Без тени над горизонтом

– Степа, ты, что ж в темноте сидишь, задремал?

– Думаю, вот что бы делал дед мороз, если бы лишился своих лошадей?

– Велики думы, по-другому бы добрался.

– По какому по-другому? У него ничего нет, ни ковра самолета, ни даже на худой конец лыж каких-нибудь маломальских.

– Свистнул бы и всё.

– В каком смысле всё.

– Степ, давай мой руки, будем ужинать. Всё в том смысле, что все бы ждали, пока дед до нас доберется. Он же волшебник, чего нибудь сообразил бы.

Голос жены уже раздавался из кухни. Оно конечно, волшебникам проще простого. Свистнул и дело в шляпе. Степан Кузьмич включил свет и перед собой на журнальном столике увидел несколько тетрадных листочков, исписанных подчерком жены.

– Дунь, а что это ты тут пишешь такое? Черная Мария, кто это?

Жена вернулась в комнату, уже облаченная в передник. Сначала рассмеялась, а потом с серьезным видом отобрала исписанные листочки.

– Пойдем, там всё уже стынет. Это я конспектировала, чтоб ничего не перепутать. Я тебе сейчас всё расскажу.

На кухне Степана Кузьмича поджидало сокрытое от глаз сыщика под сырной корочкой мясо по-французски. Многослойное блюдо уже имело продольные надрезы для удобства употребления. И Степану Кузьмичу ничего не оставалось, как преступить к трапезе и внимать рассказу жены о пророчествах черной Марии.

– Ну вот, Степа, слушай. Была передача про одну ясновидящую, которая тоже оставила дневники, которые были признаны важными историческими документами, между прочим. Но прочитать их невозможно.

– Почему, они зашифрованы?

– Ничего не говорилось про шифр. Эти дневники были переданы в государственный архив, где они и хранятся с пометкой «совершенно секретно».

– Да, нам ещё несказанно повезло. Продолжай.

– Она когда родилась, эта Мария, сразу было понятно, что-то не то. Мать как её увидела, тут же с криком упала в обморок.

– Что так?

– Представляешь, одна нога младенца была намного короче другой, плечи тоже были на разных уровнях. У девочки были длинные черные, смоляные волосы и полный рот острых зубов. Да ты ешь, Степ, не принимай всё близко к сердцу. Звали её Марией Ленорман или просто черной Марией. Она предвидела, что трижды на неё будет покушение. Первый раз в воде, второй раз в огне, а третий раз её задушат маленькой черной подушкой, которую она часто держала в руках, зная её кармическое предназначение.

– Сбылось?

– А то, первый раз она зацепилась корсетом о корягу и только поэтому не утонула. Второй раз, её дом поджег отец её возлюбленного, который не одобрял выбор своего сына.

– Это ж надо как он его не одобрял.

– В этом пожаре задохнулся его сын, а обезумевший от горя отец спас ненавистную женщину и признался ей в том, что совершил. Прям как у тебя, Степ, подожгли её дом. А в третий раз, она отпустила служанку, сама открыла дверь и впустила своего убийцу. Вот, такой исторический персонаж.

Степан Кузьмич приступил к десерту. В отличие от предыдущего блюда он был прост, золотист и благоухал яблоками. Откусывая посыпанную сахарной пудрой шарлотку, уточнил.

– Что ещё предсказал этот твой исторический персонаж?

– А вот много чего. Людовику шестнадцатому, например и Марии-Антуанетте, она предсказала страшную смерть на эшафоте. Марату и Робеспьеру, тоже предсказала гильотину. За это пророчество Робеспьер упек её во французскую тюрьму. После его смерти, её выпустят и даже назначат пенсию, как пострадавшей. Затем она откроет свой салон мадемуазель Ленорман. Именно туда приедет ещё никому незнакомая Жозефина Богарне. Ленорман проколет ей палец, выдавит каплю, крови в сосуд с водой и по кровавому рисунку на поверхности воды предскажет ей мужа императора, французский трон, предательство и развод.

– Не понятно, у жены Наполеона была такая знакомая предсказательница, она не могла предупредить её мужа, что поход в Россию не лучшая мысль, не дающая покоя императору.

– А кто тебе сказал, что она его не предупреждала. Он даже её из Франции выслал за предсказания, которые его не устраивали.

– Да, нелегок хлеб ясновидящих.

