Падение Преисподней Шеагральминни

– Ты не должна была сюда приходить, Филони… – явно был не рад такой встрече Кирк.

Филони только грустно опустила голову. Она выглядела очень потрепанно, и ее вид правда вызывал жалость. Девушка, которая всегда росла в любви, любимая всеми если не за характер, так хотя бы за внешность, и потому так часто раздираемая предложениями на браки по расчету, едва ей исполнилось 18 лет. Эти предложения поступали и раньше, и ее родители, сами по себе люди не богатые, хотели как можно выгоднее отдать ее замуж. Она всегда была придирчива и груба, каменной стеной защищая притесняемую обществом сестру, и за всю жизнь лишь раз встретила человека, который был бы достоин стать для нее всем, и которого она почти боготворила. И теперь этот человек стоял перед ней, говоря, что не рад ее видеть спустя столько дней и столь страшное расставание. Она очень старалась его понять, но сомнения, вызванные нашими словами ранее, теперь слишком ее мучали.

– Как вы понимаете, здесь собралась не вся наша группа. – прошел дальше Кози, чтобы сесть на один из ящиков импровизированного стола. – Мы спрашивали Пофисса, куда пропала Элиза, и в итоге нам пришлось просто смириться с ее отсутствием, чтобы он перестал повторять нам наши слова.

– Вряд ли господину Кортю это интересно. Ведь теперь у него другая цель. – глядя все так же мерцающими глазами на Кирка, медленно говорил Пофисс. Странно, что он не улыбался, ведь он почти всегда делает так. Возможно, он и вправду услышал в будущем нечто необычное, что, теперь, не позволяло ему вести себя так же высокомерно, как обычно, будто он по-прежнему был неуязвим и мог менять будущее своим окто как ему вздумается.

– Мы слышали, что план господина Мерсера выполняется не совсем так, как планировалось. – грубым низким, но безусловно мужественным голосом заговорил Корим. – Если вы пришли сюда в поисках Литого Рыцаря, значит все проходит примерно верно, так?

– Моя задача – убить Литого Рыцаря. Не больше. – уверенно покачал головой Кирк.

– Убить? Как же? – удивленный словами Кирка и оттого немало подняв тон голоса, не понял Корим.

– Мертвецы в Шеагральминни контролируются волей его окто. Если я убью его, все они также потеряют волю.

– Но причем здесь мертвецы? Наша задача расчистить для вас путь к Рыцарю, чтобы вы переродились, и вернули память. – качал головой Корим.

– Знаю. Я должен умереть, чтобы переродиться из Красного Пламени… – чуть опустил голову он, вдруг задумавшийся о том же, о чем во всем мире, помимо него, знал лишь один человек, и о чем тогда мы даже не догадывались.

– Умереть!? Вы шутите!? – вдруг соскочила с места Филони, подскочив к Кирку и почти с его места окинув нас злым шокированным взглядом.

– Такова способность господина Кортя. Он – человек-феникс. Однажды умерев, он перерождается из Красного Пламени. Столетия назад, ценой своей жизни, он запечатал Храм Актониса, где обитали командиры имтердов, и недавно переродился, вернувшись к людям. Смерть ему не страшна. – более чем серьезно и даже поучительно пояснял молодой девушке Корим.

– Ага, так почему бы вам не убить его здесь и сейчас, если он все равно воскреснет и от этого? – уже явно на нервах, тяжело дыша через почти до треска стиснутые зубы, громко говорила она.

Корим дернулся, удивленный подобными словами, и мгновенно замолчал. Даже Пофисс выглядел удивленным, в тот момент наверняка позабыв о своем окто. Кози, многозначительно посмотрев в глаза Пофисса, сам поймал себя на крайне неприятной мысли. Вернее, он поймал себя на том, что вообще посмел о таком думать – собственноручно убить Архея людей Кортя, какие бы цели они не преследовали. Он хотел узнать у Пофисса, возможно ли такое, но тот тоже не решился попробовать, даже зная, что затем сможет вернуть время назад. На самом деле, его способности были далеко не так абсолютны, и имели весьма серьезные ограничения. Но даже подумать о убийстве Кортя тогда он не посмел.

– Филони. – вдруг, перепугав девушку, положил ей руку на плечо Кирк. – Я понимаю твое волнение, но эти люди правда хотят мне помочь. Я должен столкнуться с Литым Рыцарем, чтобы остановить его окто. Но если я умру в бою…

– Нет, ты не можешь! – резко сбросила руку Кирка со своего плеча и надавила на его грудь руками она. Конечно, она была уже слишком слаба, чтобы сдвинуть такого великана с места, но ее жест он вполне понял.

