Ребёнок на свету

– Я на минутку, – сказала Соня и ушла в ванную комнату. Ей нужно было пару мгновений побыть одной.

Она закрыла дверь, встала перед зеркалом, смотря на свой живот, закрытый длинной белой футболкой. Мысли снова путались, а над всеми ими мигала, как прожектор в ночи, одна главная мысль: «дай ребёнку жизнь». И эту мысль будто произносила не она, а кто-то извне, но слышала только Соня. Ей стало страшно и холодно. София почему-то вспомнила тот вечер, когда она лежала в ванне, а затем позвонил Толя. Она восприняла этот звонок за знак. Может и сейчас ей подают знак, чтобы Соня поняла как ей следует поступить?

– Я всё поняла, – прошептала Соня.

Она сходила в туалет, помыла руки и пришла обратно к Толе.

– Мне нравится твоё сравнение Вероники с водой.

– Я поделился тем, что происходит у меня с Дианой, а теперь расскажи ты про Андрея.

Соня сама не ожидала, что сможет пересказать происходящее в её жизни с такой лёгкостью. Рассказала, что думает о том, где может находиться Андрей; о том как её помещают ночные кошмары и тяжёлые мысли, если не выпьет чудо-бальзам; о том, что смогла вернуть свою продуктивность на работе, да и вообще чем она сейчас живёт. Пока Соня говорила про свою жизнь, она поняла как у неё всё скучно, однообразно, и в её голове опять прозвучал тот таинственный голос : «дай ребёнку жизнь». Про беременность Толе она ничего не сказала, решив оставить это при себе. Рано или поздно он сам поймёт, как минимум по растущему животу.

Позже Соня проводила Толю и они решили повторить такой вечер. Как только дверь закрылась за другом, пьяная София взялась за бутылку чудо-бальзама, сделала привычных три глотка и упала спать в одежде – это стало входить в привычку.

Снился Соне рыцарский турнир. В одной части арены на чёрном коне и в чёрной броне сидел рыцарь Немножко-можно, а в другой – на белом коне гордо расправил плечи рыцарь в белых доспехах по имени Дай-ребёнку-жизнь. Людей вокруг не было, только София наблюдала за мужчинами, волнуясь за… за кого? Она сама не знала. Раздался свист и кони устремились вперёд. Из под копыт поднималось облако пыли. Взгляды коней пересеклись, они несли на себе двух воинов, чья победа решит дальнейшую жизнь Софии. Оглушающий топот содрагал землю, казалось что под ногами пойдет трещина. Кони стремительно приближались. Рыцари вот-вот столкнуться копьями. Ещё немного и…

София вздрогнула, оказавшись у себя на кровати. Ещё две секунды видела образ сна, но не заметила кто победил. Закрыла глаза и уснула. Больше об этом сне она не вспомнит.

9

Пробуждение. Мозг Сони пытался прорваться сквозь пелену, окутавшую её сознание. Соня видела воду, много воды, склон, и она неслась на чём-то вниз. Почему это место так знакомо, словно она здесь уже была раньше?

А вот маленький ребёнок в белом платье в горошек, точно в таком же как у Сони, когда её мама нарядила на пятый день рождения.

Огромная площадь, бесконечное число людей, сцена с рок-группой. Соня веселится, прыгает, пока мама пошла в гипермаркет за прохладной водой. На улице жара, солнце в зените, но София чувствует озноб и по её коже пробегают мурашки. Во рту так сухо, что кажется, будто жуёшь песок, а слюни образовывались в белые сгустки. Соня знает, что сейчас произойдёт то событие, которое изменит её жизнь, нужно ещё немножко подождать…

Он приближается…

– Кто он? – спросила себя София. В голове раздалось эхо: кто, кто-о, кто-о-о…

– Ты знаешь кто, – послышался внутренний голос, спрятанный глубоко в подсознании.

