У чёрной розы белые шипы…

Валерий Михайлов

У чёрной розы белые шипы…

Стихотворения

«На каком-то безымянном островке…»

На каком-то безымянном островкеЯ лежал, раскинув руки на песке,А кругом такая глушь, такая тишь,И от солнца плавился Иртыш.То ль высоко плыли облака,То ль неслышная текла себе река,То ли раздушился полынок,То ль унёс на счастье ветерок.Но казалось: на песчаном островкеЭто я плыву куда-то по рекеПо-над всей на свете маятой,Взятый вольной волею святой.

«Ничего такого не случилось…»

Ничего такого не случилось.Сердце, не забилось ты сильней.Может, эта жизнь мне лишь приснилась,Может, это я приснился ей.Потихоньку срок я отбываю,Никуда уже не тороплюсь.Сон дурной ли, светлый забываю,Ничему на свете не дивлюсь.Знаю только, есть над головамиОблако, не видимое нам, —Помнит оно всё, что было с нами,Что невольно показалось снами,Как и то, что не открылось снам.

Облако

Зачем это всё, нипочём никому не известно.Вот мысль пронеслась и пропала, не сыщешь следа…Душа, ты сгорела бы вроде, но снова воскресла,Меня ты когда-то покинешь, но, может быть, не навсегда.Ничто из возникшего здесь вовсе не исчезает:Ни чувства, ни думы, ни даже текучая плоть.Вон облако где-то кочует и, тая, не тает,Пронизано светом оно изнутри, где таится Господь.Там всё, что тут прожито, понято и пережитоИ мною и всеми, – от разума озарений до полутёмной                                     мыслинки сырой, потайной.Там целое жизни, то, что в мире давно сожжено и разбито,И облако это куда-то летит бесконечно над бренной твоей                                                                  головой.

«Что было, то пропало…»

Что было, то пропало,И неча ворошить.А помнишь – что попало,Что лучше бы забыть.Какие-то заборы,Суровые дома,Жилья глухие норы,Сошедшие с ума.Угрюмые стоялиРядами там и тут,Так, словно их призвалиВершить неправый суд.Лишь краска оплывалаПод снегом и дождём,Сгущённая немалоИ сажей, и свинцом.В ней тени проступали,Готовые полечь,Как будто тайну знали,Но позабыли речь.И я, почуяв это,В сырой тоске немел,Хотя ещё не ведалВсё, что сказать хотел.

«Дышал, чем Бог послал…»

Дышал,чем Бог послал…По осеничуть сыроват, тревоженвоздух был.Я что-то в нём такое уловил,что было до рожденья, что ли,со мной ли,с кем ли,не понять, —и я затосковало древней воле,ещё не зная,как её назвать.Степная пыль, прибитая дождём…Так остро пахлополынью, полеми тополиною корой,намокшею, зеленовато-серой,и досками заборов тёмными(тем убиенным деревом,с потусторонней памятью о лесе).И поднебесьеспустилосьи клочками сизых тучпочти над головой летело,под рваным ветромворчало, бормотало, пелои проливалов воздух, летом поиссушенный,тревогувлажную,сулило мне дорогутуда,где сонные текут в равнинах рекии земляные,лесовыеобитают человеки,где был когда-тохлеб, и кров, и дом,и говор песенныйна языке родном…Вот такя и дышал —тем воздухом,что Богпо осении по рожденьюмне послал.

«Мне жить пришлось в чужих краях…»

Где пропадала жизнь моя…

Н. ЗаболоцкийМне жить пришлось в чужих краях, —Не показалось мало, —Где пропадала жизнь моя,Да всё же не пропала.Но и родимая земляНе всех ли нас достала —Там загибалась Русь моя,Но вовсе не пропала.И что ни год – за два идёт,И что ни век – железный,Но русский наш народ живёт,Свой путь свершая крестный.

«Когда я вспоминаю об отце…»

Когда я вспоминаю об отцеС его последней мукой на лицеБеспомощном, то как прежде обмираю,Как будто с ним я снова умираю.Зачем за столько лет я не ополоумел,Не я ли с бедным с ним тогда же умер,Как раньше с мамой умер ли не я?..Мы только разделённая семьяНа тут и там, но вместе мы одно —Сквозь чёрное глядим теперь окно,Во мгле пытаясь разглядеть друг друга,Расслышать и понять, пока разлуки вьюгаСлепая не уймёт нелепой стужиИ не соединит навек родные души.

