Город-изгой

Тучная дама хотела, что-то возразить в ответ, но ее остановил мужчина, осуждавший однополую любовь, положа руку ей на плечо:

– Мари с ним бесполезно говорить – он не был с нами тогда…

Затем обернувшись ко мне, пронзил взглядом. – Тебе лучше будет покинуть наш город… – Мягко и в тоже самое время уверенно произнес он. – Прав на мужеложства, как впрочем, и на остальные извращения здесь более не существует.

– У вас нет полномочий отменять права и свободы, подменяя их своими собственными! – Категорически не согласился я.

– Так решили все жители нашего города на всеобщем собрании, проголосовав единогласно. – Выступил вперед с громким заявлением, понравившийся мне мужчина.

– Это ничего не значит еще! Такие изменения вносить в «Конституцию Мира» могут только делегаты стран участников «Лиги Демократического Объединения». – Глядя прямо в его красивые серые глаза несогласно возразил я.

– Мы вышли из этой порочной лиги! – кто-то выкрикнул из толпы. Остальные утвердительно загудели.

– Насколько я осведомлен, процедура выхода из лиги не предусматривает, что отдельно взятые города по собственному усмотрению, могут покинуть её. – Счел своим долгом напомнить я, и тут же был завален целым шквалом возмущенных возгласов и криков и даже оскорблений:

– У нас никто не спрашивал – хотим мы или нет вступать в нее!

– Мы больше не желаем жить, как остальные, как ты живешь!

– Это наше право решать, как нам поступать и что делать!

– Поступки и дела должны соответствовать правилам и нормам нового демократического общества. – Пытаясь перекричать толпу, отступал я постепенно в сторону выхода, – в противном случае – это прямое нарушение законов и карается в соответствии с ними. – Делал попытку призвать я, если не к здравому рассудку, так хотя бы, напомнить про уголовный кодекс и ответственность, что может в следствии нарушении его наступить. Но, судя по крайне нетерпимо настроенным гражданам, мои слова не доходили до понимания, тонули в потоке раздражения людей, не иначе, как, коллективно сошедших с ума.

– Нам больше не нужны навязанные порочные законы, такие же самые, как и те, кто выдумывает их! – Летело со всех сторон, в купе с оскорблениями, смысл которых я едва улавливал. Почему-то не только в мой адрес, но и в адрес моих родственников. Теперь уже все посетители присоединились к травле Свободного Мира. – Езжай к себе домой и занимайся там, чем хочешь, в нашем городе тебе не дадут портить и сбивать с пути людей.

Я видел в глазах этих граждан пылающую ненависть. Если бы они могли, то непременно испепелили бы меня. Такого отношения к себе мне не доводилось испытывать еще никогда прежде. Не говоря более ни слова, я поспешил выскочить из кафе подальше от этих агрессивно настроенных варваров.

«Неужели здесь живут все такие поголовно люди? Размышлял я, блуждая по улицам города «Z». Никто за мной не погнался, не попытался остановить. Я просто был чужаком в этом заболевшем городе. Местные жители которого, после какого-то загадочного инцидента, отвергли все завоевания и достижения Новой Демократии. Мое воображение пасовало, что столь сильно могло повлиять на такую резкую смену мировоззрения? Какое неординарное событие изменило их всех? Я должен это выяснить, сказал я сам себе! Не для этого ли, в самом деле, меню сюда направили?»

Неожиданно заиграла мелодия в моем кармане. Первые мгновения я прибывал в ступоре, но затем, вспомнив о комби-планшете, стукнул себя по лбу.

«Надо же, сколь сильно я отвык от подобной связи, пользуясь исключительно ресурсной коммуникацией»

Поспешив достать «комбик» я сразу нажал на клавишу ответа. Звонила моя дочурка.

– Привет кроха! – Бодро воскликнул я, не желая выдать голосом проблем своих.

– Приветули папуля! – Раздался звонкий такой знакомый и родной голос из динамика. – Где, ты опять пропадаешь? К тебе не пробиться. Хорошо, что я сохранила номер твоего «комбика». Ты, что отключился от ресурсов?