Он уже прыгает…

И…

Соня открыла глаза и комната закружилась вокруг неё. Остановив силой воли кручение центрифуги, София взялась за кольцо и покрутила его – так она делает всегда, когда её что-то беспокоит. В последнее время это стало всё чаще и чаще, она заметила, что фаланга пальца покрасневшая, местами есть кровяные подтёки. Соня повернулась на бок, увидела рядом с собой бугорок – кто-то лежал под одеялом. София улыбнулась и потянула руку, чтобы погладить спинку…

– Андрей, доброе утро, – прошептала она хрипящим голосом.

Но кисть продавила одеяло, вернув Соню из счастливого мира обратно в жизнь одинокой девушки, которую бросил муж или сделал её вдовой. В груди резко сдавило и Соня бросилась в ванную. Как только она перешагнула порог, упала на колени, разрыдалась, закрыв лицо ладонями. Солёные капельки воды, собравшие в себе всё горе, запустили процесс тёплых воспоминаний, с которыми Соня научилась бороться, во всяком случае, ей так казалось.

София дрожала, а по рукам стекали слёзы. После того, как она поняла, что успокаивается, то почувствовала на теле холодный пот.

– Вот так я вчера надралась, – сказала Соня длинной чугунной ванне и рассмеялась.

Она посмотрела на живот.

– Я же немножко, правда?

– Да-а, – раздался тихий шипящий голос в голове Сони и она поняла – ребёнок. Он не против, что мамочка немножко надирается.

София снова рассмеялась над этим чудны̀м словом.

– НАДРАЛАСЬ! – истерично закричала она. Последовали раскаты смеха, а затем внезапная тишина и Соня оказалась наедине с воспоминаниями под шум воды в трубе, спускающейся вниз, как они когда-то с Андреем плыли по стремящейся реке. Она снова покрутила кольцо.

– Боже, нет, – прошептала Соня, – я не хочу туда.

Но мозг понял всё не так, как хотелось Софии, и отправил её на место первой встречи с Андреем в…

10

… Санкт-Петербург на Адмиралтейскую площадь, на какой-то фестиваль (какой, Соня не помнила) с рок-группой в компании тогда ещё живой мамы. Лето. Жара, но не смотря на зной, Соню охватило чувство эйфории. Она прыгала рядом с мамой, трясла головой, отчего длинные распущенные волосы метались по воздуху и задевали людей, но толпа веселилась, не обращая на это внимания. А мама рядом притоптывала ногой и хлопала в ладоши. Ей всегда нравились подобные шумные места. Они стояли не в самом эпицентре человеческого муравейника, а с краю. Мама сказала, что сходит вот в тот магазин и указала на него пальцем, чтобы купить воды и встретить брата, и попросила Соню никуда не уходить, иначе в такой толпе они не найдутся. Соня кивнула в ответ и ушла в полный отрыв.

На сцене вспыхивали столбы огня, густой серый пар выливался на людей. Соня хотела пробраться туда, поближе, но она дала слово маме, поэтому никуда не уйдёт. Себе она дала обещание, что вернётся сюда любой ценой, чтобы показать как нужно отдыхать этим двадцатилетним подросткам. Но, конечно же, она не приедет вновь – это всего лишь мимолётное желание.

Зарычало гитарное соло и Соня подняла руку вверх, сложив пальцы в знак «козы». Она отдалась музыке, не подозревая, что через долю секунды мир изменится раз и навсегда. Неожиданно, сзади кто-то подпрыгнул и обхватил её в объятия. София в эту секунду почувствовала нечто родное, знакомое, что растаяла, как эскимо на палочке. Она затихла и чего-то ждала, будто по сценарию её слов пока что нет. Сильные мужские руки закрыли ей глаза.

– Угадай кто, – сказал мужчина.

Соня словно очнулась от сна и занервничала. Кто же это мог быть? Брат мамы вряд ли стал такое делать, да и голос отличался.

Секунду спустя мужчина отпустил руки и посмотрел на Соню.

