Книга для Ксюши

Предполагаемый срок родов, который стоял у меня в медицинской карте, был 8 марта. До этого мифического срока мне не удалось доносить не одну беременность. В среднем дети рождались на 2 недели раньше. Но ты родилась раньше на целый месяц. Зато ровно в день Ксении Петербуржской. Может быть, это важно. К счастью, все органы уже успели к этому времени сформироваться, ты выглядела вполне здоровой, по весу и размеру точно такой же, как Таня в свои 38 недель. Из признаков недоношенности врачи отмечали только какую-то непонятную мне отечность и кололи в роддоме какие-то уколы от нее. И еще неформальным признаком было то, что ты очень много спала в первые месяцы жизни. Но это как раз было очень удобно, мечта любой матери.

Первые дни в роддоме

Итак, родила я тебя и лежу в роддоме. Тогда уже начали строить современные роддома, где мамы лежали в одной палате с детьми. Летом в том же роддоме в Крылатском Оля лежала в такой современной палате: три мамы и три ребенка. Но ей тогда не очень понравилось, потому что сразу после родов ухаживать за ребенком полностью самостоятельно довольно тяжело. В роддомах старого типа ребенка мыли и переодевали без участия матери, приносили только 6 раз в день на полчаса на кормление. Остальное время можно было отдыхать. К тому же те два чужих ребенка шумели и не давали спать. Но мне новая система все равно нравится больше. С Колей мне очень повезло, я оказалась в отдельной палате, только я и младенец. И это был совсем другой опыт, тогда мне даже понравилось в роддоме и не так хотелось на волю. А первые два раза это было невыносимо. Вроде у тебя и есть уже ребенок, но тебе дают его только на 3 часа в день, 6 раз по пол часа. А в остальное время он находится с чужими людьми. И если ребенок в эти 30 минут спит и есть не хочет, то это твои проблемы, никого не волнует.

Ты вот так и делала, как назло. Когда приносили, крепко спала. Я сначала пыталась тебя по-всякому будить. И тормошила, и нос зажимала, чтобы ты рот открыла и взяла грудь. Но тебе было по барабану вообще. На плохой сон ты никогда не жаловалась. Я потом молоко сцеживала в кружку, переливала в крошечную стеклянную бутылочку и относила в детское отделение. Там вас должны были кормить из этих бутылочек, когда проголодаетесь. Бутылочки были именные, то есть каждого ребенка по идее должны были кормить молоком его мамы. А как на самом деле было, не знаю.

Первые дни дома

И вот наконец-то мы с тобой оказались дома. И наконец я увидела тебя с открытыми глазками. Глазки у всех младенцев примерно одинакового цвета, темно-серого. Это потом они становятся голубыми или карими, приближаются к своему цвету примерно через полгода. Но у тебя еще дольше был непонятный цвет глаз. Поскольку ты была блондинкой, мы долго думали, что ты станешь голубоглазой. Таня родилась с густыми темными волосами, а ты, кажется, со светлыми и не очень частыми. И они довольно долго не росли, ты уже и ходила, и говорила, а все оставалась «лысой девочкой». Но я знала, что лысых девочек не бывает, как и беззубых, поэтому спокойно ждала, пока все нужное вырастет.

Ты лежала в кроватке, а я все ждала, когда же я испытаю тот безумный восторг, который был при виде Тани. Я его так и не испытала, но испытала другие чувства, тоже горячие.

Таня была уже большая, как мне тогда казалось. Хорошо это или плохо, но как только она стала говорить, я сразу начала ее воспринимать как разумного мыслящего человека. Прислушивалась к ее мнениям, желаниям. Относилась к ней всю жизнь слишком серьезно.

А тебя до рождения Коли наоборот воспринимала, как малышку. Как будто это не серьезный человек, а что-то такое милое, для украшения жизни. Вроде пуделя или панды. Конечно, обращалась я с тобой точно так же, как и с Таней, считалась с твоими желаниями и мнениями с самого младенчества. Никакой дискриминации не было. Но при этом воспринимала слегка не всерьез. Как забавную куклу, как игрушку. Ну, в общем, как что-то, вызывающее восторг и восхищение, но это был уже какого-то другого рода восторг.