– Да, пришлось. Я выполняю задание сейчас… – не стал вдаваться в подробности его я.

– Ясненько. Опять расследуешь запутанные дела, в очередной раз, противостоя силам зла? – Шутя поинтересовалась она.

– Практически так и есть на самом деле Марго. – Ответил я также в шутливой манере, хотя так по сути своей всё и являлось – возникший инцидент грозил распространиться, подобно средневековой чуме по всему цивилизованному миру. Чего никак нельзя было допустить! – У тебя, как дела? Как учеба продвигается? – В свою очередь полюбопытствовал я.

– Все в красках! – Беззаботна отмахнулась девушка. – Зав. кафедры запала на меня, но я пока что держу дистанцию…

– Я понимаю ее… – ухмыльнулся я в «комбик». – Мне признаться самому частенько хочется покувыркаться с тобой, как в былые времена. Помнишь наши забавы с мамой и братиком твоим Джоном?

– О! Конечно… – С некой долей ностальгии протянула она. – Я помню все, эти незабываемые первые впечатления, навсегда отпечатавшиеся в памяти моей! Ну может, кроме того времени, когда я совсем маленькой была.

– Да, ты рано полюбила наши шалости. – Окунаясь в прошлое, вспоминал я. – Ты очень любила пошалить со своим папочкой…

– Хотя ты и предпочитал больше забавы с Джоном.

С легким укором припомнила мне Марго. И я тут не стал спорить. Мой малый действительно был ближе ко мне. Сластёной он прослыл еще с самого раннего детства.

– Пап я чего звоню, – слегка запнулась она. – Ты, наверное, еще не знаешь про маму?

– С ней что-то случилось? – Моментально насторожился я.

– Нет, ничего страшного! – Поспешила дочурка успокоить меня. И тут же в своей манере рубить сразу, прямо с плеча выдала. – Просто она решила сменить пол!

– Во, как! – Растерялся немного я.

«Не скажу, что эта новость потрясла меня, но удивить, все же сумела»

– Она давно уже хотела это сделать, – стала быстро рассказывать Марго, выстреливая целыми предложениями. – Но, только сейчас решилась, наконец-то. Это было непростое решение с ее стороны, поверь мне папа. Я сама так переживала за нее, ты просто не представляешь как!

– Я тоже помню, частые её слова и жалобы, что она устала быть женщиной… – умудрился вставить, меж ее потока слов свою фразу я.

– Мы часто говорили с ней на эту тему. – Наполнив воздух легкими, продолжала тараторить Марго. – Но знаешь сам, как сильны, бывают привычки у нас у всех. Мы предпочитаем всегда плыть по течению! Но мое мнение всегда было однозначным – в этой жизни надо попробовать все! Тем более, всегда можно вернуться к изначальному полу! О, видит Великий Прогресс – я так рада за нее!

– Я тоже рад.

«Может моя реакция на эту новость показалось излишне сухой. Но какой она могла бы быть к человеку, которому я давно не испытывал никаких чувств. Мы давно не жили вместе, да и по правилам современного брака – личная жизнь супругов являлась строго обособленной. Каждый имел право поступать в соответствии своих желаний, потребностей и возможностей. Мы просто дрейфовали по жизни, словно корабли в открытом океане. Иногда наши параллели на недолго пересекались, чтобы затем опять разойтись. В общем, все, как у всех…»

– Пап, ты меня слышишь? – тем временем, обращалась ко мне дочурка.

Я немного задумался и упустил нить разговора, о чем она мне говорила.

– Да, Марго, конечно… – поспешил я с ответом.

– Ну, так, что ты скажешь на мое предложение?

– Э… Прости дорогая, какое предложение? Что-то я прослушал немного, я сейчас на задании ответственном…

– Прощаю. – Благодушно вздохнула она. – Я знаю – служба для тебя всегда стоит на первом месте…

– Не начинай Марго. «Я хотел еще что-нибудь добавить, но понял, что это бессмысленно – моя дочь все ровно была права. Работа занимала – главенствующую роль в моей жизни»

– Я спрашивала папа, как ты относишься к тому, чтобы, после того, как мама сменит пол – нам собраться вместе всей семьей? Поддержать маму?

