История Мираксздания

Я решил прямо высказать мнение о политике компании в августе 2007-го, когда Полонский на День строителя потащил нас всех в «Сангейт» – отмечать недавнюю покупку. Сергей с новой подружкой, будущей женой Юлией, расположились на одной из двух вилл, Темников – на второй, а остальные заняли номера.

Когда вечером первого дня я входил на виллу, Полонский пребывал во вполне благодушном настроении – полулежа на лежаке, курил сигару, пил коньяк и немного стеклянными глазами смотрел на ночную морскую ривьеру. Показалось, что он даже более-менее адекватен – по крайней мере, взгляд, которым он меня удостоил, не был лишен фокуса. В итоге все вылилось в дикую ссору. Я настаивал, чтобы покупка отеля была вне корпоративных покупок; меня не устраивало, что без моего согласия Полонский с Темниковым изъяли мои 8,5 миллионов долларов из нераспределенной прибыли прошлых лет. Полонский отказывался принять мою логику, начал орать. Правда, скандалил ровно до того момента, когда я сказал, что хочу выйти из дела. Как я тогда рассудил, для него такое развитие подразумевало перспективу миллионных выплат и нежелательные репутационные потери: «Уход партнера после покупки отеля в Турции» – так себе заголовок для журнальной статьи. Так что тут он сразу включил заднюю, предложил не рубить сплеча… В общем, мы оба поостыли и решили вернуться домой и там еще раз все обсудить в спокойной деловой обстановке.

По возвращении Сергей свел все к турецкому недоразумению и предложил для наших понятийных расчетов считать, что моя прибыль при покупке отеля не участвовала.

Однако турецким отелем дело не ограничилось. В 2008-м Полонский с Темниковым как с цепи сорвались и стали покупать странные «западные активы» один за другим. Швейцария, Лондон, Черногория… История повторялась снова и снова. Полонский утверждал, что все эти покупки совершаются вне акционерного капитала, но это были виртуальные расчеты. На деле же деньги мощным потоком утекали из компании, и возможности получить заработанные деньги у нас не было; по сути, из акционеров «Миракса» мы превратились в кредиторов компании.

Тема моего выхода из компании с августа 2007-го мной и Полонским больше не обсуждалась, но сказанное раз не забывается. Полонский все чаще демонстрировал мне свое раздражение по мелочам, ясно давая понять, что прежних теплых отношений не будет. Вдобавок у него стали появляться новые, крайне сомнительные советники-компаньоны, в частности – американский подданный Феликс Сатер, ранее участвовавший и в торговле оружием, и в махинациях девелопера Дональда Трампа. Особняком стоял уголовник из Грузии Вахтанг Лалиашвили, он же Сергей Ефимцев, или Ваха Маленький, криминальный авторитет и вор, который, получив восемь лет за мошенничество на тульском спиртзаводе, вышел досрочно и легко влился в девелопмент, прибившись к Полонскому и «Мираксу».

Привлечение криминальных элементов к управлению компанией откровенно смущало, но я рассуждал, что худой мир лучше доброй ссоры, да и проект РЖД был действительно очень перспективным, дающим шанс вывести это направление в отдельный бизнес с долей РЖД, где Полонский, не имея контрольного пакета акций, не сможет запороть все своим безбашенным волюнтаризмом. Однако вскоре я начал понимать – интуитивно и по действиям Полонского и Темникова, которые плохо скрывали нарастающую неприязнь – что разговор не прошел бесследно, и мои «партнеры» начали искать способ выдворить меня из компании без денег. Сначала Сергей убрал меня из правления, потом вообще сократил всякое наше общение до десяти минут в день. Просто выслушивал статус по проектам, сухо произносил: «Я тебя услышал» и прощался. По сути, с этого момента началась шахматная партия, у кого из нас будет лучшая расстановка фигур на доске к развязке – расставанию, ставшему после «международной экспансии» лишь вопросом времени. Курский в этой игре казался мне моим неубиваемым ферзем: проектов с РЖД в перспективе – на годы вперед, даже безбашенный Полонский не захочет это разрушить.

