Семья на заказ

– Почему именно в Милуоки?

– Просто так пришло на ум. Главное, далеко, на Средний Запад. Там я выбираю подходящий центр выдачи удостоверений и меняю внешность на предыдущую, наболтав, что потерял документы, пока нырял где-нибудь на острове Косумель.

Пибоди вытаращила глаза.

– Ты серьезно?

– Звучит по-дурацки, именно поэтому мне поверят, если хорошо притворюсь. С новыми документами лечу на Каймановы острова – я же туда перевела денежки? – забираю их, поселяюсь в симпатичном отеле и заказываю коктейль с зонтиком в бокале.

– Ну, ты даешь!

Ева крутила головой, ища, где припарковаться.

– Это так, мелочи. Маловато денег, чтобы все сработало и, вообще, чтобы ради них стараться. И все равно я оставляю за собой след, по которому на меня могут выйти ищейки.

Она заметила свободное место на втором уровне и машину-соперницу, метившую туда же. Вертикальный маневр, вираж, оглушительный гудок.

– Мы будем следовать за деньгами, – продолжила она, выходя из машины. – И обязательно их найдем. Это было бы сложнее, если бы он довольствовался деньгами, найденными в квартире, и продажей унесенных оттуда предметов. А потом сбежать, сменить документы, внешность, имя, осесть в Милуоки и найти себе незаметную работенку. Но большинство людей слишком жадны и нетерпеливы. Им подавай все и сразу.

Спустившись на улицу, они прошли полквартала до «Драгоценностей Урсы» – заведения, чей хозяин рекламировал себя как эксперт по продаже, приобретению и ремонту украшений.

Внутри стоял одуряющий аромат цветов и гул голосов, все сверкало.

– Вот это да! – ахнула Пибоди.

– Тише ты! – шикнула на нее Ева. – Тип с волнистыми седыми волосами и круизным загаром – сам Урса.

Хозяин возвращал под стекло прилавка бархатный планшет с безделушками.

– Мистер Урса. – Она показала свой жетон, он со вздохом кивнул. – Лейтенант Даллас и детектив Пибоди. Будем признательны вам за сотрудничество.

– Он показался приятным молодым человеком.

– Не сомневаюсь.

– Сказал, что его родители недавно погибли в аварии. Даже всхлипнул, так что я не стал задавать вопросов. Сказал, что ему слишком тяжело оставлять дома часы и жемчуг. Пытался якобы носить отцовские часы, но не смог.

– Ну-ну.

– Я предложил ему подождать, спрятать все в банковскую ячейку, потому что потом он может пожалеть, что продал памятные вещи. Нет, говорит, я, мол, уезжаю из Нью-Йорка, хочу попробовать начать все с чистого листа. Вещицы были симпатичные, особенно старинные женские часики. Подождите немного, я убрал их в сейф, как только дочь увидела на экране предупреждение. Раньше у нас такого не случалось. Как неприятно!

– Понимаю.

– Прошу меня извинить.

Он скрылся за дверью. Его тут же сменила женщина с темно-синими глазами и с точно таким же носом, как у него.

– Я Наоми Урса. Отец очень расстроен. Я читала об убийстве в квартире на Вест-Сайде – муж и жена. Отцу я ничего не сказала. Но эти часы и прекрасный старинный жемчуг – они ведь принадлежали им?

– Не могу пока что этого подтвердить. Было бы полезно ознакомиться со съемкой вашей камеры безопасности.

– Хорошо, папа уже сделал для вас копию. Пройдите сюда, за прилавок, можете сами все просмотреть на экране.

Ева двинулась за ней. Ей пришлось ткнуть локтем Пибоди, которая залюбовалась ожерельем под стеклом – настоящей цепочкой розовых слезинок.

– Я нашла эту запись, когда вы вошли, – сказала Наоми и включила воспроизведение.

Ева увидела, как Рейнхолд входит в дверь. Без чемоданов – нашел, значит, где их припрятать. С нарочито скорбным выражением лица он шагнул к хозяину.

Любопытно, подумала она. Почему-то он выбрал пожилого мужчину, воплощение отцовства и властности, а не его молодую дочь.

Сочувствие Урсы было заметно даже на записи. Он выложил на прилавок две бархатных планшета: один для часов, другой для жемчужного ожерелья.

Впившись глазами в Рейнхолда, Ева отметила про себя его спокойствие. Урса на экране вооружился ювелирной лупой и каким-то измерительным прибором и стал изучать принесенные предметы.

