Удар невидимки

Маскироваться под местных жителей было глупо, тем более что во многих районах Ирана работали российские специалисты: строили ГЭС и дороги, прокладывали линии электропередачи и даже разведывали залежи полезных ископаемых. Вот под геологов и строителей «выправили» надежные документы, обговорили все нюансы связи, возможные пути отхода и обозначили точную дату начала операции.

«Продержись еще немного, Серж!»

– Посмотрите! – доктор ткнул пальцем в один из мониторов, – он приоткрыл глаза!

Тут же операторы вывели изображение еще на несколько экранов, и все, находящиеся на главном посту, смогли увидеть картинку из спецпалаты в 4-м блоке.

Пациент не просто открыл глаза. Он пошевелил руками; сначала осторожно, начиная с пальцев, а затем широко развел их в стороны, проверил подвижность каждого сустава. То же самое он проделал с ногами. Потом приподнялся на локтях и сел.

А для Сергея Редина это было далеко не первое «ознакомительное мероприятие». Он пришел в себя уже некоторое время назад. Трудно было сказать точно, когда именно, потому что часов в палате не было, как и окон, а неяркий свет всегда оставался постоянным. Сергею пришлось ориентироваться на то, как часто меняли капельницы, делали уколы и, вообще, появлялись посторонние в палате. Он считал, что прошло около двух суток. Приходящие люди были или абсолютно молчаливы, или переговаривались между собой на незнакомом Сергею языке, лишь изредка переходя на английский, познаний в котором Редину все равно не хватало, чтобы понять, где он находится и как сюда попал. Последним его реальным впечатлением было Женевское озеро в Лозанне и тихая узкая швейцарская улица по дороге в отель.

Впервые очнувшись, Редин не стал звать кого-то или пытаться самостоятельно слезть с кровати. Интуиция подсказала ему, что неплохо бы сначала осмотреться и сориентироваться. Делал он это чрезвычайно осторожно, когда никого в палате не было, сквозь едва приподнятые ресницы. Шевелиться себе не позволял. Сразу удивило отсутствие окон. Потом оказалось, что среди обслуживающего персонала нет ни одной женщины. Это в больнице-то! И уж вовсе непонятным был язык. Так какая же это, к черту, больница! Да и не страдал Сергей пока никакими хроническими заболеваниями. Сердце было еще более-менее, да и в остальном… Кроме многочисленных шрамов и переломов, разве что иногда геморрой.

После очень осторожного, тщательного и неторопливого самообследования Редин понял, что на его теле не добавилось ни одной новой царапины.

«Может, я в психушке? Крыша поехала, галлюцинации?»

Однако ремней на нем не было, а из книжек Сергей знал, что настоящие психи такими вопросами не задаются. «Ладно, – подумал он, не найдя разумного объяснения своему положению, – пусть «они» делают первый шаг. У меня терпения хватит».

Но потом пришла другая мысль, и появился новый план.

Доктор рванулся было из помещения охраны, но его остановил тот высокий мужчина, с которым они впервые беседовали у постели пациента. Здесь он был главным.

– Не торопитесь, доктор. У вас еще будет время с ним пообщаться. Теперь это мой пациент. Вспомните ваши собственные слова о том, что он уже «готов к бою».

Медик что-то недовольно пробурчал и плюхнулся в кресло около низкого зеркального столика. Мужчина продолжал:

– Предоставим ему возможность первому пойти на контакт. Это уже психологически определит его зависимое положение.

Из кресла послышалось:

– А вы уверены, что контакт будет для вас… э…приятным?

– Спасибо, доктор, что подсказали.

Мужчина повернулся к одному из сидящих у пульта и отдал распоряжение:

– Убрать охрану из 4-го блока, двери во внутренние помещения закрыть на ключ, а ведущие к выходу распахнуть. Внизу охрану оставить, но отобрать всякое оружие и предупредить, что пропускной режим остается в силе, но задерживать нарушителя, если таковой появится, придется голыми руками. Пусть считают это для себя контрольным проверочным тестом. Тревогу не объявлять! – Подумав, он добавил еще: – Все автомашины на стоянке закрыть и заблокировать, а мост на время поднять. – Потом повернулся к доктору: – Думаю, что мы можем послать к нему санитара чуть раньше положенного времени?

