Почти в Раю

Дмитрий Семенов

Почти в Раю

Артур и Диана вбежали на девятый этаж. Оглянулись назад, прислушались. Вроде все тихо, спокойно. Уродов, подстреливших Диану, не было поблизости. Она на это надеялась. Еще один лестничный пролет этого заброшенного отеля мог лишить ее последних сил. Ноги Диану совершенно не слушались. Где-то между вторым и третьим этажом она уже не могла самостоятельно бежать (пуля попала в плечо, но поди объясни это непослушным ногам), поэтому тогда правой рукой обхватила за шею Артура, рассчитывая, что его армейская подготовка поможет им убежать, как можно дальше. Но сейчас Диана увидела на его лице дикую усталость и поняла, что дальше убегать нет смысла. Им просто не хватит сил.

Диана посмотрела налево. Из-за приоткрытой двери выглядывало испуганное лицо маленького мальчика, которому не дать больше восьми лет. В правой дрожащей руке он держал нож. Обычный кухонный ножик. «Ему бы сейчас в школе сидеть, – подумала Диана, – играть с друзьями, веселиться, радоваться детству. Но нет. Он вынужден прятаться в разваливающемся, Богом забытом месте, опасаясь прихода врагов, которые в лучшем случае прострелят ему голову, как только увидят, а в худшем… Даже думать не хочу, что с ним могут сделать.» Мальчик злобно рыкнул на них, угрожающе продемонстрировал нож, шатающийся из стороны в сторону, и быстро захлопнул дверь, оградившись от них, как и от всего остального мира.

– Нам нельзя здесь долго торчать, – произнес Артур уставшим голосом.

– Да. Мы должны спрятаться, – тихо ответила Диана.

Артур кивнул, и они повернули направо, рассчитывая найти себе временное прибежище. Толкнули первую попавшуюся дверь. Она без лишних усилий, издавая только легкое поскрипывание, открылась. Диана не обратила на это внимание. Хотя, если бы она знала историю отеля, то ее бы подобная мелочь не удивила.

Отель «Гордость нации» стоял заброшенным задолго до начала войны. В нем любили проводить время местные бездомные, когда им становилось холодно; подростки, облюбовавшие эти номера, потому что здесь им никто не запрещал распивать дешевый алкоголь и заниматься сексом; путники, которым было не по карману снять номер даже в самом дешевом мотеле. Собственно, они-то и сломали почти все замки в отеле.

Артур и Диана зашли в комнату. Электричества в здании не было, поэтому пришлось довольствоваться светом, пробивавшемся из разбитых окон, от заходящего вечернего солнца. Они закрыли за собой дверь, прислонились к стене и медленно сползли на пол (мебель в «Гордость нации» выглядела чересчур шикарно для опустевшего отеля, так что подсуетившиеся люди давно уже ее продали).

– Ты как? – спросил Артур Диану, убравшую правую руку с его плеча и приложившую ее к кровоточащей ране.

– Я не чувствую левую руку, – тяжело начала Диана, – рана чертовски жжет, боль просто невыносимая. А так все хорошо. Посмотри в окно. Такой вид замечательный, даже отбивает мысли о скорой смерти.

– Твой энтузиазм вселяет в меня небывалую уверенность, – ответил Артур, через силу усмехнувшись. – Вот, приложи к ране, – Он достал из внутреннего кармана своей кожаной куртки две пачки салфеток.

– Спасибо.

Диана, сморщившись, убрала от раны правую ладонь, с которой стекала кровь, и вытерла ее о салфетку. Затем взяла две другие салфетки и приложила их к окровавленному плечу, и заметила, как они моментально окрасились красной краской.

– Хм, я кое-что вспомнил, – неожиданно громко, в окружающей их тишине, произнес Артур, слегка улыбнувшись.

– О чем ты? – спросила она, одновременно меняя красные испачканные салфетки на новые.

– Название гостиницы, в которой мы впервые встретились. Помнишь? Оно чем-то смахивало на название этого отеля. Кхм, – начал вспоминать Артур, – как там было-то. «Достоинство народа» или «Честь отчизны». Или…

– «Украшение государства», – проговорила Диана, тоже улыбнувшись под влиянием ностальгии.