– Скажи мне…почему ты пошла сюда? – вдруг отвел взгляд он.

Наступила пауза, и даже я тогда не смог бы сказать, сколько она продлилась. Филони думала, стоит ли ей говорить все как есть, ведь она все еще сомневалась в мотивации Кирка. С другой стороны, она хотела ему верить, как и всегда, особенно теперь, когда тот вот-вот готовился идти на смерть. Она была для него дорогим человеком, и ее слова для него точно имели вес. Такой же вес имели и ее сомнения, наверняка способные огорчить Кирка.

– Потому что они рассказали мне все…и я хотела узнать, правда ли это. – грустно опустила голову она.

Все мы тогда погрузились в размышления. Стоило ли нам менять план, и что вообще нам нужно было делать? Об этом думали мои друзья в той комнате рядом с хранилищем, и об этом думал я, все еще стоя не так далеко в другой комнате перед Мерсером. И кое-кто, кто, как и Филони, хотел знать правду, и есть избавиться от сомнений, был рядом с нами. Мы едва заметили его появление, поскольку он совсем не источал внутренней силы, хотя вполне мог стать сильным октолимом. Ни я, ни Мерсер, совсем не были с ним знакомы, и его появление немало нас удивило. Тем более, насколько неожиданными были тогда его слова.

– Как и говорил Подчинитель, я нашел тебя здесь, Мерсер. Теперь пришло время…отвечать на вопросы.

Внешне грубый мужик лет пятидесяти, с длинными седыми волосами на голове и лице, в форме стража Шеагральминни с капитанским плащом за спиной. Некто, кто одним видом говорил, что знает о всех наших планах, и жаждал подтверждения своих знаний. Вы уже встречали этого персонажа в моем повествовании, но мы с Мерсером видели его впервые. Мы не могли всего рассказать, просто услышав от него о Подчинителе, даже если Мерсер и знал заранее, что тот человек следовал за нами по пятам, и сам ожидал этой встречи. Он знал лишь то, что он был как-то связан со всем, что происходило с Кирком во время бунта, не больше. Рисковать было нельзя.

– Вижу, ты что-то знаешь о нас. Надеюсь, мы можем узнать хотя бы твое имя? – подозрительно осматривая старика блестящими от света окружающего Зоота белыми глазами спросил Мерсер.

– Первый капитан центральной части, Вольдемар. Друг и товарищ твоего брата, которому я помогал выполнять его план. – уверенным баритоном проговорил Вольдемар.

– Вот как? – не сильно удивился Мерсер. – Но, если ты был с ним, ты должен знать о наших планах.

– Я знаю только то, что рассказал мне тот старик. Теперь я хочу услышать ответ от тебя.

– Тебя интересует что-то определенное? – спросил я.

– Да…

В то же время и мои друзья вот-вот собирались покинуть свое обиталище, и оттуда, уже готовые закончить эту историю, собирались на полном ходу броситься в хранилище. Они почти ничего больше не говорили, и я точно не пропустил ничего интересного. На все их действия была воля Кирка, и только он знал, что ему на самом деле нужно делать. Хоть все они, кроме Филони, не хотели отходить от намеченной Мерсером цели, у них не было теперь иного выхода, кроме как подчиниться его брату. Филони тоже не могла пойти против его воли, всей душой надеясь, что он сделает правильный выбор, доступный только ему, когда придет время. Так они взяли свое оружие, и, все крепче его сжимая, выходили в заваленный трупами коридор, к не менее заваленному ими хранилищу. Корим нес тяжелый меч и еще более тяжелый щит, зазубренный и крючковатый меч Пофисса все еще оставался в его ножнах на спине, а Кози покрыл слоем острейшего кристалла из окто свою рапиру. Филони тоже была вооружена, и оружием ее стал старинный лук самих Демонов, некогда, под командованием Богов, сражавшихся против имтердов в Первой Войне. Этот лук поколениями хранился в ее семье, и она часто тренировалась из него стрелять. Именно Кирк обучил ее мастерски с ним обращаться, ведь он тоже когда-то входил в число Демонов, и знал их стиль стрельбы из подобных луков. Когда-то он молился, чтобы девушка никогда не использовала его в бою, и прожила жизнь мирную, по крайней мере до уже намеченного Клинками Власти конца света в Эпоху Хаоса. Тогда он не рассказал Филони о ее сестре, и та не знала, зачем на самом деле Кирку была нужна смерть Литого Рыцаря. Он задавал себе вопросы, которые только теперь всплыли в его голове, рисуя загадочные даже для него картины. Он впервые вспомнил то, чего никогда даже не знал.