Вокзал мы в итоге сдали в срок, к сентябрю, и я был горд и счастлив: мы действительно смогли буквально за полгода облагородить самый запущенный вокзал в городе, превратив его в современный транспортный узел. На открытие приехали Якунин, Лужков, экскурсию по вокзалу вел сам Полонский. Меня он Лужкову не представил, в докладе тоже не упомянул. Ожидаемо, но неприятно, что греха таить. Якунин, заметив меня за плечами многочисленной охраны, улыбнулся, подошел и пожал мне руку со словами: «Спасибо за работу!» Полонский, увидев эту сцену, покраснел и заиграл желваками.

В конце визита РЖД и «Миракс» подписали все необходимые документы о начале проектирования офисно-торгово-гостиничного комплекса на несколько сотен тысяч метров. Там уже был и макет будущего проекта, и подписанная концепция с ТЭПами… то есть РЖД все устраивало, и они хотели продолжить сотрудничество.

Это не могло не радовать меня. Да, на лето в компании, помимо кредитов и выручки, оставалось около 100 миллионов долларов нераспределенной прибыли акционеров за 2006–2007 годы – моя, Адикаева, Луценко, прочих – которая по задумке Полонского находилась в компании с начислением на них 5 % годовых. Казалось, деньги работают, но последующий развод с Натальей и отказ Полонского платить алименты за собственного ребенка и тяжелейший расход с Адикаевым вынудили меня сомневаться в его честности.

И, как выяснилось немногим позже, не зря.

Глава 5. Шизотерики. Раздор

2020 г.

Новый черновик книги (см. черновик № 6), который я выложил в сеть, касался взаимоотношений с мозгоправами и шизотериками. Полонскому еще в Питере импонировали учения Кастанеды, он был просто помешан на трансцендентных теориях, и с определенного момента духовные учителя не покидали наш офис.

Но, по счастью, появились они далеко не сразу. С 2005-го по 2008-й все было по уму: мы понимали, что для реализации амбициозных целей недостаточно наших знаний, и привлекали лучших спецов по бизнес-образованию – Савкин, Гандопас, Молоканов, Максим Котков, Герасичев, Джон Шоул… Тренинги шли практически без перерывов, и это давало прекрасные результаты. Однако Полонскому, как любому везунчику, выигравшему в лотерею и сидящему на горе бабла, казалось, что все это следствие его невероятной чуйки, и дальше бизнес будет работать, словно денежный печатный станок. На этом заблуждении зиждилось, по сути, все предпринимательство нулевых, поэтому нормальные консультанты, учителя, риск-менеджеры и просто толковые финансисты отбрасывались и заменялись астрологами, метафизиками и экстрасенсами. На смену бизнес-учителям пришли шарлатаны-мозгоправы шизотерических практик, и читать толстые книги по бизнес-анализу и иным наукам Полонскому было уже не нужно.

С той поры он управлял «потоком сознания».

Первым мозгоправом, которого Полонский взял в штат, стал Андрей Монахов. С ним Полонского познакомил как раз Богус. Тренером он на самом деле не был – так, обычный корыстный пустомеля, который в фирме лоббировал интересы тех, кто его привел к кормушке – Богуса и Темникова. Профессиональный манипулятор, он тогда быстро подмял под себя весь HR компании, ввел секретную оценку персонала по антинаучной методике Автандила Ануашвили «Видео-компьютерная психодиагностика и психокоррекция» и убедил Полонского в ненужности бизнес-тренеров. В итоге с 2008 года ни одно назначение на должность в «Мираксе» Полонский не делал без одобрения этого «мастера даосских практик», так что не слукавлю, если скажу, что Монахов внес существенный вклад в деградацию корпоративного управления. Жизнеспособная организация предполагает два способа разделения ролей – по компетенциям и по полномочиям. Полонский с Монаховым придумали организацию, в которой разделение ролей осуществлялось по некоей эзотерической совместимости.

Чуть позже, уже в 2008 году, Монахов, как «мастер даосских практик», познакомил Сергея с еще более мощным шарлатаном – Брониславом Виногродским. Бронислав быстро нашел подход к шизотерике Полонского. Все началось с дыхательной гимнастики Цигун, далее был проект «Игра Книги Перемен», направленный на «непосредственное влияние на способы формирования идей и умонастроений в российском обществе». Виногродский стал личным «учителем» Полонского и, по его же последним заверениям в «инстаграме», до сих пор каждый день присылает Сергею «послания из космоса». Самоназванный «мастер времени и пространства», Виногродский внес существенный вклад в разрушение личности Полонского, заменив гуманистические принципы жизни в социуме вот этими самыми посланиями из космоса, чтобы беззастенчиво юзать «прихожанина». В конце концов, большинству подобных «духовных гуру» нужен не рост знаний и компетенций, а всего лишь деньги.