Таню мы и одевали поначалу, как взрослую девушку. После ползунков, конечно. У нее было несколько стильных вельветовых и джинсовых сарафанов, водолазок. Клетчатая юбка. Даже крошечные черные ботинки-мартинсы, доставшиеся от дочки подруги. Никаких вот этих платьев, как у принцессы и прочих легкомысленных нарядов. Впрочем, одевали вас в основном в то, что было. То, что отдавали знакомые после своих выросших детей. Стильные сарафаны были из мешка с гуманитарной помощью, тоже отдал кто-то из дальних знакомых.

А тебе почему-то чаще доставались платья, как у принцессы. Я бы не стала одевать так ребенка всерьез, у меня тогда были строгие вкусы. Но при виде этих платьев что-то во мне поменялось. Я стала думать: ну, это же не всерьез, это как кукол одевать. Когда она вырастет, будет одеваться со вкусом, по-взрослому. Без всяких этих кружевов, пышных юбок и жуткого розового цвета. В общем, я сдалась и стала спокойно покупать тебе жуткие футболки со стразиками. Которые тебе нравились, а мне казались ужасными. И даже купила жуткое розовое платье для утренника в садике. Включилась с игру, что это одевание понарошку.

В общем, мне нравилось, что ты такая «кукольная». Я помню, как мы крестили вас с Давидом вместе, поехали праздновать к нам домой. Положили тебя в кроватку, ты лежишь, такая классная, маленькая. И я говорю тете Ане: «наверное, это плохо, но мне почему-то хочется, чтобы она подольше не вырастала, так бы и была такой тихой и спокойной».

Это пока Таня росла, я все время «гнала лошадей»: «ну, когда же она наконец заговорит, сядет, пойдет, когда же с ней будет по-настоящему интересно?». А когда ты появилась, я уже знала, что все это слишком быстро пролетает, не успеваешь ни запомнить, ни заметить, ни насладиться. Вот только что лежала, а уже побежала. И мне хотелось растянуть твое взросление, прожить его по-настоящему.

Первый год жизни

В смысле записей о твоем детстве тебе повезло меньше всех. Записей именно про тебя я почти не вела, только записывала твои первые слова в тетрадку. Я честно пыталась найти ту тетрадку и вставить что-то оттуда в эту книжку, но не нашла. Но она точно сохранилась, найду и сделаю дополненное издание, с иллюстрациями. Например, к твоему 30-летию. Так вот, когда Таня родилась, это был новый потрясающий опыт, и я заносила какие-то свои мысли того периода в зеленую тетрадку. Впрочем, записей там не очень много, потому что довольно быстро сил на дополнительные активности у меня не осталось. Просто сначала я еще думала, что я останусь человеком, ведущим интеллектуальную жизнь, который может что-то писать и вообще как-то собой распоряжаться. Через несколько месяцев я сдалась и оставила обслуживание только самых базовых своих потребностей, например, в сне. И записывала уже что-то крайне редко. К моменту твоего рождения сидеть и записывать что-то, вообще иметь какое-то хобби – превратилось в немыслимую роскошь. Поэтому я даже не пыталась что-то записать. Тем более что сначала мне казалось, что младенчества детей одинаковые. Спит, ест, гуляет, улыбается, потом садится, ползет, встает, идет. В общем, ничего такого сногсшибательного, чтобы записывать это. Какая разница, в 6 месяцев ребенок сядет или в 9? Главное, чтобы вообще сел.

Как и Тане, тебе поставили диагноз ПЭП – перинатальная энцефалопатия. Звучит устрашающе, но поскольку ты была третьим или четвертым ребенком в нашей семье с таким диагнозом, то это уже никого не пугало. До этого ПЭП ставили Вове и Тане, про Тиму не помню, и первым двум это не помешало быть очень развитыми детьми, Вова в 3 года бегло читал, Таня шпарила наизусть кучу стихов, в общем видно было, что медицинская карта одно, а жизнь – совсем другое. Благодаря этому диагнозу тебе с раннего возраста назначали массажи, мы таскались в детскую поликлинику.

Тане я сама пыталась делать что-то вроде массажа, пока она была маленькая, с тобой уже некогда было такими глупостями заниматься. Зато тебя массировала очень задушевная массажистка, мы с ней во время массажей мило беседовали.

В чем реально проявлялась ваша ПЭП – это в том, что вы все начинали делать позже, чем было написано в книжках. Позже переворачиваться, садиться, ползать, вставать и ходить. Среднее время, когда ребенок начинает ходить – 1 год. Раньше начинают ходить дети, которые не ползают. Но ты как раз очень хорошо ползала, быстро, и ходить тебе поначалу вроде как было незачем. Поэтому пошла сама, ни за что не держась, ты только в год и два месяца. Но зато потом тебя уже невозможно было остановить, все время куда-то лезла.

