Девиз ларгов: Сердцу не прикажешь

– Что же ты сделал?

– Больше никогда не надевал эту тиару. Вообще утратил всякий интерес к украшениям. Жестокость и тирания вызвали бы ко мне лишь ненависть, так что приходилось терпеть.

– Так откуда у тебя появились рога?

– Несмотря на то, что у меня не было больше украшений на голове, люди продолжали придумывать мне новые прозвища и всячески потешаться надо мной. Особенно этим увлекались веселые завсегдатаи трактиров, которые с трудом могли понять, что имеется у меня на голове, тем более моя густая рыжая шевелюра украшает ее гораздо лучше всяких тиар и корон. Золото на ней трудно разглядеть.

– Ясно. И ты решил, что раз людям пригрезилось, что у тебя на голове рога, ты отрастил себе рога! Гениально.

– Как-то так, почему бы и нет. Львиная грива и бараньи рога – это мило и довольно-таки концептуально, – констатировал Сатир с серьезным выражением лица.

– Не обижайся, но это был не львиный, а действительно бараний поступок. Не все ли тебе было равно, что про тебя говорили смертные?

– Вот поэтому я и ношу рога. Боги ко мне всегда относились с пониманием и уважением, а до этих обнаглевших шутников мне вовсе дела не было. Закончим на этом обсуждать их, – грубовато потребовал Сатир, – Раз уж я разоткровенничался, пришел твой черед. Уверен, что речь пойдет о женщине. Кого ты хочешь удивить сменой имени? Кто она?

– Еще не знаю, – развел руками Куззола, – Мне следовало бы поначалу осмотреться, как-то с детства сразу много дел навалилось на меня, не до общения с девушками было, а если и было, то весьма неудачные воспоминания в памяти остались. И вообще одного моего желания мало, ведь если даже над самим Сатиром потешались смертные, что уж там говорить обо мне, ненавистном ими боге смерти. Когда мне с живыми девушками знакомится, если я только с мертвецами вынужден общаться? Впрочем, я совсем недавно стал красавцем, а тех, кто был ранее со мной знаком, уже не стало, так что вряд ли кто-то соизволит придумывать про меня гадости.

Намерение сына Сатира уравнять себя со смертными и побродить среди них – затея очень рискованная и может обернуться не только карикатурами и насмешками, но и кровавым финалом. В данном случае, вступая в контакт со смертными с целью установления личных взаимоотношений, использовать свои божественные силы себе в угоду будет безграничной глупостью и совершенно бесчестным проявлением слабости, а прибегать к помощи отца – тем более ничтожно. Если Куззола действительно понимает, что хочет осуществить, то ему придется рассчитывать только свои естественные способности, обретенные при рождении и в течение смертной жизни, а не на духовные силы и божественное влияние, развитые в процессе его становления и полученные после смерти. Насколько помнится, при жизни он был нелюдимым и жестоким палачом. О чем он только думает? Неужели он хочет взяться за старое и снова устроить беспорядок на планете отца, где все народы живут мирно?

Сатир замешкал с ответом, а Куззола не спешил торопить его, с интересом наблюдая за тем, как мимика на лице отца начала резко, но последовательно меняться, словно он обязался на спор изобразить различные эмоции за максимально короткое время. Поначалу слова сына повергли Сатира в ужас и смущение фактически одновременно. Далее, не минуя стадии потрясения, смущения, печали и настороженности, он погрузился в глубокую задумчивость, а уже после этого испытал надежду, уверенность, спокойствие и восторг, через некоторое время оживился и восторженно посмотрел на своего сына, поделившегося с ним замечательной новостью. Через мгновение лицо Сатира выглядело счастливым, что не могло не рассмешить Куззолу, который теперь наглядно убедился в том, что отцом быть отнюдь нелегко, что собственно тоже заставило его задуматься и вызвало массу эмоций, но он сдержался, чтобы не выставлять их напоказ перед отцом, находящихся под сильным впечатлением. Судя по всему, Сатир уже и не ждал, что когда-нибудь услышит от сына весть о том, что тот намерен жениться.

Глава 1. Ох, уж этот Секач!

Едва успело подняться над лесом пробудившееся ото сна солнце, залив нежным светом своих ласковых лучей просторы колосящихся пшеничных полей Ларгиндии, по широкой пыльной дороге к Рединфорту уже приближался путник, явно прибывший издалека. Его появление посреди дремотного красивейшего пейзажа больше представлялось загадочным миражом, ведь в такую рань сонные торговцы еще только нагружают свои обозы и впрягают в них лошадей, а хлеборобы и садоводы еще только мило потягиваются в своих постелях и не спешат взять в руки мотыги и грабли.

