Прибежище Водолея

– И сколько тебе дадут на этот раз? – не унимался Майкл. – Может, даже на Марсе побываешь? Здорово, да?

– Не волнуйся, дорогой, – улыбнулась Линда. – Наш папа все предусмотрел. Он у нас профессионал.

– Именно это меня больше всего и пугает, – заявил Майкл вальяжно, входя в свой любимый образ. – Профессионализм убивает искусство. Профессионал скучен и предсказуем. – Он щелкнул пальцами. – Кроме того, всего в любом случае не предусмотришь. Лично мне куда больше по душе спонтанные импровизации.

– Не пугай сестру такими словами, – посоветовал я, заводя мотор. – И запомни: все идет по плану, главное – никакой инициативы.

* * *

Высадив жену и детей у входа в зал ожидания и убедившись, что они благополучно смешались с толпой, я объехал вокруг космопорта и притормозил у корпуса Службы безопасности. Старательно имитируя заправского служаку, я с задранным подбородком вошел внутрь и остановился у окошечка контрольно-пропускного пункта. Девушка в униформе подняла голову и улыбнулась, увидев перед собой бравого полковника с деревянной спиной и выпученными глазами.

– Будьте любезны, документы на имя Гарримана, – отчеканил я и вернул ей улыбку космического волка.

Девушка скользнула уважительным взглядом по моей медали и принялась рыться в бумагах.

Получив временный пропуск и грузовой манифест, я без приключений миновал КПП и вышел на залитое ярким солнцем летное поле. Подавив естественное желание слиться с тенью забора, я одернул китель и уверенно зашагал по открытому пространству. Сейчас я был полковником и имел право перемещаться исключительно по прямой, поскольку в свое время был обучен тому, что прямая есть наикратчайшее расстояние между двумя точками на плоскости.

Никто не проявил к моей персоне интереса. Я без проблем нашел ангар номер тридцать пять и порадовался, что тот стоит на отшибе. Должно быть, хламовник со всяким летающим старьем, подумал я. Как раз то, что нужно.

Судя по физиономии сержанта-охранника, он был разбужен скрежетом открывающейся двери. Увидев мои погоны, сержант вскочил, опрокинул стул и едва не упал сам.

– Вольно! – рявкнул я и помахал фальшивыми бумагами у него перед носом. – Допуск ноль-ноль-три дробь пятьсот! Срочный вызов, категория «альфа».

Сержант поднял стул.

– На… на… надо все про… про… проверить.

Он повернулся к компьютеру.

– Проверяйте. Сколько это займет?

– Де… де… десять минут.

– Даю вам тридцать секунд.

– Не… не… не успею.

– Меньше болтайте, – посоветовал я. – Черт знает, что тут у вас за дисциплина.

Сержант как будто уменьшился в размерах. Я навис над ним скалой, упершись кулаками в стол.

– Ка… ка… катер буксируется и будет ждать вас на… на… на седьмой площадке, – сообщил он наконец. – Вы летите один, полковник Га… Га… Гарриман?

– Да. С грузом.

– Ха… ха… характер груза?

– Материальное обеспечение. Шифр «пять нулей».

– А-а, для этих, зна… зна… значит.

– Для кого – это вас не касается, – отрубил я.

– Так точно. В таком случае, по… по… полковник, у ме… ме… меня все. Счастливого пу… пу… пути.

Пока все складывалось как нельзя лучше.

Я покинул ангар и направился к седьмой стартовой площадке. Времени оставалось еще достаточно, и я не торопился. В конце концов, это были мои последние минуты на старушке Земле. Можно было мысленно проститься с прошлым, вызвать в памяти что-нибудь доброе и позитивное.

Перед моим внутренним взором возникло лицо генерального прокурора, и я непроизвольно ускорил шаг.

Вот и нужная мне дыра. Края опалены, решетчатый лифт с призывно распахнутой дверью. Я спустился вниз. Вокруг катера, как сонные мухи, ползали техники в комбинезонах. Я наорал на них, и они как будто зашевелились активнее. Начальник площадки, майор, сделал попытку дать мне словесный отпор, но его медаль «За три венерианских похода с ночевкой» не шла ни в какое сравнение с моей, и любитель пособачиться, процедив напоследок что-то насчет шляющихся тут полковников, исчез из виду.

