Иллюзия

– Проходите, пожалуйста. Кандида сейчас придет. Сегодня мы угощаем гостей чаем с кошачьей мятой.

– Спасибо, обойдемся.

– Если пожелаете. Тогда я приготовлю что-нибудь другое.

Мобсли жестом пригласила их в обширное помещение, производившее впечатление небольшого дворца в снежную бурю. Все вокруг было белым: диваны, столы, ковры, лампы, подушки. Цветовое разнообразие вносил только портрет на стене – однако тоже в белой раме, – изображавший хозяйку квартиры обнаженной на белоснежной постели. Резким контрастом с ледяной белизной комнаты смотрелись ее роскошные золотистые волосы и ярко-алые губы.

Даже шторы на окнах были того же призрачно-белого цвета, поэтому возникало ощущение, будто город за окном парит над землей среди облаков.

Смотрится немного жутковато, подумала Ева.

Но вот среди бесконечных «сугробов» что-то зашевелилось. На некоем подобии дивана потянулся большой белый кот. Его глаза сверкнули ярко-зеленым. Он внимательно рассматривал гостей, лениво помахивая хвостом.

Ева любила кошек. У нее был и свой кот. Но от вида этого животного, так же, как и от всей комнаты с окнами, затянутыми белесым туманом тюля, по телу пробежали мурашки.

– У нас сегодня пост, поэтому из еды я не могу вам ничего предложить. Кофе сегодня тоже под запретом. Однако у нас есть прекрасная вода, изготовленная из снега с вершин Анд.

– Это будет просто великолепно! – воскликнула Пибоди, прежде чем Ева успела в очередной раз ответить отказом.

– Чувствуйте себя как дома.

– Всегда мечтала попробовать вкус воды, изготовленной из андских снегов, – призналась Пибоди, когда блондин в черном удалился.

– Могу поспорить, что на вкус она такая же, как любая другая вода. Как ты думаешь, в таком месте можно жить?

– Знаешь, у меня уже голова разболелась. И глаза тоже. Потому что постоянно приходится моргать и напрягать зрение, чтобы разглядеть, где что находится. О господи, это не кот.

– Что? – Ева оглянулась. – Нет, не просто кот. Может быть, лев небольшого размера, но… Или тигр, или…

– Детеныш белой пантеры.

В комнату бесшумно проскользнула Кандида, босая, в белом свитере, домашних белых брюках и с ослепительно сверкающими белыми бриллиантами. Ее волосы, волной спадавшие на плечи, поражали своей красотой не меньше брилиантов.

– Дилайла. – Проходя мимо, она погладила белое существо на диване. – Эстон готовит вам чай?

– Воду, – поправила ее Ева. – Мы вам очень признательны, что вы нашли для нас время.

– Ах, оставьте! – Кандида рассмеялась, царственным движением руки отмахнувшись от их любезности, и улеглась на широкий изогнутый белый диван, практически слившись с ним. – Я провожу много времени в беседах с полицейскими, ну, или этим занимаются мои адвокаты. Я много слышала о вас, и возможность лично познакомиться с вами меня заинтересовала. Но я представляла вас значительно старше.

– Старше кого?

Кандида снова рассмеялась.

– Я собираюсь на премьеру вашего фильма.

– Это не мой фильм.

– Мне нравятся премьеры. Никогда не знаешь заранее, кого ты там можешь увидеть и кто может увидеть тебя. Никогда не знаешь, что может там произойти, ну, и, конечно, огромное наслаждение мне доставляют совершенно идиотские наряды некоторых наших дам. Мне говорили, что платье для вас шьет Леонардо.

– К сожалению, я пришла к вам не для того, чтобы обсуждать мой гардероб.

– Очень жаль. О нарядах я могу говорить часами. А вот и Эстон. Покорми Дилайлу, пожалуйста.

– Да, конечно.

Он поставил чай на столик рядом с Кандидой, а поднос с двумя стаканами воды – рядом с Евой и Пибоди.

– Итак, что же вас привело ко мне? У меня очень мало времени. На сегодня я назначила несколько встреч.

– Прошлой ночью была убита Марта Дикенсон.

Кандида вытянула руки и откинулась на подушки.

– Кто такая Марта Дикенсон? И какое отношение это имеет ко мне?