При этом мы продолжали двигаться к великой Цели – через амбициозные западные проекты формировать имидж международной строительной корпорации. Но поскольку ни опыта, ни понимания западного рынка у нас не было, а бизнес-консультантов Полонский теперь считал жуликами, мы действовали по принципу «главное ввязаться, а там разберемся». Такой подход ожидаемо привел к катастрофическим решениям на международном рынке. За отелем в Турции последовала Швейцария – горнолыжный курорт «Аминона-Ист»: только буклеты выпустили, и все, прикрыли лавочку экологи, добились закрытия стройки. Потом Лондон – небоскреб в 120 этажей и реконструкция вилл в историческом районе, сразу за Лондоном – Черногория с полуостровом Завала, где по задумке должны были второе Монте-Карло построить…

В итоге не построили ничего.

Я до сих пор был уверен, что те деньги не улетали в никуда, а как-то красиво и незаметно «размывались» и оседали на левых счетах. И это, разумеется, видел не только я.

Первым на выход собрался Адикаев – в декабре 2008 года он объявил, что уходит, и попросил Полонского выкупить его долю в Мираксе и вернуть нераспределенную прибыль за пару лет. Поняв, что денег Сергей платить не собирается, Алексей попытался переключить на себя проекты «Кутузовская миля» и киевскую «Плазу».

Полонский, конечно же, уступать не хотел. Стороны лили компромат и к вящей радости адвокатов и ментов сливали им весь инсайд. Позже этот кейс стал визитной карточкой Полонского. Все знали: если ПСЮ кричит про кого-то: «Он вор, он меня обокрал!», это означает, что кто-то хочет получить с Полонского долг за работу или услугу, а сам кучерявый космонавт рассчитываться не собирается.

Вообще в 2000-х уголовные дела по экономическим статьям в РФ возбуждались в основном по доносу конкурентов или обиженных коллег по бизнес-лепрозорию. Купцы формировали спрос, а опричники совершенствовали предложение. На подсознательном уровне «новые русские» копировали своих предков, которые в 30-х годах прошлого века писали доносы на «врагов народа», живущих по соседству, чтобы занять их жилплощадь или же их место в государственной иерархии, и это считалось нормой. В итоге достучались до того, что сегодня уже сами опричники выбирают, чья очередь пришла на раскулачивание.

«Что поделать – проявление тяжелой национальной наследственной травмы… Стучать и сидеть».

Полонский мочил Адикаева нарочито показательно, чтобы другим партнерам было очевидно: будет так, как решит он, и никакие юридические и понятийные документы не имеют значения. Причем делал это Сергей иезуитски, чужими руками – руками Темникова, который «официально» оставался другом Адикаева – собственно, именно Алексей в начале 2000-х познакомил «Тему» с ПСЮ и хлопотал, чтобы его включили в команду «Миракса». Темников, конечно, внешне старался не показывать, что он мочит старого друга, и Полонский его в этом покрывал, но порой забывался – и фразы а-ля «Тема, почему прокурор до сих пор не решил вопрос по Адикаеву», неосторожно брошенные Сергеем на очередном совете директоров, превращали эту тайну в секрет Полишинеля.

Связей у «Темы» и Полонского хватало: Сергей курировал взаимоотношения с властью – по крайней мере, кэш из компании на GR забирал постоянно. Без любимого конька Полонского, «хая в публичном пространстве», тоже, разумеется, не обходилось: антипиар в прессе – что, мол, Адикаев вор и мошенник. А Темников решал вопросы с силовиками. Причем там фигурировали высшие чины – зампрокурора Москвы Козлов, замгенпрокурора РФ… Таких людей Темников называл своими друзьями и через них же, а также ОБЭП и ДЭБ, по его же словам, «решал» деликатные вопросы.