На нее нахлынули воспоминания. Это было девять лет назад. Она вспомнила себя двадцатилетней студенткой, окончившей       второй курс университета. Они с подругой, Лизой, думали отдохнуть и отпраздновать переход на третий курс. Лиза сказала, что ее знакомый, выпускавшийся в том году, пригасил их к ним на выпускной. Не на сам выпускной, конечно, а на последующее мероприятие в более узкой компании.

Диана сомневалась, стоит ли идти к группе незнакомых людей, но учитывая, что все клубы были под завязку, в которых не наткнуться на неадекватных персонажей было невозможно, они все-таки решили пойти к выпускникам.

Войдя в номер гостиницы, она удивилась. Назвать такую толпу людей узкой компанией у нее бы язык не повернулся. Включая ее с Лизой, насчитывалось человек пятнадцать, если не больше. Преимущественно были парни, но и девушек было немало. К ним сразу же подошел молодой человек, высокий и, на взгляд Дианы, довольно симпатичный. Его костюм когда-то был безусловно очень дорогим, но с течением времени он утратил свой блеск. Манеры молодого человека были безупречны. Он был галантен, вежлив. Диане показалось, точнее она почти была уверена, что когда-то его семья была богатой, но теперь дела стали хуже, а он все цеплялся за прошлое.

Диана тогда и не могла подумать, что с тем молодым человеком, приглянувшимся ей, она и будет жить все последующие годы.

До всемирной засухи и последующей за ней войны, охватившей всю Землю, оставалось менее трех лет.

«Хорошее было время» – подумала Диана.

– А, да. Точно. Дурацкое, конечно, название, но за свои деньги гостиница была вполне неплоха, – сказал Артур, который за эти девять лет внешне почти не изменился. Только его волосы приобрели более темный оттенок. – А учитывая, что в тот вечер я встретил тебя, – такую красивую, рыжеволосую девчушку с прекрасными темными глазами и блестящей улыбкой, которой ты до сих пор и являешься – то им можно даже простить отсутствие мини-бара.

(Хотя по правде, сначала они даже не заметили его отсутствия. Выпускники и так незаметно пронесли столько алкоголя, что его не смогли бы вместить и десять мини-баров. Не спрашивайте меня, как у них получилось. Моей истории вы все равно не поверите.)

– А я тебя в тот вечер запомнила, как заносчивого нахального засранца, не дававшего мне прохода целый вечер.

– Но ведь именно поэтому, мы той ночью и переспали. Не отрицай этого, – ответил Артур.

– Ты можешь себе воображать все, что угодно, но причины были совсем другими, – произнесла Диана. – Алкоголь, алкоголь и еще раз алкоголь. Вот тебе три веские причины. А, ну еще все неплохие варианты быстро расхватали, вот и остался только ты, – закончила она и улыбнулась Артуру.

– Ох, – Артур приложил руку к груди и театрально вздохнул, – теперь мне остается разве что смирится с этим и жить дальше.

И они оба рассмеялись. Смех отразился болью в раненном плече, но Диана этого не заметила. Сейчас она была далеко отсюда. Далеко от войны, разрушившей ее жизнь, да и жизни миллиардов других людей по всему миру, страха, заставляющего маленького мальчика сидеть в позабытом холодном отеле совсем одному и огрызаться на проходящих мимо путников, и жажды, преследующей каждое живое существо на планете после начала засухи, когда запасы пресной воды испаряются ежегодно с чудовищной скоростью.

Она вспомнила последние три года перед войной, когда была счастлива по-настоящему. Тогда только завязывались их отношения с Артуром, а в начале всегда все хорошо. Вы счастливы, для вас больше никто не существует. Вы радуетесь, словно маленькие дети, когда утром видите лица друг друга. Нет никаких ссор, про недостатки вы и не слышали никогда. Страсть и рождающаяся любовь застилают глаза, лучше даже самого непроницаемого тумана.

Именно Артура она полюбила впервые. Нет, конечно, она любила своих родителей и брата, но это была бессознательная любовь, появившаяся сама собой. А любовь к Артуру стала всепоглощающей. Диана точно и не помнила, когда испытала это чувство. Возможно, когда он поддерживал ее и был с ней в тяжелые моменты. А может она полюбила его за дурацкие шутки, которыми он пытался развеселить ее и поднять ей настроение. Или она просто как-то проснулась и поняла, что любит его. Точного ответа Диана не знала, да ей и не нужно было знать. Она любила его и не перестала любить до сих пор, пусть даже временами он вел себя, как капризный ребенок, не хотевший идти на уступки или взрывался, когда не получал желаемого.

