«Вдова»: Архив царского профессора

– Вы знаете, что по вашей наводке мы взяли Марию Горбань.

– Да.

– А что вам известно еще?

– Я не понял вас, старший майор.

Нольман сказал:

– Она беременна, герр Нойрмаер.

– Что? – Нойрмаер побледнел.

– Мария Горбань, выпускница педагогического института, работавшая на вас, беременна. Носит ребенка в себе.

– Я хорошо понимаю, что такое беременна. И вы хотите сказать…

– Я ничего не хочу сказать, Нойрмаер. Девушка утверждает, что она была только с одним мужчиной в своей жизни. И это старший лейтенант Семен Царев.

– Но как же так?

– Она на шестом месяце беременности, герр Нойрмаер.

– Я могу её видеть?

– В свое время, Нойрмаер. Горбань ведь не знает что отец её ребенка немецкий разведчик. Она-то считает, что отдалась советскому офицеру. Не думаю, что сейчас её стоит травмировать.

– Но как она живет?

– Для рождения здорового ребенка она получит все необходимое, герр Нойрмаер. Но вам нужно подумать о том, что я вам сказал.

– Вы правы, господин старший майор.

– Товарищ старший майор. У нас говорят так.

***

Москва.

Управление НКГБ СССР.

Апрель, 1942 год.

Старший майор Нольман и Мария Горбань.

Девушка в форме с петлицами курсанта вошла в кабинет Нольмана.

– Курсант Горбань прибыла по вашему распоряжению!

– Прошу вас, Мария, – старший майор указал ей на стул. – Садитесь.

Горбань села.

– У меня есть для вас работа, Мария. И работа очень ответственная.

– Я готова, товарищ старший майор. Но я еще не завершила курс. Наверное, вы сможете это уладить с моим начальством.

– Курс вы успеете завершить, Мария. Ваша миссия в Москве.

– Здесь?

– Именно здесь. И миссия эта очень ответственная.

– Что я должна сделать?

– Сыграть беременную женщину. Сможете?

– Беременную?

– С вами поработает наша врач и сделает все, чтобы вы выглядели беременной на шестом месяце. Для меня главное чтобы он поверил в то, что вы носите его ребенка!

– Он?

– Карл Нойрмаер.

– Тот, кто представился мне как Царев?

– Он.

– Он все еще жив?

– Он сейчас в этом здании в камере. Внизу.

– Но я не понимаю…

– Мария! Ваша задача изобразить беременную женщину. И изобразить радость от встречи с ним. Он будет думать, что вы все еще верите в то, что он старший лейтенант Царев.

– Но зачем этот обман?

– Нам нужен Нойрмаер. И мне нужна та веревочка, что привяжет его к нам.

– Но с чего вы взяли, что моя беременность поможет в этом? Кто я для него? Только источник информации.

– Я внимательно изучил его вещи и по фото его родителей, и его сестры с детьми, которые изъяли у него, я понял – для Нойрмаера дети весьма важны. Это его слабое место.

– Я не заметила этого, когда мы встречались.

– Вам нужно сыграть, Мария. И сделать всё нужно так, чтобы он поверил.

– Вы уверены, что он пожелает меня видеть?

– Уверен….

***

Москва.

Управление НКГБ СССР.

Апрель, 1942 год.

Старший майор Нольман и Карл Нойрмаер.

Старший майор государственной безопасности спросил обер-лейтенанта Нойрмаера.

– Вам знаком полковник барон фон Рунсдорф?

– Нет, – ответил Нойрмаер.

– Вы не знаете Рунсдорфа?

– Это не офицер Абвера.

– Верно. Это адъютант Гиммлера.

– Адъютант рейхсфюрера СС? Тогда я точно его не знаю.

– Вы не знаете адъютанта Гиммлера?

– Я был офицером разведки. В Берлин во дворец принца Альбрехта20 меня не приглашали.

– Этот господин уже два месяца работает в Харькове, герр Нойрмаер.

– Возможно, что это так.

– И у него предписание от самого рейхсфюрера СС. Вопрос: что делает в Харькове столь высокопоставленное лицо?

– Вы задаете этот вопрос мне, господин Нольман?