По внешности, несомненно, загадочный незнакомец являлся молодым ларгом, имел притягательную внешность и крепкую мускулатуру. Так же по его виду можно было утверждать, что он не бедствует, смекалист и неприхотлив. Об этом можно было судить по тому, как он комфортно чувствовал себя, находясь в дальнем пути, а что он находился в дальнем пути, тем более, не вызывало сомнений. В правой руке он твердо удерживал посох, бодро ударяя им об землю, тем самым отмеряя каждый шаг босых ног, а левая рука у него была свободной, но он так лихо и привычно делал ей отмашку, подобно опытному военному совершающему марш-бросок, что казалось, будто этот путник готов обойти весь Этриус.

Можно было бы подумать, что он красуется перед окружающими, но вокруг не было ни души. Казалось, что он возомнил себя представителем королевской семьи. Ухоженное гладковыбритое лицо путника обладало идеальными чертами и глубоким мудрым взглядом, а грациозные движения завораживали. Вместо короны у путника на голове, обвязанной рубашкой, скрученной в веревку, имелись собранные в копну густые темные волосы средней длины. На спине у него висела небольшая полупустая котомка, к ней были приторочены довольно-таки добротные башмаки, покупку которых любой простолюдин посчитал бы расточительной, даже если бы в его в карманах позвякивали монеты. Иными словами, все это означало только одно – в деньгах этот молодой ларг не нуждается, не стремится одеваться по последнему писку моды, но обладает странностями характера, так как предпочел идти пешком, а не преодолеть необходимое расстояние верхом. В целом, складывалось впечатление, что счастливый путешественник через долгие годы наконец-то вернулся домой из дальних краев и получал удовольствие даже от длительной ходьбы по пыльной дороге, только возраст настораживал. Уж слишком молод этот ларг для такого смелого кочевого образа жизни.

Величавость белокаменных крепостных стен, грозный дворец, возвышающийся посреди них, и башенные шпили с реющими на ветру флагами, до которых оставалось рукой подать, значительно придавали сил, будто открывали второе дыхание. Вот он – неприступный Рединфорт, самый знаменитый город Этриуса, который пытались осадить орочья орда и армия нежити, но тщетно!

С легкостью преодолев оставшееся расстояние, путник вошел в высокую арку ворот столицы Ларгиндии и решительно двинулся вперед, не замедляя шага, совершенно не удивившись отсутствию пропускного пункта или стражи у ворот.

Однако, как выяснилось, у этого города есть глаза. Не успел молодой ларг преодолеть разъездную площадь и дойти до ближайших домов, чтобы осведомиться у местных жителей, где ему лучше всего арендовать комнату, как к нему подошел какой-то подозрительный коренастый ларг средних лет и жестом дал понять, что пропускной контроль все же имеется.

– Я тебя первый раз вижу. Ты откуда? – грубо спросил он у путника, держась настороже и находясь в готовности применить силу.

– Я путешественник. Но разве я обязан отчитываться вам? – сдержанно ответил тот.

– Твое право, друг, но я просто помогаю освоиться всем новичкам в городе, – отмахнулся коренастый мужчина, – Смотри сам. Я тебя запомню.

– Не сердись. Подскажи тогда, хороший гостевой дом, только чтоб не клоповник какой-то? – поинтересовался путник.

– Ну, это другое дело, – обрадовался контролер, – У Марты всегда чистые комнаты, именно поэтому они редко когда пустуют. Иди прямо, держись левой стороны, как увидишь вывеску, сразу сворачивай в переулок, а за ним и ее гостевой дом.

– Ага. А в переулке твои дружки меня встретят?

– Э, слышь? Обижаешь. Мы тут давно ничем таким не занимаемся. Просто шепни ей, что я тебе сказал. Сечешь?

– Теперь понял. Благодарю, – путник намеревался двинуться дальше, но контролер ловко ухватил его за руку.

– Что ты понял? Скажешь Марте, что от Секача пришел. Имя-то мое не забудь, а то тут и другие ухари найдутся, просто пока я тут – все разбежались. Сечешь? – пояснил ему мужчина, – Теперь сечешь, по глазам вижу. Ну, бывай.