Люк был распахнут, я забрался в кабину и расположился в кресле первого пилота. Огляделся, стараясь не поддаться панике. С опаской потрогал штурвал. Наступила наиболее ответственная часть всего предприятия. Если мне удастся вывести эту штуку за пределы атмосферы, то дело можно будет считать сделанным. Там управление катером возьмет на себя автопилот, программа для которого покоилась во внутреннем кармане моего кителя. А пока что придется воспользоваться шпаргалкой, составленной для меня знающими людьми.

Я разложил на коленях листки бумаги и углубился в изучение систем корабля. На все про все у меня было не больше получаса.

Вскоре мне доложили о предстартовой готовности. Я спросил про груз. Мне ответили, что он прибыл и закреплен по всем правилам. К этому времени я был уже почти уверен, что смогу не опрокинуть корабль при взлете.

Оставалось одиннадцать минут. Я задраил люки и поспешил в грузовой отсек. Вскрыл контейнер и помог выбраться жене и детям. Эльза была здорово напугана, зато глаза Майкла горели от возбуждения.

– Папа, так это похищение космического корабля класса «Щепка»? Статья пятьсот первая? Десять лет на Марсе – с ума сойти!

– Все прошло как по маслу, – сообщила Линда, занимая место второго пилота. – Кстати, сколько ты отсыпал бригадиру погрузчиков?

– Вдвое больше, чем он просил, – улыбнулся я. – Грамотный подход к людям – мой конек.

– Папа купил всех с потрохами, – объяснил Майкл наморщившей лоб сестре.

По периметру кабины зажглось великое множество лампочек и индикаторов, в кормовом отсеке мощно и ровно загудело. Общее освещение упало на три четверти, наши лица приобрели зловещий оттенок. Дети притихли.

– Взлетать будем на ручном управлении, – предупредил я. – Так что немного потрясет.

Очень медленно катер стал принимать вертикальное положение.

– Папа, – спросил Майкл несколько напряженно. – А разве ты умеешь пилотировать космические корабли?

– Я прошел экспресс-курс, – сдержанно ответил я.

– Это пока мы сидели в ящике?

– Мама, – нервно спросила Эльза, – мы, что, упадем?

– Ну вот еще, – успокоила ее Линда. – Наш папа всегда знает, что делает, он профессионал. Скучный и предсказуемый. Поэтому бояться нечего.

– Папа не скучный, – встала на мою защиту Эльза. – Он веселый и в этом пиджачке со звездочками похож на клоуна.

Начался обратный отсчет. При слове «ноль» я привел в действие нечто, называвшееся «основной тягой» и вцепился в штурвал, мысленно повторяя нужную последовательность действий. Корпус мелко завибрировал. Горизонт на главном экране качнулся и ушел вниз.

Космический катер решительно устремился в небо, показывая одураченной Земле длинный огненный язык.

* * *

Перелет от Земли до Юпитера занял чуть более двух суток и не преподнес никаких неожиданностей. Я полностью освоил принципы ручного пилотирования и перестал беспокоиться насчет предстоящей стыковки с крупным межзвездным лайнером. Управлять космическим кораблем оказалось не так уж и сложно. Мне даже понравилось.

Выйдя на орбиту планеты-гиганта, я послал в пространство шифрованный запрос. Ответ пришел почти сразу же: мне предлагалось изменить курс и двигаться в сторону северного полюса.

После часа томительного ожидания впереди засияла яркая точка. По мере приближения она росла, обретала форму и в конце концов превратилась в великолепный трехпалубный лайнер.

– Билетов у нас, конечно, нет, – уверенно предположил Майкл.

– Они нам не понадобятся, – ответил я, счастливо потягиваясь. – Эта громадина целиком в нашем распоряжении.

– Я ошибся, – Майкл не отрывал взгляда от экрана. – Это не пятьсот первая статья, это статья шестьсот двадцать пятая прим. От двадцати до вышки. Что-то мне неспокойно.

Я хмыкнул и почесал кончик носа.

– Всего-то и осталось, что пристыковаться.

Строго говоря, стыковкой процесс поглощения утлой грузовой лодки гигантским кораблем можно было назвать лишь с большой натяжкой. Я просто влетел на малой скорости в огромный люк, погасил скорость и выключить двигатель. Остальное произошло автоматически. Когда в шлюзовом отсеке установилось нормальное давление, мы собрали вещи и трап-подъемник доставил нас на нижнюю палубу.

– А что, – спросила Эльза, настороженно озираясь, – мы тут совсем одни?