Первая прогулка

Первая прогулка новорожденного – это считалось чем-то особенным. Когда родилась Таня, мы вышли с ней прогуляться далеко не в первый день после роддома. Торжественно вместе с папой вынесли в одеялке и прошлись по окрестностям. Напомню, что обе вы родились зимой, тогда еще зимы были достаточно холодные. И как-то у нас в голове было, что мир для младенца полон опасностей. В частности, мороз тоже страшно.

В твоей первой прогулке не было никакой торжественности. У меня же был пунктик, что я должна выгуливать детей каждый день. Без исключений. Поэтому на следующий день после возвращения из роддома я собралась гулять с Таней. Ну и тебя тоже взяла. Папа, видимо, был на работе. Бабушка тоже. Когда родилась Таня, бабушка взяла отпуск на 2 недели, чтобы помочь мне и вообще научить меня обращаться с младенцем. Когда ты родилась, никто уже такими глупостями не занимался. Про младенцев мне было все в общих чертах понятно. Да и с тобой в этом смысле здорово повезло – ты поначалу только ела и спала и больше ни на что не претендовала. Так что я была одна с двумя своими дочками и оставить тебя дома было не с кем, а отменить прогулку мне в голову не пришло. А коляски для тебя еще не было. Ты же родилась на месяц раньше срока, поэтому поиском коляски еще никто не занимался. Почему-то у нас еще сохранялись в семье предрассудки, что сначала ребенок должен благополучно родиться, и только потом можно завести ему кроватку, ванночку, коляску, пеленки и одежду. Поэтому все это приданое для новорожденного потом заводили в спешке и нервотрепке.

Коляска, в которой возили Таню и Вову, пришла уже в негодность и была сослана на дачу. Где хранится до сих пор, кстати, и до недавнего времени использовалась для походов в магазин. Была надежда, что Тима вырастет из своей лежачей коляски и она достанется тебе, но он не вырастал. Просто пойти и купить новую коляску – это было слишком дорого для нашего тогдашнего бюджета. Да и считалось бессмысленным – зачем покупать, когда вокруг столько уже купленных и ставших ненужными колясок. В итоге тебе досталась довольно крутая коляска Сони. Итальянская, фирмы Chicco. Мы бы такую точно не смогли тебе купить. Мне не очень нравилась ее расцветка, синяя в клетку, но зато она была крепкая, комфортабельная. У нее не вытаскивалась люлька, зато легко снималась вся корзина целиком. А чтобы превратить ее в сидячую, достаточно было покрутить какой-то рычажок сбоку, и там поднималась спинка. В общем, папа должен был съездить за этой коляской на другой конец города. Но за неделю с момента твоего рождения он как-то не удосужился это сделать. И вот гулять надо, коляски нет. Было кенгуру, но новорожденного ребенка в одеяле туда не запихнешь. Так что я поступила нестандартно: взяла Танины санки в одну руку, тебя в одеялах в другую, вынесла все это на ближайшую площадку и положила спящую тебя на санки. И стала гулять с Таней, как обычно. На качелях ее качать и все такое. А у нас была небольшая тусовка на площадке, мамы, бабушки и дедушки друг друга знали. И вот просыпаешься ты на санках и слегка пищишь. Гуляющие на площадке испытали культурный шок. Кто-то сказал, что думал, что это просто одеяло лежит. Дело было зимой, я ходила в огромной шубе, и мало кто из знакомых по площадке вообще знал, что я жду ребенка. Понятное дело, их шокировало, что на санках валяется крошечный младенец, и это наша новая дочка. Потому я и запомнила твою первую прогулку, а если бы все было, как у людей, вряд ли это вообще сохранилось бы в памяти.

Первый смех

В записях о Коле нашла рассказ о том, кто из вас от чего впервые в жизни засмеялся. Получается, что когда родился Коля, я еще очень живо помнила ваше с Таней младенчество. И, наверное, думала, что всегда буду помнить. А оказалось, что прошло еще 10 лет, и все это в голове сначала перемешалось, а потом и выветрилось из нее. Как же хорошо, что хотя бы что-то я записывала! В общем, самый крутой повод для первого смеха был у Тани, как мне кажется. Она засмеялась, увидев свое отражение в зеркале. Но и у тебя повод для смеха был интересный. Творческий, что ли. У тебя был маленький плед, ярко-красный с какими-то картинками. В нем тебя и из роддома забирали. Так вот, тебе было примерно 3 месяца и я зачем-то взмахнула этим пледом, может быть, стелила его, и тут ты неожиданно засмеялась, первый раз в жизни.