– Хорошо. Все сделаю, – кивнул молодой ларг и поспешил удалиться, но немного растерялся, когда Секач душевно засмеялся ему вслед.

Почувствовав себя оскорбленным, путник остановился на мгновение, недоумевая и пытаясь осознать причину, которая вызвала смех у контролера.

– Восемь медяков, друг. За услугу, – снова пояснил Секач, но когда путник полез в карман, чтобы с ним расплатиться, мужчина подмигнул ему и небрежно махнул своей крепкой волосатой рукой, – Не суетись. Я уже взял.

Молодой ларг не стал проверять, говорит ли контролер правду, но впал в небольшой конфуз и растерянно сглотнул. Он не знал, как поступить лучше, ведь перед этим мужчиной он выглядел глупцом – горожанин вроде как высмеял его, а вроде бы просто помог, да уму-разуму поучил. Обижаться надо только на себя – такой самоуверенный гость пришел в столицу Ларгиндии, вот на место сразу и поставили.

– Хорошо. Тогда я пойду? – уточнил путник, понимая, что лучше вести себя скромнее и не нарываться на неприятности.

– Сечешь, дружище. Конечно, иди. Еще увидимся, не стесняйся, подходи, если что нужно, всегда подскажу, – мужчина деловито поднял руку ладонью вперед, тем самым давая понять, что ему можно верить.

Молодой ларг согласно кивнул, устало вздохнул и пошел дальше в том направлении, которое ему подсказал новый знакомый. Впрочем, впечатление о Секаче у путника осталось положительное. Не то чтобы, он злой или причинил какой-либо вред, но пустословить явно не любит. В целом, мимолетное общение с ним стоило гостю столицы всего восемь медяков, зато оказалось весьма полезным и поучительным, так что возможная последующая встреча с ним представлялась молодому ларгу чем-то схожим с представлением бродячего цирка – вроде как, дух захватывает, но держи карманы на замке и уйдешь в хорошем настроении! В общем, новоиспеченному гостю Рединфорта нахождение здесь начинало нравиться.

Глава 2. Максимилиан

По пути к гостевому дому обошлось без приключений и нападений с целью ограбления, которого особенно опасался молодой ларг, будучи уже наученным держать ухо востро и не зевать на улицах Рединфорта. Оказавшись в тихом переулке, он снял с головы свернутую рубашку, размотал ее и одел. Ему очень не хотелось создавать у хозяйки заведения впечатление о себе, как о невеже, так что лучше в день знакомства не испытывать судьбу и не хвастаться без всякой на то нужды своим мускулистым торсом, а предстать перед ней в мятой одежде. Даже если у гостя столицы Ларгиндии и имеется запасная рубашка, то ее лучше одеть после того, как он обустроится и освежиться под прохладным душем, который в такой жаркий день после долгой дороги, определенно, окажется не менее важным и приятным, чем плотный завтрак с кружкой холодного пива.

Путник быстро нашел заведение Марты и неторопливо вошел внутрь, где за уютным столиком чуть в стороне от дверей он увидел и саму хозяйку гостевого дома, увлеченную чтением газеты, к которой сразу же и направился. К его удивлению, ею оказалась молодая симпатичная девушка, хотя гость столицы почему-то предположил, что это будет женщина плотного телосложения приблизительно того же возраста, что и Секач.

– Доброе утро, хозяюшка, – поприветствовал девушку путник.

– Милости просим, всегда рады, – любезно отозвалась хозяйка и аккуратно положила газету на стол, – Знаете ли, люблю почитать свежие новости, как и мама.

– Понимаю, специфика работы. Чтобы уметь поддержать любую беседу, развлечь гостей, – согласно кивнул молодой ларг, – Вы Марта?

– Нет, конечно. Зовите меня Лилия или лучше Лили. Как прекрасный белый цветок, обладающий головокружительным ароматом, не забудете. Марта – моя мама, это ее владения, но вы можете передать мне все, что хотели бы сказать ей. Я в курсе ее дел, – мило улыбнулась девушка и замерла в ожидании ответа.

– Я хотел бы арендовать комнату, скорее всего, надолго. Еще не знаю, как пойдут мои дела. Пока что готов смело оплатить две недели, – объяснился гость, – Надеюсь, у вас найдутся свободные номера?

– Ой, простите, при всем моем почтении, вынуждена вам отказать, но только вчера вечером я сдала большую комнату на третьем этаже. Номеров нет, – немного опешив, развела руками Лили.