Но мы уже ответили на внезапный вопрос Вольдемара, а он правда едва не вверг нас в шок. Если все правда было так, как он говорил, мы должны были действовать незамедлительно, и остановить Кортя, пока он не добрался до Литого Рыцаря. Все мы втроем сорвались с места, предвидя непоправимое, и в ужасе от осознания этого на ходу подготовили оружие. Металлические лепестки моей Завядшей Розы трепетали, предвкушая кровь, а толстые кинжалы Мерсера, покрываемые дьявольскими разрядами Красной Искры, были готовы в любой момент разорвать в клочья любого, кто встанет на его пути к бесценному брату.

Там, уже совсем близко к тому роковому месту, которое вот-вот окрасится в цвета еще более жуткие, чем когда-либо, вся группа, ведомая Археем людей Кортем, набирала темп, все больше заливая уши становящимися все громче криками людей в хранилище. Лишь раз прежде Корть чувствовал такую решимость, как и тогда шестым чувством чувствуя приближение смерти в Храме Актониса, зная с кем ему придется столкнуться. Но правда ли он умер тогда, и был ли он вообще человеком-фениксом? Не была ли это всего лишь выдумка, которую создал Мерсер, чтобы возвысить брата в глазах людей, и в которую поверил сам? Все тогда были в сомнениях, и ожидание было невыносимо. То, с чем вот-вот придется столкнуться вовсе не такому могучему и бесстрашному Кирку, было куда страшнее, чем он представлял себе тогда.

Ворот впереди уже давно не было, как и не было больше ничего, что могло бы его остановить. Занеся меч, вместе с товарищами он вихрем проскочил вперед через уже давно разрушенный проход. Финальная битва, к которой он готовился будто всю свою жизнь…наконец началась.

Глава 7: Гори, наша могила.

Сотрясая само пространство вокруг, Корим с разбега, с огромной силой своих рук и окто, ударил по собравшимся почти у входа мертвецам, отбросив их тем самым далеко вперед. Получив немалый импульс, своими телами они сбили нескольких еще сражавшихся впереди стражей, а остановились только при столкновении с самой дальней стеной. Беречь силы теперь всем героям было ни к чему, и всех собравшихся, кроме Литого Рыцаря, они могли бить в полную силу. Группа перестроилась еще по пути, пустить защищенного щитом и доспехами Корима впереди всех, чтобы тот, также, светом своего окто, смог ошеломить противников, и предотвратить возможные внезапные атаки. Вслед за Коримом, внутрь залетел сам Кирк, а за ним уже остальные. Без какой-либо команды, Филони зарядила свой лук окто из нескольких стрел. Она как раз собиралась дать залп вперед, ожидая увидеть внутри одних только мертвецов, но осеклась, увидев картину немного иную и неожиданную. Внутри, как и думал Кирк, были не только одни мертвецы.

Жар огня достигал тогда и их, почти застилая глаза слезами, а сами пожары разразились по всем сторонам хранилища. Здесь, в прямоугольном помещении не больше 20x20x5 метров, ранее ровной линией, а теперь хаотическим бардаком, у стен стояли уже уничтоженные ящики и бочки. Некоторые из них горели, дым от чего проходил будто через потолок, явно имеющий некоторые отдушины. Даже с учетом этого, в некоторых местах помещение оставалось весьма задымленным, скрывая в дыму некоторых, еще охочих до сокровищ, стражей. Тут и там еще сражались не то стражи со стражами, не то стражи с заключенными, не то все те же еще живые люди отбивались от мертвецов. Задача живых тогда была, по своей сути, проста – добраться до еще не сгоревших сокровищ, и, забрав как можно больше, сбежать. Задача мертвецов была и того проще – убивать всех, кто приходит в хранилище. Воистину, окружающая картина выглядела жутко, даже для меня, некроманта. Хранилище тогда больше напоминало огромную камеру смерти, в которой массово угарным газом травились люди. Весь пол был завален трупами, и больше всех их было около тех самых сокровищ. Монеты из ящиков и бочек лежали на полу, наполовину заваленные теми же трупами людей, желавших их забрать, и совсем скрывались под лужами крови. Некоторые еще живые стражи, скрывшись за сокровищами, отстреливали подходящих людей из арбалетов и луков, а кто-то и вовсе просто пытался покинуть эту бойню, но то и дело спотыкался на трупах и оружии, и добивался там живыми мертвецами. Лязги мечей не затихали, и в общей сложности внутри было не больше тридцати живых людей, и столько же живых мертвецов. Тел на полу, скорее всего, набралось уже не меньше пары сотен. Почти все, кто еще оставались в живых, почти полностью были обессилены. Это был бой на изнеможение.