– Ой, девушка, извините, – сказал он, – я вас перепутал с сестрой.

Соня улыбнулась, обвела взглядом мужчину, засияла, почувствовав как быстрее забилось сердце, и это точно было не от музыки. Перед ней стоял крепкий молодой человек с короткой стрижкой и ярко-зелёными глазами, а его бирюзовая футболка подчёркивала их ясность и красоту. София засмущалась при виде такого красавца. Она поняла, что давно не встречала таких мужчин. В горле образовался ком, который не удавалось проглотить, но собрав волю в кулак, и опустив глаза вниз, ответила тихим голосом, почти не слышимым из-за песни, рвущейся со сцены.

– Ничего страшного, бывает. – Соня погладила свою руку и снова улыбнулась.

В этот момент, мужчина, очарованный нежной, застенчивой улыбкой, решает не упускать свой шанс, и хватает удачу за хвост.

– Меня зовут Андрей, – уверенно сказал он. – А вас?

Выдержав неловкую паузу, Соня поднимает блестящие глаза и встречается взглядом с Андреем (только бы он знал, сколько усилий она приложила для этого).

– А меня – Соня.

В эту же секунду Амур из своего лука попадет точно в цель – Амур не промажет. Между Соней и Андреем завязался разговор. После, как выяснилось, они из одного города, что добавило новых тем для общения.

Смущение Софии заметно исчезало, а на её место возвращалось чувство радости и ощущение приятной компании. Сцена затихла, и, выступавшая группа махала поклонникам руками, а барабанщик кинул в толпу свои палочки. Место на сцене следовало уступить следующей рок- группе, но недовольные люди подняли «козу» вверх и принялись скандировать.

– На… Бис! На… Бис! На… Бис! – голоса шли волной сзади, становясь громче, подбираясь к сцене.

Музыканты переглянулись между собой. Разве может группа отказать возбуждённой толпе? Конечно нет! Гитарист что-то выкрикнул и барабанщик вытащил новые палочки из маленькой чёрной сумочки, висевшей сбоку на «бочке», подбросил их вверх, поймал и сразу же ударил по тарелкам. Взревели колонки, гитаристы забегали по сцене, а народ завопил от счастья.

– Боже, это моя любимая песня! – воскликнул Андрей. – Как по заказу!

Соня посмеялась и утонула в сверкающих глазах Андрея, похожих на глаза ребёнка, которому дали конфетку.

– Пойдём ближе к сцене! – крикнул Андрей.

– Мне нужно…

Соня не успела договорить как Андрей взял её за руку и потащил в муравейник. Они ворвались в кучу людей и начали танцевать. София совсем позабыла о чём просила мама. Она отдалась танцу с малознакомым, но таким интересным, жизнерадостным человеком.

Когда песня закончилась, рок-группа всё-таки ушла со сцены, на которую полетели кепки парней и бюстгальтеры пьяных девиц, но на этот раз под бурные аплодисменты и крики фанатов.

Соня почувствовала, что между ней и Андреем что-то промелькнуло. Он был какой-то… особенный. Она дала ему свой номер телефона, сказала, что будет ждать звонка, и, сама не ожидая этого, опьянённая весельем, наполненная энергией и эмоциями, поцеловала Андрея в щёку, и побежала к маме. Покрасневший от жары, танца и поцелуя, Андрей не смог не выговорить ни слова, а только проводил Соню, скрывающейся в толпе, взглядом, прислонив руку к щеке. София написала маме СМС, чтобы та стояла у магазина и ждала её. Она бежала к ней, не подозревая, что встретила своего будущего мужа, по которому будет безумно скучать и ненавидеть одновременно.

