Внутри себя

Холод настолько проник внутрь меня, что порой я его уже не ощущаю. А эта самая пора тянется уже не один час. Голый и весь перепачканный собственной кровью и дерьмом, с зашитым строительным инструментом брюхом и перемотанной штанами рукой, тяжёлыми шагами шаркаю к двери.

Какие у меня мысли в голове? Трудно сказать, потому что сейчас они похожи на школьников, для которых только что прозвучал последний звонок, означающий начало летних каникул, а там пойди поймай хоть одного. В голове полнейший хаос и неразбериха, но что делать, я знаю.

Доковыляв до могучей двери, опускаюсь со стоном на колени. Секунду-другую перевожу дыхание и раскрываю сжатый кулак, где томится мой «золотой ключик». Даже боюсь представить, что будет со мной, если дверь возьми да и не откройся. Чувствую, как по лицу пробегает ироническая улыбка, но тут же исчезает. Аккуратным движением беру отрезанный палец так, чтобы подушечка смотрела вперёд. Подношу к отверстию в двери и медленно вставляю внутрь. Чувствую себя хирургом, делающим первый надрез, боясь допустить ошибку. Наблюдаю, как первая фаланга утопает в нише, затем следующая, и вот пальчик уже полностью погружен в замочную скважину. Время останавливается, а вместе с ним и моё сердце. Оно не бьётся, замерло. Перестаю дышать, да и вообще боюсь пошевелиться и издать лишний звук. Всё моё внимание сосредоточено на большом куске металла. Секунды кажутся вечностью, словно нажали на паузу, и картинка на экране замерла.

Щелчок.

Тут же по телу пробежала дрожь, десятки тысяч иголок ударили одновременно, тем самым выведя меня из ступора. Неужели прозвучал щелчок или мне показалось? Да нет, чёрт возьми, точно был щелчок, свидетельствующий о том, что замочный механизм открыт.

Ноги и руки будто обвязаны неподъёмными гирями, потому что не могу пошевелиться. Боюсь сделать шаг или двинуть рукой, а вдруг мне стоит только пошевелиться, и снова произойдёт щелчок.

Принимаю вертикальное положение, боль не чувствуется, уровень адреналина в крови такой высокий, что смело можно отрезать ещё пару пальцев. Взгляд устремлён на ручку двери. Дрожащей рукой тянусь к ней, дотрагиваюсь до неё, холод обжигает ладонь, но в этом есть что-то приятное. Замираю на месте, предвкушаю знаменательное для себя событие. Всё никак не решаюсь потянуть дверь на себя и стою так несколько секунд. Глубоко вздыхаю и параллельно с выдохом тяну её на себя.

Сопротивления нет. Дверное полотно следует за моей рукой. Не верю своим глазам. Дверь открывается, и тут же чувствую, как в комнату проникает посторонний запах. Только сейчас понимаю, что уже давно не вдыхал ничего другого, кроме вони человеческого дерьма, пота, крови и собачьего корма. Этот поток воздуха показался мне волшебным, ни на что не похожим. Никогда не думал, что буду радоваться другому запаху, как маленький ребёнок, получивший на день рождения заветный подарок. Это не просто запах, это запах свободы. Голова идёт кругом. Ноги слабеют. Не решаюсь отпустить ручку двери, так как не хочется упасть на пол и при этом удариться о бетонный пол головой. Только не сейчас.

Когда дверь открывается полностью, в лицо меня ударяет мощнейшая волна воздуха. Нет, это не свежий воздух, но в данный момент он мне кажется лучшим на свете.

Невольно закрываю глаза и делаю такой глубокий вдох, что брюшная полость горит огнём, но я не обращаю на это внимания. Я наслаждаюсь свободой. На глаза наворачиваются слёзы. Хочется рыдать.

Первая эмоциональная волна проходит, а вместе с ней уходит и эйфория. Рано радоваться, впереди по-прежнему маячит неизвестность.

Дверь полностью распахнута, и я смотрю вперёд. За дверью темнота. Ничего нельзя разглядеть, но всё-таки кажется, там что-то есть. Какой-то коридор или что-то похожее на него. Жаль, нет фонаря, сейчас бы он пригодился.