– Это бухгалтер, проводившая аудит вашего трастового фонда. Та, которой вы угрожали.

– Ах, она…

– Да, именно она.

– Если кто-то и убил ее, меня это не касается.

– Неужели?

– Да. Я спрашивала Тони, и он сказал, что они все равно найдут кого-нибудь еще, кто продолжит этот долбаный аудит. Но, может быть, кто-то другой не будет так сволочиться.

– Кто такой Тони?

– Тони Гринблат. Мой финансовый менеджер.

– Он член совета фонда?

Кандида издала грубый звук, свидетельствовавший о том презрении, которое она ко всему этому испытывала.

– Нет, он к тем скрягам-старперам отношения не имеет. Он – мой личный финансовый менеджер и адвокат. Один из адвокатов. Он работает над тем, чтобы выбить мои деньги из моего же фонда.

– Значит, насколько я поняла, Тони сказал, что убийство Марты Дикенсон вам особой пользы не принесет?

– Да. Нет! – Кандида недовольно нахмурилась и приподнялась на подушках. – Вы пытаетесь меня запутать. Но я не такая уж дура, знаете ли.

«Нет, – подумала Ева, – просто дурой тебя назвать нельзя, ты дура исключительная».

– Почему вы спрашивали его о ней?

– Ну, она же мертва, верно? И я подумала, что, возможно, ее смерть мне будет выгодна. Однако Тони сказал, что я ничего не выигрываю, поэтому…

Она раздраженно пожала плечами и сделала глоток чая.

– Если вы не знали ее, как только что утверждали, то почему вы спрашивали о ней Тони?

Брови Кандиды сошлись, свидетельствуя о напряженной работе мысли.

– И что из того, что я ее знала?

– А то, что вы солгали офицеру полиции в ходе расследования убийства. И, если вы солгали по поводу такой элементарной вещи, значит, я могу заключить, что и о более существенных вещах вы будете говорить мне неправду. К примеру, о том, организовали вы убийство Марты Дикенсон или нет.

В порыве ярости Кандида с громким стуком поставила белую чашку на белый стол.

– Я не лгала.

– Вы угрожали ей. И не просто угрожали, а преследовали угрозами в телефонных звонках, запугивали. Она же требовала от вас прекратить подобное недопустимое поведение, в противном случае обещала поставить в известность попечителей фонда и судебные органы. И вот она мертва.

– Ну и что? Что из этого? – почти выкрикнула Кандида. – Я могу говорить то, что мне хочется. Никакой закон не может мне этого запретить.

– Вы ошибаетесь.

– У нас в стране есть свобода слова. Я точно не помню, кажется, Пятая поправка и тому подобное. Если вы не в курсе, то проконсультируйтесь!

– Я, несомненно, последую вашему совету, – процедила сквозь зубы Ева. – Но раз уж мы заговорили о правах, то позвольте мне напомнить ваши, чтобы всем все было понятно.

Пока Ева зачитывала ей права, Кандида напоминала маленькую рассерженную девочку.

– Как будто я всего этого не знаю! – раздраженно выдохнула она.

– Повторение не повредит. Теперь вы знаете все свои права и обязанности. Итак, почему же вы не сообщили нам того, что сказали миссис Дикенсон, когда в общении с ней реализовывали свое понимание конституционных прав?

– Про что это вы?

– Изложите нам, пожалуйста, свою версию разговора с Мартой Дикенсон.

– Господи, почему же вы сразу об этом не попросили? Единственное, что я у нее просила, – отвязаться от меня. Речь шла о моих деньгах. С какой стати я должна всякий раз выпрашивать свои собственные деньги у разных там скупердяев? И я с ней разговаривала вполне приличными выражениями. Я ей даже цветы посылала. Пообещала ей десять тысяч, если она сделает все так, как мне нужно. Десять тысяч не такая уж маленькая сумма для какой-то там бухгалтерской крысы.

– Вы хотите сказать, что предложили миссис Дикенсон подделать финансовые документы в вашу пользу, за что пообещали ей десять тысяч долларов?

– Да, конечно. Я же порядочная женщина. А она почему-то из-за всего этого разозлилась на меня. Ну что ж, сказала я ей тогда: ладно, хорошо. Пусть будет двадцать тысяч. А она мне: я сообщу о вас прокурору! И понесла всякую прочую гадость.