Пустые помещения и коридоры ее пугали.

– Почти, – ответил я. – Есть еще двое в командном отсеке. Но скоро прибудут другие, в том числе дети, так что скучно не будет.

– Эти двое – они твои сообщники? – поинтересовался Майкл.

– Можно сказать и так. Полгода играют тут в полицейских, якобы штатные охранники. Но они такие же полицейские, как я – полковник. Один из них художник, другой – компьютерщик. Сейчас у них полно дел. А вот нам с вами, как мне кажется, пора наконец поесть по-человечески.

– Хочу котлету, – сказал Майкл. – Самую большую.

– А я – мороженое! – в восторге закричала Эльза.

* * *

Центральная палуба была ярко освещена, однако она отнюдь не поражала роскошью. Скудость интерьера бросалась в глаза. Как будто отсюда вынесли все, что имело хоть какую-то ценность.

– Странный корабль ты украл, папа, – не замедлил обратить внимание на это обстоятельство Майкл. – Мне кажется, его уже пару раз крали, до тебя. Погляди – почти ничего не осталось.

– Еда осталась, – сказала Эльза. – И еще бассейн.

Мы сидели в главном зале за пустым игральным столом. Мягкие кресла дарили ощущения покоя и умиротворенности. Я раскуривал сигару.

– И что дальше? – продолжал допытываться Майк. – Как далеко мы успеем удрать, прежде чем нас сцапают? И что потом, как мы вернемся домой?

– Майкл, дорогой, – с любовью глядя на сына, сказала Линда, – разве ты забыл, что у нашего папы всегда все под контролем?

– Не забыл, – Майкл пожал плечами. – И еще мне припоминается, что какой-то профессионал от звонка до звонка отбарабанил свой срок на Луне.

– Было дело, – усмехнулся я, пуская дым к псевдопрозрачному потолку.

Выпуклый бок Юпитера медленно поворачивался над нашими головами.

– Скажи, Майкл, – продолжал я. – Тебе очень нравится твоя школа? Тупицы-одноклассники, тупицы- учителя, бессмысленная зубрежка, драки по поводу и без. А в будущем – проблема денег, пособие по безработице, неизбежная попытка ограбить банк, Луна… Я прямо-таки вижу тебя в полосатом скафандре с заступом в руках. Ты сильно расстроишься, если вдруг лишишься всего этого?

– Я обрыдаюсь.

– А ты, – обратился я к дочери, – что ты думаешь о своем любимом детском садике с решетками на окнах?

– Фу! – Эльза скорчила гримасу. – Какая гадость!

– Папа, – спросил Майкл подозрительно, – ты это все к чему?

Я посмотрел на Линду, и мы улыбнулись друг другу.

– Наконец-то я могу это произнести, – сказал я и повернулся к детям. – Дело в том, что мы крадем не звездолет, – это было бы глупо, зачем он нам? Мы крадем планету. И мы не собираемся возвращаться на Землю.

Я выпустил очередную порцию голубоватого дыма в сторону Юпитера. Майкл смотрел на меня с состраданием.

– Мама, у папы что-то с головой? У него комплекс Наполеона?

– Майкл, дорогой, папа всегда знает, что делает.

– Я ведь не сказал, что хочу завоевать планету. Я сказал, что хочу ее украсть.

Майкл пожал плечами. Он был до смерти разочарован. Он думал, что каникулы безнадежно испорчены. Он еще не осознал всей значимости происходящего.

– Это как с банком, – пояснил я на доступном примере. – Можно приклеить усы, оттопыренным в кармане указательным пальцем напугать охранника, унести дневную выручку кассы, а потом полтора года наслаждаться пониженной лунной гравитацией. А можно украсть весь банк целиком, став его президентом. Став президентом фонда, можно украсть фонд, а став президентом страны, можно украсть всю страну. Понимаете, о чем я?

Дети подавленно молчали.

– Мы украдем такую планету, что пальчики оближите. Да еще три луны в придачу.

– Тебе одной было недостаточно? – спросил Майкл. – Папа, ты безумен. Находка для психиатров.

Эльза начала плакать.

– Мама, вас с папой посадят, и мы вас больше никогда не увидим?

Линда принялась утирать ей слезы.

– Послушайте, – сказал я, раздражаясь. – Неужели вы думаете, что я пошел бы на это, не будь на все сто процентов уверен в успехе?