– Что ж, не беда. Переживу. А не подскажите, где я еще мог бы попытать счастья? Мне вас порекомендовал некто Секач, как самый роскошный гостевой дом, но раз лучший вариант жилья уже неактуален, то я не побрезгую любым из того числа, которое вы мне предложите. Я не прихотлив, – уточнил гость.

– Как неудобно-то, – приложив руки к щекам, смущенно ответила Лили, – Впрочем, я могу предложить вам один вариант. У нас пустует мансардная комната, вы можете пожить в ней, а через несколько дней освободится просторная комната с новой мебелью на третьем этаже, и вы сможете заселиться в нее. Пока что я с вас ничего не возьму за аренду, но белье, парная и питание у нас платное.

– Превосходно. Согласен, – без раздумий сказал гость, не желая бродить в поисках жилья по столице Ларгиндии, тем более предложенный девушкой вариант его вполне устраивал.

– В таком случае, подождите еще минуту, я занесу вас в журнал, отдам вам ключи от комнаты и провожу наверх. Приготовьте пока что четыре медяка за комплект постельного белья. Там уже застелено, – проинформировала его Лили, неспешно доставая из ящика стола увесистый журнал, перо и чернильницу, – Итак, как мне вас величать, многоуважаемый постоялец?

– Максимилиан.

– Макси… лилиан? – поскрипывая пером по бумаге, уточнила Лилия.

– Все верно, – усмехнулся гость, – Максилилиан или просто Макс, не забудете.

– Откуда вы? Чем намереваетесь заниматься в Рединфорте?

– Это важно? Секач тоже спрашивал.

– Сейчас он вам уже не поможет. Такой порядок. Я же не для себя ваши данные записываю, а с нас такую информацию спрашивают стражники, уж извините.

– Хорошо. Я путешественник, уже и не помню, откуда я. Буду искать работу.

– Максилилиан, прошу вас проявить всю вашу серьезность, иначе мне может влететь от мамы. Что мне написать, где вы жили до того, как пришли в Рединфорт?

Гость замешкался, не находя ответа.

– Пришел я из Зеленого города, но проживал в последнее время в Ледяном дворце у краглов, как почетный гость. Хотя лучше напишите Бардрен, это будет выглядеть более правдоподобно и не вызовет ни у кого подозрений, – поделился своими размышлениями Макс.

– Вы серьезно? Хорошо, напишу Бардрен, – с возмущением постановила Лили, подозрительно смерила незнакомца, но когда начала писать все же не сдержалась и хихикнула, – Уж, не с Луны ли вы упали?

– Зачем падать? Просто спустился бы, – игриво возмутился гость.

– Загадочный Максилилиан, кто вы, чем займетесь в Рединфорте? – не желая сейчас слушать вздорные фантазии, будто вернув его обратно на пол своего гостевого дома, повторилась Лили, – Возможно, вы писатель-сказочник?

– Я путешественник, – настойчиво заявил Макс, – Разве так нельзя написать?

– Можно. Только все равно у моей мамы и стражников возникнет вопрос, откуда вы берете деньги, – стараясь проявлять всю свою выдержку, парировала Лили.

– У меня много друзей, да и родители не бросали меня на улице с пустыми карманами. Не переживайте, я не бедствую.

– Вы странный, но все больше и больше интригуете меня. У вас есть жилье, имущество, работа, какой-то постоянный доход?

– Это все вам необходимо указать в журнале обо мне?

– Нет! Мне нужно написать, кем вы работаете или чем намерены заниматься в Рединфорте. Нам важно знать, платежеспособны вы или нет.

– Да, я поищу работу. Без дела точно сидеть не люблю.

– Так, и что же вы умеете делать, Максилилиан, путешественник из Бардрена?

– Многое. Смогу кем угодно устроиться, с этим у меня сложностей не возникнет.

– Разнорабочий?

– Напишете так, мне без разницы.

– Доход разнорабочего скромен. Маловероятно, что у вас хватило бы денег за комнату, которую я вам обещала. Придумайте другой вариант, и, прошу вас не испытывайте мое терпение, так как вы меня утомили. Не то чтобы, вы мне неприятны, совсем наоборот, мне интересно общаться с вами, но я очень трепетно отношусь к работе, поэтому не хочу выглядеть некомпетентной.