– Она начинает тяготиться этими своими способностями. Решает прекратить говорить людям правду. Но после поражения Наполеона Александр I, прогуливаясь по улицам Франции, с Жозефиной тоже посещает салон Ленорман.

– И этот туда же.

– Разложив карты, она предлагает русскому императору два варианта его судьбы. В том случае если он оставит трон, то проживет долгую жизнь. Если же нет, страшная смерть настигнет его в ближайшее время.

– Смерть от брюшного тифа в Таганроге?

– А может быть и не смерть вовсе? Уж очень вовремя в это время, как-будто из неоткуда в Сибири возникает загадочный старец Федор Кузьмич.

– Не факт.

– Пусть так. Не только Александр I тогда посетил черную Марию. Были у ясновидящей также Сергей Муравьев Апостол и Павел Пестель. Ленорман посмотрела в хрустальный шар и увидела там страшное будущее двух молодых господ. Виселица на площади, люди одетые в белые балахоны с петлями на шеях. Она шепчет: «Вас принародно казнят через повешенье». На что Муравьев Апостол весело и беззаботно возразит: «Вы заблуждаетесь мадемуазель, в России не казнят людей дворянского сословия». Но черная Мария бесцветным голосом оракула ответит: «Значит, для вас, сударь, сделают исключение». Степ, утомила я тебя своими рассказами, да ещё и за ужином.

– Да что ты, Дуняш, очень даже интересно. А твою стряпню испортить ничем не возможно. Я к этим тайным знакам и предсказаниям, в последнее время почти привык. Что там, всё рассказала?

– Почти. Дальше уже ничего интересного. Тяжело было бедной женщине людям такие страсти про них самих говорить. Но они не оставляли её в покое. Все хотели знать, что их ждет. Известный композитор Россини умолял разложить её знаменитые карты прямо на нотной партитуре.

– И что на этот раз?

– А всё тоже. Она ему предсказала, что он больше не напишет ни одной оперы и найдет свою смерть в Париже.

– Вот что им всем в неведенье не жилось? Он больше действительно ничего не написал?

– Ничегошеньки и умер в Париже в ужасных мучениях от ожирения.

– Дунь, ты знаешь, что я думаю?

– Что?

– Надо прекращать наедаться на ночь. Или хотя бы сладкое исключить.

– Да ну тебя. Ещё этот писатель был у неё французский, как его, забыла.

– Что он написал?

– Да много что написал, Оноре де Бальзак, вот. Научите меня, говорит он ей гадать на кофейной гуще.

– Научила?

– Да, не к чему уже было.

– Что так?

– Она ему предсказала, что он женится и в аккурат после свадьбы умрет. Он женился на иностранке и тут же помер, хотя был абсолютно здоров. Может и эта твоя пропавшая женщина, напредсказывала страстей житейских. Кому ж такое слушать понравиться?

– Может и напредсказывала. Знание будущего не делает людей счастливыми. «Нервно думая о будущем, люди забывают о настоящем, так что не живут ни в настоящем, ни ради будущего. Они живут так, как будто никогда не умрут, а когда умирают, понимают, что никогда и не жили»

– Степа, да что ж ты такое говоришь? Да ну их…что за мысли.. Я тебе сейчас такое какао сварю, как ты любишь с пенкой. Вот я, глупая.

– Да это не я Дуняш, это Конфуций.

Степан Кузьмич обнял за талию не на шутку расстроенную жену. От её передника пахло уютом и домашними пирожками.

– «Счастливого человека очень просто узнать. Он словно излучает ауру спокойствия и тепла, движется неторопливо, но везде успевает, говорит спокойно, но его все понимают. Секрет счастливых людей прост – это отсутствие напряжения».

– Конфуций?

– Ага, он.

Кровь не водица

– Как вы узнали, что Ангелина Волошина жива и где она находится?

Прошло две недели с момента их встречи. Степан Кузьмич смотрел на красивую женщину и диву давался, как это он сразу не заметил этот опасный огонек темных, как омут глаз. Может, он просто всё это про неё придумал. Сутулясь, опираясь двумя руками на край стула, на котором сидела, она, вздрагивая, качала неестественно головой. Черные, смоляные волосы были небрежно затянуты в пучок на затылке, делая сходство подозреваемой с хищной вороной правдоподобным.

– Это всё он, Виктор. Почти каждую ночь во сне она просила его о помощи. Его одержимость её спасением становилась невыносимой. Не было сил слушать, что её надо найти, что он обязательно это сделает, чего бы это ему не стоило.