– Я только за! – Буркнул я, хотя и не испытывал горячего желания видеться со своей бывшей или теперь может, стоило говорить бывшим?

– Прелестненько! – Прощебетала девушка. – Я сообщу тебе потом, когда и где.

– Договорились.

– Что ж, была рада слышать тебя папуля! Береги себя и до встречи!

– Спасибо Марго. – Только и успел сказать, я, как связь оборвалась. Что ж, Марго было в своем репертуаре – добилась своего и скоренько упорхнула.

Целый день я провел в целенаправленных блужданиях по этому свихнувшемуся городу. В целом все выглядело вполне благопристойным. На первый взгляд сложно было заподозрить местных жителей в бунте против прав, свобод и демократии. Но это только на первый взгляд…

«Я не увидел ни одной целующейся или обнимающей парочки одного пола. Только строго мужчина – женщина или девушка – парень. И то все чинно и сдержано, словно они стеснялись демонстрировать окружающим свою страсть и желания. Максимум влюбленные держались за руки и мило улыбались друг дружке. Более того – я зафиксировал полное отсутствие секшопов и зоомагазинов, где специально продавались выращенные для любителей сексуального разнообразия животные. А те, которые, вчера на площади я принял за дома утех, на деле оказались музеями, библиотеками или на худой конец танцполами, где запрещалось приходить, как мне любезно пояснили в откровенных нарядах.

«Что за бред очередной – зачем, спрашивается, для танцев нужна была одежда, ведь она только стесняла движения?» Да причудам и отклонениям жителей этого города не было предела. Причем это касалось и представителей закона – местных полицейских, что должны были стоять по идее на защите достижений демократии, а не наоборот. И подтверждением тому послужил инцидент, едва не стоивший мне свободы»

Проходя мимо детского садика, я увидел, как во внутреннем дворике, резвилась и плескалась в миниатюрном фонтанчике детвора. Веселый визг, крик и смех сопровождал все это действие. Неожиданно я испытал сильнейшее сексуальное возбуждение!

Подойдя впритык к невысокой решетчатой оградке, я стал завороженно наблюдать за детьми. Воображение при этом, рисовало картины моего собственного детства.

«Я вспомнил самого себя, вместе с такой же мелюзгой, беззаботно дурачившейся в летнем фонтанчике, примерно такого же садика. Крохотные девочки и мальчики, живущие в мире под названием «Детство». Как скоро оно завершится для них? Я не мог этого знать, местные жители выбрали другой цивилизованный путь, нежели просвещённый и демократический мир.

Для меня же, детство завершилось ровно в пять лет, когда родители показали мне, что любовь бывает разной и может, также проявляться по-разному… Я познал, какими бывают чувства и главное – ощущения…

Это первое, что я вынес – ощущения. И они весьма отличаются меж собой. Одни несут радость, другие боль это составная часть проявления свободы. Так мне объясняли тогда. Для меня, как и для большинства моих сверстников, поначалу это была просто очередная игра. Очень необычная и весьма разнообразная надо заметить… И хотя я, как и все прочие много тогда не понимал, ее сути и правил, назначения – всё мне объяснили чуть позже.

Ценности Нового Демократического Мира прививались с самого раннего возраста. Насколько я был осведомлен: сейчас он составлял не пять, а уже четыре годика и существовала тенденция к сдвигу до трех. В обществе шла постоянная дискуссия о более прогрессивных подходах и методах воспитания. Мировые конгрессмены рассматривали закон о вживлении ресурсов сразу после рождения»

– Что ты вытворяешь мерзавец!

Кто-то истошно крикнул совсем рядом, вернув меня к действительности. От неожиданности я вздрогнул и резко обернулся назад. Передо мной стояла какая-то незнакомая женщина и во все глаза таращилась на меня.

– Что случилось? Что вы так кричите? – Как можно дружелюбнее постарался я сказать, подозревая, что предо мной, по всей видимости, сейчас стоит ненормальная.

– Ты с дуба рухнул или умом тронулся выделывать такое? – продолжала, тем временем возмущаться эта незнакомая женщина.

«Полоумная однозначно!», вынес свой вердикт я, когда она упомянула дерево.