– Пибоди, ты воспользуешься своими наручниками или дать мои?

– Могу своими.

– О чем таком вы там говорите? Не подходите ко мне! – Кандида вскочила. – Эстон!

– Миссис Мобсли, вы только что сознались в том, что предлагали взятку Марте Дикенсон в сумме двадцати тысяч долларов в обмен на подделку финансовых документов, проходивших аудит. Это очень серьезное преступление.

– Нет!

– Советую вам проконсультироваться у своего адвоката, – предложила Ева в ту самую минуту, когда в комнату влетел Эстон. – Оставайтесь на месте, уважаемый, если не хотите, чтобы вас задержали и предъявили обвинение в оказании сопротивления полиции.

– В чем дело? Что тут происходит?

– Они заявляют, что могут арестовать меня за то, что я просто хотела по-человечески поступить с той покойной идиоткой-бухгалтершей. Я призналась им, что хотела дать ей денег.

Эстон, явно стоявший на более высокой ступеньке эволюционной лестницы, чем Кандида, закрыл глаза и простонал:

– О, Кандида!

– В чем дело? В чем проблема? Это мои деньги. И я просто хотела с ней поделиться.

– Лейтенант, прошу вас, пожалуйста, Кандида просто не понимала всех последствий своего поступка. Подождите немного. Всего минутку. Я свяжусь с ее адвокатом. Он приедет сейчас же.

– Нет, вначале мы попробуем другое. Чистосердечно признайтесь нам во всем, абсолютно чистосердечно. Отвечайте на наши вопросы искренне, мы хотим слышать только чистую правду, а там посмотрим.

– Да-да, конечно, конечно. Кандида, нужно ответить на вопросы лейтенанта. Нужно сказать всю правду.

– Но я уже все сказала!

– Отвечая на мой первый вопрос, вы солгали. Попробуйте ответить еще раз.

– Я просто вначале не узнала ее имя, вот и все.

– Пибоди, готовь наручники.

– Ну, хорошо, хорошо. О господи! Ну, я просто попыталась разыграть из себя дурочку. Но ведь ничего страшного не произошло. Ведь я же призналась, что знала ее, не так ли?

– Вы угрожали ей.

– Возможно, я когда-то и нагрубила ей. Но я была расстроена. Члены попечительского совета – вот кто настоящие подонки. И мой дед, он – самый настоящий скупердяй. И мои родители, потому что…

– Меня не интересуют ни члены попечительского совета, ни ваш дедушка, ни ваши родители, хотя, признаться, мне их всех очень жаль. Меня интересует только Марта Дикенсон.

– Я ничего не делала. Просто сказала, что дам ей денег в знак благодарности. Мол, сделаете то, о чем вас прошу, и я вам заплачу. Я ведь очень многим плачу за очень многое.

– Лейтенант… – начал Эстон.

– Спокойно! – Ева почувствовала какое-то знакомое ощущение в ногах, опустила глаза и увидела, что у ее ног трется детеныш пантеры. Ей стало немного не по себе. – Вы несколько раз звонили ей и угрожали.

– Но я же была страшно расстроена! Я так хорошо к ней относилась вначале, хотела ей угодить. А она как ко мне отнеслась? Как самая настоящая стерва. Ну, тогда и я ответила ей тем же.

– Вы говорили ей, что она пожалеет о том, что не согласилась на ваши условия?

– Конечно, говорила. Я знаю людей, которые могли бы заставить ее пожалеть об этом.

– Вот как?

Ева продолжала свой допрос, а Эстон тихо стонал, слушая ответы Кандиды.

– И я тоже над этим работала. Старые скупердяи хотят, чтобы я делала разумные инвестиции. Поэтому я планировала купить ту идиотскую организацию, в которой она работала. И тогда я бы точно ее уволила.

– Значит, в ваши планы входило приобрести фирму и уволить Марту Дикенсон?

– Да, именно так! Тони мне заявил, что они не собираются ее продавать, но я ему ответила, что не собираются, пока им не предложили хорошую сумму. Тогда он – Тони – сказал, что, даже если они и продадут фирму, всякие там идиотские суды найдут другую фирму для своего чертова аудита. Но для меня это был вопрос принципа. У меня же есть свои принципы, как и у любого человека.