Первые дела

Я не вела дневниковых записей о твоем развитии, зато писала много писем тете Ане во Владикавказ. Там описывала разные аспекты нашей жизни, но среди прочего отмечала и новое или забавное в жизни детей. Так что эти письма – бесценный источник сведений о твоем детстве. До 2006 года я довольно много писем писала на бумаге. К счастью, тетя Аня их бережно сохранила. Я даже одолжила у нее коробку с письмами. Хотела их все отсканировать, но так и не собралась. Может быть, когда-нибудь я их все же отсканирую или, например, наберу на компьютере самые интересные отрывки из них. Пока же я изучила те немногие электронные письма бумажной эпохи.

Вот, например, письмо от 20 марта 2002 года, то есть тебе был годик и месяц, еще даже не начала ходить. Там я описываю, как мы в воскресенье поехали в церковь на «Соколе». Я утром не успела вас покормить, думала, что быстро вернемся. А у нас в гостях жила бабушка Лена, приезжала на учебу, и она предложила поехать на рынок на «Войковскую» купить папе приличную одежду. И мы поехали. А потом там маленьких абзац отдельно про тебя.

«Таня во время выбора одежды очень томилась и не знала, чем заняться, а Ксюша половину поездки проспала и так полдня ничего не ела, кроме половинки просфорки, и ничего не пила, кроме глоточка теплоты – питалась одной духовной пищей. Мне и в голову никогда не приходило, что ребенок может спокойно такую голодовку вынести: я, если на час позже ее кормлю, уже переживаю.

Ксюша полюбила смотреть книжки. А еще она очень смешно надевает штаны. Уже не на голову, а на нужное место. Усаживается поудобнее, одну ногу приподнимает и на ней аккуратно раскладывает штанину и приговаривает: «как?», «как?». Поискать дырку и просунуть ногу туда ей в голову не приходит. А если я хочу ей показать, злится. Отберет штаны обратно и начинает махать ими и петь торжествующую песнь. Может минут 15 так развлекаться. Еще свалившийся ботинок пытается водворить на место. Вчера вытирала Тане нос носовым платком. А еще любит губкой вытирать стол. Так что я надеюсь ее пораньше научить одеваться, пока интерес к этому есть. Жаль только, что очень плохо еще соображает».

Странное замечание, про плохо соображает. А чего я хотела от ребенка в один год? Чтобы он одевался, как пожарный, за несколько секунд? И заодно писал симфонии и докторскую диссертацию защитил? В общем, странные какие-то претензии были. Думаю, для своего возраста ты прекрасно соображала. И, кстати, единственная из всех наших детей, довольно рано научилась сама одеваться, раздеваться и делать все то, что ребенку в этом возрасте положено. А про штаны и торжествующую песнь смешно, правда?

Первые поездки

Легко подсчитать, что, когда я тебя родила, мне было 27 лет. То есть по нынешним временам мы били довольно молодыми родителями, хотя ты была нашим младшим ребенком, что только прибавляло нам родительской уверенности и юношеского пофигизма. Над первым ребенком мы еще почему-то тряслись. Думали, что все – родили ребенка, жизнь наша должна полностью перемениться. Боялись эпидемий, болезней, лишнего контакта с инфекциями. Боялись ездить с Таней в общественном транспорте. А на такси денег тоже не было совсем. Даже в церковь Таню первые полгода ее жизни возили довольно редко.

Но постепенно здравый смысл и здоровое легкомыслие вернулись к нам. Мы поняли, что инфекции все равно везде, волков бояться – в лес не ходить, то есть если всего бояться, это будет не жизнь, а мука. Примерно вот как сейчас с этим карантином. Но тогда нам такая жизнь и в страшном сне бы не приснилась.