Тут на ее крики отреагировали прохожие, стремительно, словно, как будто только и ожидали этого момента, подтянувшись скопом. Вид при этом они имели достаточно агрессивный.

Инстинктивно я попятился от них и собирался примирительно поднять руки, когда обнаружил правую свою внутри ширинки. Меня прошиб холодный пот. Совсем забывшись, я позволил себе немного расслабиться и получить удовольствие. Такое поведение вполне было в духе Конституции Мира, но никак в этом рассаднике нетерпимости.

– Смотри, что он делает при детях! – тыкала пальцем, поднявшая гвалт женщина. – Он, он… – она задыхалась от возмущения. – Я не могу произнести вслух это… это просто ужасно!

– И не надо, мы и так все видим! – В ответ ей летело гневно из толпы.

– Он смотрел на наших детей и занимался этим!

Кто-то истошно выкрикнул. Тут же, посыпались громкие проклятия и угрозы, перечислять смысл которых будет долго, да и сложно понять образованному и просвещенному человеку. Скажу лишь, что чаще всего звучало слово кастрация.

Я уперся спиной в ограждения садика, за которым уже воспитатели во всю мощь своих легких загоняли ничего не понимающих детей внутрь. Вот-вот должно было произойти что-то. Я буквально кожей ощущал сгустившуюся вокруг меня опасность.

От натурального линчевания меня спас проходивший мимо наряд полиции. Бесцеремонно растолкав тесно сгруппировавшихся людей. Они строго потребовали от них разъяснить свои действия и поступки, направленные в мой адрес.

Но когда им разъяснили суть происходящего, те резко поменялись в лицах. У меня даже промелькнула мысль, что полицейские сейчас сами присоединяться к расправе. Но, нет – чувство долга все же превысила ненависть, не позволив им пойти на служебное преступление. С каменным выражением лиц они приказали разойтись людям, а меня усадили в электромобиль и увезли в участок.

– СБД. Агент 707117.

Протягивая ладонь для сканирования своих данных, представился я, шефу полиции, лично ведущему допрос. Тот достаточно нетривиально отреагировал, на это, несмотря на какую организацию, я работал.

СБД – служба безопасности демократии. Это была самая могущественная структура, занимающаяся особо важными делами, касающимися уклада и порядка сложившегося миропорядка после окончательной победы демократических сил.

– Мне плевать, кто ты и на кого работаешь! – Бросил шеф полиции, поглядывая брезгливо на меня из-под своих кустистых черных бровей. – Для меня ты грязный подонок! – Не сказал, а выплюнул он.

– Значит ли это, что вы отказываете мне в помощи и содействия? – Мне понадобилось призвать все свое хладнокровие, чтобы не выдать бушевавшего внутри возмущения от подобного обращения в свой адрес.

– В чем? В содействии и помощи в растлении малолетних? – Чувствовалось, что офицер еле сдерживает себя, говоря это.

– Я не уверен, что вас правильно понимаю – в чем конкретно вы меня обвиняете? Какой закон, какой его параграф я нарушил полковник?

– Оставьте свои извращенные законы со своими параграфами, сносками и подпунктами при себе! – Обрушился, он на меня с гневной тирадой. – Для меня ты являешься нарушителем, исполняя и защищая все эти мерзкие отвратительные нормы поведения, что прививаются и навязываются, так называемым прогрессивным обществом.

– Ушам своим не верю! Человек, который признан соблюдать законы и требовать от остальных того же самого – является первым его нарушителем! Кто из нас, что извращает офицер? Вы не находите это странным? – Я не удержался, чтобы не расплыться в саркастической усмешке.

Шеф полиции смерил меня суровым взглядом, и тяжело печатая слова выдал:

– Я, как и все мои коллеги, а также все жители нашего города больше не подчиняемся аморальным законам и принципам псевдодемократического мира.

– Ни у полиции, ни у представителей местной власти нет такого права отменять законы Нового Демократического Мира. То, что вы говорите, является прямым бунтом и изменой!

– Называй это, как хочешь! Так решило, единогласно проголосовав собрание жителей нашего города.