– И, возможно, кроме принципов, у вас были связи с людьми, которые могли хорошенько припугнуть Марту Дикенсон? Немного помять ее, как говорится.

– Э? Вот так? – Кандида сделала вид, что собирается кого-то слегка побоксировать. – Да бросьте! – Она нервно рассмеялась. – Если бы я хотела, я бы сама ее так отделала, что родные не узнали бы. Но если я с кем-то подерусь в течение ближайших восьмидесяти дней, меня опять отошлют на идиотские курсы укрощения гнева, а на свете нет ничего скучнее, чем эти курсы. Возможно, она жутко разозлила не только меня, но и кого-то еще. У меня сразу появилась такая мысль, когда я услышала, что ее убили. Тот, кто занимается чужими деньгами, рано или поздно обязательно настроит кого-нибудь против себя.

Когда детеныш пантеры попытался взобраться по ноге Евы к ней на колени, она рассеянно почесала его за ухом, а потом оттолкнула. Когда четвероногая Дидайла отошла, потянулась, а потом свернулась клубком на ковре, Ева поняла, что мозгов у животного больше, чем у ее хозяйки.

– Хорошо.

– Что хорошо?

– Хорошо то, что мы получили нужную на данный момент информацию. Если нам понадобится, мы с вами свяжемся.

Эстон судорожно сжал руки.

– Мне следует позвонить адвокату?

– Пока не надо. Посылать цветы можно, и это даже похвально. А вот давать взятку нельзя, – назидательно сказала она, обращаясь к Кандиде. – Запрещено законом. Постарайтесь это запомнить. Пибоди, пошли!

Войдя в лифт, Ева громко выдохнула.

– И какой вывод?

– Я думала, что она будет хитрой и коварной. Мне казалось, что при таких-то деньгах она должна быть умной женщиной. Но она тупа, как бревно. И, наверное, еще тупее. Нет, она действительно слишком глупа, чтобы всерьез организовать чье-то убийство. Боюсь, что если бы Кандида действительно его организовала, то она бы нам тут же в этом созналась, как созналась в предложении взятки.

– Согласна. Купить целую фирму, чтобы иметь возможность уволить аудитора. – Ева покачала головой. – Потому что у нее, видите ли, есть принципы.

– И ее права по Пятой поправке, или как она их там называла.

– Ей следовало бы упирать на это, а не изобличать себя в предложении взятки.

– Но ведь она же просто пыталась угодить бухгалтерше.

Ева не смогла удержаться от смеха.

– Ну а как тебе понравилась вода с андских ледников?

– Слишком талая.

Глава 6

Прикинув время, которым они сейчас располагали, Ева решила послать Пибоди допросить Джаспера Милка. Самой Еве нужно было еще раз переговорить с Альвой Муни. Подружка Уайтстоуна и вторая основная свидетельница могла многое рассказать о всех трех членах партнерства.

Она застала Альву дома, на сей раз не в пентхаусе, а в очаровательном особняке из красного кирпича в Верхнем Вест-Сайде.

Еве понравилась охрана, предельно вежливая и проворная. Прошло меньше минуты, и дверь ей открыла босоногая Альва в изящном коротком платье лилового цвета.

– Лейтенант Даллас, вам повезло, я только что пришла с работы.

– С работы?

– Я работаю в одной некоммерческой организации. Это семейное предприятие. Проходите.

Вестибюль был декорирован примерно в тех же лиловых тонах, что и платье Альвы. На полу – геометрический узор из плиток. Альва провела Еву по вестибюлю и повернула налево, в просторную гостиную с высоким потолком, которая по стилю была чем-то средним между гостиной Дикенсонов и Кандиды. Хозяйка в средствах не ограничена, сделала вывод Ева, окинув взглядом картины, ткани, антиквариат. И любит уют – мягкие подушки, приятные цвета, огонь в камине.

– Я собиралась выпить вина. Очень устала за день. Составите мне компанию?

– Спасибо за предложение. Не хочу вам мешать.