И я начал рассказывать им все с самого начала.

Как во время моего вынужденного пребывания на Луне я не раз слышал одну и ту же историю о некоем правительственном проекте, касающемся судьбы заключенных, приговоренных к срокам свыше пятнадцати лет. Этих ребят запирают в отслужившем свой век звездолете и отправляют прямиком на край света обживать незаселенные планеты. Желающих добровольно покорять новые миры, как известно, не слишком много, к тому же в большинстве своем это идеалисты, мало приспособленные к нестандартным условиям существования.

Про то, как вышел на одного продвинутого программиста, известного среди заключенных под кличкой Скромный Компьютерный Гений, и сумел заинтересовать его своим планом.

Про то, как мы вдвоем разработали тактику и стратегию предстоящей кампании.

Про то, как Скромный Компьютерный Гений прямо с Луны проник в банки данных организаций по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях и слегка там поколдовал. В результате списки претендентов на звание «переселенец-первопроходец» претерпели некоторые изменения – в них появились новые фамилии.

Про то, каких сил стоило привлечь к нашему делу находящихся на воле, но не слишком дружащих с законом влиятельных людей и, соблюдая полную секретность, собрать необходимую сумму, обеспечивающую материальную базу нашего проекта.

Про то, как забавно было подкупать пугливых чиновников и внедрять в охранную службу своих людей.

Про то, как непросто было выбрать устраивавшую всех планету и сделать так, чтобы в реестре пригодных для колонизации миров она оказалась под грифом «Принудительная колонизация. Карантин 500 лет».

– И вот наконец все позади, – закончил я свой рассказ. – Мы набираем скорость и завтра, за орбитой Урана, примем на борт остальных членов нашей веселой команды. По документам все мы – принудительно переселяемые, и наша дальнейшая судьба никого не волнует. Даже если правда когда-нибудь и выплывет наружу, это не будет иметь значения. Теперь вы понимаете, сколь фантастические перспективы раскрываются перед нами?

– А почему это влиятельные люди стали тебе помогать? – подозрительно прищурился Майкл.

– Потому что мы забираем с собой некоторое количество их неугодных родственников и бывших друзей. Я так понимаю, согласия этих бедолаг никто не спрашивал. Я тоже вопросов не задавал. В конце концов, как говорится, за столом никто у нас не лишний. Места хватит всем.

– А мороженого всем хватит? – с беспокойством спросила Эльза.

– Не волнуйся, милая. Мы берем с собой очень много разных машин и приборов. Они построят нам дома и дороги, будут изготавливать нужные вещи, готовить пищу. Они исполнят любое твое желание.

– Мы будем ходить на охоту! – просиял Майкл.

– Это уж как захочешь. Вообще, каждый найдет себе занятие по душе, скучать не придется.

– И когда же мы туда доберемся? – Сын сгорал от нетерпения.

– Стандартный полет рассчитан приблизительно на пять лет, чтобы заключенные успели переосмыслить собственную жизнь и сделать нужные выводы, однако нас, разумеется, такие сроки не устраивают. Мы будем там через три месяца.

– Ура! – завопил Майкл. – Своя планета! Что хотим, то и делаем!

– Не совсем так, – усмехнулся я, – но что-то вроде. Надеюсь, через пару лет никто из нас о Земле и не вспомнит.

* * *

Все шло как по маслу, даже не верилось. За орбитой Плутона нас поджидали несколько прогулочных яхт и тяжелых звездных грузовиков, под завязку набитых людьми и всем тем, что нам потребуется в ближайшие сто лет. Корабль сразу же преобразился, перестав быть похожим на космический призрак. Палубы и отсеки наполнились голосами взрослых, криками и смехом детей. Гудели погрузчики, деловито сновали туда-сюда электронные стюарды и мусорщики. Настроение у экипажа было приподнятое, никто не жалел о сделанном выборе. Даже неугодные родственники и бывшие друзья влиятельных людей, поначалу уверенные, что не сегодня-завтра их непременно выбросят за борт, со временем расслабились и влились в компанию. Все мы ощущали себя владетелями пещеры Али-Бабы. Жизнь начиналась сначала.

Благодаря тщательному отбору, публика на нашем ковчеге подобралась в основном интеллигентная. Здесь были математики, художники, поэты, талантливые инженеры и просто приличные люди, решившие по той или иной причине навсегда порвать с человечеством. У нас был даже чудаковатый философ-экзистенциалист, пятьдесят лет жизни угробивший на поиски смысла бессмысленности своего существования и теперь надеявшийся отыскать его в просторах Вселенной.