Тогда же, зимой 2008-го, я впервые услышал фамилию небезызвестного полковника Захарченко, демонической личности, способной решать деликатные вопросы для «коммерсов» любого уровня, и даже поприсутствовал на встрече с ним в ресторане «Купол». Туда меня позвал Темников, чтобы показать уровень связей и предостеречь от попытки уйти «со своим», как Алексей – мол, можешь даже не пытаться, раздавим, как клопа. На той встрече с Захарченко решали по Адикаеву, планировали в качестве давления ОРМ на него завести, чтобы на законных основаниях слушать его разговоры, вести наружное наблюдение, негласно проникать в жилье и тому подобные меры. Интерес Полонского и Темникова был прост: создать давление силовиков, чтобы Адикаев одумался и слился с «Кутузовской мили» и киевской «Плазы».

Захарченко сказал, что поможет. Я же после этих посиделок встретился с Алексеем и предупредил его, что на него открыли охоту через ДЭБ. Адикаев не удивился, поблагодарил меня за инсайд и сказал, что у него есть связи для нейтрализации наезда. Увы, как показали дальнейшие события, ресурсов у Алексея не хватило, и от проектов он в итоге отказался. Но это случилось потом.

А «Миракс» между тем уверенно шел ко дну. К весне мы ушли в минус на 400 миллионов баксов, по большей части – из-за тех самых иностранных проектов. В июне было мое выступление перед компанией на тему кризиса, но Полонский на него неожиданно не приехал. Весь коллектив прождал его 30 минут, потом он прислал мне СМС в духе: «Ты большой мальчик, проводи собрание без меня, у меня дела». Тогда я решил, что он просто абстрагируется от плохих новостей, но позже стало ясно, что это – часть плана. Что именно я буду говорить, он знал наперед, а вот роль спикера мне отводилась не просто так. Сергей хотел обострить отношения со мной, и ему нужен был повод пойти в атаку. А я тогда атаки не ждал. После истории с Адикаевым мои юристы проводили аудит договоров и соглашений с Полонским, смотрели, что необходимо привести в порядок до того, как мы достигнем «точки невозврата» – то есть сдадим Курский. Тогда я думал, что мы останемся партнерами. Полонский будет получать свою прибыль от проектов с РЖД, но не лезть в управление, а я в свою очередь буду заниматься развитием транспортных узлов, но без претензий на проценты и доли в «Мираксе» – разумеется, при выплате мне долгов.

И вот Полонский сыграл на опережение и снова устроил скандал – кричал, что нужно было деликатней донести до менеджмента компании ситуацию по поводу отсутствия денег и гигантских долгов. Мол, люди должны понимать, что все будет хорошо, а я сгущаю краски и пугаю их сокращениями и урезанием бюджетов по проектам.

– Людям нужна вера, что все будет хорошо! Им не нужно знать, как все плохо на самом деле! – с пеной у рта вещал «космонавт». – Они должны представлять, что у меня есть «волшебная кнопка» для выхода из любой жопы!

Скандал закончился тем, ради чего и инспирировался: Полонский потребовал вернуть мои акции «Миракс Групп» в компанию, если я так переживаю за ее будущее, а когда мы разрулим ситуацию, он мне все вернет обратно. Такой ультиматум «на слабо». Обострять в этот момент я не мог и по соглашению передал ему 2,5 % акций группы, то есть, на тогдашний момент, около 10 млн грина. Этим я гарантировал свою лояльность фирме, но по тому же соглашению Полонский после выхода компании из пике должен был вернуть мне мою долю вместе с положенной прибылью.

Спустя время я понял, что интерес в обострении отношений и «отжиме» моей доли был у трех людей в компании. Полонский по соглашению, которое он не собирался исполнять, получал 2,5 % акций. Темников убирал меня с предправления, лишая возможности противодействовать и осуществлять аудит выгодных ему западных проектов. Богус же получал реальные перспективы карьерного роста, поскольку я был против любых предложений Полонского поставить его на приличную управленческую должность в силу «нарко»-бэкграунда и отсутствия у «поставщика снадобий» каких-либо компетенций и знаний.

Все развивалось по плану этой троицы, пока на горизонте вдруг не появилась «Альфа Групп». Компания перекупила долги «Миракса» у «Кредит Свисс» и стала нашим крупнейшим кредитором – мы задолжали им около 300 миллионов баксов. И это был «черный лебедь» для всех нас, но одновременно первый и последний шанс спасти компанию от краха.

Глава 6. Демарш и капитуляция Полонского

2009 г.