– Время пришло! – громко крикнул Корим, ударив тяжелым щитом между телами по мгновенно разлетевшемуся кусками в стороны полу. – Наша цель – расчистить путь господину Кортю к Литому Рыцарю. К остальным – никакой пощады!

Эти слова услышали все. Десятки мертвых глаз, еще горящих пламенной волей своего хозяина, тут же обратили ненавидящие будто все живое взгляды на них, оставляя прочих живых людей без внимания. Те же живые люди, понимая, что бой теперь будет продолжаться в другом месте, мгновенно отвели взгляды, и без промедления бросились к еще оставшимся в горящих бочках и ящиках сокровищам, все еще по пути сталкиваясь друг с другом. Из-за тех же ящиков огонь по подходящим к сокровищам людям открыли лучники и арбалетчики, не желающие делить однозначно свои сокровища с кем-либо еще. Даже я уже почти не обращал внимания на то, что происходило у стен, ведь настоящая битва явно обходила их стороной. Корим рванул вперед, занеся над собой свой тяжелый меч, тут же зарядив его белоснежным окто, и сразу осадив им ближайших мертвецов, уже бросившихся к группе наших героев. Между тем, наступила чудовищно долгая для осознания собравшихся секунда задержки, в которую мертвецы, наступая со всех сторон, были еще достаточно далеко, но уже вот-вот должны были вступить в бой. Пофисс, крепче сжав рукоять своего экзотического крючковатого меча, исчез в зеленой вспышке окто, и появился из нее же совсем рядом с ящиками, за дымом, с ходу срубив одному из арбалетчиков голову. Те явно не ожидали подобного вторжения в свои владения, и бросили оружие дальнего боя, подобрав с тел рядом мечи и алебарды. Остальные члены группы, подготовив оружие, заняли позиции, чтобы отбивать атаки мертвецов. Кози, покрыв все свое тело слоем мерцающих синих кристаллов окто, встал правее Корима, готовясь отбивать атаки справа. Кирк стоял левее Корима, и, пусть не владел окто для уничтожения связи мертвецов с их хозяином, вполне был готов отражать атаки слева столько, сколько потребуется для их удержания. Филони отошла чуть назад от Кирка, зарядив лук несколькими стрелами из окто, готовясь поливать залпами всех, кто попытается приблизиться к возлюбленному ее сестры, которую она все еще надеялась найти. Плечо Кирка ныло, будто ранение, нанесенное ему Литым Рыцарем вовсе не исцелилось ранее Зельем Клариссы, и почти обжигало. Причина тому была одна, и он прекрасно ее понимал – теперь тот, кто оставил на нем свою внутреннюю силу, был совсем рядом, и его воля все еще пыталась поглотить тело Кирка. Через огонь и дым у стены слева, неся чудовищно горячую словно магма ненависть, к Кирку прорывался взгляд едва видимых за шлемом серых глаз. Кирк знал – это был взгляд его судьи, готовящего ему последний суд.

Медлить более было нельзя. Дышать было тяжело, и легкие поглощали и без того тяжелый воздух, пропахший смертью и продуктами горения. Как и сказал ранее Корим, задачей всех собравшихся теперь героев было убивать всех, кто встанет у них на пути. Жалеть здесь было уже просто некого – все эти люди уже умерли, даже если их тела пока были живы.