Нетерпелив, подумала она про Рейнхолда. Возбужден.

Урса заговорил, Рейнхолд помотал головой, опустил глаза, отвернулся, поджал губы. Он придумал для себя роль и пребывал в ней.

Урса потрепал его по руке – искреннее сочувствие, заметное даже на экране. Отодвинул планшеты, подозвал дочь и зашептал ей на ухо.

– Это он велит мне убрать вещи, чтобы клиент больше их не видел, – объяснила Наоми. – Он даже предложил клиенту чуть больше, чем следовало. Мы оба очень его пожалели. Хотя, если отбросить сантименты, старинные женские часы – действительно стоящая вещь.

Появился сам Урса.

– Я убрал их в коробки. – Он расставил коробочки на столике и открыл их. – Прелестные вещицы! Мужские часы, конечно, не винтаж, но тоже хороши, и состояние отличное. А вот женские – настоящее загляденье, да еще в прекрасном состоянии. К жемчугу тоже не придерешься. Могу показать вам все квитанции.

– Благодарю вас, мистер Урса. Моя напарница предоставит вам все необходимое для страховки, а также квитанцию на все три предмета. Можете звонить мне в любое время. – Она отдала ему свою карточку. – Главное, если мистер Рейнхолд появится опять, не вступайте с ним в конфликт, найдите повод, чтобы отойти, и вызовите меня.

– Думаете, он вернется? – От ужаса Наоми поднесла руку к горлу.

– Не думаю. Но вы должны понять: если вы его снова увидите или услышите, то помните, что он опасен, и обратитесь в полицию. Пибоди, позаботься, чтобы мистер Урса получил от нас все необходимое. Мистер Урса, можно вас на минуточку?

Отведя его в сторону, Ева тихо продолжила:

– Вы были добры к нему. Это не повод чувствовать себя глупо.

– А что, заметно? – спросил Урса с легкой улыбкой.

– У вас наверняка есть веб-сайт, а в нем сказано, что это давний семейный бизнес с индивидуальным обслуживанием, персональным подходом, специализацией на фамильных драгоценностях.

– Угадали. У нас тут трудятся три поколения. Мои мать и отец сегодня выходные. Там мой сын и его жена. – Он указал в угол магазина, где с клиентами занимались мужчина и женщина.

– Именно поэтому он вас и выбрал, – объяснила Ева. – Солидный, уважаемый, честный бизнес. Он изучал рынок, прежде чем остановиться на вас. Стоимость часов и ожерелья он тоже проверил. А раз бизнес семейный, значит, вы посочувствуете истории, которую он вам преподнесет.

– На часах выгравировано имя его отца. Я попросил его показать документы.

– У вас не было причин усомниться в его истории. Держу пари, вы не единственный, кто ее сегодня выслушивает.

Выйдя из магазина, Ева заспешила на второй уровень, к машине.

– Обеспечь мне выезд! – крикнула она Пибоди.

– Конечно. Слушай, он вышел оттуда с сорока пятью тысячами. Не знаю, сколько ему дадут за остальное – похоже, старинные часы были самой дорогой вещью, – но он явно выстилает перышками свое гнездышко и не медлит с этим.

– Мы найдем это гнездышко, – заверила ее Ева.

Распахнув дверцу машины, она застыла, глядя на улицу внизу. Она не позволит убийце почивать на лаврах, выпачканных родительской кровью.

5

Фитц Равински положил на тарелку кусок яблочного пирога с тонким, как бумага, кусочком ярко-желтого сыра. К пирогу прилагалась ложечка модного немолочного продукта цвета ядерного киви.

– Мятный тофу-йогурт, – объяснил он, качая головой. – Кому это по вкусу?

– Только не мне, – отозвалась Ева.

– О вкусах не спорят. – Он отправил пирог и чашечку черного-пречерного кофе в раздаточное отверстие и пощелкал пальцами по клавиатуре.

– Обеденный час пик уже прошел, но к нам весь день приходят полакомиться тортами и пирогами.

– Вижу. – Ева оглянулась на зал. Там могло набиться в нью-йоркском стиле, как сельди в бочку, человек сто, но сейчас сидела всего пара десятков, включая мужчину, занятого своим наладонником с наушниками и при этом поглощавшего пирог с мятным тофу-йогуртом. Сам вид этого продукта вызывал у Евы тошноту.

– Не уделите нам минут пять?