11

Опомнилась Соня в ванной. Оглядела где она, пытаясь сообразить как сюда попала. Она только что находилась в Санкт-Петербурге, а теперь стоит на коленях на прохладном кафельном полу. Посмотрела на безымянный палец. Кольцо на месте, а от постоянного трения палец ещё сильнее покраснел. Вот только Соня не помнит, когда его крутила, и не понимает зачем она всё ещё носит это никчёмное кольцо. Пора смириться со странным уходом Андрея. Был-был человек и пропал. Ни слуха, ни духа. Звучит легко и просто: «смириться», а на деле куда сложнее. Почему, интересно, на Соню нахлынули великие думы про Андрея именно сейчас? Вчера она хорошо провела время, выпила чудо-бальзам…

Чудо-бальзам…

– Надо выпить, – пробормотала Соня.

Она встала с колен и посмотрела на живот. Ребёнок.

София пожала плечами.

– Немножко можно, – сказала она ванной комнате.

Утро начинается не с кофе, а с бальзама. Соня хихикнула, вернулась на кухню и сделала глоток. Скоро станет легче. Она принялась жарить яичницу, думая, что воспоминания отступят, но не тут-то было.

Пока два яйца стреляли на горячей сковородке, София напевала непонятную песню про губы, но она точно знала, что где-то её слышала. Может, в фильме?

Губы, губы, губы…

На губах Сони чувствовалась сладость после бальзама, и она поняла, с чем этот вкус у неё ассоциируется. Первый, настоящий, связывающий их с Андреем поцелуй.

– Ну уж нет, – прорычала Соня. – Туда я не вернусь. НИ. ЗА. ЧТО.

Как бы она не старалась избежать того момента, она не заметила как вернулась в прошлое.

12

Рак. Именно он повалил маму Сони на кровать. Прошло несколько месяцев после их поездки в Санкт-Петербург, и теперь, в октябре, Людмила лежит на кровати и с трудом осознаёт, что происходит вокруг неё.

Всё произошло быстро. До того, как начались осложнения, развивающиеся с фантастической скоростью, и они не подозревали о сокрушительной болезни, Соня неоднократно ругалась с мамой, требуя, чтобы та обратилась к врачу. Но Людмила отказывалась, потому что не считала это необходимым. Её слова: «мне просто нездоровится» не внушали никакого оптимизма. Соня же считала важным посетить врача, ведь в этом нет ничего сложного, и услышать от доктора, что у мамы нет никаких серьёзных проблем со здоровьем, а эти слова снимут камень с души.

После долгой, усердной борьбы, Людмила наконец-то сдала оружие и обратилась в больницу. Рак. Соня провалилась в пустоту, когда мама сказала ей об этом. В голосе Людмилы звучало спокойствие и уверенность, словно у неё всё под контролем.

Спустя время, маме Сони предложили сделать операцию по удалению груди (рак молочной железы) – это продлит её жизнь. Такое заявление привело Людмилу в ярость. Она и так устала от всех этих бессмысленных походов по больницам, а теперь ещё и ложиться под нож? Ни за что.

– Нет! – воскликнула Людмила в кабинете врача и хлопнула ладонью по столу.

– Мама, прекрати, – прошептала Соня.

Высокий врач с чёрной бородой и синими глазами (совсем юнец, думала Людмила, когда впервые увидела его, лет 25, не больше) никак не отреагировал на неадекватное поведение Людмилы. Он не первый раз сталкивается с такой ситуацией, где люди слышат ужасный диагноз и отказываются от операции.

– Послушайте, Людмила… – начал доктор, но его тут же перебили.

– Знаете что?! – глаза Людмилы сверкнули. Она выдержала паузу, перевела дыхание. – Извините, что я так себя повела. Я устала за сегодня бегать по больнице. Сначала туда, потом сюда, а та, кто брала у меня кровь, только с третьего раза попала мне в вену. Вы только посмотрите какие синяки. – Людмила оттянула рукав чёрной просторной кофты и показала сгиб, на котором образовались тёмно-фиолетовые, местами чёрные, синяки.