Оглядываюсь назад, смотрю наверх, где всё так же упрямо светит красный огонёк. Пристально смотрю на него и мысленно посылаю свою ярость и обещание убить того, кто за всем этим стоит. Кто бы это ни был, он умрёт, уж я об этом позабочусь. Прежде чем покинуть своё пристанище и отправиться покорять неизвестный мир, решаю забрать всё то, что мне может понадобиться. В первую очередь нож. Иду к нему и беру его в здоровую руку. Осматриваюсь дальше. Замечаю обручальное кольцо, но не знаю, хочу ли я его брать. Лучше взять. Самая главная вещь, которую я хочу взять собой – это полароидный снимок. Взяв в здоровую руку все предметы, иду к выходу, по пути надеваю кольцо на палец, так как карманов нет, как, в принципе, и одежды. Пересекаю дверной проём и оказываюсь в другой локации игры на выживание. Новый уровень начинается. Всё движется по намеченному сценарию, уверен в этом. ОН всё контролирует.

Глава 5

1

Совершенно голый иду в неизвестность. Темнота и мрак поглощают меня. Мелкими шажками продвигаюсь вперёд, боясь наткнуться на что-нибудь, или хуже того – споткнуться и упасть. Я и так уже похож на разбитое корыто, поэтому ещё один лишний удар может меня окончательно сломать. Одновременно испытываю страх и радость. Страх, само собой, присутствует, да и в принципе никогда и не оставлял меня. С первых секунд пробуждения он стал моей тенью, частью меня. Страх так глубоко проник в сознание, что кажется, будто выгнать его оттуда уже никогда не получится. В эту минуту он действует как раковая опухоль, стремительно уничтожающая всё живое внутри меня. Всем телом ощущаю мелкую дрожь, которая временами стучит огромными африканскими шаманскими барабанами. А вот радость приютилась аккуратно возле страха. Конечно, я рад – рад тому, что смог покинуть импровизированную камеру пыток. Если честно, то моей радости нет предела. Просто сейчас она так сильно напугана, что не готова взять бразды правления в свои руки. Но всё равно я ощущаю некую свободу, хотя прекрасно понимаю, что это условная свобода. До настоящего освобождения я ещё не добрался, а может и не доберусь никогда.

Здесь абсолютная темнота. Я уже прошёл несколько метров, но такое ощущение, что уже пару километров. Оглядываясь назад, вижу вдалеке утопающий во мраке тусклый свет, исходящий из дверного проёма.

– Ни за что туда не вернусь, – шёпотом говорю я, вытирая лоб.

Лучше умереть прямо здесь и сейчас, чем снова оказаться в пыточной, где то и дело на тебя смотрит красный циклоп. Ни шагу назад, только вперёд, и неважно, что меня там поджидает, наверняка мало чего хорошего. Здесь нет хорошего, только не для меня. Видимо, я этого не заслужил и некто пытается вдолбить мне это в голову. Если какое-то время назад я этого не понимал, то сейчас мне об этом просто кричат в ухо. Куда я иду?

Коридор весьма узкий, тоже бетонный, по крайней мере пол точно сделан из бетона. Здесь также холодно. От тёплой кофты, штанов и шерстяных носков я, конечно, не отказался бы. С каждым шагом тело слабеет, оно истощённо и обескровлено. Начал потихоньку болеть живот, видимо порошок прекращает своё действие. Стоит мне поставить левую ногу на землю, как в левый бок бьёт мощная огненная молния. И такая молния ударяет с каждым пройденным метром. Не знаю, сколько прошёл, но, наверное, метров пятьдесят. Не видя ничего, трудно сориентироваться. Не исключено, что я прошёл не больше десятка-другого, а может и хуже того – брожу по кругу. Отсутствие хоть какого-либо источника света очень сильно деморализует и сбивает с толку, невозможно здраво мыслить и ориентироваться в пространстве.

Больше не могу идти, левый бок горит нестерпимым огнём, словно во мне воспламенилась целая бочка горючего топлива. А вот, наверно, и моя смерть. Радость так и не успела пожить, придётся её похоронить тут же.

Опустился на колени и положил нож на землю. Здоровой рукой, в которой по-прежнему находится снимок, трогаю левый бок. Он горячий, как будто там, под кожей, и в самом деле разгорается настоящий пожар. Что делать, я не знаю. То ли завалиться на холодный пол животом и ждать, пока я умру, то ли продолжать свой путь. Конечно, мне хочется выбрать второй вариант, но он такой тяжёлый. Боль в левом боку словно якорь, упорно препятствующий дальнейшему продвижению.

– Сука, как же больно! – прокашливаю я, пытаясь при этом не впасть в панику.