– Товарищ Нольман. Вы ведь так хорошо владеете русским языком, герр Нойрмаер. Неужели так трудно запомнить.

– Хорошо, товарищ Нольман. Но я все равно не знаю ничего о полковнике Рунсдорфе. Но если адъютант рейхсфюрера в Харькове – то дело у него важное. Но разве не в ваших силах узнать все, что вас интересует.

– А если бы вам поставили такую задачу, Нойрмаер?

– Выяснить, зачем прибыл агент Гиммлера в Харьков? Если бы я сам находился в Харькове?

– Да.

– С какой стороны? Если бы я представлял Абвер, то трудностей бы не составило. Но если бы я работал там как резидент вашей разведки, дело было бы не таким простым. Впрочем, смотря какие возможности вы бы мне предоставили.

– Как резидент нашей разведки.

– С широкими полномочиями?

– С самыми широкими.

Нойрмаер ответил:

– Самое простое – приставить к барону агента. Пусть походит и посмотрит.

Нольман в ответ покачал головой.

– Это слишком долго!

– Но, что вы хотите в итоге, товарищ Нольман? Я не знаю что сказать пока не получу все вводные. Что в итоге? Завербовать барона? Ликвидировать барона? Похитить барона? Похитить его документы? Использовать его для проведения дезинформации?

– Для начала выяснить цель его прибытия в Харьков, – сказал старший майор.

– Значит, в зависимости от этой цели вы станет принимать решение?

– Именно так.

Нойрмаер понимал, что раскрывать свои карты, старший майор не собирается.

– Но с чего такой интерес к этому барону?

– Он высокопоставленный офицер из Берлина. Прибыл с предписанием от Гиммлера. Ведет в Харькове какие-то поиски. И ему оказывают содействие военные власти Харькова. Разве это не повод заинтересоваться его личностью?

– Товарищ Нольман, вы разрешите мне взять вас как пример?

– Да. А почему нет?

– Вы опытный разведчик. Не может фигура вашего масштаба остаться незамеченной а Абвере. Когда следователь Нольман прибыл в Харьков, мой начальник капитан Лайдеюсер сделал запрос – что это за человек прибыл из Москвы?

– Неужели обо мне так много известно в Абвере?

– О вас не так много, но ваш бывший начальник широко известен. Товарищ Шпигельгласс! Он оставил след в истории разведки. Сам Шпигельгласс был арестован, и, очевидно, уже расстрелян. Но вы, его участи избежали. Вы не просто ликвидатор, вы тот, кто планирует операции. А если человек вашего уровня прибыл в Харьков, то отправили его с важным заданием. А что можно сказать про барона Рунсдорфа? Если я сотрудник Абвера его не знаю.

– Он не разведчик.

– И не ученый, – продолжил Нойрмаер. – И мне приходит в голову мысль, что это «пустышка»! Барона можно использовать просто для отвлечения внимания от истинной цели, герр Нольман. И такой человек как раз для этого подходит. Барон, полковник, адъютант Гиммлера. Лакомый кусочек для любой разведки.

– Не думаю, что вы правы, Нойрмаер. Но у меня вопрос – как это проверить? Как бы это сделали вы?

– Самый простой способ вы знаете, герр Нольман, учитывая ваше прошлое.

– Выкрасть барона из Харькова и доставить его в Москву?

– Это вполне осуществимая операция, – сказал пленный обер-лейтенант.

– Я это знаю, герр Нойрмаер. В свое время в 30-е годы мы выкрали генерала Миллера. А еще до того генерала Кутепова. А Кутепова охраняли как министра. Но в 30-е годы в Европе не было войны.

– А вот это уже не так важно. Есть ли война, или нет её. Пожалуй, лучше, когда есть, ибо тогда много отвлекающих факторов. Но давайте прейдем к главному вопросу, товарищ Нольман. Что вы приготовили для меня?

– Пока этот вопрос – вопрос будущего. Ваш выход на сцену, если и состоится, то не так скоро.

– И для этого вы показали мне Марию Горбань?

– Только не нужно говорить, что её судьба вам безразлична, Нойрмаер. Вы усиленно изображаете это самое безразличие. Вот сегодня ни разу не спросили о ней.