Накануне сделки с «Альфой» в кабинете Полонского царила гнетущая тишина.

– Они нас что, по полной трахнуть решили? – возмутился Сергей. – Нахер нам в управлении их человек?

– Фридман сказал, этот пункт не обсуждается, – устало ответил Луценко. – Человек будет, и он будет распоряжаться финансами, поскольку «Альфа» берет на себя закрытие всех долговых обязательств и финансирование всех строящихся проектов после аудита и анализа финансовых показателей.

Полонский закатил глаза, шумно выдохнул и сквозь зубы сказал:

– Суки… Ну ладно, пусть. Давай дальше.

Я покосился на часы, которые висели на стене. Совет директоров длился уже без малого шесть часов. Переговоры с «Альфой» шли для нас не лучшим образом, однако к концу июля мы вроде бы пришли к ряду предварительных договоренностей – в частности, кроме озвученного участия человека «Альфы» в управлении нашими делами, в компанию к Фридману уходил контрольный пакет акций «Миракса», то есть все акционеры должны были отдать 51 % своих долей в компании. Увы, мы находились не в том положении, чтобы особо качать права.

Наконец пункты в проекте договора с «Альфой» закончились, и Луценко замолчал. Воцарилась тишина. Полонский как сидел в кресле, глядя перед собой, так и продолжил. Вид у него был мрачнее тучи.

– Это в любом случае лучший вариант из возможных, и решения от нас ждут сегодня, а подписать это все мы должны завтра, – снова подал голос Луценко.

– Лучший из тех, что они могут предложить, ты хотел сказать, – хмуро произнес Роман Троценко.

Я посмотрел на него исподлобья. Комментируя появление Романа в компании пару месяцев назад, Полонский горячо заверил:

– Роман – наш лучший друг и бескорыстный помощник!

Троценко тогда с важным видом покивал, подтверждая этот факт, хотя, наверное, всем и каждому из присутствующих на совете директоров было известно, что этот человек – настоящая акула и крутейший рейдер в российском бизнесе.

Очевидно, всем, кроме самого Полонского.

Сергей не доверял слухам, зато доверял Темникову – настолько, что с его подачи под видом мега-проекта выкупил у Троценко сотни гектаров сельхозземли в Химках, на которых ничего нельзя было строить. Такие покупки в кризис мог делать только сильно оторванный от реальности человек… и таким был Полонский в то время. Роман нашел к нему подход и благодаря протекции Темникова вскоре плотно обосновался в кабинете Полонского под видом кризисного консультанта.

– У нас разве есть выбор? – спросил я.

– Выбор есть всегда, – ответил Темников.

– Давайте проголосуем просто, – тихо сказал Полонский. – Принимаем условия или нет?

Мы с Луценко были «за», воздержались только Темников и Троценко, который официального права голоса не имел, но всем своим видом показывал, что он против. Полонский колебался, но потом махнул рукой:

– Черт с вами! Надо как-то спасать наши жопы!

После отправки в «Альфу» письма о готовности завтра принять их условия мы с Луценко уехали по домам. Темников, Полонский и Троценко остались.

На следующий день я прибыл на подписание соглашения в офис «Альфы» и обнаружил у дверей переговорной комнаты, к которой меня проводил молчаливый охранник, бледного Луценко. Дима прохаживался туда-сюда, слушая длинные гудки в динамике мобильника. Я почему-то сразу догадался, кому он звонит.

– Кучер пропал? – спросил я быстро.

Луценко задумался на несколько секунд и кивнул, выражая согласие. Прошел еще несколько шагов, потом чертыхнулся и, сунув мобильник в карман, подошел ко мне.

– С утра не отвечает, – тихо сказал он. – Хер знает, что они там пили вчера, Макс, и о чем говорили, но его нет и трубку он не берет. А уже время.

Я попробовал набрать Кучера со своего телефона.

Бесполезно. Полонский как в воду канул. Мобильник Темникова тоже не отвечал.

Вскоре прибыл Фридман с юристами.

– И где ваш босс? – поздоровавшись, спросил он и смерил хмурым взглядом сначала меня, а потом Луценко.

– Надеюсь, что в пути, – слабым голосом ответил Дмитрий.

Фридман многозначительно хмыкнул и, качая головой, первым вошел в кабинет. Мы вместе со свитой из адвокатов проследовали за хозяином «Альфа Групп».