– Закон о референдумах давно отменён. Он призван не состоятельным, так как искривляет волеизъявление людей путем манипуляций при постановках вопросов.

Внезапно дверь кабинета распахнулась, и внутрь ворвался представительный мужчина, лет сорока пяти. Несмотря на то, что вживленные ресурсы мои были временно недоступны и как следствие я потерял много информации – этого человека я узнал сразу. Мэр города – Чейз Иванкович. Коренной житель города «Z», возглавивший местную власть два года назад путем проведения досрочных выборов. Более я ничего не мог сказать о нем.

– Это он? – Глядя на меня, но обращаясь к шефу полиции, спросил тот с порога.

– Да. – Не замедлил с ответом служитель закона.

– Курт, вы его допросили уже?

– Как раз этим занимаюсь, – брезгливо поморщился он.

– Я вас прекрасно понимаю, мне самому не только разговаривать, но и находится в одном помещении с этим человеком невыносимо. – Поморщился мэр, будто, внезапно очутился на помойной яме.

– Служба, – просто ответил полицейский.

– Хочу вас предупредить. Там под участком собираются люди требующие покарать извратителя… – Сообщил в первую очередь для меня неприятную новость Иванкович.

– Я их не осуждаю за это… – Пожал плечами шеф полиции, явно и сам прекрасно осведомленный об этом.

– Я тоже. Напротив мне самому, лично хочется присоединиться к ним! – При этом он с ненавистью посмотрел в мою сторону. Затем продолжил, – но все же мы не можем опуститься до насилия. Ты сам знаешь почему…

– Более чем. – Не стал возражать представитель закона. – Мэр, что вы предлагаете? – После небольшой паузы спросил он.

– Думаю, его следует вывести из города и отпустить на все четыре стороны! Мы не можем запятнать себя убийством! – Недолго думая выдал Иванкович.

– Хорошо. – Соглашаясь, медленно произнёс шеф полиции. – Я сделаю это, а вы попытайтесь объяснить все людям…

– Надеюсь, негодяй, больше ни твоей ноги, ни твоих одно думцев здесь мы больше не увидим! – Уже обращаясь непосредственно ко мне, воскликнул мэр.

– Чейз Иванкович вы угрожаете не мне – вы угрожаете всему свободному народу нашей планеты! – Посчитал необходимым заявить я. – Вы преступник, как и все те, кто поддерживают вас, так и знайте!

– Да, как ты смеешь обвинять меня, когда сам погряз по уши в разврате и похоти!? – Аж, задохнулся мэр от возмущения и даже поднял кулаки, будто намеривался их обрушить на меня.

– Упокойтесь Чейз. – Вмешался шеф полиции – вы забыли, кто перед вами. Он один из заблудших…

– Курт ты прав. – обритая вновь над собой контроль, признал мер. – Не стоит метать бисер перед свиньями… – Заученно объявил он.– Вывези его побыстрее с города, пока возмущение народа не вырвалось наружу и не произошло непоправимое. – Сказав это, он окинул полным ненавистью взглядом меня и поспешил выйти прочь.

Меня, не откладывая, быстро вывели через черный ход и, усадив на заднее сиденье полицейского электромобиля, отвезли, как и распорядился мер за город. Ни говоря, ни слова двое молодчиков в форме, так как представителями закона я их уже более не считал, остановились за знаком «Конец населенного пункта».

– Вылазь! – Пренебрежительно сказал, не оборачиваясь один из них.

Я молча, выполнил его приказ и уже через минуту наблюдал, как электромобиль уносится прочь обратно к городу. К убогому, сошедшему с ума городу…

В моем кармане запиликал «комбик» – звонил неизвестный абонент.

– Слушаю, – быстро произнес я, предчувствуя, кто звонит мне.

– Семерка, как ты? – Раздались приятно щекочущие слух нотки баритона моего шефа – трансгендера.