Надо идти вперёд, встать и идти вперёд, умереть всегда успею. Не ради этого же я окунался в ведро с дерьмом, вскрывал себе брюхо и заживо отрезал палец. Не ради того, чтобы подохнуть как дворовый пёс, которого сбила машина, когда тот решил по-быстрому перебежать оживлённую автотрассу. Я всё это делал ради них, ради тех, кто изображён на снимке. Нащупал снимок и поднёс к глазам – ничего не видно, абсолютно ничего. Где же я? Какой-то бункер, что ли? Да какая разница. Мне захотелось посмотреть на ангелочков, только они могут заставить меня подняться и двигаться вперёд. Но чёртова темнота не даёт мне это сделать.

Закрываю глаза, хотя здесь этого можно было и не делать. Но всё-таки закрываю. Тут же передо мной появляется всё та же зловещая картина – снег, перевёрнутая машина и чёрный мешок с детским телом внутри.

– Я иду к вам, милые мои, – шепчу я в никуда, всё так же стоя на коленях. – Иду к вам!

Возможно, я уже начинаю бредить и не способен отдавать отчёт всему, что говорю и вижу. Предсмертная агония бредёт где-то возле меня, пытаясь обхватить и увести в свой плен. Но я нахожу в себе силы и встаю, убирая её горячие руки с плеч.

Потом, но не сейчас.

Хочу правду.

Умру чуть позже.

Позже.

Ужасно больно, но иного выхода у меня нет. Мои ангелочки заставляют меня преодолеть этот болевой барьер.

Встал.

В жизни не испытывал такой адской боли, но надо идти. Идти вперёд, несмотря ни на что. Пребывать в незнании ещё больнее. Физические муки ничто по сравнению с болью, поселившейся в груди, возле сердца, что раз за разом наливается кровью, когда перед глазами встаёт та ужасная картина на снежной дороге. Хуже всего отойти в мир иной, так и не узнав, что же произошло на самом деле. Нет, я, конечно, начинаю понимать, что к чему и какая роль отведена мне в этом кошмаре, но всё-таки хочется знать наверняка. Может, всё, что я видел во снах, – это вымысел, неправда. Может, я это не я. Вот поэтому, чтобы разобраться во всём этом хаосе, мне просто необходимо не умереть здесь – на холодном полу, где темнота пленит, с ног до головы окутывая своими чарами.

То, что мне удалось встать, уже можно считать маленькой победой, да что там победой – настоящим чудом. А ещё чудом называются две девочки. Начинаю ощущать, что мысли в голове приобретают странный привкус, если так можно выразиться, но, несмотря на это, отчётливо понимаю, что я люблю малышек, улыбающихся на снимке. Снимок?! На мгновение подумал, что потерял его. Нет, вот он – крепко сжат в руке. Этот квадратный кусочек стёртой памяти последнее, что я выпущу из своих рук. Я умру с ним, прижимая его к левой части груди, где ещё бьётся сердце. Но если я не потороплюсь, то не исключено, что это самое сердце встанет раз и навсегда и ничто уже его не заведёт, а самое главное никто.

Прочь, прочь, прочь все тёмные и гнетущие мой разум мысли. Только вперёд. Я уже не понимаю, где перед, а где зад. Всё смешалось: низ, верх, лево, право. Куда идти? Накатывает паника. Сейчас я похож на юлу, которая вращается на одном месте, не зная куда податься.

Стена, а вот и другая стена. Теперь осталось определиться, откуда я пришёл, с какой стороны. Жаль будет, если я вернусь назад – в место, где несколько раз почти не умер.

Звук. Где-то недалеко от меня что-то прозвучало, я что-то слышал. Нормального человека это должно было напугать до смерти, учитывая тот факт, что здесь абсолютная темнота. Но, в отличие от нормального человека, меня это радует, внушает мне надежду на спасение. Источник загадочного звука может означать многое. Возможно, я здесь уже не один. Но как это выяснить, когда ничего не видно, даже своей руки, вплотную поднесённой к глазам. А может, мне это показалось. Может, это слуховая галлюцинация. Мозг решил подшутить надо мной, так сказать, перед кончиной поиграть со мной, чтобы умирать было не так грустно.

Опять звук. Нет, это точно не шуточки головушки, это реальные звуки. Здесь, что-то или кто-то есть.

– Эй, кто здесь?! – кричу я в никуда, в надежде получить ответ. – Здесь есть кто-нибудь?