– Но я могу изображать и интерес, товарищ Нольман. И если я работаю на другую сторону, то мне следует его изображать. Вы будете уверены, что у вас есть аркан для меня, и я смогу попасть на ту сторону.

– Скажите, Нойрмаер, а если ли большая польза от вас? На той стороне?

– Я сотрудник Абвера.

– Бывший.

– Но если я принесу им что-то важное, то стану снова работать в Абвере. Я могу стать источником получения информации или проведения дезинформации…

***

Москва.

Управление НКГБ СССР.

Апрель, 1942 год.

Комиссар госбезопасности Максимов.

Старший майор Нольман явился к комиссару Максимову. Тот уже выполнил просьбу Нольмана по капитану Кравцову, который в 1941 году состоял в должности уполномоченного представителя НКГБ в Харькове.

– Я нашел капитана Кравцова по вашей просьбе, старший майор.

– Он жив? – спросил Нольман, хотя уже знал ответ на этот вопрос.

– Жив и даже не ранен. Служит во фронтовой разведке. Уже десять раз ходил за линию фронта. Представлен к ордену Красной звезды.

– Его нужно отозвать с фронта, товарищ комиссар.

– И это уже сделано. Завтра ваш подопечный будет в Москве.

– Это отличная новость, товарищ комиссар государственной безопасности.

– Вы уже придумали, как его использовать?

– Именно так, товарищ комиссар. Он станет тем человеком, который отправится в Харьков.

– Вы его планируете как командира группы?

– Да.

– Кравцова? Но он работал в НКГБ Харькова. Его там многие знают. Вы хотите его угробить, товарищ старший майор?

– Совсем нет. Я уверен, что именно Кравцов нам и нужен для этого задания.

– Старший майор, я вас совсем не понимаю! Две группы, нацеленные на Рунсдорфа, провалились! Две!

– Именно поэтому я и рекомендую Кравцова, товарищ комиссар госбезопасности!

– Объясните?

– Я бы хотел напомнить вам о Вдове, Владимир Иванович. Отчего она неуловима? Она действует нестандартными методами. И потому обходит все ловушки. Они с той стороны взяли уже несколько наших групп. Но всех агентов готовили и выбирали по одному принципу. А сейчас мы сделаем всё не так, как было раньше.

– Пошлем того, кого посылать не должны? – спросил Максимов.

– Мы отправим не разведгруппу с рацией и оружием.

– Это как же? Без оружия? Вы шутите, старший майор?

– Никак нет, Владимир Иванович. Мы скроем группу капитана Кравцова от посторонних глаз тем, что они прибудут в Харьков совершенно открыто.

– С нашей стороны? Открыто?

– Официально они прибудут из западных областей Украины.

– Но для этого нам нужно перебросить их туда из Москвы! Вы предлагаете сбросить группу с самолета? Подальше от линии фронта, а затем они сами доберутся до Харькова? И сбросить их без оружия и снаряжения? – спросил Максимов.

– Нет, товарищ комиссар госбезопасности. Выброску с самолета я не планирую.

– Я снова вас не понял, товарищ Нольман. Что вы задумали?

– Они прибудут в Харьков в качестве артистов.

– Артистов?

– Именно так. Артистов! Гастроли которых согласованны с немецкими оккупационными властями.

– Подробнее, Иван Артурович.

Нольман рассказал:

– Я узнал, что по городам, оккупированным немцами, с гастролями отправляется некий Савик Нечипоренко.

– А это еще кто?

– До войны выступал в ресторанах в Молдове, Румынии, Польше. И сейчас немцы хотят использовать его в целях пропаганды – как они заботятся о культуре русского и украинского народов.

– И каков репертуар этого Савика?

– Поёт в основном на русском языке. Многие песни из репертуара Петра Лещенко. Хотя Савик Нечипоренко далеко не так популярен, как Лещенко, однако в его репертуаре имеется и ряд украинских, молдавских и польских песен.

– А какое отношение этот Савик Нечипоренко имеет к капитану Кравцову?

– Самое прямое. Кравцов станет Савиком Нечипоренко.

– Кравцов – певец бульварных песен? Не смешите меня, Нольман!

– Насколько я слышал – Кравцов имеет хороший голос и занимался музыкой. Разве не так?