– Я вас прекрасно понимаю, – врач вёл себя так же сдержано, а безмятежный голос внушал доверие, – но для вас же лучше сделать эту операцию. Вы же хотите жить дальше? Прямо сейчас, в данное время, никто не заставляет вас ложиться в больницу. Хорошо подумайте над этим дома, в кругу семьи, и затем приходите ко мне, и вот тогда мы с вами решим как быть дальше. Но помните: чем быстрее, тем лучше.

Людмила задумалась. Соня в ногах сжала потные руки, ссутулилась и молилась, чтобы мама согласилась на операцию. Пусть не сейчас, но в скором времени.

– Вы правильно говорите, – сказала Людмила и сердце Сони заколотилось, а на лбу выступил холодный пот, – что, наверно, это продлит мне жизнь, но пути Господни неисповедимы, и если Он хочет забрать меня, то никакие операции не помогут. – Соня шумно выдохнула, она почувствовала себя словно её только что вытащили из чана с горячей водой и положили в тарелку.

– Мама, – снова прошептала Соня.

– Решение, конечно, ваше, – ответил врач, – но всё равно приходите ко мне через неделю, когда получше обдумаете своё решение.

Соня и Людмила попрощались с доктором, вышли из кабинета.

– Что ты такое говоришь? – рявкнула Соня как только за ними захлопнулась дверь, но доктор всё слышал.

– Нет. – отсекла мама.

Обратную дорогу они ехали молча. Когда отец Сони узнал вердикт Людмилы, он пришёл в неистовство. Соня никогда не видела его таким злым и даже подумала, что папа безумен.

– Какой на хрен Бог?! – закричал Юрий. – Она так и сказала?

Соня боялась ответить, поэтому кивнула в ответ. Хотя папа ругался на маму, ощущала София себя словно ей снова 12 лет и она домой принесла «двойку» по химии в дневнике.

– Проснись, Люда! О каком Боге может вообще идти речь? Его нет, а врач, который может тебя спасти – есть.

Юрий ушёл в ванную. Послышался шум воды, а потом он вернулся с красным лицом – умылся холодной водой. Когда всё утихло, они всей семьёй уселись за круглым столом, на кухне, чтобы серьёзно поговорить.

Как бы Соня и Юра не старались убедить Люду, что она не права, та вертела головой и отказывалась. А от одной фразы отец чуть не упал со стула.

– Если Господь посчитает, что я здесь нужнее, то непременно излечит меня.

Юрий дёрнулся, вернув равновесие на стуле, его терпение лопнуло, он встал и ушёл в другую комнату, с грохотом захлопнув за собой дверь так, что на потолке отошёл плинтус.

Через неделю Людмила не пошла в больницу, тем самым дала понять доктору, что категорически против операции. Время пошло дальше вперёд, забирая с собой драгоценные минуты жизни Людмилы, а её минуты бежали куда быстрее относительно здорового человека.

Пока Соню мучили мысли о маме, она продолжала общаться с Андреем. Они много раз уже виделись, но их отношения пока что никак не развивались. Соня решила поделиться с ним своими соображениями насчёт мамы. Андрей был в ужасе и не знал чем подбодрить Соню, да и вообще как помочь в такой ситуации. Он согласился с Соней и подтвердил, что мама неправа, но только она может повлиять на дальнейший исход событий.

Когда маме стало совсем тяжело, Соня переехала к родителям, а на работе ушла на больничный. Людмила уже не вставала с кровати. Её кожа стала бледно-серой, как и глаза. Она с трудом отвечала на вопросы хриплым голосом, а порой не говорила вовсе: то ли не слышала, то ли не понимала о чём ей говорят. В туалет она ходила под себя – это единственное, что показывало присутствие Людмилы в этом мире, если не считать коротких, бессвязных фраз. Отец же поник в своих мыслях и тоже не разговаривал с дочерью. Юра уже ощущал то, что будет чувствовать, когда Людмила уйдёт (хотя уже можно было сказать, что она ушла).