– Охотно. Эй, Сел, замени меня! – Фитц вытер ладони о белый фартук – похоже, он делал это далеко не в первый раз за день. Приложившись к большой черной бутылке, он кивком головы поманил Еву и Пибоди за свободный столик. – Обязательно попробуйте наш фирменный пирог. В мою смену копы угощаются бесплатно. У меня служат в полиции два кузена.

– Здесь, в Нью-Йорке?

– В Бронксе. Пирог – объедение! Его делают моя мать и сестры.

– Так у вас семейное дело!

– Восемнадцать лет по этому адресу. – Он ткнул толстым пальцем в столик. – Жаловаться не приходится.

– Спасибо за предложение, но у нас времени в обрез. – Еве показалось, что желудок Пибоди издал тоскливое бульканье. – Мы хотим спросить вас про Джеральда Рейнхолда.

– Я выгнал его вон пару месяцев назад. Вечно он опаздывал на работу и уходил раньше времени, не мог справиться с доставкой. А доставка – это, считай, треть нашего оборота. Безответственный субъект! Плевать он хотел на работу.

Равински подался вперед и опять воткнул палец в столик.

– Если он вздумает на меня донести, я найду документы, чтобы оправдаться.

– Как он воспринял увольнение? – спросила Ева.

– Послал меня к такой-то матери и, уходя, сбросил с прилавка блюдце с пирогом под банановыми сливками. Не ушел, а сбежал! – Равински усмехнулся. – Пирог еще не долетел до полу, а этого труса уже след простыл. Сдрейфил, что я за ним погонюсь.

– А вы погнались?

– Еще чего! Пирога не жалко – хотя он чудо как хорош! – чтобы избавиться от этого ленивого лоботряса. Был бы порасторопнее – до сих пор бы здесь вкалывал. Тогда я впервые увидел, что он может быть шустрым.

– Понятно. У вас были к нему конкретные претензии? Жалобы коллег, клиентов?

– Хотите, чтобы я перечислил? – Равински глотнул еще воды из бутылки, двигая вверх-вниз кадыком. – Например, моя сестра Фран засекла его на заднем дворике курящим. Надо было сразу его уволить, но я дал ему еще один шанс, понимая, что он еще молод и глуп.

– Он делал что-нибудь противозаконное?

– Кажется, нет. После того случая я за ним приглядывал, но больше ни на чем не ловил. Лень и неорганизованность – вот его проблемы. Клиенты жаловались, что получают заказы поврежденными или остывшими, а разносчик – это был Джерри – им грубит.

– Вы видели его с тех пор, как уволили?

– Кажется, нет. На прошлой неделе я видел его подружку – теперь уже бывшую, это доказывает, что у нее есть голова на плечах.

– Лори Нуссио?

– Она самая. Лори тоже у меня работала, уже года три прошло с тех пор. Хорошая официантка, симпатичная и неленивая. Протрубила здесь пару лет, а потом нашла работу в одном шикарном месте, там и платят больше, и чаевые щедрее. Ну и молодец. Этого лоботряса я взял по ее просьбе. Когда я его выгнал, она пришла просить прощения. Мол, это она виновата. Лори – славная девочка. По-моему, расставшись с ним, она стала счастливее.

– Он ладил с кем-нибудь из вашего персонала?

– Какое там ладил! Всегда был чужим. Ни с кем не дружил, хотя и врагов не наделал. Так, отбывал повинность, да и то с грехом пополам.

– Хорошо. Спасибо, что уделили нам время.

– Это вам спасибо, дали передохнуть. Не намекнете, почему вас занимает Джерри?

Если пресса еще не раструбила имена жертв и обстоятельства их гибели, то это скоро произойдет.

– Мы хотим побеседовать с ним про убийство его родителей.

– Про что?! – Он неожиданности Равински чуть не выронил свою черную бутыль. – Его родители убиты? Оба? Боже, когда? Как это случилось? – Он задохнулся. – Это что же, сам Джерри? Хотите сказать, Джерри укокошил собственных родителей?

– Мы должны его найти. Найти и поговорить. У меня впечатление, что вы понятия не имеете, куда он мог податься?

– Он тут и трех месяцев не пробыл. Не счесть, сколько раз он пропускал работу, сказавшись больным или еще по какому-нибудь выдуманному поводу. – Равински почесал в голове. Волосы у него были такие прямые и жесткие, что Ева удивилась, что он не расцарапал себе ладонь до крови. – Пару раз к нему заглядывали приятели. Проклятье, как же их звали? Мэл – одного звали Мэл. Этот выглядел неплохим парнем. Зато другой – не вспомню его имя – никуда не годился.