Медик лишь пожал плечами, давая понять, что подчинится любым распоряжениям.

– Отлично! И чтобы при нем никакого оружия не было!

Спустя несколько минут, получив сообщение по внутреннему телефону, он подсел к зеркальному столику.

– Вот, доктор, мы и проверим ваши теории и мои предположения.

Дверь в палату открылась совершенно бесшумно, и вошел уже знакомый Сергею санитар в белом халате поверх цивильного костюма. Даже заметив своего подопечного сидящим на постели, санитар не произнес ни слова, а просто начал манипуляции с капельницей.

По лицу Редина бродила доброжелательная, слегка виноватая и смущенная улыбка. Он сам протянул руку со введенным в вену катетером и выдавил из себя:

– Пли-и-и-и-з!

Вошедший молча склонился над его рукой. Тогда стремительно взлетела нога Сергея, согнутая в колене, и ударила санитара точно в висок.

Люди перед мониторами охнули и как по команде обернулись к своему начальнику. Тот предупреждающе поднял руку и сам, не торопясь, приблизился к экрану.

В это время Редин легко соскочил с высокой кровати, поднял бесчувственное тело и аккуратно уложил его на то место, где только что лежал сам. Потом неторопливо раздел его, а жгутами от капельниц крепко связал руки и ноги не пришедшего в себя санитара и даже примотал их к спинкам кровати. Рот жертвы он заклеил скотчем от иголок. Затем также неторопливо надел на себя костюм, халат и ботинки. Даже прошелся несколько раз по палате, оглядывая и охлопывая себя. Обнаружив в кармане расческу, причесался, провел рукой по недавно выбритому подбородку, удовлетворенно кивнул и спокойно направился к двери.

Доктор все-таки не выдержал:

– Что же вы смотрите?! Остановите его немедленно!

Начальник лишь криво усмехнулся:

– Как вы не понимаете, это же демонстрация. При желании он мог убить санитара, вооружиться какими-нибудь подсобными средствами и тайно ползком выбраться в коридор. А тут… Он понял, что мы за ним наблюдаем и ждет нашей реакции. Разведка боем. Молодец, моряк!

В коридоре было абсолютно пусто. Разминая на ходу затекшие ноги, Редин неторопливо шел вперед, дергая за ручки всех дверей. Закрыто. За поворотом начиналась ведущая вверх лестница. Преодолев по ней два пролета, Сергей оказался в холле перед приоткрытой стеклянной дверью. Еще дальше располагалась высокая стойка, перегораживающая проход, и арка металлодетектора, возле которой маячил один из служащих.

Редин направился прямо к нему, держа в руках какую-то пластиковую карточку, обнаруженную им в кармане костюма. Охранник был впечатляюще усат и черен. Начал Сергей издалека:

– Дяденька чурка!.. – дальше следовал совершенно непечатный текст, произнесенный тем не менее вполне доброжелательным тоном. Любой черножопый урюк на московском рынке взорвался бы уже на половине такой тирады. Этот, однако, не отреагировал, а протянул волосатую ручищу к карточке.

«Что ж это за место такое, где чучмек не понимает русского мата?» Протянув вперед пропуск, Сергей одновременно нанес сильный и точный удар кованым носком ботинка в коленную чашечку охранника. Такой язык был понятен всем. Тут же последовал ответ в виде неглубокого вежливого приседания и взвизга боли и ярости. Обижать недотепу сильнее Редин не собирался, но тот перекрывал ему путь к выходящей на улицу двери. Поэтому, сцепленными в замок руками Сергей со всего размаха ударил противника в район левого уха, легко перескочил через поверженное тело и бросился вперед, заметив краем глаза, что наперерез ему кинулся второй страж, видно, родной брат первого, судя по усам.

Лучший способ драки – ошеломить нападающего. Не добегая до двери буквально пару метров, Редин сильно оттолкнулся левой ногой, но вместо предпоследнего шага вперед, изменив уже в воздухе направление, сгруппировавшись, метнулся в ноги подбегающему охраннику. Насчет ошеломления неизвестно, но с катушек тот полетел кубарем, опрокинув головой тяжелую металлическую урну около входа. Сергей молниеносно вскочил на ноги и выбежал во двор, не забыв провериться: его пока никто не преследовал.