– Я в полном порядке! – Как можно бодрее отрапортовал я. И, не дожидаясь вопросов, выступил с собственным заявлением. – У меня есть срочная информация…

Руководитель отдела, внимательна, изредка вставляя уточняющие вопросы, выслушала мой устный доклад. После чего попросила, немного подождать, оставаясь на линии. Повернувшись в сторону оставшегося позади города, я принялся, рассматривать, как там постепенно зажигались крохотные огоньки. Часы на комби-планшете показывали 20:55 – самое время включить освещение. До меня изредка через «комбик» долетали обрывки фраз и неразборчивые слова. Я понял, что там, на другом конце света, сейчас идёт напряженное совещание.

– Семёрка! – десятью минут позже раздалось в динамике. – Слушай внимательно, принято решение о срочном устранении возникшей аномалии. Тебе рекомендуется, как можно быстрее покинуть пределы города «Z». Выдвигайся пешим ходом в западном направлении – электрокоптер уже вылетел за тобой.

– Но, как он меня обнаружит с выключенными ресурсами, вдобавок в темноте? – Не смог не задать вполне резонного вопроса я.

– Переживать не стоит по этому поводу. – Бесстрастным голосом меня заверили, – он подберет тебя, ориентируясь по маячку вживленному…

– Но, я же вам говорю, что – отключен полностью сейчас от сети! – Не смог сдержать неожиданно нахлынувшую эмоциональную волну, перебил достаточно резко я говорившую.

– Маяк автономен полностью. – Остудила она меня своим бесстрастным голосом, как будто ушат ледяной воды вылила на горячие камни.

Эта новость, вызвала у меня небольшую оторопь. Тут же сразу, сам собой всплыл вопрос – «что еще во мне присутствовало, о чем я не знал и не догадывался?».

– И самое главное, – продолжал вещать голос с «комбика». – Ни в коем случае не оборачивайся и не смотри назад на город.

– Но почему? – Не понял, я такого слишком уж необычного приказа, больше похожего на какую-то нелепую причуду или каприз.

После небольшой консультации с кем-то она снизошла до ответа:

– Оружие, которое будет применяться экспериментальное и может иметь ряд побочных явлений, не изученных до конца, вполне вероятно опасных для здоровья и может быть для жизни…

Сказав это голос оборвался, и послышались короткие сигналы означавшие, одно – что мне сказали и так больше, чем должны были.

Несколько минут я стоял в глубокой растерянности, обдумывая все то, что только что услышал. Затем ход моих мыслей прервал нарастающий гул. Словно рой пчел где-то вдалеке вылетел из улья. Но время для сбора пыльцы было совсем не подходящим, учитывая этот вечерний час, когда солнце вот-вот готовилось скрыться за кромкой горизонта.

Я все понял. И повернувшись, что есть силы, припустил в сторону его, будто желая нагнать. При этом одна единственная мысль пульсировало у меня в голове – «Ни в коем случае не оборачиваться назад – ни в коем!».

И когда сверху началось что-то проноситься, завывая, я только ниже опускал голову, повторяя, как мантру одну и ту же фразу.

Внезапное землетрясение бросило меня наземь. Громкое эхо взрывов последовало за ним. Я ощутил колебания и дрожь земли. Вибрация передалась и мне, заставив трепетать тело и деревья, что росли по обочине магистрали. Мне все это очень и очень не нравилось. Происходило, что-то не понятное, совершенно не вписывающее в догмы Нового Свободного Мира. Оружие массового уничтожения более не применялось после победы Новой Демократии. Воевать по идее не с кем было больше. Или все же это не так? В мою голову лезли разные совершенно противоречивые мысли. Мешая сосредоточиться – виной тому были, скорее всего, отключённые вживлённые ресурсы или что-то другое? Я затруднялся ответить. Вот только с каждой новой вспышкой и следовавшим за ним разрывом – мысли мои все более терялись, словно растворяясь в зареве, падавших на город ракет.

Да, что такое, ведь я свободный человек? Сказал я сам себе, давно заученную, нет даже зазубренную фразу, что вбивали учителя своим подопечным с самого раннего детства. Тут же все предельно просто. Мой выбор – мое право! Отчетливо осознал я, поднимаясь на непослушные ноги. И медленно, точно в замедленном кадре обернулся назад застыв. Мои отвыкшие, видеть без корректировки зрения глаза, застыли – завороженно глядя на открывавшуюся перед ними картину…

.