– Эти сведения нам уже известны. Вспомните что-то еще – обязательно сообщите.

– Моя мать говорила, что он обязательно натворит дел.

– Простите?

– Моя мать. Она воображает, что у нее сверхъестественное чутье. – Он махнул рукой. – Ее пращуры были сицилийцами. Вот она мне и говорит: «Помяни мое слово, Фитц, от этого парня кому-нибудь не поздоровится. В нем есть червоточина». – Он покачал головой. – Значит ли это, что он способен на убийство, я не знаю, но вообще-то в чутье моей матушке не откажешь.

На улице Пибоди сказала Еве с надутым видом:

– Кое-кто был бы не прочь полакомиться пирогом.

– Дождись Дня благодарения – наешься до отвала. Сейчас твоя задача – побеседовать с его бывшими боссами и сослуживцами. Это может принести пользу.

– Он должен торопиться. Это его единственная тактика.

– Он в бегах с пятницы. Делай, что тебе велено. На обратном пути заглянешь к его бывшей подружке. А я посижу у себя и подумаю, как нам быть дальше.

– Как насчет Миры?

– Закажу консультацию на завтрашнее утро. Он сумел скрыться из виду. При больших деньгах он, вероятно, считает себя всесильным. Вряд ли он забился в какую-то вонючую дыру. Сегодня вечером он устроит себе королевское пиршество. Может, даже полакомится пирогом.

– Вот гад! – Пибоди завистливо оглянулась на удаляющееся заведение с пирогами и шагнула к машине.

У Пибоди выдался длинный день. С утра она даже не догадывалась, как он затянется. Даллас учила ее: никогда не считай дело практически раскрытым – даже когда, как в этот раз, знаешь с самого начала, кто, почему, как и когда.

– Пока что ему везет, – пожаловалась она.

Непревзойденный электронщик Йен Макнаб, шедший вместе к ней к дому Лори Нуссио, отвесил ей игривый шлепок.

– Везение редко затягивается. Кроме нашего, конечно.

С ним она только и делала, что хихикала. С ее точки зрения, это добавляло ему очков. Как и подтянутый вид, умные зеленые глаза, неистощимый на выдумки ум и невероятная энергия и творчество в постели.

– Поднимемся наверх пешком, – предупредила она.

– Чего ради?

– У меня не выходит из головы пирог с йогуртом. От одних этих мыслей тяжелеет попа! По пути домой надо будет купить все необходимое, чтобы я могла испечь такой же.

– Ты будешь печь пирог?

– Вишневый, по бабушкиному рецепту, если мы найдем то, что для него требуется, и поделим пополам расходы.

– Я сам за все заплачу, лишь бы поставить тебя к плите! – Он стал приплясывать на ходу с широкой улыбкой на худом лице, размахивая стянутыми в хвост светлыми волосами и звеня сразу всеми сережками в левом ухе. – Моя лучшая на свете девочка испечет мне пирожок!

Она стала подниматься по лестнице первой, он пыхтел позади нее. Внезапно поймав ее руку, он сказал:

– Люблю уходить с работы вместе с тобой.

– Я тоже. Еще лучше было бы схватить этого мерзавца еще до конца рабочего дня.

– Поймаете, никуда не денется. Дома можешь посвятить меня в подробности. Мы с тобой покумекаем вместе, сдвинув лбы. И, возможно, другие части тела.

Она прыснула, останавливаясь на этаже у Лори.

– Вот ее дверь. – Пибоди решительно постучала.

– Говоришь, она взяла отгул и встретилась с подругой? Раз так, она вряд ли торопится домой: ужин, пробежка по клубам.

– Наверное. Мне просто надо… – Пибоди оглянулась на звук другой открывающейся двери. – Мисс Кребтри?

– Да, это я.

Пибоди первым делом предъявила жетон.

– Вы говорили сегодня с моей напарницей, лейтенантом Даллас. Я – детектив Пибоди, это детектив Макнаб.

– Лори еще нет дома. Я начинаю беспокоиться.

– Для нее необычно так долго отсутствовать?

– Нет, но для ее бывшего парня необычно убивать своих родителей. Час назад, придя домой, я услышала об этом в новостях. Я выходила ненадолго, по мелким делам, и оставила на двери Лори записку на случай, если она вернется, пока меня не будет. Записка так и осталась на месте. Теперь я проявляю осторожность.

– И правильно делаете. Будем вам признательны, если вы попросите мисс Нуссио связаться с нами, когда она вернется.