Первыми пальцы на тетиве дрогнули у Филони, и несколько вспышек разноцветного окто разорвали в клочья некоторые части тел мертвецов слева. Кровь оросила щит и доспехи бросившегося вперед с фронтальной атакой окто от своего меча Корима. Вспышка белого света мгновенно разбросала тела мертвецов, связь которых с Литым Рыцарем от той атаки была теперь разорвана. Покрывая тела противников слоем собственного окто, режущего глаза почти токсичным синим светом, Кози, защищая товарищей справа, начал скакать от одного мертвеца к другому, быстро и точно нанося удары длинной и тонкой рапирой. Филони то и дело отскакивала в сторону, чтобы получше прицелиться, и не задеть товарищей разрывными стрелами, взрывающимися то огнем, то льдом на телах врагов. Чем больше они приближались к источникам пламени вокруг, тем больше их глаза застилали слезы, а так важное для ведения боя дыхание нарушалось дымом, от чего сражаться становилось все тяжелее. Филони поняла, что от пожаров лучше избавиться заранее, и сразу зарядила лук несколькими особо мощными стрелами ледяного окто, которые разрядила во все места, где горел огонь, поочередно. Несколько стрел разорвались, оставив пар и ледяную дымку, у ящиков с сокровищами, и задели сидевших там врагов. Сокровища примерзли от замерзшей на них крови, и некоторые стражи спешно попытались отодрать их от пола, на секунду задержавшись, и мгновенно погибнув от ударов безжалостного и хладнокровного Пофисса, то и дело появляющегося рядом с ними из зеленых вспышек окто. Одна стрела Филони пролетела мимо цели, и едва не попала в по-настоящему самый горячий, раскаленный до предела предмет в этом хранилище – доспехов Литого Рыцаря, потушить которые даже столь мощному окто вряд ли бы удалось. Девушка едва не потеряла дар речи теперь, увидев, как ее стрела на лету взорвалась, будто, на мгновение, холодным воздухом приняв облик чего-то очень похожего на человека, своим телом защитившего Рыцаря. В то же время Рыцарь Корим, с каждым ударом подскакивая все дальше к центру, будто в танце со своим почти инертным тяжелым мечом, удар за ударом разбрасывал мертвецов в разные стороны. Кирк двигался вперед вслед за Коримом, и сам не раз отражая атаки бросающихся в первую очередь на него врагов, и без особых усилий драконьим мечом разрубал их плоть, вместе с броней, как масло, покрывая его клинок кровью, еще оставшейся в жилах мертвых телах. С каждой секундой врагов становилось все меньше, а обезумевшие от вида столь великой мощи собравшихся по их души октолимов живые враги у стен, бросая оружие и шлемы, наверняка пытаясь вызвать у тех хоть малейшую жалость, бросились к выходу. Они пытались проскочить справа от группы, оббежав их сражение с мертвецами стороной, но уже там, в последний раз, столкнулись с незнающим жалости Пофиссом, и все поочередно пали от его руки. Двигаться всем собравшимся становилось тяжелее, постоянно заплетаясь ногами в горах трупов, уже собравшихся по центру помещения по самую щиколотку. Мертвецы, один за одним падая на тела не более живые, одними движениями начинали поскальзываться и падать, и наши герои, уже вошедшие в кураж, без особых усилий добивали их своим окто. Но Кирк, лишь на мгновение за бой отвлекшись на дальнюю стену слева, видел происходящее теперь с теми мертвецами иначе. Их движения становились более вялыми и бессильными, и они совсем переставали шевелиться – все это происходило не случайно. Не только взгляд залитых кровью глаз Литого Рыцаря слева теперь сопровождал каждое его движения, но и взгляд других, маленьких и совершенно невинных глазок рядом с ним. Призрачные маленькие ручки его давно умершей дочери все еще держали большую, закованную в черный доспех руку отца, будто наполняя ее силой и решимостью. Сила и воля всех мертвецов, что сочились в хранилище из тел мертвецов вокруг, из отдушин наверху и в стенах, медленно наполняли тело мужчины, питая его и готовя к последней битве. Он стоял у той самой левой стены неподвижно, глазами из-под частично разрубленного и заляпанного кровью шлема следя за тем, как ведомые его волей тела негодяев снова умирают, и видел в этом своего рода иронию. Обе его руки сжимали длинные мечи, и множество мечей было воткнуто тут и там вокруг него, в залитый кровью пол, в заляпанные ей стены, и в тела стражей, пытавшихся разорвать его связь с пусть и давно умершей, но все еще дорогой ему девочкой. Их он тоже разорвал, а некоторых оружием прибил к стенам – таков был удел тех, единственным сокровищем для были деньги.