Раздался звонок на телефон, в тот момент, когда Соня сидела рядом с матерью в тёмной комнате. Комнату освещала белая полная луна и этот свет придавал призрачный оттенок коже Людмилы. Без слёз на неё смотреть сложно. Звонил Андрей. Соня не сразу взяла трубку, поставила беззвучный режим и вышла из комнаты. В гостиной на кресле-качалке сидел отец под жёлтым светом ночника. Соня его укутала в плед, но Юра, который всегда был ко всем благодарен, не сказал ни слова. Его глаза смотрели в никуда – туда, где ничего не существовало или было скрыто от глаз простых людей.

– Андрей? – шепнула Соня в прихожей.

В телефоне раздался громкий голос и София сразу убавила громкость.

– Это я. Выйди на улицу, – тяжело было разобрать, что говорит Андрей. Связь прерывалась и раздавался таинственный шум, словно им кто-то мешает разговаривать из потустороннего мира, – у меня кое-что для тебя есть, вернее для Людмилы. – Андрей положил трубку.

Соня ещё раз посмотрела на отца, заглянула в комнату к маме и ушла на улицу. Внизу ждал Андрей в чёрной парке, без шапки и перчаток, хотя на улице выл холодный октябрьский ветер. В руках он держал коробочку.

– Почему ты без шап…

– Подожди. Смотри.

Андрей протянул коробочку и её осветила луна. На ней изображено зелёное цветущее дерево, а рядом что-то написано на неизвестном языке.

– Что это? – спросила София.

– Ты же знаешь, я не верю во всякую магию, хиромантию. – Андрей смотрел ей в глаза, которых почти не было видно.

– Знаю.

– А теперь верю. Я нашёл одного человека и он мне привёз с другой части мира эти свечи. – он потряс коробочку. – Как утверждает человек, их запах избавляет от всех недугов, и я в это верю, потому что хочу, чтобы твоя мама поправилась. Не могу видеть твои вечно расстроенные глаза.

Соня не заметила как уже пустила слёзы. Поняла, когда они начала щипать глаза. В горле вырос ком, но она продолжала улыбаться Андрею.

– Подойди поближе, – сказал Андрей.

Она спустилась с порога и приблизилась к нему. Луна, словно прожектор, заключила их в круг света, будто они актёры на мировой сцене.

– Я хочу, чтобы ты взяла их, – громкий, боевой голос Андрея сменился на шёпот, – и я уверен, что твоей маме станет лучше.

София взялась за коробочку, касаясь кончиками пальцев его жарких рук. Она не забирала свечи, а смотрела ему в глаза, чувствуя его тепло и заботу, точно такую же, когда он обнял её в Санкт-Петербурге, спутав со своей сестрой.

Они молчали, их взгляды говорили за них. Андрей приблизился на шаг к Софии и положил свои горячие ладони на её. На огромную луну двигалась чёрная туча. Андрей снова приблизился к Соне. Сердце девушки прыгало вверх-вниз, а ноги дрожали, она подумала, что сейчас упадёт. В эту секунду густая туча закрыла свет луны, пара пропала в темноте, и неожиданно губы Софии почувствовали теплоту губ Андрея. Поцелуй был неловким и быстрым, но он принёс огонёк радости в душу Сони, который разрастётся в пламя любви. Она поняла как нужна Андрею.

Соня и Андрей боялись нарушить тишину, но к голове снова случился прилив мыслей о маме.

– Я пойду… пожалуй… хочу поставит свечи, – прошептала София.

– Да, иди, чем быстрее, тем лучше, – командирский голос Андрея не возвращался – он чувствовал себя влюблённым подростком. Сердце, облитое горячей кровью, трепетало.

– Или… хочешь зайти?

– Лучше не стоит.

Соня улыбнулась и неохотно направилась в подъезд. Открыв дверь, она развернулась, посмотрела на Андрея, который провожал её взглядом как на Адмиралтейской площади.

– Пока, – сказала Соня.