– Он приходил к вам домой?

Подняв голову, она пристально посмотрела сыщику в глаза.

– Скорее не уходил. Раскис как слякоть, под ногами. Целыми днями рассказывал мне какой необыкновенной и неповторимой женщиной была его жена.

– С этим трудно не согласиться.

– А мне всё равно. Если она такая прекрасная, так пусть отдыхает с такими же, как она праведниками. И не смотрите на меня так, будто мы на страшном суде.

– Ну, это всего лишь вопрос времени. Вы же не баба Яга, хотя очень похожа.

Не пытайтесь меня унизить или сделать больно. У меня хороший иммунитет.

– Ненависть?

– Да что вы обо мне знаете, умник?

– Достаточно для такого сравнения. Так, значит, от Виктора вы узнали, что Ангелина Волошина жива и находится в больнице.

– Да, кровь не водица.

– Чья кровь? Поподробнее.

– Так вы что, ничего не знаете? Умора. Чем вы вообще тут занимаетесь?

– Вы меня об этом уже спрашивали, забыли? В свой первый визит. Что мы делаем? Спасаем людские души.

– Бред.

– Вы не задумывались, Маша, что бы с вами случилось, не попади вы сюда? Что бы вы ещё могли себе позволить? Какого следующего демона выпустили на волю из своей темницы?

– Не задумывалась.

– Напрасно. Вам бы не поздоровилось.

– Отчего же?

– Посудите сами, Ксении нет, но вы не смогли занять её место, так как это было раньше, в вашем детстве, до того, как она родилась. Что у нас дальше? Виктор Стажков. Вряд ли бы вы заинтересовали его, как женщина. Слишком яркой и светлой была его погибшая жена.

– Замолчите. Я не хочу это слушать!

– Значит, я прав. Дальше, больше. Конечно, что остаётся, довольствоваться ролью жилетки и дружеского плеча. Но, каждый день слушать о прекрасной женщине, которую вы убили собственными руками? Вам не позавидуешь. Так и жизнь опротиветь может основательно.

– А может быть, это со мной уже давно случилось? Лучше бы ничего вообще не было.

– Что вы имеете в виду?

– Всё…ничего не хочу, ничего.

Она закрыла глаза и плотно сжала губы, ведя свою ожесточенную борьбу с несправедливой судьбой. Ненависть, опасное оружие, испепеляющее человека дотла. От яркой вспышки до тлеющего уголька, она погружает его душу во мрак пепла.

– Вы не пробовали прощать.

– Пробовали. Я всё свое детство и юность только и делала, что пробовала. Надоело. Устала. Да кому оно вообще надо это моё прощение? Молчите? Всё, хватит, спрашивайте, что хотели.

Степан Кузьмич, в очередной раз, расшевелив улей человеческой души, не смог отойти в сторону. Оголенные нервы, точно струны, звенели в каждом звуке её голоса. Спасатели? Да, нет, скорее санитары, твердящие букву закона вместо клятвы Гиппократа.

– Что вы говорили про кровь?

– Говорила, что они родственники.

– Кто?

– Виктор и эта ваша ясновидящая Ангелина.

– В каком смысле?

– В двоюродном. Их матери были родными сестрами.

– Подождите, Волошина из другой страны. Вы что-то явно путаете.

– Да ничего я не путаю. Не знаю, как там произошло, но старшая сестра, то есть мать этой самой Ангелины оказалась в детском доме. Откуда её очень быстро удочерила одна семья из Америки. Кажется, потом они переехали в Исландию, где девочка выросла, вышла замуж и родила дочку Ангелину.

– Вы уверенны в том, что это правда?

– Абсолютно. Они даже сделали тест ДНК. Я сначала его ревновала, думала они любовники. А они оказались братом и сестрой.

– Как такое могло произойти? Не понимаю.

– Что тут непонятного. Они действительно даже чем-то похожи.

– Я не об этом.

Сыщик возбужденно вышагивал по кабинету. Такое даже в голову не могло прийти. Родственники. Теперь многое становилось понятным. Мария Гроховская прервала его размышления.

– Но как можно было догадаться, без всяких на, то оснований, что именно этот человек твой брат?

–Если верить очевидцам Ангелина Волошина обладала экстрасенсорными способностями.

– Чепуха. Врут ваши очевидцы. Ничем она не обладала.

– Откуда такая осведомленность?