Из счастливых воспоминаний довоенных времен ее вышвырнул звук пулеметной очереди, прогремевшей на противоположной стороне улицы. Крики людей, которые не смогли ни убежать, ни спрятаться. Адская симфония не ограничивалась лишь пулеметной очередью и криками, а также дополнялась гранатными взрывами, отдельными выстрелами и каким-то диким, ужасающим, смехом.

Диане стало не по себе. Возможно из-за пугающего смеха или из-за большой потери крови. Тем не менее, голова у нее закружилось, и Диану повело в сторону. Она бы упала, ушибла бы голову, что могло привести к еще большим осложнениям. Но Артур успел вовремя ее подхватить.

– Эй, эй, Диана, ты чего? – спросил Артур с ощутимым страхом в голосе, всматриваясь в лицо Дианы

– Теперь все нормально, – ответила она. – Только ушли бы они отсюда поскорее, а то мне не по себе от всего этого шума, – Диана мысленно корила себя за то, что все еще не смогла привыкнуть к звукам войны.

– Не волнуйся, весь шум скоро должен закончится.

– Ты не можешь этого знать, – тихим голосом проговорила Диана. – Хотя, знаешь, я бы с удовольствием послушала один звук. Звук боли этих уродов, когда бы на них свалилась огромная бомба. Их крики. Вой из-за потерянных конечностей. Вот тогда бы я тоже посмеялась, как и они сейчас.

– Не самая достижимая мечта. Любое оружие массового поражения под запретом со времен Второй Мировой Войны, – устало произнес Артур. – И это замечательно. Иначе бы вся Земля представляла собой одну сплошную Японию.

Диана, конечно, помнила. Историю она знала хорошо. Во многом, благодаря хорошей памяти, но также немалая заслуга принадлежала преподавателю по истории (фамилию которого она уже не помнила, хоть память у нее, честное слово, неплохая, особенно, когда надо было вспомнить все проступки Артура. Вот здесь память ее ни разу не подвела), которую Диана изучала на первом курсе университета. Наверно не только она одна должна благодарить его за хорошее знание истории, но и, как минимум, весь ее поток. Он не только интересно преподносил информацию, но и даже самых безответственных студентов, не подготовившихся к экзамену, все равно каким-то чудом вытянул на тройку. Золото, а не преподаватель.

На одной из лекций, заканчивавшей тему Второй Мировой Войны, преподаватель стал рассказывать про ее последствия.

– Спустя четыре месяца после взятия Берлина силами Советского Союза, – проговаривал в третий раз за день преподаватель по истории, оставшийся без имени, – армия США впервые в истории применила в боевом порядке атомное оружие. Атомные бомбы были скинуты на два города Японской империи. 6 августа 1945 года была почти полностью разрушена Хиросима, а уже 9 августа того же, само собой, года была сброшена бомба на Нагасаки.

После этих ужасных событий, все мировые лидеры сходились во мнении, что Японская империя окончательно капитулирует. И на самом деле все было близко к этому. Спустя неделю после бомбардировки Нагасаки, представители американского и японского правительства встретились на нейтральной территории, а именно в Швейцарии, 16 августа 1945 года.

Но что произошло в тот день за закрытыми дверями, так никто точно и не знает. Ходят слухи, – преподаватель для эффекта даже понизил голос, – что в зал для переговоров тогда вошли десять человек, а спустя полчаса вышли только шестеро. Судьбы же оставшихся четырех человек и их личности до сих пор остаются неизвестными. Только ш-ш-ш, – преподаватель поднес указательный палец правой руки ко рту. – Никому ни слова. Про это знают только избранные члены тайных кругов. То есть, не более пятидесяти миллионов людей по всей Земле, любящих теории заговоров, – под легкий смешок аудитории преподаватель продолжил. – А теперь, давайте отстранимся от теорий различных заговоров и вернемся к фактам.

Как я уже сказал, никто в точности не знает, какие были произнесены или, наоборот, не произнесены слова тем днем, но после переговоров американские политики были взбешены и по их же словам «крайне унижены». Именно «унижение» и повлекло за собой последующие ужасы.