Вот только никакой радости это не принесло, стоило ему лишь мельком оглядеться вокруг.

Сравнительно небольшой и по-современному комфортабельный дворик с бетонированными подъездами и удобной парковкой был зажат между высокими отвесными скалами. Такие же скалы виднелись впереди на горизонте. Причем их вершины были сплошь покрыты снегом!

«Ни хрена себе, Пиренеи!» – успел подумать Сергей, как услышал позади себя спокойный громкий голос. Речь была русская, акцент незначительный; как раз такой, когда понимаешь, что перед тобой иностранец, но национальность определить не можешь. «Ну, хоть этот без усов и не черный».

– Вам не тяжело так скакать с непривычки?

Говоривший стоял на ступеньках, а сзади него в проеме двери копошились обиженные охранники. Он выглядел лет на 45, был худощав, спортивен, с зачесанными назад седоватыми волосами и длинным породистым носом. «Может, англичанин?» Оценив ситуацию, Сергей с достоинством изрек:

– Ай лав ю.

– Я тоже, – по-русски произнес длинноносый.

– Вот и славненько, – Редин демонстративно отвернулся и шагнул в сторону выхода с парковки.

– Не думаю, господин Редин, что это хорошая идея покинуть нас так внезапно и быстро.

«А мне насрать, что ты думаешь», – чуть слышно пробурчал себе под нос Сергей и продолжил движение. «Носатый» был вынужден сойти со ступенек и двинуться следом.

– Кстати замечу, что через несколько десятков метров, вон за тем некрутым поворотом, имеется мост над глубоким ущельем. В настоящий момент этот мост поднят. У вас нет оснований мне не доверять.

Теперь Редин остановился:

– Вот даже как? Наверно, вы просто горите желанием объяснить мое присутствие здесь. Да и, черт возьми, что такое «здесь»?

– Думаю, что единственной причиной, почему это до сих пор не сделано, было ваше физическое состояние.

С таким доводом трудно было не согласиться.

– Ну, начинайте объяснять!

– Господин Редин, Вы сами прекрасно понимаете всю несерьезность такого подхода. Вопросы, которые мы намереваемся обсудить с вами, не решаются на проходном дворе. Пройдемте в мой кабинет.

В общем-то главную информацию из своего спонтанного «побега» Сергей уже извлек: вопросам охраны здесь не уделяют приоритетного значения, больше полагаясь, вероятно, на естественно-природные ограничители – крутые горы и отвесные ущелья.

Чуть поколебавшись, он шагнул за незнакомцем. Тот отдал какие-то распоряжения охранникам и, обернувшись к Сергею, пояснил по-русски:

– Я приказал вернуть охранные и сигнализационные системы в исходное положение, выставить недавно снятые посты, разблокировать автомобили на стоянке и вернуть всем положенное по Правилам оружие. Вас удовлетворяет моя откровенность, г-н Редин?

«Без комментариев! Я уже утираюсь. Один ноль в пользу черных».

Сергей молча прошагал внутрь здания.

Глава 4

Инфильтрация через границу обеих групп прошла успешно. Талеев вместе с Анатолием и Вадимом на поезде добрались до Тегерана и, прямо с вокзала связавшись по кодовому телефону с нужным человеком, договорились о встрече.

В старом городе было шумно и многолюдно, зато безопасно. Через час удалось отыскать условленное место. Им оказался небольшой магазинчик, вход в который вместо двери закрывал весьма потрепанный ковер. Зато чего только не было внутри! Сувениры и сладости, аптека и парикмахерская, продукты, одежда, холодное оружие… Гера не переставал удивляться, проходя через несчетное число комнатушек-кладовок вслед за сгорбленным иранцем лет двухсот. Наконец они оказались в тупиковом помещении, застланном коврами, в углу которого на диване сидел полный мужчина в неописуемом головном уборе и потрепанном длинном халате, под которым виднелись вполне приличный европейский костюм и дорогие модные туфли. Старик-иранец исчез таким таинственным образом, что у неверующего Талеева появилось сильное желание осенить себя крестным знамением. «Испарился, наверно, весь под воздействием пыли и спертости атмосферы».

Лицо незнакомца Гера изучил еще в Москве по фотографии, как и все анкетные данные. После обмена паролями тот произнес:

– Мне уже сообщили, что прибыли вы благополучно. Рад приветствовать. Зовите меня просто Юрий.