– Восхищаюсь вашей выдержкой. Прошу простить меня, я и, правда, немного впал в ребячество. Вы очень обаятельны и вероятно я был одурманен вашей красотой, Лили, – молодой гость заверил ее не только словами, но и жестами, – Напишите, что я волшебник или тот, кто умеет делать чудеса, как их в Ларгиндии называют. Чародей?

– Вы что, хотите, чтобы вас арестовали? – встревожено воскликнула Лили, еле сдержав себя от того, чтобы со всей силы не отвесить Максу пощечину, которая мигом бы успокоила несущего откровенный словесный бред очарованного ей гостя, – Какой еще чародей? Прекратите! Вы в своем уме? Я напишу, что вы фокусник, вас это устроит?

– Вполне.

– Наконец-то. А то я уже хотела написать, что вы глупый мальчишка с богатой фантазией. Извиняюсь за мою бестактность, но вы сами напросились, – назидательно призналась Лили, закончив писать, показательно захлопнула сильным хлопком журнал учета гостей, – Фуф, еще мгновение и мы идем смотреть вашу комнату.

Убрав письменные принадлежности в ящик стола, аккуратно задвинув его, девушка грациозно повернулась к стене и на стенде из нужной ячейки взяла ключ от комнаты. Макс не упустил момент и заворожено прилип взглядом к гибкой пленительной талии Лили, очерченной корсетом легкого цветастого платья с открытой спиной, но имеющим шнуровку сзади. Молодой ларг не успел вовремя отвести свои настырные глаза в сторону, которые пленила красота ее тела, в результате чего девушка уличила его в этом непристойном занятии, осуждающе смерив Макса строгим взглядом. Однако желая подразнить и немного пристыдить нового постояльца, девушка неспешно пошла по лестнице впереди него, что заставило его очень хорошенько взвесить все свои нравственные ценности, кои он считал благородными, и проявить особый интерес к живописным полотнам художников королевства, заключенных в резные деревянные рамы и в обилии развешанных на стенах.

Пока они поднимались до мансардных комнат трехэтажного гостевого дома, размышляя, Макс признал, что он тоже, как и Лили, недоволен своим поведением, к тому же в который раз убедился в том, что ему нужно остепениться и жениться, зачем собственно, он и прибыл в шумную столицу Ларгиндии Рединфорт.

Глава 3. Отсутствие выбора

Мансардная комната понравилась Максимилиану, и он охотно занял ее, даже не имея намерений претендовать на другой более комфортабельный вариант, на который, по словам Лили, он мог рассчитывать в ближайшее время. Однако учитывая неприхотливый характер гостя столицы Ларгиндии и цель, с которой он прибыл в Рединфорт, можно было не сомневаться, что его явно не волновало то, насколько прекрасен вид из окна, какова мягкость кровати в арендуемой им комнате или как много денег у него уйдет на реализацию своих грандиозных планов. Загадочному молодому путешественнику не терпелось поскорее узнать, как много красивых девушек встретится ему во время прогулки по улицам города и удастся ли покорить сердце хоть одной столичной красавицы, которая впоследствии согласится стать его законной женой, ведь место для поисков невесты он выбрал себе непростое. Будет неудивительно, если этот самонадеянный романтик получит отвороты-повороты от дюжины требовательных и осмотрительных девушек Рединфорта и сразу же передумает не только с ними знакомиться или ехать куда-то еще с этой целью, но и вообще охладеет к своему неумолимому желанию создать семью.

Впрочем, одной из достойных кандидаток на эту роль Максу уже виделась добрая и милая ему во всем Лили, но принимать поспешное решение пока что не следовало. Соблазн был невероятно велик, тем более складывалось впечатление, что эта замечательная девушка на данный период жизни не имеет отношений с кем-либо, по той простой причине, что она большую часть времени, помогая своей матери, проводит в холле гостевого дома, а его посетителями в частности являются гости из других городов. К гадалке не ходи, вероятность встретить среди них молодого симпатичного парня достойного Лили очень мала, к тому же важно, чтобы он был не орком или тритоном. Собственно, Максу еще не раз представится возможность пообщаться с дочерью Марты, ведь он с ней теперь может видеться по пять раз на дню, а то и больше – хоть целый день туда-сюда ходи мимо нее! Однако, чтобы увеличить свои шансы на покорение ее сердца, Максу нужно выждать немного времени, только для того, чтобы девушка сама успела обдумать и взвесить, насколько ей интересен загадочный путешественник. По поведению самой Лили можно предположить, что она воспринимает его, как того, кто свалился с Луны где-то в окрестностях Рединфорта ранним утром, немного стукнулся головой об землю и вполне вероятно, пребывает не совсем в здравом уме. Все же легкий флирт и добродушные улыбки, которыми девушка одаривала Макса, являлись несомненным показателем того, что он ей приятен как собеседник, а не только, как постоялец, приносящий доход ее семейному бизнесу.