«От жизни, от счастья земного…»

От жизни, от счастья земногоОсталось всего-ничего.Сказать ли последнее слово?Кому – да и что мне с того!Ведь сердце оно не утишитИ тамошний суд не проймёт.А здесь если кто и расслышит,То вряд ли когда-то поймёт.

«На ветер, на ветер, на ветер…»

На ветер, на ветер, на ветер,На ветер бросал ты слова.А ветер едва ли заметил,Ему что слова, что листва.Не пашет, не жнёт и не сеет —Он звёзды, как искры, несёт.И всё, что ни есть, он развеет,И всё, что ни есть, не спасёт.

«Пустыня моря и земли пустыня…»

Пустыня моря и земли пустыняБезумной тварью сплошь заселена…Осталась лишь одна пустыня неба,Она горит, безвылазно темна,Далёкими безумными огнями,Бессильными пространство растопить…И грезят души неземными снами,Которыми им остаётся житьВ пустыне времени, безумном самом…А ей же всё на свете нипочём…Где вечно мне лететь – куда не зная —Безумной искры брошенным лучом.

Афганские скворцы

Сначала горлинки исчезли,С дымком их сизым воркованья,С таким флейтистым на рассветеДомашним тёплым говорком.А следом и дрозды пропали,В блестящих фраках музыканты,Певцы весенних, голых веток,Солисты синих вечеров.И даже воробьёв не видно…Умолкли звонкие ватаги,Весёлые и шебутные,Неунывающих проныр.Теперь за окнами лишь скрежет,Бесцеремонный, наглый, злобный,Царапающий слух и небо,Невиданных пернатых тварей…Их звать – афганские скворцы.Поналетели… исклевали…Похоже, всё и всех, кто преждеОдушевлял согласным пеньемСады, и парки, и дворы.Вчера воздушные мигранты,Они хозяйничают шумно —Завоеватели пространства,Разбойники исконных гнёзд.Взлетают с жадным треском стаи,Желты нацеленные клювы,Сверкают вострые глазёнкиШальным и яростным огнём.Людей они в упор не видят,Заряжены одним стремленьемК добыче. Глад ненасытимыйПтиц гложет. Жжёт неугасимоЖелание: клевать! клевать!Крушить и рвать что только можно:Плоть ягод, и плодов, и зёрен,Гнездовья, кладки, всё живое,Врагов крылатых и иных.И резать ржавым криком воздух,Покой чужой и ненавистный,Которому прощенья нетуИ быть, конечно, не должно.

«Вот этот скрежет надо бы простить…»

Вот этот скрежет надо бы проститьСкворцам, поналетевшим из Афгана,Что разучились петь, им лишь бы есть и пить…Там век война – а птицам это странно.От взорванной земли летят, куда глаза глядят,Чего наслушались – так то и повторяют.А что кругом война, дурдом, ползучий ад,О том скворцы пока ещё не знают.

«Глаза устали…»

Глаза усталиСлова читать,Живые далиИм созерцать.Небес просторы,Кочевья туч,Немые горыВ изломах круч.Летят бакланыПо-над водойСтрелою рванойНа бой морской.Лещам на горе,Как смерч, падут —И взбучат море,И рыбу бьют.Пена клочкамиИ кутерьма…Хохочут чайки:Поживы тьма!Сверкают брызги,Хоть не слепят.И солнца искрыВолну рябят.

Черногорский монастырь

Я пил молодое вино,И мне рассказало оно:Что вольно, беспечно – то вечно,Поскольку ему всё равно.Я старого выпил вина.– Поверь, твоя участь страшна, —Оно прохрипело с ухмылкой, —И в этом твоя лишь вина.Я чашу налил через крайИ ад в ней увидел и рай,А дальше ни дна ни покрышки —Сплошной и безумный раздрай.Наверное, всё неспроста.Теперь позамкнуты уста.В горах созерцал я картинуПод каменной сенью креста:Змеится сухая лоза…Там горькая бродит слеза,Счастливая и святая,Как встарь застилая глаза.

«– Я просто поэт, да и только…»

– Я просто поэт, да и только,Что надо им всем от меня?.. —Недоумённо и горькоКричал он, кого-то виня.Он знал лишь одно, что негожеГубить его годы и дни,Не в силах представить, да кто же,Да кто же такие они?Стакан за стаканом пустели,В них тихо плескалось ничто,Стаканы в пространство летели,О звёзды угрюмо звенели…Глаза от вина голубелиИ в дали такие глядели,Которых не видел никто.Громады бескрайней природы,Всё дикой земли естествоИ неба разъятые сводыДавили на сердце его.Он знал лишь одно, что не может,Не может поэтом не быть.За что же, за что же, за что жеОни не дают ему жить?Он знал, что не надо об этом, —Что сердце последнее рвать!..Но был он всего лишь поэтом.Тут нечего больше сказать.