Выслушав вопросы журналиста, он слегка усмехнулся, ровно настолько, чтобы это не обидело собеседника, и также спокойно проговорил:

– Если бы вы дали мне год, чтобы подготовиться к ответу, я вряд ли что-нибудь смог сообщить. Но информацию вы хотите получить прямо сейчас, и возможно, я попаду в десятку своими наблюдениями и выводами «не для протокола»…

«Как же все-таки сильно влияет на человека страна пребывания! Речь, манеры, образ мыслей, – Гера тут же вспомнил Семена Виргена, – но только такой разведчик и может принести весомую пользу».

Юрий продолжал:

– В Москве мало понимают специфику нашей работы здесь. Письменные отчеты не дают никакого представления о… внутренней атмосфере, так сказать…

– Вот вы и дайте мне это представление. Я, видите ли, имею чрезвычайно отдаленное отношение к тому ведомству в Москве, на которое вы намекаете. Я – журналист. Возможно, слегка специфический.

Юра очень вежливо не то хмыкнул, не то кашлянул:

– Конечно-конечно, все, что в моих силах. Особенно для журналистов, имеющих «красный штрих». Нет-нет, это вовсе не укор. Я по складу характера аналитик и всегда завидовал таким людям, как вы… Здесь, – Юрий плавным широким жестом рук как бы охватил все пространство комнаты, но Гера понял, что говорит он о чем-то гораздо более значительном, – витает дух тысячелетий. Он не просто неистребим, он культивируется. И если мир давно забыл о тех древних временах, то внутри страны жива и процветает Персия, Ассирия, Двуречье, если вы понимаете, о чем я говорю.

– Стараюсь, но у меня не слишком-то получается.

– Прошу извинить мою многоречивость. Заразился этим уже здесь. Наверно, неизлечимо. Итак, во всем мире спецслужбы – одно из самых закрытых образований, согласны? Для Ирана это характерно десятикратно. Кроме того, каждый отдел этого уважаемого ведомства категорически не приемлет вмешательства и даже сотрудничества от своих же коллег другой, так сказать, направленности. Это создает массу дополнительных трудностей для нас по сбору информации, по внедрению наших людей. Но, с другой стороны, наши агенты чувствуют себя внутри более защищенными, – заметив, что Талеев хочет перебить его, Юра добавил: – Сейчас вы поймете, к чему этот маленький исторический экскурс.

Так было до недавнего времени. Сейчас обстановка в стране резко меняется, что, конечно, отражается и на ее спецслужбах. В руководство приходят новые люди, часто обученные и даже воспитанные в Европе и Америке. Совершенствуются стратегия, тактика, техническая оснащенность. Происходит концентрация. Вот в общем-то ответ на один из ваших главных вопросов. Похищенный человек, тем более российский военный, обладающий какой-либо информацией и занимающий известный пост, не минует «Высокого орлиного неба».

– Чего-чего?

– Так приблизительно переводится на русский название нового современного Центра сбора и обработки информации. В просторечьи, между собой, просто «Небо».

– Где это?

– Всего в 150 километрах отсюда и пару километров вертикально вверх.

«Ай да молодец, Гера! Интуиция тебя не подвела».

– Но мне трудно чем-то обрадовать вас: Центр новый, своего человека удалось внедрить пока только в его охрану. Но и от него пока не поступало действительно ценной информации. Попробуем ускорить, так сказать, процесс.

– Ничего, на месте разберемся.

– Простите, Гера, вы упомянули, что этот русский офицер как-то связан с ядерной энергетикой?

– В общем-то да.

– В эту сферу Иран последнее время бросил колоссальные деньги. Целые институты, лаборатории, новые проекты…

– У нашего офицера узкая специализация – ядерные отходы. Он не ученый или разработчик. Бывший подводник-атомщик.

– Вот как?! Вы раньше не говорили об этом.

– Почему это вас так заинтересовало?

– Видите ли, совсем недавно, так что эти сведения еще мною не перепроверены, не обработаны и не переданы в Москву, создано новое сверхсекретное подразделение, а может, отдел или комитет. У него нет пока официального статуса. Нам неизвестны ни круг его задач, ни штатная численность, ни дислокация. Только кодовое наименование – «…», и то, что во главе стоит иранский подданный, родившийся в Европе, обучавшийся в США и Японии, проживший вне страны большую часть жизни и, возможно, связанный с британской разведкой.