– Капитан Кравцов принимал участие в концертах для сотрудников НКГБ и НКВД.

– Я выяснил, что голос у капитана действительно хорош. Это говорят люди, что слышали его в 1937-38 годах.

– Я и сам его слушал. Но это совсем не его работа. Это лишь увлечение, старший майор. Да и разве он похож на этого вашего Савика? Как выдать капитана НКГБ за артиста?

– Я привлеку человека, который знает, как добиться сходства между Савиком и Кравцовым. А он утверждает, что люди одной комплекции, возраста и цвета кожи весьма походят друг на друга.

– А если найдется тот, кто ранее посещал выступления этого Савика?

– Не думаю, хотя исключать этого нельзя. Но если человек был на одном-двух выступлениях Нечипоренко, то ничего такой слушатель не заметит. Но я полагаю, что это самый хороший способ «спрятать» агента и дать ему возможность подобраться к объекту.

– План довольно сырой, но у меня вопрос. Даже два. Как перебросить группу в Харьков? И куда денутся настоящие артисты?

– Я сейчас работаю над планом, товарищ комиссар госбезопасности.

– И для этой цели вы выпросили у Судоплатова группу майора Вавилова?

– Да. Эта группа сможет убрать с пути настоящего Савика Нечипоренко и его людей! Но операция в стадии разработки, Владимир Иванович. Я все вам доложу позднее.

– Слишком все сложного, Иван Артурович. Снова ваша многоходовка! А я не люблю их. Риски велики. Любая мелочь может помешать операции! Убрать Нечипоренко и поставить на его место Кравцова? Это слишком сложно. В гестапо Харькова сидят не дураки.

– Я это отлично понимаю, Владимир Иванович.

– Предположим, что вам удалось доставить без осложнений группу Кравцова в Харьков. Предположим, что вам удалось обмануть гестапо. Что дальше? Вы думаете, что барон Рунсдорф, аристократ, пойдет на подобное выступление?

– Сам Рунсдорф, возможно, нет. Но он работает не один. Ему нужны местные для его поисков. А что удалось узнать про отца барона генерала Рунсдорфа, товарищ комиссар?

– Я поручил это дело хорошему специалисту. И жду его с докладом.

– Я могу остаться при разговоре?

– Конечно, старший майор. Я даже настаиваю на вашем присутствии. Но теперь, до его прихода, нам стоит поговорить о секретности будущей операции, хотя у меня есть еще ряд вопросов к деталям.

– Готов ответить на все, Владимир Иванович.

– Дабы избежать утечки информации об этой операции не будет знать никто кроме вас, меня и высшего руководства.

– И, конечно, капитан Кравцов.

– Где вы намерены готовить Кравцова? – спросил Максимов.

– В одном из залов Москонцерта.

– И как вы объясните ваши репетиции?

– На фронт в скором времени отправится группа артистов из нашего ведомства.

– И мы отозвали с фронта разведчика, чтобы сделать его артистом?

–А почему нет? Фронтовых разведчиков у нас много, а артистов мало.

Максимов задумался. А этот Нольман придумал хороший план! Рискованно! Но хорошо! Если под их крышей работает немецкий агент, то он не станет обращать внимания на группу филармонии, у которой нет даже оружия. И такая группа имеет шанс добраться до места благополучно…

***

Трудно объяснить приятельские отношения и даже дружбу между комиссаром госбезопасности Максимовым и бывшим полковником колчаковской контрразведки. Тем более что этот полковник в 1919 году почти поставил Максимова к стенке.

Николай Петрович Губарев выпускник Николаевского училища, как и его отец, и дед, служил в русской армии. Имел награды и присяге царю и отечеству не изменил даже в 1917 году, когда так сделали многие.

После разгрома белого движения остался в России. Чудом избежал расстрела в 1921 году. Спасло вмешательство Максимова.

Во второй раз Губарева арестовали в 1935 году. Он провел в заключении шесть лет и был освобожден в 1941 году и снова по личной просьбе комиссара госбезопасности Максимова.

Максимов знал Губарева с лета 1919 года. Свела их судьба в пламени Гражданской войны. В первый раз молодой чекист Максимов оказался в руках Губарева. Хотел тогда полковник поставить его к стенке, но передумал. А затем в 1921 году сам Губарев попал к Максимову. Они поменялись ролями. И сотрудник ЧК показал, что он добро помнит!