Несмотря на различие характеров, мы отлично ужились друг с другом. Думаю, не в последнюю очередь оттого, что всего у нас было в достатке. Психолог, на присутствии которого в свое время настояла Линда, профессионально скучал. Койка в его кабинете оставалась пустой, а самого доктора все чаще видели ходящим по потолку в магнитных ботинках.

Мы читали, смотрели фильмы, слушали музыку, играли, занимались спортом, а тем временем наш корабль все дальше уходил от Земли, уверенно приближаясь к месту своей последней стоянки.

В один из дней я торжественно и взволнованно объявил по внутренней связи, что нами пройдена половина пути. По этому поводу был устроен банкет. После полусотни тостов за свободу, независимость и светлое будущее мы провели конкурс на лучшее название нашей планеты. Победителем неожиданно стал мой сын Майкл, предложивший дать новой родине пусть несколько варварское, но зато громкое и звучное имя Нанабу, что, как нетрудно догадаться, было сокращенной формой выражения «надежда на будущее».

Я даже начал жалеть, что наше путешествие скоро закончится. Став нанабуянами, мы неизбежно отдалимся друг от друга. Каждый выберет себе местечко по вкусу, обустроится – и прощай наша веселая компания. Мы, конечно, будем встречаться, наносить друг другу визиты, но планета такая большая, а нас, в сущности, так мало… В кого превратятся на новом месте все эти оптимисты и весельчаки? То ли дело сейчас: у поэтов усложнились и обогатились рифмы, у художников появились новые цветовые решения, у погрязших в бесконечных научных спорах математиков назревало открытие, а философ-экзистенциалист, часами не вылезавший из бассейна, кажется, нашел смысл бессмысленности существования в незатейливой игре в мяч с несколькими незамужними дамами. Даже Скромный Компьютерный Гений, тихий и незаметный, и тот изменился до неузнаваемости: он научился бренчать на гитаре, отрастил бороду и перешел со всеми на «ты».

Мы больше не были группой случайных попутчиков. Мы стали сплоченным обществом единомышленников. Еще немного – и мы станем гражданами нового свободного мира.

На исходе третьего месяца мы вошли в поле притяжения безымянного солнца, Нанабу была его второй планетой. Взволнованные, мы начали готовиться к посадке.

* * *

Корабль мягко принанабубился в зеленой долине у подножия гигантского горного хребта, в полукилометре от берега моря. Переполняемые естественным желанием как можно скорее ступить на твердую землю, мы едва дождались, пока откроются люки. Дети прыгали и галдели как сумасшедшие, взрослые откупоривали шампанское и поздравляли друг друга прибытием, а по грузовым пандусам, тем временем, уже спускалась техника. Первыми появились тяжелые строительные механизмы, за ними последовали смешные, похожие на щелкунчиков на паучьих ножках, роботы, мягко, но настойчиво потребовавшие отойти нас как можно дальше от корабля. Должно быть, организуют зону временного складирования, подумал я и предложил всем немедленно отправиться к морю, чтобы не мешать разгрузочным работам.

Из ближайшей рощи доносилось пение птиц, теплый ветерок нежно овевал лицо. Дикая природа ослепляла буйством красок и волновала незнакомыми ароматами. Величественно и дружелюбно рокотали накатывающие на желтый песок волны.

Судя по положению солнца, был приблизительно полдень; таким образом, до наступления сумерек оставалось около восьми земных часов. При соответствующей организации мы могли бы успеть ознакомиться с окрестностями, совершив для начала экскурсию вдоль побережья, а затем, если останутся силы, наведаться к предгорью… Хотя, одернул я себя, куда нам теперь торопиться? Прошлое благополучно осталось в прошлом, и лучше поскорее отвыкнуть от застарелой земной привычки кидаться всюду со всех ног, пытаясь успеть сделать тысячу дел одновременно.

Я оглянулся.

Огромная туша звездолета лежала на грунте, словно сказочный гигант, уснувший мертвым сном после выполнения долгой и изнурительной работы. Отныне кораблю предстояло выполнять совершенно иные функции. Он станет нашим «замком»: будет одновременно и надежным убежищем, и центральным складом, и главным информационным хранилищем. Внуки будут слагать о нем легенды.