«…А на земле твой дом сгорел, Серёга…»

…А на земле твой дом сгорел, Серёга,Тебе ж легла небесная дорога,И где-то там навечно и всерьёзКвартирный разрешился твой вопрос.Огнём заката, пламенем рассветаДуша твоя мятежная одета,И, может, смотришь ты теперь на нас,Всей глубиной небес голубоглаз.И видишь: тут всё то же, что и было,Лишь кто-то шило поменял на мыло,Тоской зелёною сквозит осина,Из дробовика в упор расстреляна рябина.Вокруг страна какая-то иная,И не понять – родная? не родная?..И, словно пряник, домик над ОкойНелепо притворился, что он твой…

Спор

– Зачем ты, безумная, пела   Небес благодать?Поодаль земного удела   Ни зги не видать.– Не знаю, зачем и откуда,   Но явственно мнеСоседство незримое чуда   Внутри и вовне.– То прелести самообмана,   Слепая мечта:Под флёром цветного тумана   Ничто, пустота.– Твой ум обольщённый пророчит,   А сам близорук.Он рыщет везде, где захочет,   Невидимый дух.

«Не до толпы, не до веселья…»

Не до толпы, не до веселья,     Не до вина,В чужом пиру похмелье – келья,     Безмолвье, тишина.Пожухли словеса, пооблетели     Сухой листвой.Зима – и завели метели     Свой вой за упокой.Но эти стоны на краю у бездны,    Карк вороньяДуше и слуху всё ж любезны:     В них нет вранья.

«Прозрачны тяжёлые своды…»

Прозрачны тяжёлые сводыНемеряной глубины.Не надо мне вашей свободы,И ваши слова не нужны.На что мне знобящие тайныСмертельных пустынь ледяных,Куда залетаем случайноНа крылышках слюдяных?Я к этой земле прилепилсяНездешней своею душой,Вином её терпким упилсяИ в ней насовсем растворилсяВо здравие, на упокой.

«Тёмный шелест широкой волны…»

Тёмный шелест широкой волны,Рассыпающей брызги Луны,Чистой гальки ребяческий лепет…Никому тут слова не нужны.Рыбьи стаи плывут в глубине,Как в безмолвием сдавленном сне,И немотствуют колкие звёздыВ полоумной глухой вышине.Чаша ночи молчаньем полна,Золотая восходит Луна,Море тонет в бледнеющем небе,И Вселенной слышна тишина.

«Солнышко восходит на востоке…»

Солнышко восходит на востоке,Востекает, посолонь течёт,По дуге, меж севером и югом,Тяга его древняя влечёт.Север северит его, морозит,Негою разнеживает юг,Но оно восходит и заходит,Неизбежный совершая круг.Скатывается с неба, западает, —Западом зовётся западня, —И, когда заката свет растает,Звёзды молча смотрят на меня.

«Страшно не быть, но ведь я уже не был…»

Страшно не быть, но ведь я уже не былПропасть лет, до рождения на Земле.Где скиталась душа – она не ответит.До и после – и даже меж этими безднами —Тёмен и неисповедим её путь.

«День за днём пролетает…»

День за днём пролетаетНеизвестно куда,Время не убываетНипочём, никогда.Жизнь проходит, уходит —Время терпит, оноБудто за нос нас водит,Хоть ему всё равно,И как полная чашаПеред нами стоит.– Эта чаша не ваша, —Время нам говорит. —Будет пить кто, не будет —Не снесёт головы.А меня не убудет,Но убудете вы.

«Никто не знает душу, ведь она…»

Никто не знает душу, ведь онаСветлым-светла, темным-темна.Свет слишком бел, как солнце и как смерть,А темноты в упор не разглядеть.И нам видна одна лишь светотень,На всё про всё отпущен только день.Любя, смеясь – и плача, и скорбя,Не в силах мы понять даже самих себя.Навек и далее меня и всех с душой свело…А в ней темным-темно, светлым-светло.

Дверь

Хочешь – верь, ну а хочешь – не верь,Не поймёшь, где собака зарыта:Я ломился в открытую дверь,Но она оказалась закрыта.Там висел трёхпудовый замок,Не иначе времён сотворенья.Остальное, что нам невдомёк,Лишь обман самомненья и зренья.И никто не ступал за порог

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.