Поиграй со мной

Наконец сосед сел на своей койке и с пониманием посмотрел мне в глаза. От этого взгляда стало намного теплее, чем от одеяла. Впервые в жизни я рассказал об этом постороннему человеку. Нужно говорить дальше, о чём угодно, пока он не заговорит сам.

– Странно правда? С незнакомыми людьми говорить намного проще, когда рассказываешь тайны. Выговариваться проще. Это потому, что ты знаешь, что тебя не осудят, и этого человека ты больше не увидишь. Он заберет твои тайны с собой.

Наконец сосед тяжко вздохнул и начал свой рассказ.

– Я помню, как впервые лишился дома. Моих родителей тоже забрала ночь. – На секунду он умолк. Проглотил ком в горле и стал рассказывать дальше. Я отвернулся и уперся взглядом в потолок, чтобы ему было проще. – Я тогда был во втором классе. Мне только исполнилось семь лет. Буквально через месяц они, как бывало иногда оставили меня дома, а сами уехали за покупками в город. Мы жили в частном секторе недалеко. Больше я их не видел. Целую ночь я просидел в шкафу, слушая завывание ветра и стук тяжёлых капель о крышу. Думал, это никогда не кончится и стук никогда не прекратится. Знал, что родители не вернутся – поэтому и спрятался. Мне не было страшно, но впервые за всё время дом казался мне огромным и пустым, а в шкафу было место только для меня одного. Утром я узнал об аварии, и что в живых не осталось никого, кто смог бы обо мне позаботиться. Дальше детдом. И всё время я просто хотел домой…

Второй раз я потерял дом, когда вернулся. У родителей было много сбережений, и главным был огромный участок с уютным семейным гнёздышком. Но за годы моего отсутствия его несколько раз грабили. Подростки развлекались там и устраивали своего рода тусовки. Не таким я представлял себе возвращение… Ты даже не представляешь, как противно было от мысли, что эта единственная память о счастливом детстве превратилась едва ли не в помойку. Это был больше не мой дом и все воспоминания о нём, которые я хотел возродить вернувшись, канули в небытие.

Мне стало действительно интересно. Видимо над чем-то задумавшись сосед умолк и как-то нервно потер горло, а потом грудь.

– У меня в детстве не было мечты. Все хотели быть пожарными, полицейскими, или врачами, а я просто хотел, чтобы все шло своим чередом. Но когда за мной закрылись двери детдома я понял, что хочу одного – домой. Я был не похож на других ребят, которые просто не видели жизни и думали только о том где украсть еды, или как отлинять от уроков. Я же видел жизнь во всём.

Часто ночами, когда не мог уснуть, я думал о том времени, когда смогу вернуться и эта мысль грела меня. Повзрослев понял, что всё время поддавался детским мечтам и что дом этот совсем не такой, каким я его запомнил, но это лишь помогло мне хотеть большего. Хотеть свой дом где не было бы плохих воспоминаний, а только те, которые я сам создам. Страх обычно парализует, блокирует сознание и ставит на колени, но меня он всегда подстрекал к действию. Когда я боялся пауков, то брал их в руки, когда боялся высоты, то залазил на самые высокие деревья. Однажды даже залез на крышу. Я всегда дрался до последнего ведь знал, что если отступлю, то потом буду всегда так делать.

Обстановка становилась всё более и более уютной. С каждым произнесенным словом мне казалось мы делали шаг навстречу друг к другу. Сокращали расстояние между нами от незнакомцев к собеседникам, которые делили общую тайну.

– Так ты собираешь деньги на дом?

– Уже нет. – Ответ прозвучал очень вяло, но спокойно. Мне даже показалось, что соседа это насмешило.

– Почему?

Теперь сосед улыбался в открытую.

– Потому что страх всегда подстрекает меня к действию. Мне больше не нужен дом.

– Так ты все же смертельно болен? – Задавая вопрос я рылся в рюкзаке пытаясь вытащить несколько яблок отчасти, чтобы скрыть едва заметное смущение.

– Смертельно, это да, а вот что до болезни, так это вряд ли.

На удивление ловко сосед поймал в воздухе яблоко и принялся тереть его о свитер. Ответ меня удивил.

– А что тогда?

– Отравление.

– Реальностью?

– Отчасти. – Сосед не выглядел больше удрученным, а во мне разыгрывался интерес. Когда мы доели яблоки я всё же не выдержал и спросил:

– Так что там с твоим домом?

– Он у меня был. Не долго правда… Если хочешь, чтобы что-то сохранилось навечно лучше это никому не показывать!

– А ты показал? – Мне и самому мой вопрос показался слишком настырным и наивным.

– Её звали Наташей. Моя вторая любовь. Первая предала меня ради денег, что я тяжело, но пережил, так как у меня была мечта. А вторая моя любовь предавая забрала и её.

Он сказал это так непринужденно, что сразу стало ясно насколько сильно его это задевает.

– Все бабы одинаковы!

– Ну не скажи… Одна была блондинкой, другая – брюнеткой. А ещё рост тоже был разным. И характер. Первая предала ради денег, вторая – хрен его знает почему…

– Не смогла ответить?

– А я и не спрашивал. – На этот раз было видно, что ему больно, но проведя рукою от горла к грудной клетке и приложив её к животу, ему вроде стало легче, и он продолжил. – Я приехал раньше, после встречи с заказчиком, и обрадовался, когда понял, что она дома. Это был наш дом! Не очень большой, но очень уютный. Сколько сил я в него вложил… Я подошел к двери в спальню и услышал её стоны. А потом смех какого-то парня.

– Я бы её убил. – Без преувеличения сказал я, пытаясь устроиться поудобней на полке. Ноги стали затекать, и я сменил позу.

– А я не смог… Ничего не смог… Знаешь, как иногда хочется простого человеческого счастья? Чтобы был хотя бы один человек, на которого можно положится, который прикроет тылы и о котором ты сам мог бы заботится. Именно такие отношения были у нас. Доверительные. – Сосед фыркнул и улыбнулся. Улыбка не была горькой, но в ней отразилась вся печаль его одиночества. – Поэтому я просто стоял за запертой дверью и молчал… Отчасти, потому что боялся увидеть всё своими глазами, а отчасти потому, что не верил. Увидеть воочию значило подтвердить факт предательства, а так можно было ещё на секунду притвориться, что это всё неправда. Помню, как прислонился к двери лбом и пытался унять рвущееся наружу сердце. Очень боялся, что она почувствует моё присутствие и мне придётся смотреть ей в глаза. Она непременно бы плакала… Я так страдал, когда она плакала… Мне пришлось бы что-то решать и что-то делать, ведь предательств я не прощаю, но сил просто не было. Я хотел лишь уйти подальше, раствориться в вечернем тумане, чтобы и имя мое унес ветер, чтобы никогда больше не слышать, как она его произносит.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.