Но, разумеется, ответа я не дожидаюсь.

Резко дёргаюсь. Чувствую, как около моей ноги что-то пронеслось.

– Кто здесь? – не сдаюсь в своих попытках получить ответ.

Покажись, будь мужчиной, а не гондоном. – На что я рассчитываю, оскорбляя своего потенциального захватчика.

Писк.

Теперь я могу расшифровать звук. Это писк. Мышь или крыса. Не могу точно сказать, какая из этих тварей издаёт писк, но определённо это грызун. Если здесь есть грызун, то это значит… А что это значит? Надо собраться и проанализировать новые данные.

Крыса или мышь. Если здесь есть живое существо, то значит, должен быть и выход, ну или что-нибудь наподобие. Они же сюда как-то попали, а самое главное – откуда-то.

Снова писк. Не думал, что наступит такое время, когда буду искренне рад услышать писк мелкой твари. Сейчас он кажется божественной музыкой, хором поющих мальчиков-зайчиков.

Надо идти на звук грызуна. Возможно, он меня куда-нибудь да выведет, по крайней мере, я на это сильно надеюсь.

Огненная боль по-прежнему даёт о себе знать, но, превозмогая эту гадину, переставляю ногу за ногой, в том направлении, откуда идёт звук. Главное, чтобы я не вышел на их гнездо, где стану лёгкой добычей. Раненый и плохо пахнущий, что ещё может быть лучше для стаи голодных крыс. О чём я думаю, чёрт меня побери.

– Соберись, твою мать, сейчас не самое подходящее время, чтобы сходить с ума.

Шаг за шагом иду вперёд, а не исключено, что и назад. Но учитывая тот факт, что раньше я не слышал крысиного визга, надеюсь, что двигаюсь в верном направлении.

Прошёл около тридцати шагов, и мой путь всё так же оставался прямым, ни одного поворота и изгиба. Тоннель?

Не успел начать размышлять о том, где я пребываю, как вдруг впереди меня появилась маленькая жёлтая точка.

Свет.

Первое, что подумалось мне, – галлюцинации. Очевидно, этому было логическое объяснение в виде болевого шока, физического истощения, подкреплённого голодом и жаждой, психологического упадка. Это только малая часть того, что может спровоцировать галлюцинации.

Находясь здесь, в полнейшей темноте, трудно понять, действительно ли впереди маячит реальный лучик света или это обман зрения. Есть только один вариант проверить эту теорию – идти на свет.

Это открытие приободрило меня, в ногах вдруг почувствовалась сила, боль в левом боку уменьшилась, словно на него вылили чан с ледяной водой, да и в целом сознание очистилось от осевшего на нём отчаяния и бессилия.

Передвигая ногами, словно младенец, который только-только научился ходить и неуверенной походкой движется в выставленные мамой ручки, я шёл к жёлтой точке света. С каждым пройденным метром точка постепенно превращалось в размытое пятно. Даже сейчас, когда я уже сделал достаточное количество шагов, было трудно разобрать, что это. Но в одном я был уверен, это не игры моего воображения, нет, разум не обманывает меня. Это реальность. После долгого пребывания там, в этой чёртовой комнате, где имеющийся источник света трудно было назвать таковым, да и здесь, где он вообще отсутствует, представленный моему взору свет казался чем-то необыкновенным ярким и тёплым. Я, словно мотылёк, порхающий на раненых крылышках, упорно двигаюсь туда, где, возможно, обрету покой, как душевный, так и физический. Признаюсь честно, я уже готов умереть. Нет, это не пустые слова. Я так устал, что хочется, чтобы весь этот кошмар закончился. В глубине души я понимаю, что вряд ли когда-нибудь выберусь отсюда живым, но вот умереть со спокойной душой и чистым сердцем всё ещё могу. Именно за этим я иду вперёд, к манящему жёлтому пятнышку.

Преодолев немыслимое для меня расстояние, я достиг той отметки, когда мог рассуждать о том, что вижу. Это и в самом деле был какой-то тоннель. Догадки, оказались правильными. Всё это время я находился в тоннеле или бункере, короче говоря, в месте, где нет естественного источника света. Не исключаю такой вариант, что это место расположено глубоко под землёй. От таких мыслей тело содрогнулось, холодная дрожь пробежала от головы, растворившись в пальцах ног.