– Странный день она выбрала для того, чтобы обзавестись новым коммуникатором и новым номером. Хотя раз она недоступна для меня, значит, и этому сукину сыну ее не найти. Но мне бы полегчало, если бы она переночевала дома. Буду ее ждать.

Пибоди побрела вниз в невеселом настроении.

– Теперь и у меня душа не на месте. Мы не знаем, с кем она проводит время, поэтому нам не с кем связаться.

– Может, попробуем выяснить? С кем она работает? Девушки – стайные животные. Сначала опознаем членов стаи, потом будем действовать методом исключения. Займет кое-какое время, но принесет результат.

– Стайные животные?

– Не сердись. Правда ведь, вы даже в туалет ходите вместе.

– Что верно, то верно. Дельное предложение. Хлопотно, конечно, но ничего другого не остается.

– Будем составлять список, но сначала купим все необходимое для пирога. За тобой пирог, за мной обработка списка.

Войдя в дом, она взяла его за руку.

– А потом мы с тобой упремся лбами. И другими частями тела.

– Блестящий план.

Они разминулись с Лори на двадцать минут.

Она добралась до дома, когда уже зажглись уличные фонари. Она собиралась натянуть недавно купленное выходное платье и прошвырнуться вместе с Кейси по клубам. Но как раз когда подходил к концу их дневной забег – магазины/прическа/маникюр/паста с баклажанами (паста – на двоих, чтобы сократить расходы и калории), – Кейси получила сообщение от их общей подруги Дрю.

Лори не поверила в это сообщение. Не захотела верить. Но Дрю не унималась, а потом на новых коммуникаторах Лори и Кейси появился видеорепортаж.

Джерри, человек, с которым она жила вместе, которого даже любила, пусть недолго, разыскивался полицией. По подозрению в убийстве собственных родителей.

Боже, родители Джерри убиты! Она очень их любила, и вот их не стало. Никто из ее знакомых раньше не погибал, и ни с кем она раньше не проводила так много времени, как с родителями Джерри, – разве что с ним самим.

В глубине души она верила, что все это – ужасная ошибка. Джерри мог вспылить и, однажды ее ударив, доказал, что у него есть черная сторона, которую она не могла полюбить и с которой не могла ужиться. Но несколько тумаков, как они ни ужасны, – это все-таки не УБИЙСТВО.

Она хотела было с ним связаться, но Кейси категорически запретила ей это делать. И даже настояла, чтобы они поехали домой на такси. Не пешком, не на метро. Лори пришлось попотеть, чтобы убедить Кейси, что той нет нужды оставаться вместе с ней в квартире.

Ей хотелось просто вернуться домой, побыть одной и спокойно поразмыслить о случившемся.

И, если честно, пустить слезу. Может, и пореветь. Оплакать мистера и миссис Рейнхолд, да и Джерри вместе с ними. Окончательно расстаться со своими мечтами.

Нагруженная покупками, уже не представлявшими для нее интереса, она вошла в дом. Ей хотелось побыстрее попасть внутрь, к тому же она за день вконец оттоптала себе ноги, поэтому воспользовалась лифтом. Лифт с кряхтением отвез ее наверх.

Прежде чем Лори добралась до своей двери, перед ней предстала мисс Кребтри.

– Вот и ты! Я места себе не находила!

– Я задержалась в магазинах.

Мисс Кребтри прищурилась.

– Слыхала про Джерри?

– Только что. Надеюсь, это ошибка.

– Милая, здесь уже побывала полиция. Дважды. Искали тебя.

– Меня? Зачем?

– Потолковать с тобой о нем. Зайди-ка ко мне, я напою тебя чаем. Хотя нет, чай не годится, лучше я налью тебе винца. У меня есть славная бутылочка, я припасла ее со своего дня рождения.

– Спасибо, но я хочу домой, хочу покоя.

– Как знаешь, милая. – Кребтри погладила Лори по гладким каштановым волосам. – До чего же ты хорошенькая!

– Мы побывали в салоне.

– Мне нравится этот новый цвет. Новизна – это вообще хорошо. Вот карточка сотрудницы полиции, приходившей первой. Она просила тебя связаться с ней как можно скорее. Думаю, это нужно тебе самой. Вот увидишь, тебе полегчает.

Лори еще никогда не приходилось беседовать с полицейскими, во всяком случае, официально, и от одной мысли об этом ей стало нехорошо.

– Но я ничего не знаю!

– Нам только кажется, что мы ничего не знаем. – Мисс Кребри ободряюще улыбнулась. – Эта сотрудница показалась мне неглупой. Так что не медли, звони. Если передумаешь насчет винца и моего общества, просто постучи. В любое время, даже в самое позднее.