После долгожданного прохладного душа Макс переоделся, слегка перекусил в трактире, расположенном на первом этаже гостевого дома и отправился на прогулку по городу. Выйдя через другую дверь на незнакомую улицу с другой стороны заведения Марты, Макс осмотрелся и неторопливо двинулся вдоль домов, интуитивно выбрав направление своего пути. После непродолжительных блужданий по узким лабиринтам Рединфорта, гость столицы осознал, что такой способ совершенно не приемлем для поисков избранницы на роль жены. Пришлось проявить коммуникабельность, раз все оказалось намного сложнее, чем ожидалось, и поинтересоваться у прохожих, где чаще всего можно встретить красивых молодых девушек, заинтересованных в том, чтобы обзавестись своей семьей.

Горожанам пришлась по душе прямота, с которой к ним обращался за помощью незнакомец, и они охотно подсказали ему, что для начала в Рединфорте попытать счастье для знакомства с представительницами прекрасного пола, не обремененными узами брака, следовало бы на рыночной площади. Как он и сам не догадался, ведь в течение дня практически каждый житель города совершает поход за покупками, и не мудрено, что они возвращаются домой под вечер и с пустыми кошельками, так как на витринах у торговцев много разных интересных товаров. Иными словами, прогулки по рыночной площади в Рединфорте являются чем-то наподобие посещения цирка или театра, коим постоянного пристанища в столице не нашлось. Им это и не выгодно – хорошая посещаемость обычно бывает первые два дня, после чего привередливые горожане активно идут только на новые постановки. Вот только, когда бродячие артисты того и иного жанра прибывают сюда, чтобы показать свое представление, то зачастую вынуждают потесниться торговцев рыночной площади.

Вторым в рейтинге наиболее эффективных мест для знакомства в Рединфорте является, конечно же, королевская площадь, с расположенным посреди нее большим фонтаном, но Максу такой вариант не подходит, ведь там коротают время леди из богатых семей, читая книги на лавочках аллеи. Пусть у Макса водятся деньги, но вряд ли стражники подпустят чужака так близко к королевскому дворцу без расспросов, а он, памятуя его диалог с Лили, неохотно рассказывает о себе. Проще всего сходить в городскую библиотеку и в тишине бегать глазами не по страницам книги, а исподлобья наблюдать за чтецами, среди которых обязательно найдутся симпатичные незамужние девушки.

Ряд других советчиков, состоящий полностью из мужчин среднего возраста, совершенно показался оскорбительным для Макса. Одни ему предлагали познакомиться наперед с их кулаками, другие утверждали, что ему следует заниматься поисками в ночное время, когда все посетители трактиров уже пребывают в приподнятых настроениях.

Таким образом, не имея особой возможности выбора, Максу не оставалось ничего иного, как отправиться попытать счастье на рыночной площади, хотя ничто не предвещало успешность этого мероприятия. Утверждать это следовало хотя бы по той простой причине, что попутно гость столицы несколько раз попытался познакомиться со встречными симпатичными девушками, но они наотрез отказывались уделять ему внимание и деловито шли мимо, не замедляя шаг. Также у Макса невольно складывалось впечатление, что он прибыл в Рединфорт именно для того, чтобы познакомиться с Лили, ведь когда он добрался до рыночной площади, у него совершенно отпало желание беспокоить кого-либо своими эгоистичными заботами и получать на это малоприятные ответы. Максу попросту хотелось уже перестать искушать себя какими-то ложными надеждами на неожиданную встречу со своей второй половинкой, вернуться в гостевой дом и закрыться ото всех в своей комнате на мансардном этаже. Явно не рассчитав свои силы, он так невероятно устал за этот день, как физически, так и морально, что начал бояться получить отказ даже от Лили. Возможно, поисками ему следовало бы заняться только на второй день своего пребывания в столице Ларгиндии. Уж как бы ни ошибиться с выбором, как бы окончательно не погубить всю затею за один этот утомительный день и снова зарядиться тем энтузиазмом, с которым он сегодня ранним утром так решительно шагал в Рединфорт по пыльной дороге.