– 

Да уж, оказывается, меня уже похоронили, – вырвалось у меня фраза, от которой страх и ужас вновь подступили, встав где-то за спиной, готовые в любую минуту накинуться на меня.

2

Источник света находился за поворотом. Прямая линия, по которой я всё время шёл, наконец-то изогнулась. Тёмный тоннель, где до этого момента не было видно абсолютно ничего, поворачивал вправо на девяносто градусов. Вот именно оттуда и исходил свет. Сразу же вспомнились городские легенды, гласящие, что по всей планете глубоко под землёй есть множество неисследованных тоннелей, которые до сих пор остаются загадкой для человечества. За многие столетия ни одному из путешественников так и не удалось найти такой подземный тоннель. А те, кому всё-таки посчастливилось отыскать в него вход, уже никогда оттуда не возвращались. Если верить легендам, в такие тоннели можно только войти, но нельзя выйти.

Очень надеюсь, что я нахожусь не в одном из таких подземных тоннелей, хотя в голову невольно просачиваются подобные мысли. А если это и в самом деле так, то выхода мне не видать, как своего правого безымянного пальца. Вот она, чёрная, а в моём случае тёмная ирония судьбы. С другой стороны, эти ваши городские легенды – одна большая чушь. Не знаю, про какие там говорится тоннели, но этот явно создал человек. Бетонный пол не мог появиться сам, как и искусственное освещение, да и сама чёртова комната. Так что, если и в самом деле существуют на Земле такие места, это не одно из них, а творение человеческой твари.

– Поворот не туда, – произнёс я с лёгкой улыбкой на лице. Вспомнился один фильм, где главные герои свернули не туда и дальше происходил кровавый ужас. Надеюсь, это не тот поворот, где меня поджидает отвратная участь.

Свет, исходивший из-за угла, был для меня словно маяк. Я корабль, который после долгого плавания в безмерном море наконец-то прибыл в пункт назначения.

Страшно ли мне?

Ещё как. Трудно описать эмоции и ощущения, царящие внутри меня. С одной стороны, я так долго ждал его, этого самого света, но с другой – неизвестность пугает меня до чёртиков.

Ноги приросли к земле, как сваи, вбитые глубоко в землю. Не желали двигаться. Что меня там ждёт? Кто меня там ждёт?

Свет был желтоватый, нельзя сказать, что такой уж яркий, но после долгого пребывания в полнейшей темноте он казался вспышкой солнца, ударившей в глаза.

По моим предположениям, за поворотом тоннель продолжался. Видимо, источник света, она же лампочка или лампа, был расположен в глубине.

Когда ты не можешь сделать и шагу назад, то шагнуть вперёд – это всего лишь вопрос времени. Вот и моё время пришло. До поворота оставалось всего каких-то пару десятков метров, а страх и волнение накатывали огромными волнами. И чем больше расстояние до поворота сокращалось, тем сильнее волны накрывали меня с головой.

Последние шаги дались с трудом, но дело не в физической боли, а в душевном терзании. Конечно, я хочу узнать, что там скрывается, но раз за разом, стоит мне хоть на долю секунды закрыть глаза, как передо мной встаёт одна и та же картина: снег, девочка, мешок. Это самое страшное, что может произойти. Только сейчас я понимаю, какой я трус. Я боюсь признать, принять роль детоубийцы, да и неважно, случайно это было или преднамеренно. Результат уже не исправить.

Закрыв глаза, я делаю ещё пару шагов вперёд. Не хочу раньше времени увидеть то, что меня может шокировать, потрясти или просто убить. Переступив невидимую чёрту, разделяющую тьму и свет, всем телом почувствовал тепло. Мурашки снова взяли свой старт и привычной тропой пробежали вдоль израненного тела.

Стоя всё так же, правой стороной лица к источнику света, ловил одновременно приятные и обжигающие волны, исходящие оттуда, куда я боюсь посмотреть.

Собрав всю волю в кулак, я наконец-то открыл глаза. Чёрные мошки запрыгали в диком танце, заставляя меня лишние секунды простоять на месте, тем самым позволив глазам привыкнуть к новым ощущениям.

Не двигаясь, я повернул голову направо и увидел длинный коридор. Мне кажется, он ничем не отличался от того, откуда я только что вышел. Разница состояла лишь в источнике света. Такой же пол, такие же стены и… Минутку. Все же отличия есть.

На одной из стен была надпись, точнее надписи, но состоявшие из одного и того же слова.

«Папочка».