Так что тебя мы почти с рождения таскали с собой везде. Не помню, когда мы первый раз пошли с тобой в гости. Но почему-то помню, как ездили в Подольск, тебе было примерно месяца 4. Кажется, это не был никакой праздник, просто захотелось повидаться. И скорее всего заранее мы это не планировали. За нами заехал Мишка, тогда он еще водил машину, и на ней мы доехали до Подольска очень быстро. Был выходной, пробок не было. Там, как обычно, решили прогуляться, на ночь глядя. И вот летний вечер, лес на окраине Подольска, и идут две семьи с маленькими детьми. Андрюшу мы катим в колясочке. А тебя мы положили в съемную люльку от коляски (не помню, привезли ее с собой или взяли у них), а эту люльку поставили на Андрюшину коляску поперек. Получилась этажерка из люлек. И вот мы катим эту конструкцию по неровной лесной дорожке. И тучи комаров вокруг. По-моему, у нас уже тогда было ощущение, что это перебор. Что мы обращаемся со своими младенцами как-то уж слишком бесцеремонно. Поэтому я и запомнила ту поездку. Если бы было все как всегда, нечего было бы и запоминать. В общем, раннее детство у тебя было суровым, полным приключений. Зато родители были молодыми, веселыми и беззаботными.

Первые друзья

Вообще поскольку мы с тетей Наташей и тетей Аней забеременели практически одновременно, твоя жизнь в первые несколько лет была тесно переплетена с жизнями Андрюши и Давида. Вы даже праздновали вместе Новый год еще в животах у мам. Кстати, после рождения уже не было таких празднований почему-то. Был такой прикольный Новый год (2001), получился «слет беременных». Праздновали у нас, три семьи, три тетеньки с большими животами и маленькая Таня. Мы подарили Тане игрушечный телефон (глупые, еще не очень опытные родители) и все новогоднее утро слушали жуткие мелодии. А до этого мы с тетей Аней ходили в одну женскую консультацию, делали ей временную регистрацию у нас.

Летом мы вместе жили на даче у тети Софы, я с тобой и Таней и тетя Наташа с дядей Витей и Андрюшей. Вместе катали вас с колясочках, иногда даже в одной коляске вместе, засовывали в один манеж. Даже пробовали пару раз докармливать Андрюшу моим сцеженным молоком.

С Давидом мы вас вместе крестили, в один день одновременно. И вместе потом это праздновали у нас дома.

Выбор крестных матерей тоже получился «перекрестным», хотя раньше я об этом никогда не задумывалась, только сейчас заметила. Тетя Аня стала твоей крестной, а я крестной Андрюши.

Грудное вскармливание

Нам с тобой здорово повезло, что у меня не было проблем с производством грудного молока. Мне нравилось кормить грудью и молока было достаточно и, возможно, я могла бы тебя кормить хоть до школы. В то время как раз менялись рекомендации ВОЗ. В моем детстве вплоть до детства Тани считалось, что полезно для ребенка питаться грудным молоком до 1 года. Это считалось очень долгое кормление, и кто мог это выдержать – считался очень крутой матерью. Так что Таню я кормила почти до года. Но там было много сложностей, у нее якобы была плохая усваиваемость лактозы, поэтому я часть кормлений заменяла соевым молоком из бутылочки. И поскольку Таня привыкла пить из бутылочки, она легко отучилась от груди, как только мне это надоело. Хотя я думаю, все у нее было нормально, просто были плохие врачи плюс моя неопытность. В общем, тебе больше повезло, тебя никакой соей не кормили. Теперь ВОЗ рекомендует кормить младенца грудью до 2 лет, а всякие прикормы вводить не раньше 5—6 месяцев. Так что у тебя уже было более натуральное питание и долгое грудное вскармливание. Я лично считаю, что долго кормить грудью – очень удобно для матери. До 2 лет ребенок мало что соображает, часто капризничает, плачет, а грудь – универсальный способ и покормить и успокоить ребенка. А заодно и спать уложить. Но в этом же заключаются и минусы. Если ребенок засыпает только с грудью во рту, то его может усыпить, и днем и ночью, только мама, и больше никто. Наверное, это обеспечивает хороший контакт с матерью, зато матери это обеспечивает полное подчинение ребенку: без него она не может никуда уехать с ночевкой, да и просто уйти из дома допоздна. Точно уже не помню, как, но как-то я выкручивалась. Иногда оставляла тебя бабушке и ехала в гости. И на ночные службы на Пасху и Рождество мы тоже ходили, без детей.