19 сентября 1945 года армия ВВС США сбросила на все более-менее крупные города Японской империи ядерные бомбы. Если быть точным, то удар пришелся по таким городам, как Токио, Иокогама, Осака, Нагоя, Саппоро, Кобе. И, конечно же, по многим другим. Если бомбы, скидываемые на Хиросиму и Нагасаки, взрывались на уровне пятисот метров над уровнем моря, то атомные бомбы 19 сентября, взрывались исключительно после соприкосновения с землей. Таким образом, американская армия хотела не только добиться разрушающего эффекта, но и загрязнить японскую землю большой дозой радиации. Как в последствии было подсчитано, общие жертвы бомбардировки 19 сентября 1945 года составили более сорока миллионов человек, половина из которых скончалась в следствии воздействия радиации.

Уже на следующий день после бомбардировки, император Хирохито, который месяцем позже умрет от радиации, объявил о полной капитуляции Японской империи и попросил у мировых лидеров принять к себе оставшихся в живых жителей Японии. Большинство стран согласились принять у себя японских беженцев. Даже Великобритания и Канада, которые по сути своей помогали американцам в разработке ядерного оружия. Сейчас же, спустя сорок шесть лет, многочисленные японские диаспоры присутствуют чуть-ли не в каждой стране мира, конечно, за исключением США, Китая и нашей родной России (переставшей именоваться Советским Союзом в 1980 году), потому что именно эти три страны отказались в свое время принять беженцев. Слишком уж сильная была вражда между Японской империей и ними. Даже теперь, когда земли Японии стали безопасны, немногие решаются уехать с насиженных мест и вернуться в родные края.

Так, прошу прощения, я слегка отвлекся, – произнес историк. – Давайте вернемся обратно к событиям, произошедшим сразу после неминуемой капитуляции Японской империи.

Американское правительство стали обвинять в чрезмерной и неоправданной жестокости. Обвинениями сыпали лидеры всех мировых держав. С усиленным рвением критика исходила от Великобритания с Канадой, желавших, чтобы все остальные страны напрочь забыли про их причастность к созданию атомного оружия. В США республиканцы использовали данный инцидент в свою пользу и обвиняли Трумэна, на тот момент президента США, в бесчеловечности и безрассудстве. В целом, план республиканцев достиг успеха. 19 сентября 1946 года, ровно через год после массовой бомбардировки Японской империи, Гарри Трумэн был вынужден снять с себя полномочия президента США и уйти в отставку.

Пока республиканцы пытались вернуть себе власть в США, лидеры европейских, латиноамериканских и азиатских стран пришли к выводу, что случившиеся с Японией не должно больше повториться. Собственно, тогда и появилась идея о запрете любого оружия массового поражения. На момент 5 декабря 1945 года более шестидесяти стран были солидарны с этой идеей. А уже к 8 апреля 1946 года этот союз насчитывал восемьдесят одно государство. Не были согласны только США и Советский Союз, потому что США обладала ядерным оружием, а СССР имел определенные наработки и был близок к созданию атомной бомбы. Но все-таки и они вынуждены были присоединиться к остальному миру.

Первым «сдался» Советский Союз, которому пригрозили не только изоляцией, но и полномасштабными военными действиями. СССР, обескровленный и уставший из-за недавно законченной Великой Отечественной Войны, не мог ввязаться в новую. Поэтому, 10 августа 1946 года Сталин согласился присоединиться к мировой коалиции.

США во главе с Трумэном долго были непреклонны. Он отвечал остальному миру, который грозил США изоляцией, что скинет на них атомные бомбы. Хотя, как стало известно из мемуаров приближенных к Трумэну людей, практически весь боезапас ядерного оружия был использован, а создание новых бомб требовало колоссальных денежных затрат, которые конгресс США, по настоянию республиканцев, отказался выделить на новое ядерное оружие. И как только Трумэн покинул свой пост, ситуация резко изменилась. 2 октября – я уже устал повторять какого года – США также вошли в мировой союз.

Таким образом, 23 декабря 1946 года все мировые лидеры собрались в Берне и подписали договор о полном уничтожении имеющегося ядерного или любого другого оружия массового поражения, а также о полном запрете производства и разработки ядерного или любого другого массового оружия.

Этот день считается окончанием Второй Мировой Войны, – преподаватель перевел дух и продолжил. – Ну вот, и подошел к концу блок про Вторую Мировую Войну.