– Сисси все приготовит. Моя экономка, – пояснила Альва. – Когда-то она была моей няней, но и теперь продолжает заботиться обо мне. Садитесь, пожалуйста. Я знала, что рано или поздно вы ко мне зайдете. Вы выяснили, что произошло с той бедной женщиной?

– Мы проводим расследование.

– Брэд звонил мне примерно час назад. – Альва села. – И сказал, что вы приходили и беседовали с ним и с его коллегами. Вы сообщили им, что она, по вашему мнению, была убита в самой квартире. И что это было преднамеренное убийство. Предполагается, что за ней охотились.

– Ну, вот, спасибо Брэду, мне не нужно вам ничего объяснять. Он сэкономил нам время.

– Вы полагаете, что он нарушил какие-то правила?

– Нет, все в порядке. – Ева подняла глаза и увидела высокую привлекательную брюнетку, та вошла в комнату с подносом, на котором стояли бутылка красного вина, два бокала и небольшая тарелка с сыром и фруктами.

– Спасибо, Сисси. Это лейтенант Даллас. Сисели Морган, мой большой друг.

– Приятно познакомиться. – У Сисели был акцент настоящей британской леди. – Вам налить вина?

– Вообще-то я на службе, но все равно спасибо.

– В таком случае, может быть, кофе? Или чай?

– Благодарю вас, не беспокойтесь.

– Ну что ж, не буду вам мешать.

– Сисси, присядь и выпей со мной, если лейтенанту Даллас запрещают это ее инструкции. Вы не против? – Альва повернулась к Еве. – Я уже все рассказала Сисси.

– Я не против. И зашла к вам только для того, чтобы уточнить некоторые детали. Мы не могли бы немного поговорить о ваших отношениях с Брэдли Уайтстоуном?

– Мы познакомились с ним несколько недель назад на одной благотворительной вечеринке. Он ухаживает за мной. – Альва улыбнулась, наливая вино в два бокала. – Он очень обаятельный. У него всегда полно новых, свежих идей.

– То есть у вас с ним нет близких отношений?

– Пока ничего определенного. Мне он нравится, но я стараюсь быть осторожной, не делать тех ошибок, которые у меня случались в прошлом. Правда, Сисси? – Она похлопала экономку по руке, и та ответила ей сдержанной улыбкой.

– Вы были молоды и немного упрямы.

– Немного? – Альва откинула голову на подушку дивана и рассмеялась. – Сисси просто чересчур тактична. В недалеком прошлом я прошла через период настоящих безумств. Клубы, клубы и снова клубы, вечеринки, мужчины. И даже парочка женщин. Я швыряла деньги направо и налево. Потом у меня был жуткий роман с очень плохим человеком. Я пережила из-за него немало страшных минут. Короче говоря, он избил меня до бессознательного состояния, изнасиловал, потом снова избил. Он украл мои вещи, вышвырнул меня, обнаженную, из моей собственной квартиры. Если бы одна из соседок не услышала мои крики, не впустила бы меня к себе и не вызвала бы полицию, я не знаю, чем все могло закончиться.

– Его арестовали?

– Да. Потом был отвратительный судебный процесс. Для меня он стал не меньшим испытанием, чем для него. Меня очень поддерживали моя семья и Сисси. Даже несмотря на всю ту боль, которую я им причинила.

– Я ничего не слышала о том, что вы говорите.

– Это было не здесь. Тогда я жила в Лондоне. Я перебралась туда примерно четыре года назад. Сисси поехала вместе со мной, чтобы заботиться обо мне. Потом я прошла курс психотерапии и возвратилась домой. Вернулась я совершенно другим человеком, гораздо лучшим.

– Вы вернулись домой тем, кем вы были всегда, – поправила ее Сисси. – Просто на какое-то время вы утратили себя.

– И я не хотела снова себя потерять, поэтому попросила Сисси приехать сюда вместе со мной и пожить у меня. Она – мой настоящий жизненный компас. Я купила этот дом и сейчас хочу «отработать» свое выздоровление. Вот и вся история моей жизни, если вкратце.

– У вас очень милый дом. В нем чувствуется… удовлетворенность жизнью.

– Спасибо, именно такое чувство мне и хочется испытать.

– Я только что побывала в доме, который вызывает, пожалуй, противоположные ощущения. Вы знаете Кандиду Мобсли?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.