– Хорошо. – Лори посмотрела на карточку: «Лейтенант Ева Даллас». – А-а, так она связана с «Айкоув». С Рорком!

– Вот оно что! – Кребтри почесала себе затылок. – То-то я гляжу, знакомое имя! Никак не могла сообразить, откуда я ее знаю. Говорю же, нам самим невдомек, что мы знаем.

– Что верно, то верно. Спасибо, мисс Кребтри.

– Я всегда рядом, – напомнила ей соседка и с облегчением вернулась к себе.

Лора тоже заперла за собой дверь, не забыв про задвижку и про цепочку.

Содержимое пакетов ее больше не интересовало, хуже того, ей было стыдно, что она весь день занималась ерундой. Теперь она чувствовала себя виноватой. Пока она скупала ненужное барахло, тратила время на маникюр и макияж, мистер и миссис Рейнхолд отправились на тот свет.

Ей захотелось поговорить с матерью. И с отцом. Но сначала она сделает то, что вытекало из полученного от родителей воспитания.

Не откладывать важных дел!

Убрать барахло с глаз долой и позвонить в полицию.

Она двинулась по своему маленькому, но красочному гнездышку в сторону спального алькова. От гостиной его отделял ярко-синий импровизированный диван (подушки в ящиках), стеллажи и ярко-красные, как губная помада, шторы из длинной бахромы.

Возможно, рациональнее было бы купить раздвижной диван, но она была против того, чтобы спать в гостиной.

Через год она мечтала переехать в квартиру с настоящей спальней в этом же доме. Такой была ее следующая цель – до тех пор, пока Джерри все не испортил, забрав и проиграв в Вегасе ее арендные деньги и накопления от чаевых. Теперь нужно копить снова. А тут еще сегодняшний забег по магазинам.

Ей было просто необходимо вырваться на волю, хотя бы на один день ощутить свободу. У нее как будто получилось, она почувствовала облегчение. Кейси права: хватит кукситься из-за своей Великой Ошибки по имени Джерри.

Ее внимание привлек приобретенный на распродаже бирюзовый свитер, и она вытащила его из пакета.

Кейси права: ей полезно больше думать о своей удаче. Если Джерри совершил то, в чем его подозревают, – она, правда, все еще не могла в это поверить, – то ей очень повезло, что она вовремя с ним рассталась. Он, конечно, украл у нее много времени, причинил головную боль, два раза ударил и обчистил.

Легко отделалась! Могло быть еще хуже.

Она не слышала, как он появился у нее за спиной. Удар битой по голове – и она опрокинулась на кровать, оттуда сползла на пол.

Стоя над ней, Джерри ухмыльнулся, постукивая битой по ее бедру. Удар был несильный, не сравнится с тем, который он нанес своему папаше. Убивать ее он не собирался – пока что. Сначала им нужно кое-что обсудить.

Он, правда, помнил, какая хреновая звукоизоляции в этой ее конуре, так что обсуждение должно быть тихим.

– Тупая стерва. – Он сильнее ударил ее битой по бедру. – Думала, скажешь «убирайся!» – и дело с концом? Трудно мне было, что ли, сделать дубликаты ключей? Где ты провела весь день, черт бы тебя побрал? Я устал ждать.

Увидев набитые пакеты, он оскалился. Он тоже кое-что купил за последние два дня. Пора пустить купленное в ход.

Он включил музыку – не слишком громко, иначе соседи станут жаловаться. Принес свой пакет с покупками из ванной, где спрятался, услышав лязг лифта, и откуда слушал разговор Лори с болтливой старой каргой. Жаль, что болтливая карга не пришла сюда вместе с Лори. Он бы завалил сразу обеих – вот было бы здорово!

Ладно, пока что он займется Лори, а там видно будет.

Он затащил безжизненное тело на кровать и только сейчас заметил, что она перекрасилась. Не иначе готовится соблазнить другого придурка. С ним, Джерри, она просто трахалась.

А теперь он сам ее изнасилует.

Не в сексуальном смысле, одернул он себя, – от одной мысли об этом его затошнило. Но он все равно ее раздел – чтобы унизить и запугать. Он все хорошо обдумал.

Он связал ей руки и ноги – как можно крепче, так, чтобы веревка врезалась в тело. Пусть помучается от боли, она это заслужила. Пришлось заклеить рот – вот это жаль, хорошо бы насладиться ее воплями.