– Оттуда. Если бы она действительно, хоть чем-то там обладала, разве повелась бы, как глупая курица? Спасатели душ, себя бы спасли сначала. Я позвонила Виктору и попросила его приехать, как можно скорее. Сказала, что не могу находиться в доме, что слышу голос умершей бабушки, которая меня зовет, что нет сил уже терпеть и очень боюсь с собой что-нибудь сделать.

– Он поверил?

– Представьте себе, притащил мне эту ясновидящую через тридцать минут. Я едва успела приготовиться к представлению. Набросала всякого хлама у входа, вылила бутылку кетчупа на порог и приготовила электрошокер. Она, правда, начала сопротивляться, маленькая такая, а жилистая. Пришлось треснуть по голове. По вполне себе обыкновенной голове без всяких там ясных мыслей.

– А Виктор?

– А что Виктор. Он остался лежать в доме, пока я, ну в общем дальше вы всё уже знаете.

– А Ксению вы за что?

– Да за всё! Не надо было такой распрекрасной на землю торопиться. Я вам вот что скажу, легко быть такой блаженной, когда всё можешь купить.

– Вы действительно так думаете? А в прочем это уже не важно. Не стало хорошего человека, который искренне вас любил как сестру. Маша, очнитесь! В вашем жалком существовании был светлый, замечательный единственный человек…вы осознаёте, что вы сделали? Чего вы себя лишили? Вам и страшный суд без надобности. У вас ад уже начался, здесь, внутри, на земле. Во что вы превратили свою жизнь?

Она сидела, плотно прижав ладони к ушам. Ей было всё равно. Пусть говорит всё, что угодно. Она не будет больше слушать. Степан Кузьмич подошел совсем близко, понимая, что говорит в пустоту. Она оторвала руки, сжав в кулаки, угрожая неизбежности. Темные, как вишня глаза поглощали своей темнотой зрачки, превращаясь в бездну.

На мгновение она увидела его, человека, зовущего её из неоткуда, а потом, оттолкнув, что есть силы, закричала: «Это моя жизнь! Слышите моя! И не копайтесь в ней! Убирайтесь со своими кислыми домыслами. Да мне может дышать стало легче! Слышите вы, дышать легче, как её не стало!».

Хватая воздух открытым ртом она, вздрагивая всем телом, покачнулась на стуле. Степан Кузьмич хотел подхватить её за плечи, но взяв себя в руки, она отстранилась от него и еле слышно, одними губами произнесла: «Я может быть, всю свою жизнь именно об этом…мечтала, что убью её такую распрекрасную, а потом приду к отцу и скажу: «Ну, что, папочка?».

Эта фраза превратила её лицо в гримасу незаслуженно обиженного ребенка. На глазах из глубин горечью палящего детства проступали слезы. Они, стекая по щекам, мешали ей говорить: «Теперь, папочка, всё по-другому. Теперь у тебя осталась только я, только я…твоя нелюбимая дочка»

Мария – Марианна

Перед тем как мстить, вырой две могилы.

Конфуций

– Вот вы где?

Степан Кузьмич от такой постановки вопроса, даже ему не удивился. Где ж ему ещё быть как не в своем кабинете? Следователь Кошкин его ласково называл кельюшкой, за его нестандартные размеры. В который, не смотря на эти квадратные обстоятельства, бесконечно пытались пробраться и задержаться многочисленные посетители, привлекаемые не только деловыми маршрутами, а иногда и попросту благородным запахом натурального кофе.

Тридцать первое декабря президент страны признал и обозначил нерабочим днем, но на Степана Кузьмича и его коллег это признание, как и многое другое благо свыше не распространялось. Так-то оно так, но находясь на работе в этот праздничный вечер, он убрал документы со стола, отправил перекидной календарь уже уходящего года в архив, и с чувством человека, преодолевшего полосу под названием «Финиш», заварил себе кофе.

Открывая истину и вычисляя преступника, одним лишь ему известным и свойственным путем, сталкиваясь с человеческими страстями и пороками, он, не выгорая профессионально за долгие годы работы, отказывался понимать причины и обстоятельства, превращающие человека созданного по подобию творца в ожесточенного душой преступника.

Он пил свой любимый кофе «Килиманджаро», названный так в честь горы в Кении, на склонах которой растет этот бодрящий эликсир. Удивительный насыщенный вкус этого сорта с ароматов спелых ягод и специй, изысканно сочетался с сыром «Пармезан». На столе красовались и две бутылочки йогурта «Данон». Заботливая Евдокия, зная, что её Степушка о себе сам не побеспокоится, обеспечила сыщика полезным ужином.