– А какое это может иметь отношение к моему делу?

– Возможно, никакого. Вот только… – и тут Гера услышал поразительные слова, так часто повторяемые его другом Рединым и уже ставшие для него самого чем-то вроде неоспоримого постулата, – совпадений не бывает! Интересы этого «…» устремлены на юг страны, в Персидский залив и далее к выходу на мировые океанские просторы. Простите, это всего лишь несколько случайно попавших к нам обрывков телефонных разговоров и, извините, пьяных полунамеков.

– Да, мы это непременно будем иметь в виду. Только пока давайте уточним все известные вам практические детали по этому «Птичьему небу».

– Высокому, Орлиному.

– Да и хрен с ним, с названием. Расположение, подходы, численность охраны, ее расстановка, сигнализация…

– Простите, что не заметил с вами десантной дивизии.

– Будет, Юра, будет, если понадобится. А мы пока начнем. Но, неужели все так серьезно?

– А вот посмотрите.

И они оба склонились над большой и подробной картой с приколотыми к ней листками каких-то схем, чертежей, набросков, просто рукописного текста, извлеченных Юрием, как заправским фокусником, из необъятных складок его замызганного халата.

«А ведь ты, служивый, просто титаническую работу проделал за такое короткое время. Преклоняюсь. Прямо, старик Хоттабыч! Кстати, тот ведь тоже вроде из этих мест происходил».

Кабинет длинноносого начальника меньше всего походил на строгое казенное помещение. Мягкие широкие кресла около невысокого стола, по форме напоминающего бумеранг, большое окно с тяжелыми однотонными шторами; у одной стены расположился изящный открытый бар со множеством бутылок, у другой – огромных размеров плоский экран. «Сюда, наверно, можно вывести картинку с любого монитора из центра охраны», – Сергей уже побывал там и в полной мере представлял разветвленность сети контрольных видеокамер как внутри здания, так и на подступах к нему, включая даже прилегающие отвесные скалы.

Редину отвели небольшую уютную комнату рядом с палатой, где он лежал и куда теперь приходил для разных медицинских процедур по окончательной очистке организма и восстановлению его психофизических качеств в полном объеме.

Этот блок находился ниже уровня земли, поэтому окон в комнате не было. Зато работал телевизор с подключенной игровой приставкой. Подбор программ был весьма специфичным: американские и японские мультики и музыкальные видеоклипы. От такого разнообразия поневоле схватишься за пульт игровой приставки и начнешь нещадно мочить выползающих из всех дырок монстров! Без особой нужды и специального разрешения покидать эту территорию не рекомендовали. Сергей добровольно подчинился.

Кроме врача, ведущего разговоры только на медицинские темы, и начальника, умудряющегося не сказать ни о чем конкретном, весь другой персонал продолжал молчать. В комнате не было даже часов и календаря.

«Ладно, ладно, сами же первыми начнете раскрываться. Это не я вас спер, а наоборот. Значит, что-то надо еще, кроме анализов. Все-таки, чем же привлекла вас моя заурядная в мировом масштабе фигура?»

Ответа Сергей пока не находил. Расспрашивать не считал нужным. Но его интерес постоянно возрастал. «Ишь, психологи хреновы! Все правильно рассчитали. Фрейды недоделанные. Был бы на моем месте железный Талеев…»

Уже судя по началу сегодняшнего разговора, он явно должен был отличаться от предыдущих вежливых раскланиваний.

– Вы, господин Редин, можете обращаться ко мне просто Смит.

– Как оригинально! Никогда раньше не встречал столь заковыристого имени.

– Конечно, для вас не секрет, что русский язык для меня не родной, поэтому тонкая ирония, трюизмы и некоторые метафорические обороты не находят желаемого отклика в моем сознании.

«Ха-ха! Еще как находят! Хотя русский для тебя действительно не родной язык».

Сергей только кивнул и вслух добавил:

– Тогда вам, наверно, удобнее звать меня Серж.

Смит слегка приподнялся из кресла и церемонно поклонился.