Кстати, о последствиях. По мнению многих экспертов, именно запрет разработки оружия массового поражения позволил ученым сосредоточить свои силы на генной инженерии и добиться в 1963 году создания первого ГМЧ – генно-модифицированного человека. На сегодняшний же день их количество превышает отметку в восемьдесят миллионов. Я несколько лет назад наткнулся на статью о пользе генно-модифицированного человека. Кое-кто из вас наверняка тоже ее читал, но мы все же находимся на юридическом факультете и к биоинженерии не имеем прямого отношения, поэтому для незнающих расскажу.

Ученый, написавший статью, утверждал, что ГМЧ являются более работоспособными, чем люди; они не подвержены заболеваниям; им требуется вдвое меньше воды и пищи для поддержания жизнедеятельности организма, нежели людям, а благодаря медленному обмену веществ срок их жизни составляет триста – триста пятьдесят лет (создают их по образу двадцатилетних мужчин и женщин). Хотелось бы отметить, несмотря на то, что меня с ГМЧ связывает медленный обмен веществ, выглядим мы совершенно по-разному, – историк указал на свой выпирающий живот. – Все они высокие, стройные, красивые. Хотя, последнее – это уже чистая субъективщина.

Первоначально многие со скепсисом и даже недоброжелательностью отнеслись к ГМЧ, оперируя тем, что ГМЧ со временем просто расплодятся и займут место обычных людей. Так что ученым пришлось внести небольшие поправки и сделать ГМЧ полностью не способными обзаводиться потомством.

Сейчас ГМЧ живут и работают по всему миру, – продолжил историк. – Преимущественно они располагаются в США, Китае, Великобритании, Германии и, само собой, в России. На сегодняшний день генно-модифицированные люди показывают себя, как исключительно хорошие работники и достойные члены общества, хотя это вы и так должны знать.»

Диана подумала, что в свои университетские дни и правда видела только положительные стороны ГМЧ. Они много работали, не уставали, при встрече вели себя вежливо. Занимались тем, что обычные люди не могли делать. От них шла исключительная польза. Но все закончилось, и закончилось довольно резко.

В 1996 году началась засуха. Сначала люди надеялись, что лето просто не хочет уходить, но к ноябрю все стало очевидно. Вода испарялась, причем быстро. По предсказаниям ученых, такими темпами на Земле не останется естественных источников пресной воды уже к 2008 году. После этого началась паника.

Уже были известны способы переработки соленой воды в пресную, но этот процесс занимал очень много времени. Например, из одного литра соленой воды могли получить только сто миллилитров пресной, да и то часов за десять. А о способах получать пресную воду в промышленных масштабах никто и не слышал (даже сейчас люди не смогли придумать такой способ).

Все боялись начала Третьей Мировой Войны. Но никто и не мог подумать, что генно-модифицированные люди, которым и не нужно столько воды, сколько обычным людям, начнут собственную войну. В 1996 их численность была около ста миллионов. Они договорились между собой (ни Диана и ни один из людей не знал, когда они успели) и начали гражданскую войну против людей.

Россия стала одной из стран, где война приняла колоссальный оборот. В один день пять миллионов ГМЧ, находившихся на территории России, принялись убивать. В тот день от рук ГМЧ погибло почти восемь миллионов россиян, больше десяти миллионов были ранены. Но и ГМЧ в тот день понесли серьезные потери. Больше пятисот тысяч из них были убиты. Но Диане этого было мало. Ничто не могло тогда хоть немного порадовать ее. Ведь в тот проклятый день 1996 года, день, когда мир изменился навсегда, убили ее брата. Она редко плакала, считала себя слишком сильной, чтобы рыдать напропалую, но в тот день Диана рыдала, и не могла остановиться. Никто не мог ей помочь, даже Артур. Никто не мог убрать у нее из головы образ мертвого брата с восемью ножевыми ранениями и маской, навсегда застывшего, ужаса на его лице. Именно тогда она и возненавидела всех генно-модифицированных людей и поклялась сама себе, что сделает все возможное, чтобы уничтожить их.

Воспоминания о начале войны и о брате, а может просто боль от пулевого ранения, заставили Диану, к собственному ее стыду, расплакаться.