Ты положительно относилась к соске. Возможно, в каких-то случаях простая соска заменяла тебе маму. Сторонники естественного родительства много плохого пишут про соски, и в чем-то я с ними могу согласиться, но лично я благодарна соскам за долгие часы спокойствия. Например, в общественных местах (скажем, в церкви) ребенка можно было заткнуть соской, и он никому не мешал. Коля вот почти не пользовался соской, и его можно было успокоить в аналогичной ситуации, только дав грудь. То есть человеку приходилось быть живой соской. Может, это и натуральнее для ребенка, но маме тоже иногда хочется побыть просто человеком. Так что я благодарна не только соскам и их изобретателям и производителям, но и тебе, за то, что ты их не отвергала.

То есть ты еще питалась грудным молоком, когда уже научилась говорить. И если просыпалась ночью, то кричала: «Тика, тика!» – это было требование дать тебе то, что я называла «сися». Когда мы приезжали в Башкирию и переезжали на машине из города в город, просыпаясь, ты тоже требовала тику. В общественном транспорте мы по много часов не ездили тогда, к счастью. Во всяком случае, тебе не приходило в голову потребовать тику там. Или приходило поначалу, но мне удалось тебе как-то внушить, что тут тику не дают никогда. Тогда еще не было распространено ГВ после года и в общественных местах. Даже я, при всем презрении к общественному мнению, не решилась бы тебя кормить где-то за пределами дома или дедушкиной машины, максимум в гостях у знакомых. Когда я родила Колю, нравы уже сильно переменились, и я тоже повзрослела, так что Колю я кормила и в церкви, и в парке, да где угодно практически. Старалась, конечно, чтобы это было не заметно и ничего лишнего никто не увидел, но если бы кто-то очень заинтересовался, он бы понял, чем я занята. А во времена твоего детства это было не принято совсем, да и у меня в голове еще не укладывалось. Хотя вот тетя Катя уже тогда кормила Наташу до 2 с лишним лет, в этом отношении она была очень передовым человеком.

Когда тебе исполнилось 2 года я обрадовалась, что теперь можно перестать тебя кормить грудью, что я уже достаточно времени побыла хорошей матерью. У теоретиков грудного вскармливания есть идея, что ребенок, когда дозреет, сам перестает требовать грудь. Но мне как-то не верилось, что в ближайшее время ты до этого дозреешь. Я подождала пару месяцев. Ничего не дождалась, понятное дело. И начала опрашивать других мам, как они решали эту проблему. Полезный совет дала только тетя Катя. Она вспомнила народный метод: полынь. Я сделала отвар из полыни (она продавалась в аптеке как лекарственная трава), намазала ей грудь и когда ночью перед сном ты потребовала грудь, я сказала, что она испортилась, стала горькой, лучше ее не пробовать. Ты не поверила, попробовала и грустно констатировала: «тика гока» (то есть сися горькая). Кажется, ты довольно быстро смирилась с тем, что грудь испортилась и теперь придется жить как-то по-другому. Но усыплять тебя по вечерам стало сложнее. Помню, что приходилось буквально по 30 минут лежать с тобой и петь колыбельные песни. Укладывала я вас с Таней одновременно, Таня моментально засыпала, и я с ужасом думала, что утром она рано проснется, даже если утром не надо идти в детский сад. А ты пожирала драгоценные минуты моего отдыха своим нежеланием спать. Впрочем, Таня в 2 года тоже засыпала плохо, но там я почему-то не пела, а читала, тоже минут по 30. А тут было темно, так что оставалось только петь. Постепенно у меня сложилась последовательность исполняемых песен, условно колыбельных. Я пела «Город золотой», «Крейсер Аврору», «Катюшу», «Прекрасное далеко». Кажется, петь, что вздумается, было нельзя, надо было исполнять «пожелания трудящихся», а точнее – издевающихся. Ну, может, это тоже создало особую связь матери с ребенком, а заодно привило тебе какой-то музыкальный вкус.

У тебя была детская кроватка с палочками, когда ты просыпалась ночью, я перекладывала тебя к себе в кровать, давала грудь и мы спали дальше. Благодаря этому можно было долго спать утром. Один из самых счастливых периодов моей жизни – недели две летом 2001 года, когда папа увез Таню к бабушке Лене и дедушке Лене, и мы жили с тобой вдвоем и наконец-то можно было спокойно поспать утром, впервые за три с половиной года Таниной жизни. Второй такой счастливый период был, когда родился Коля, а вы с папой уехали в Башкирию.