«Ну, прямо тебе Букингемский дворец! Где там Бэрримор припозднился?»

– Надеюсь, за проведенное здесь время вы заметили, Серж, что мы стараемся быть с вами предельно откровенными и правдивыми. То, что по каким-то причинам не может быть разглашено, мы обходим молчанием, не пытаясь обманом создать у вас ложную картину происходящего.

– Благодарю.

– Возможно, о чем-то вы догадываетесь, но конкретное подтверждение сможете найти лишь в моих словах. Организовали и осуществили ваше похищение из Лозанны иранские спецслужбы.

Трах! Вот именно так бьют обухом по голове. Секунд через десять Редин почти очухался:

– Дайте мне сигарету, Смит.

Выкурив «Кэмел» до половины, Сергей уже спокойно поинтересовался:

– А эти иранские спецслужбы, часом, ничего не напутали, а? Вроде бы я для гарема староват и некрасив…

– Это не имеет никакого значения.

«А еще говорил, что у тебя с юмором плоховато!»

– Сейчас вы находитесь на территории государства Иран в одном из центров наблюдения и информации.

– Я бы с удовольствием ответил вам взаимной откровенностью, но боюсь, что вовсе не обладаю интересующей вас информацией. Даже в Лозанне на симпозиуме я не делал никаких секретов из деятельности моего отдела в России.

– Нас абсолютно не интересует ваша теперешняя работа в России и любые, связанные с ней секретные данные.

Трах! Еще раз обухом по голове.

– Чего же вы от меня-то хотите, – не выдержал Редин, – рецепт макаронов по-флотски или чертеж самогонного аппарата в разрезе?!

– Пожалуйста, не волнуйтесь, Серж. Об этом еще не настало время говорить…

– Не настало… твою мать?! А держать меня здесь заложником настало?! У вас своих подопытных кроликов не хватает, да?!

Смит абсолютно спокойно ответил:

– Если вы имеете в виду медицинские эксперименты, то никто не собирается…

– Насрал я на ваши эксперименты! Катитесь в жопу со своей психологией!! Ублюдки азиатские!!!

– Выпить хотите?

– Че…го?!

– Что предпочитаете пить: водку, пиво, виски… Может, коньяк, джин, абсент, ликер…

Сергей машинально ответил:

– Шило, – но тут же добавил: – врач не рекомендовал.

– Какой врач, наш или российский?

– Да на российских-то я… положил давно.

– Ну а с нашим я как-нибудь сам этот вопрос урегулирую. Или, как вы сказали, «положу», да?

– Не надо, Смит. Идиомы – это не ваш конек. А выпью действительно с удовольствием. Все, что нальете. Побольше и покрепче. Кстати, как же такое изобилие алкогольных напитков сочетается с официальной мусульманской религией в стране?

– Серж, предоставьте мне самому разбираться с Законами шариата. Не забивайте голову неведомыми вам тонкостями.

Смит выбрал абсент. Его вкус не понравился Сергею, однако 70 % спирта произвели должное успокаивающее действие. Собеседник тоже пригубил из своего стакана.

– Если вы считаете, что со мной еще рано беседовать на конкретные темы, к чему все эти посиделки?

– Это я могу объяснить. Предположим, вам предстоит решить непростую задачу. Быстрота и правильность ее решения будут напрямую зависеть от известных вам данных, чем их больше, тем гарантированней верный результат.

Сергей согласно кивнул.

– Так как же я могу поставить перед вами задачу, не сообщив даже минимального набора данных?

– Да, это вполне логично. Если, конечно, поставленную задачу предстоит решать именно мне.

– Неужели у вас еще остаются какие-то сомнения на этот счет?

Сергей уже докурил вторую сигарету и попросил:

– Знаете, Смит, я готов внимательно вас выслушать, вот только это, – он приподнял над столом стакан и покачал остатками зеленоватой жидкости в нем, – не подходит для спокойного, неторопливого разговора. Налейте лучше коньяк.

Смит принес из бара бутылку «Хеннесси» и два чистых бокала, потом плеснул в оба и занял свое место в кресле напротив Редина. Над столом поплыл терпкий и чистый аромат благородного напитка. Согревая в ладонях дно пузатого бокала, Смит поинтересовался:

– Скажите, Серж, много ли вы знаете об Иране?