Вот так всегда, только запишешься сам к себе на аудиенцию, как тут сразу возникнет какой-нибудь «вот вы где», а уж если само начальство лично к вам пожаловало…

– Степан Кузьмич, вы у нас прямо бариста какой-то, не полиция, а кафетерий.

– А я не возражаю, Дмитрий Сергеевич, бариста, так бариста.

Он приготовил ещё одну чашечку кофе, открыл йогурт, поставив его на салфетку с новогодней ёлочкой перед полковником.

– С Новым годом!

– Умеешь ты Степан Кузьмич так сказать пространство организовать.

– Это не я. Повезло просто, в молодости удачно женился.

– Вот всё у тебя так, куда не ткни, везде повезло. А молочнокислые продукты, между прочим, сейчас в таком тренде.

– Так они, Дмитрий Сергеевич, всегда там были, с шестнадцатого века, как возник во Франции йогурт так, там, в тренде этом и находится. Историки предполагают, что именно этим продуктом один турецкий доктор излечил Франциска I от меланхолии. Существует научная гипотеза, что этот продукт спасет человечество от хандры.

– Товарищ, Кошкин, с вами не интересно, всё вы знаете и ничем вас не удивить. А вот то, что существует гипотеза, что именно в микробиоте возникает, качественный импульс мысли? Как вам?

– Сильно сказано.

– Если в кишечнике кипишь, мыслить нечем.

– То есть, следуя вашим рассуждениям, выясняется, что мы все думаем каким местом?

– Выходит что, не головой.

– Неужели?

– Напрасен ваш скептицизм, Степан Кузьмич. Всем рулит микробиота, в данном случае человеческая.

– Ну, насчет всех, я б так не обобщал. Может, кто микробиотой в этом месте и мыслит. А у нас к счастью в других местах извилины имеются.

Дмитрий Сергеевич, не желающий пить продукт диспута из бутылки, налил его в небольшую кофейную чашечку.

– Скучный вы человек, Степан Кузьмич. Такой разносторонне эрудированный и такой консерватор.

– Да мне уже по времени пора законсервироваться.

– По какому такому времени?

– Как по какому, по отведенному. Я уже так сказать с ярмарки оглобли поворачиваю.

– Пейте кофе, господин сыщик и оставьте в покое свои оглобли. Повернете, когда я раппорт подпишу.

– Так для этого поворота, Дмитрий Сергеевич, бумажная резолюция вовсе не требуется.

– Да что вы говорите?

– Помните сказку «Золушка»?

– Допустим.

– Вот сидят они с принцем в райском саду, а тут голос с небес: «Ваше время истекло!». Да так монотонно и неумолимо: «Ваше время истекло!» и всё, беги быстрей пока карета тыквой не сделалась и еще колеса крутит.

Степан Кузьмич произнес это тихим, зловредным голосом. Рындин, не ожидавший такого гостеприимства подчиненного, застыл с ложкой во рту. Но не тут, то было. Кошкин вдруг неожиданно возник во весь рост, нависая над полковником, громко и зычно, так что завибрировало пространство, продекламировал: «Ваше время истекло!»

– А вы Степан Кузьмич артист, как я посмотрю.

– Есть немного. Да вы кушайте, Дмитрий Сергеевич. Сыр, между прочим, без всяких гипотез, дар богов. Ещё великий Цезарь во времена своих завоевательных походов обогащался не золотом, а запасался сыром.

– Ты мне вот что скажи, Степан Кузьмич, как ты её нашёл?

– А подумал мозгами, а не микробиотой, как некоторые, и нашёл. Эта история про двух девочек.

– Сестёр Гроховских?

– Так точно, сестёр Гроховских, но так думали все, кого эта история не касалась непосредственно. А на самом деле эти две девочки никогда не были сестрами и со временем ими так и не стали. И в этом не совсем их, а может быть и вовсе не их вина.

– Как это?

– А вот так. У четы Гроховских не было собственных детей. Что они только не предпринимали, лечились у лучших специалистов в этой области, ездили по святым местам, ходили к колдунам и экстрасенсам.

– Наследника хотелось.

– Не просто хотелось. Подумайте, какая несправедливость. Надо же было свою империю кому-то передавать. О суррогатном материнстве, как-то тогда не думалось. И решили они взять ребенка из детского дома.

– Вот как? Не верится даже.