– Диана? – спросил удивившийся Артур, который до этого видел ее плачущей от силы пару раз.

– Ничего, – она отмахнулась и стала вытирать, полившиеся из глаз, слезы правой окровавленной рукой. – Так, минута слабости. Не принимай всерьез.

– Ты как себя чувствуешь? Голова не кружится?

– Я же сказала, что все хорошо. Сознание не потеряю, не волнуйся, – огрызнулась Диана.

– Хорошо. Как скажешь, – с грустью в голосе произнес Артур.

– Артур, у тебя сигареты остались? – Ей чертовски хотелось выпить (воды, само собой) и выкурить сигарету, но она знала, что последние капли воды у них закончились еще часа четыре назад. Так что надежда оставалась только на сигареты.

– Ты же бросила.

– Я бросила, когда мы собирались завести ребенка, но… (оказалось, что Диана не может иметь детей) Ты сам знаешь. Я просто курила, когда тебя не было рядом. Ты был так рад за меня. Восхищался моей силой воли, и мне просто не хотелось тебя расстраивать. Снова.

– Перестань. Ты же знаешь, что я тебя никогда в этом не винил, – Диана была рада это услышать, но все равно до конца ему не верила.

Артур полез в карман джинсов, достал помятую пачку сигарет «Gold standard» (они были наиболее распространены среди офицеров). Осталось только три штуки.

– Подожди, – вдруг резко произнес он. – А как ты будешь курить и одновременно закрывать рану?

– Я и не буду ее закрывать, – Диана убрала правую руку от раны, к которой уже почти прилипли две мокрые от крови салфетки.

– В смысле? – озадаченно спросил Артур. – Давай хотя бы я ее закрою.

– Артур! – яростно крикнула Диана. – Не будь идиотом! Какая к черту разница! Это уже ни на что не повлияет. А теперь можешь дать мне гребанную сигарету, пожалуйста?

Диане не хотелось на него срываться, но просто эмоции вдруг переполнили ее.

Артур, слегка пораженный, передал одну сигарету ей, другую засунул в свой рот, придержал зубами, чтобы она вдруг не выпала. Затем убрал пачку обратно в карман, достал из него же зажигалку и прикурил сначала себе, потом Диане.

Знакомое ощущение стало заполнять ее легкие. Она расслабилась. На мгновение ей показалось, что снова может потерять сознание. Хоть Диана и уверяла Артура, что с ней все хорошо, на самом деле чувствовала она себя плохо. Слишком много крови было потеряно.

Пока еще Диана окончательно не отключилась, она подумала, что не всегда была курильщицей. А стала потихоньку дымить только с начала войны. После атаки генно-модифицированных, практически все мужчины были призваны в армию. Артур, который на самом деле был отпрыском некогда известной и состоятельной семьи, благодаря еще сохранившимся семейным связям смог быстро – за три года – дослужиться до капитана. С одной стороны, Диана была рада этому, все же офицеры и их семьи имели определенные привилегии, – больше всего ей нравился увеличенный запас пресной воды, поступающий в их квартиру – но с другой стороны, Артура из-за этого почти никогда не было дома. Он был вынужден постоянно находится на передовой, выполнять опасные поручения. Диана за него сильно переживала, ведь по большому счету, кроме Артура у нее и не осталось никого (с родителями она перестала общаться еще до начала войны). Тогда-то она впервые и закурила, потому что слышала о свойстве сигарет успокаивать нервы, что ей было просто необходимо.

Артуру, получившему капитанские погоны в столь короткий срок, многие предрекали блестящее будущее. Говорили, что такими темпами он скоро и генералом может стать. Возможно он бы и смог дослужиться до генерала, но узнать этого у них не получилось.

Когда Артур получил капитана, его перенаправили в штаб к полковнику Маяковскому, который был из бедной семьи и добился всего своими силами. Маяковский не хотел видеть у себя выскочку Артура, дослужившегося до своего звания, по мнению полковника, исключительно из-за семейных связей, и поэтому всячески пытался изводить его. Диана упрашивала Артура, чтобы он не поддавался и не обращал на него внимания. Полгода все было нормально. Артур пропускал мимо ушей любые незаслуженные упреки и пытался сохранять спокойствие. Но в один день он не выдержал и после очередного нагоняя, приправленного словами о его разорившейся семье, Артур ударил Маяковского при всем штабе.