– До свидания, любимая.

София счастливая вбежала наверх, но от счастья не осталось и следа, когда она зашла в квартиру. Странный запах. Запах боли, смерти и… безумия? Боже, что ты такое несёшь, отругала себя Соня. Она вошла к маме в комнату, расставила свечи и подожгла их. Луна снова показалась во всей своей красе и наполнила «палату» Людмилы белёсым светом в сочетании с жёлтыми огоньками от свеч. В комнате запахло чем-то необычным, ни на что не похожим и несравнимым. Хотя… Ладан, подумала София, вот я дура. Она вспомнила о поцелуе и поверила, что эти свечи со странным запахом лад… (НЕТ НЕТ НЕТ) помогут маме выздороветь. По крайней мере, в это хотелось верить, но далёкое-далёкое подсознание знало – маме уже ничем не помочь.

13

Очнулась София на кухне, сидя за столом и ковыряя вилкой яичницу. Желток растёкся по тарелке, а к блюду Соня так и не притронулась. По её лицу стекали слёзы, собирались на подбородке и капали в тарелку. Внутри всё горело от приятного воспоминания о поцелуе и от жуткого представления как выглядела её мама в последние дни жизни. Но больше всего она плакала от радости, что в такой сложный момент Андрей поддержал её, поверил в магические свойства свечей и поцеловал её, придав ей уверенности на лучший исход относительно мамы. Чудеса случаются, но только не в этом случае… Людмила умерла, а за ней у Юрия «слетела крыша» и он погрузился куда-то глубоко-глубоко в себя. Отец не реагировал на людей, разговоры. Мог есть, если запихнуть ложку ему в рот, и ходить в туалет под себя, точно так же как мама. Тогда Соня решила отвезти отца в больницу. Там он и остался, там он умер ровно через месяц, когда умерла Людмила. Умерли в один день, почти как Пётр и Феврония, только в разные месяцы. Для Софии был нанесён сокрушительный удар, но рядом оказался Андрей, который не позволил ей сломаться, и помог выбраться из пропасти, а теперь он ушёл, позволив Соней замкнуться в себе, снова выкапывать себе яму.

– Сука! – крикнула Соня, скинула тарелку со стола и разрыдалась.

Пустота растёт в груди и её срочно нужно чем-то заполнить. Но чем? София подняла глаза, заранее зная, что увидит и чего она хочет. Перед её взором встала красивая бутылка чудо-бальзама. Именно она сейчас спасёт Соню от мучительных воспоминаний, которые ломают её. Соня вскочила, схватила бутылку трясущимися руками, открутила крышку и принялась жадно пить, практически не чувствуя вкус содержимого. Тёмные струйки лились мимо рта, падали на пол и одежду, оставляя коричневые пятна. Оставшуюся треть она выпила буквально за 5 секунд. Швырнула бутылку за спину, та упала на пол, но не разбилась, а с её горлышка капали недопитые остатки бальзама. Соня поморщила лицо, поправила волосы и села рядом с бутылкой в ожидании, когда дурные, ненужные мысли освободят её голову.

Переждав пару минут, Соне показалось, что армия воспоминаний отступает под натиском алкогольных войск. Эта мысль её рассмешила и она представила, как людей, сражающихся за воспоминания, смывает коричневой волной бальзама. София смеялась во весь голос, от чего покраснела. Жар поднялся в груди и не давал вдохнуть прохладного воздуха.

Когда София успокоилась, решила умыться здесь, на кухне. В голове попытался всплыть образ разъярённого отца, который кричал на Людмилу, а затем ушёл умываться, чтобы успокоиться, но опьянение взяло вверх и не дало внутренней картинке раскрыться во всех подробностях. Она подошла к раковине, умылась холодной водой. Подняв голову, кухня закружилась, словно карусель, и София приземлилась на рядом стоящий стул. Качели остановились и взгляд Сони остановился на струе льющейся холодной воды.