– Правильно, что не верится. Решить то они решили, но уж очень пугала генетика сиротского контингента, наличие живых родителей, многие из которых отбывали срок в местах заключения.

– Не взяли?

– Нет. Но тут его величество случай. Как гласит мудрость Конфуция: «Будьте осторожны со своими желаниями – они имеют свойство сбываться». В автомобильной аварии погибает подруга супруги Гроховского со своим мужем. Он какое-то время ещё будет жить, но травмы окажутся не совместимые с жизнью и их новорожденная дочка в одночасье станет сиротой.

– А родственники?

– Была какая-то бабуся из деревни. Гроховские от неё откупились.

– Понятно.

– Радости четы Гроховских не было предела. Мадам Гроховская с упоением погружается в воспитание девочки. Маша росла прекрасным ребенком, жизнерадостным, послушным, приветливым. В четыре года она уже читала и изучала иностранные языки. Белокурая малышка так была похожа на супругу Гроховского, что окружающим и в голову не могла прийти мысль, что она приёмная. Да на самом деле никакая она и не Маша, а Марианна Аркадьевна Селиванова. Начальную школу она окончила круглой отличницей. А потом, началось.

– Гены?

– Да, нет, гены тут не причём. В семье Гроховских родилась девочка.

– У них же ничего не получалось?

– Неожиданно для себя мадам Гроховская обнаружила на пятом месяце, что она беременна.

– Что значит обнаружила? Как это обнаружила? Это что ж она такая не внимательная?

– Бывает. По её убеждениям она уже прибывала в климактерическом периоде. Потом решила, что это возможно образовалась киста или миома. А на приёме у врача чуть не лишилась рассудка.

– Ну, надо думать такой сюрприз. А что наш отец?

– У него, как говорит молодежь, от счастья крышу снесло. К выписке малютки, он перестроил дом. Оборудовал всё, что только было возможно для удобства матери и девочки. Её комната напоминала королевские апартаменты. К её рождению даже посуда в доме подавалась с её инициалами.

– Девочка родилась в серебряной ложкой во рту.

– Да известное английское высказывание: «Один родился с серебряной ложкой во рту, а другой с деревянным половником». В данном конкретном случае получилось, что родившись, девочка вынула эту самую пресловутую серебряную ложку из другого рта.

– Вы говорите о Маше? Но послушайте, она так долго решалась отомстить.

– А тут я с вами не соглашусь. Трижды обласканная обожанием родителей малышка чуть не погибла. И я думаю, это не случайность. Что-то подозревала или просто предчувствовала и мать. К этому времени Маша-Марианна стала совершенно неуправляемой, училась скверно, воровала, курила и не только табачные изделия.

– Вероятно, хотела таким образом привлечь к себе внимание, как ей думалось своих родителей?

– Возможно. Дальше, больше, кто-то отравил маленького щенка родной дочки Гроховских. И это стало последней каплей терпения отца семейства. Он избил приемную дочь.

– Но почему? Он что был уверен, что это сделала Маша-Марианна?

– Ничего не могу сказать, возможно, он что-то узнал или Маша сама призналась. И когда она в сердцах выкрикнула ему: «Что ты за отец такой?!», он ей ответил, что никакой он ей не отец. И что он уже тысячу раз пожалел, что поддался на уговоры своей жены и удочерил её. И что её настоящие родители на кладбище, куда и она может убираться.

– Вот так жил, жил человек, а тут тебе здравствуйте, приехали. А может она эту собаку и не трогала?

– Скорее всего, так и было.

– И что дальше?

– Дальше, вмешалась к изумлению взрослых Ксения. Девочку каким-то образом совершенно не испортило присутствие серебряной ложки во рту с рождения. Чем больше я узнавал о ней, тем горше становилось. Хорошие люди видимо, нужны не только на земле. Разбуженная криком отца, она пыталась успокоить его. Обнимая, говорила, что он самый лучший папочка на свете. Подняла, сидящую на полу в углу отцовского кабинета Машу. Сначала ей это никак не удавалось. Казалось, что свернувшаяся в клубок девочка обезумела. Она, не переставая, произносила одно единственное слово: «Ненавижу». Ксюша целовала её заплаканные глаза и тоже плакала и постепенно Маша, дала себя обнять и затихла. Эх, если бы тогда господин Гроховский сдержал свой гневный порыв, возможно сегодня, он бы не хоронил свою родную дочь. Но, как известно история не терпит сослагательное наклонение.