Тут только я обратил внимание на то, что нас не сопровождает никто из роботов-охранников. Очевидно, предполагалось, что звездолет при посадке распугал всю местную живность, и нужды в стражах пока нет. Может, оно, конечно, и так, но все же с неизвестностью лучше не шутить. Первое впечатление, пусть даже самое благоприятное, всегда может оказаться обманчивым. Про наш новый дом еще ничего толком не было известно. Пройдет несколько дней, прежде чем автоматы соберут подробные сведения об этой части материка, и только тогда мы точно будем знать, где жарить шашлыки, где гонять мяч, а куда без оружия лучше не соваться.

Люди, получившие после трех месяцев заключения долгожданную свободу, поделились на маленькие группки и разбрелись по берегу. Поэты направились к группе деревьев, с ветвей которых тяжело свисали крупные оранжевые плоды. Я крикнул им вдогонку, чтобы они не ели незнакомую пищу, а отнесли ее сначала на корабль, но не был уверен, что меня услышали. Оставалось надеяться на здравый смысл любимцев муз.

Внезапно низкий дребезжащий гул нарушил тишину нашей сказочной долины. Все повернулись и стали смотреть назад. От звездолета, надсадно ревя, отъезжала колонна из трех гусеничных машин. В соответствии с вложенной в них программой колонна двинулась по направлению к скалам, по-видимому, в поисках нужных материалов. Самоходная бурильная установка шла первой, подминая под себя тощие деревца и ловко лавируя между крупными валунами.

Я стоял и улыбался. Что и говорить, наши программисты потрудились на славу. Все происходило само собой, как будто по волшебству. Когда-нибудь Скромному Компьютерному Гению поставят здесь памятник.

Тем временем математики принялись прутиками чертить на песке графики, таблицы и формулы. Неугодные родственники и бывшие друзья влиятельных людей, решив, видимо, что теперь им и черт не брат, разделись и с гиканьем бросились в волны. Чуть помедлив, их примеру последовали философ-экзистенциалист и не отходившие от него ни на шаг незамужние дамы.

А вот поэтов ждало разочарование: при их приближении оранжевые «плоды» снялись с веток, расправили крылья и улетели, прицельно обдав потревоживших их людей оранжевым пометом. Так что стихотворцам волей-неволей пришлось избавляться от одежды и лезть в воду отмываться.

Майкл подошел к одиннадцатилетней дочке скульптора, дернул ее за косу и сказал:

– Когда мы вырастем, ты будешь моей женой.

– Вот еще! – фыркнула дочка скульптора и покраснела. – Дурак!

Я умилился.

Вскоре мы уже все плескались в море. Вода была кристально-чистой, прохладной, чуть солоноватой. Здесь было мелководье, и опасаться крупных хищных рыб, наверное, не стоило. Если бы меня в тот момент спросили, чего мне не хватает для полного счастья, я затруднился бы ответить.

Наше беззаботное веселье продолжалось, должно быть, не менее часа. Со стороны звездолета доносился шум работающих машин, из-за деревьев время от времени поднимались струйки дыма, но мы не обращали на это внимания. Линда учила Эльзу плавать, а я покачивался на волнах и обдумывал жизненный план на ближайшие пятьдесят лет.

От приятных мыслей меня отвлекли возбужденные голоса программистов. Оказывается, на берегу объявились корабельные мусорщики-«щелкунчики» на паучьих ножках. Они стремительно носились по песку, увлеченно собирая оставленную нами одежду, и тут же отправляли ее в утилизатор. Квадратный «рот» щелкунчика принимал тряпье, раздавался аннигиляционный хлопок, и удовлетворенный робот спешил дальше, деловито помахивая в воздухе тонкими гибкими манипуляторами. Программисты на повышенных тонах пытались выяснить, кто из них придумал столь нелепую и неуместную в приличном обществе шутку.

Слышались все новые и новые возмущенные голоса. Люди в спешке выбирались из воды, однако автоматы никак не реагировали на появление хозяев утилизируемых объектов. Ловко увертываясь от пинков и тумаков, они продолжали свое черное дело. Даже если кому-то и удавалось в последний момент спасти часть своего гардероба, «щелкунчик» тут же наглядно демонстрировал несомненное превосходство трех ловких кибермеханических рук над руками человеческими. Поединок был до обидного коротким, и от рубашки или туфель вскоре оставалось лишь воспоминание.