Сердце сжалось до размера маленького зёрнышка, а потом резко разжалось. В руках всё так же находился снимок с детскими личиками. Медленно поднёс его к глазам. С него на меня по-прежнему смотрели два ангела и до сих пор неизвестная мне женщина. Я то и дело переводил взгляд с фотографии на надписи, которыми была исписана вся стена, и пытался понять, что это значит.

Обвинение или мольба о помощи?

Не знаю, что хуже.

Вплотную подошёл к стене и внимательно посмотрел на надписи. Они были выцарапаны. Чем-то острым.

Ножом?

Нож, так же, как и снимок, находился в здоровой руке. Я аккуратно приблизил его остриё к началу надписи и провёл по каждой букве.

Неужели всё написанное здесь было сделано этим самым кухонным тесаком, который после подкинули мне? Что это значит?

– Чем дальше, тем дерьмовее, – снова произнёс я мысль, блуждающую в голове. – Но отступать уже некуда. – Посмотрев последний раз на нож и надписи, я двинулся вперёд. Туда, откуда светило жёлтое облачко.

Те надписи, что остались позади меня, были не просто выцарапаны на стене, они служили ещё одним напоминанием о том, что я совершил. Боже мой, что же со мной происходит, точнее с моим сознанием? Я уже виню себя и съедаю изнутри за то деяние, которого не помню, да и, возможно, не совершал. Нельзя исключать и такой вариант, при котором всё, что я видел в своих бредовых снах, это не что иное, как ложные воспоминания. А что если у меня нет ни жены, ни детей и ни в какую аварию я не попадал, а тем более не становился её виновником и убийцей в одном лице. Всё может быть, но внутренний голос вот уже которое время тихо нашёптывает мне обратное. И я ему почему-то верю. Не знаю, почему, но, идя по бетонному коридору, с каждым шагом верю всё сильней.

Новый виток тоннеля, куда я завернул, был длинным, конца не видно. Кто-то хотел меня далеко упрятать. Тут кричи не кричи, а никто и не услышит.

Как же хочется есть, а пить ещё больше. Постепенно мысли о воде начинали брать верх над всеми другими, обитющими в голове. Только сейчас понял, что с момента первого пробуждения ни разу не пил.

Размышления о голоде и жажде были прерваны новым поворотом нескончаемого, на первый взгляд, тоннеля. В этот раз изгиб на девяносто градусов уходил влево. Из-за поворота виднелся красный свет, словно предупреждающий путника об опасности. Сначала жёлтый – будь внимателен, а теперь красный – приготовься.

Красный свет в подобных местах может сигнализировать о чём угодно, но, скорее всего, предупреждает о входе в какое-нибудь помещение, куда доступ дозволен не всем.

Я замер на месте, пытаясь оценить возникшую ситуацию. Очень надеюсь, что за новым поворотом нет очередного длинного пути в никуда, так как ещё один такой марш-бросок я не осилю. Вся область живота горит, ноги болят, особенно это касается подошв ступней, на которых, как я предполагаю, уже появились кровоточащие раны.

– Господи, прошу тебя, пусть там будет дверь, за которой я найду все необходимые ответы. Ну хоть сейчас стань на мою сторону, ну помоги мне, услышь мои мольбы. Посмотри, на кого я похож. Разве я выгляжу как нормальный человек? – Своеобразная и только что сочинённая молитва сорвалась с моих уст как автоматная очередь.

Если Господь не услышит меня и там окажется очередной длинный коридор, то я упаду прямо на этом месте и буду ждать смерть. Ибо двигаться вперёд уже просто нет сил. Я живой труп, зомби, передвигающийся сам не зная куда и зачем.

Вдохнув поглубже и сжав фотографию в кулаке, где также находился нож, двинулся вперёд. Дойдя до поворота, медленно повернулся налево и был приятно удивлён.

3

Дверь.

Металлическая дверь, над которой висела красная лампочка, излучавшая тот самый свет. На двери был номер «1». Что означает эта цифра, я понятия не имел, да и не хотел знать. Очередная загадка уже не влезала в мою черепную коробку. Больше всего мне хотелось заглянуть внутрь, узнать, что хранит за собой дверь под номером «1».

Собираться с мыслями было глупо, поэтому незамедлительно двинулся на свет. Возможно, красный свет был последним сигналом о том, что у меня ещё есть шанс оставить всё как есть. Ну, так сказать, последнее предупреждение, перед тем как я решу открыть свой ящик Пандоры.