Началось томительное ожидание, в ходе которого мы с Луценко по очереди пытались дозвониться Полонскому.

– Он там в порядке вообще? – раздраженно осведомился Фридман.

– Гудки вроде идут, – неуверенно ответил Луценко.

– Что ж, подождем… – шумно выдохнув, сказал хозяин «Альфа Групп».

Около часа спустя телефон Луценко вдруг запищал: пришло сообщение. Дмитрий бросил взгляд на экран и, побледнев, искоса посмотрел на Фридмана.

– Что там? Сергей нашелся? – угрюмо спросил тот.

Луценко медленно кивнул и пробормотал:

– Сообщение… прислал.

– Что там?

Откашлявшись, Луценко прочел:

– «Подписывать не буду. Уехал кататься на вейкборде».

Услышав это, я натурально опешил. Взгляд мой переметнулся с Луценко на Фридмана: тот смотрел в стену перед собой, а желваки на его лице ходили ходуном.

Нетрудно догадаться, что глава «Альфа Групп» был в ярости.

– Извините, господа, – наконец сказал Фридман, – к вам лично претензий нет, но на этом все. Так своему вейкбордисту и передайте.

С этими словами он поднялся и, пожав нам с Луценко руки, дал понять, что нам пора покинуть кабинет. Секретарша проводила нас до выхода. Оказавшись снаружи, мы с Луценко еще какое-то время молча стояли снаружи.

– «Это все» значит «нам пиздец», – наконец произнес Дмитрий.

Я молча развернулся и пошел к машине.

Шагая в направлении парковки, я думал о хамском сливе Полонского. На что он вообще надеялся, когда принял решение просто плюнуть на сделку и не приехать? Впрочем, он, вероятно, ни на что не надеялся и ничего не решал – просто «ловил потоки», «меняя мир» бездействием.

Уже потом, годы спустя, стало ясно, что все подобные выкрутасы Полонского провоцировались его «друзьями» – теми же Темниковым, Богусом и другими, как было с «Альфой». Каждый подобный «олигафренд» преследовал свои собственные шкурные интересы, которые имели мало общего с интересами компании и самого ПСЮ. «Отвлечение по ложным целям» работало на ура – нужно было всего лишь убедить Полонского, что кто-то (как правило, максимально лояльный к «Мираксу» человек) на самом деле его скрытый враг. Причем детали не требовались – лишь яркая картинка и постоянное напоминание о «паршивой овце». Из-за приобретенной в нулевых паранойи, давшей метастазы во время истории с трещиной в фундаменте «Башни Федерация», Полонский тут же развязывал войну с врагом фантомным, и тот моментально становился настоящим, а «друзья-советчики» тем временем двигались к своей цели – обогащению за счет «Миракса».

То же самое произошло и в случае с «Альфой».

Ответка от Фридмана прилетела незамедлительно.

Первым делом он через Арбитражный суд Москвы наложил арест на счета и имущество дочерних компаний «Миракса» под предлогом, что без этих мер должник может попытаться вывести имеющиеся у него активы. Общая задолженность была уже около 750 миллионов баксов, из них более 40 % – это долг перед «Альфой», встречу с которой Полонский так дерзко и вызывающе продинамил.

После постановления суда Фридман безжалостно и разом включил все рычаги давления. Причем давила «Альфа Групп» технично и в правовом поле, но было очевидно, что их задача – разорвать компанию по активам, продать все что можно и забрать долг. На судьбе «Миракса» и Полонского был поставлен крест.

Каждый день ситуация усугублялась. Вести из судов, как новости с фронта, были все хуже и хуже…

3 сентября Полонский снова собрал совет директоров. Сергей выглядел не просто напуганным – судя по всему, он был на грани нервного срыва. Кажется, он только сейчас начал осознавать глубину пропасти, в которую нас пытается столкнуть «Альфа Групп».

– В общем, я позвонил Фридману, – быстро сообщил Полонский, стараясь не смотреть никому из нас в глаза, – и он мне прислал новый проект договора. Я вам там копии сделал, гляньте…

Мы открыли папки и углубились в чтение. С первых строк стало понятно, что Фридманом движет желание наказать Полонского за его дерзость: это был не договор, это была кабала чистой воды; новые условия только увеличивали долговую нагрузку и никак не могли привести к реанимации компании.