Последний мертвец, ранее уже лишившийся руки как это едва не сделал Кирк при встрече с Литым Рыцарем, упал на гору трупов вокруг, тем же следом внутренней силы на плече столкнувшись с кристаллами окто Кози. Кирк встал впереди всех, чуть подойдя в сторону Литого Рыцаря, и там же резко остановился, наблюдая довольно внезапную картину. Призрак дочери Рыцаря медленно, будто в тихой молитве, поднял руки, и тела, окружавшие ближайшие пять метров вокруг ее отца, начали шевелиться. Их движения уже не были хаотичны – они медленно ползли по полу в разные стороны, к стенам, будто неведомая сила тащила их подальше, дабы они более ни у кого не путались под ногами. Та алая, изрубленная завалившем ее оружием площадка, которая появилась вокруг Литого Рыцаря теперь, имела более чем очевидный для наших героев вид. Они не могли, и не собирались вмешиваться, и потому просто отошли чуть в сторону. Пофисс уже закончил со своими врагами, и так же присоединился к группе в центре, с небольшим усилием отодвигая назад не желавшую уходить Филони. Она не хотела, чтобы все закончилось так, как она себе это представляла теперь, но Кирк был уже достаточно во всем уверен, и не собирался отступать. Взмахом сбросив с меча капли крови, он прошел вперед, сопровождаясь тихим взглядом «судьи злодеев». Он остановился лишь в трех метрах от Рыцаря, изредка поглядывая на напуганное лицо призрака его дочери. Лицо, которое, все это время, нарочно сопровождало его на этот последний суд к ее отцу, уже зная, что его ждет, но также следуя его воле.

– Она была беззаботным и счастливым ребенком, пока не пришли твои головорезы. – совсем тяжелым и грубым голосом, отражающимся от частично уничтоженного шлема, заговорил Литой Рыцарь. – Я все время сомневался, можно ли верить этому Подчинителю. Но теперь я вижу, что он не врал. Ты выжил, и пришел сюда за мной.

Кирк слушал молча и внимательно, не отвлекаясь ни на что из вдруг воцарившейся вокруг совсем мертвой тишины. Мертвой, как тишина на кладбище, ни на одном из которых никогда не было столь много мертвых тел, как тогда в хранилище Шеагральминни. Несмотря на эффект ледяных стрел Филони, внутри все еще было жарко, и не то от жары, не то от волнения, с лиц оставшихся в ожидании по центру помещения героев начали медленно стекать капли горячего пота. Всех их, кроме Филони, волновал вопрос «выполним ли мы задание». Несмотря на мощь своего окто, Литой Рыцарь, стоя перед Кирком, трясся вовсе не от злости, а от бессилия и усталости. Его доспехи сотрясало тяжелое дыхание, которое вполне можно было назвать отдышкой – он сражался слишком долго, до того будучи обычным человеком, никогда особо не сражавшимся с другими людьми. Его силы, буквально, таяли на глазах.

– Хотя бы напоследок…Скажи, стоило ли оно того? Стоили ли все эти жертвы твоих планов? – поднял дрожащие руки с мечами, указывая на все окружающее его месиво Литой Рыцарь.

Кирк сглотнул, но не отвечал. Он просто не знал, что ответить.

Лишь пару секунд подержав руки в том положении, Рыцарь чуть опустил голову и руки, и насупившись, одаряя Кирка презрительным взглядом опущенных под шлем горящих злобой глаз покачал головой.

– Если ты герой, который должен переродиться в пламени, встретив смерть, да будет так. Пусть все души, навечно оставшиеся здесь, будут нам свидетелями. Ты познаешь их боль прежде, чем твое тело заберет пламя. – завел правую ногу чуть назад и чуть пригибаясь, прошипел Рыцарь.

– Слишком многое зависит от меня. Не важно, какую боль ты терпишь, я не могу погибнуть здесь. – крепко сжимая меч, также принимая положение для мгновенной атаки, едва не выпуская пар из искаженного злостью рта, прорычал Кирк. – Мне жаль твою семью, но одержимому призраком никогда не победить того, кому еще есть, кого защищать!

Пускай воля Кирка была не столь сильна, и его все еще мучали эмоции, но все, кто молча, наблюдая за каждым его движением, стояли не так далеко, с почти остановившимся дыханием ожидая начала боя, верили в него, и были уверены – тот, кто спас все человечество от гибели, пожертвовав самим собой, не был злодеем, и он не был виноват в том, что происходило вокруг. Его совесть была чиста, и ведь не зря про него, все те столетия, слагали легенды. Филони не слышала тех легенд, и боялась. Все мои друзья были в предвкушении – вот-вот, они увидят бесподобного воина Кортя в действии.