Николай Петрович служил в контрразведке в период с 1911 по 1917 годы. Затем служит в аналогичном ведомстве у Колчака. За это и попал в лагерь в 1935-ом, но как говорится, отделался легким испугом, благодаря стараниям Максимова условия его содержания были сносные.

Губарев еще в 30-е годы стал помогать Максимову в некоторых делах. Что ни говори, а опыт у старика был большой.

***

Максимов пригласил Нольмана к себе домой, чему последний удивился. Иван Артурович никак не мог даже предположить что начальник, с которым они еще вчера враждовали, настолько ему доверится.

– Вы сейчас познакомитесь с одним человеком, Иван Артурович.

– Специалист, про которого вы говорили? – догадался Нольман.

– Он самый. Только ничему не удивляйтесь. Прошу вас, старший майор. Заходите.

Максимов открыл двери своей квартиры.

Нольман зашел и увидел в комнате пожилого мужчину в очках с аккуратной седой бородой.

– Это мой давний знакомый Николай Петрович Губарев, – представил его Нольману Максимов.

–Старший майор Нольман. Иван Артурович.

–Губарев, – старик пожал руку Нольману. – Чинами в вашем ведомстве не обременен.

–Мы с Николаем Петровичем давние знакомцы.

Старик засмеялся:

–Да, в первый раз Владимир Иванович попал ко мне на допрос в 1918 году.

–Как на допрос? – не понял Нольман.

–А как к вам на допросы водят людей, Иван Артурович? Тогда я служил в контрразведке у Колчака. Я даже думал, а не поставить ли молодого человека к стенке? Но не поставил.

Нольман спросил:

–Вы шутите, Николай Петрович?

–Совсем нет, – ответил старик. – Я был полковником в армии адмирала Колчака, Верховного правителя России. Так он тогда себя называл. Думал, что адмирал сможет спасти страну и выиграть войну. Но Колчак проиграл и не только страну, но и свою собственную жизнь.

Максимов подтвердил:

–Николай Петрович не шутит. Он действительно служил у Колчака. Я тогда работал в ЧК и угодил в руки колчаковской контрразведки. Но это дело прошлое. Сейчас Николай Петрович может помочь в нашем деле.

Старик сказал Нольману:

–Я знаю о ком, вы хотите меня расспросить, старший майор. Я не всегда одобряю действий вашего ведомства, Иван Артурович. Мы в свое время работали не так. Но то, что вы обратили внимание на Рунсдорфа это хорошо.

–Вы знаете барона Рунсдорфа, Николай Петрович?

–Я в 1911 году поступил на службу в контрразведку. И был тогда всего лишь поручиком.

–Вы служили и в царской контрразведке?

–Я был офицером контрразведки русской армии, Иван Артурович. Мы не называли её царской. Мы служили России. Но оставим это. Владимир Иванович сказал мне, что вас интересует генерал Рунсдорф. И я пришел сюда только из-за Рунсдорфа. Старая и хитрая лиса. Умный противник.

Нольман поправил Губарева:

–Сейчас в поле нашего зрения попал его сын, полковник Рунсдорф.

–С его сыном я не знаком, Иван Артурович. Я сейчас говорил про генерала Рунсдорфа. Был офицером разведки при генеральном штабе императора Франца-Иосифа. Собственно генералом барон стал в 1916 году. А когда я наткнулся на его след в первый раз, он был подполковником.

–А когда это было? – спросил Нольман.

–В 1911 году. Агенты барона обнаружились в Харькове. Меня отправили туда, хотя взять тогда не удалось никого. Но я обнаружил след!

–В Харькове?

–Да. Оказалось, что австрийские шпионы были в городе еще в 1908 году. Именно тогда в Харькове покончил жизнь самоубийством тамошний профессор Пильчиков. Имени отчества уже не вспомню. Давно это было.

–Профессор? – спросил Нольман.

–Да. И агенты Рунсдорфа появились в Харькове тогда ради этого самого профессора.

–Минутку, Николай Петрович, но вы сказали, что профессор свел счеты с жизнью в 1908 году.

–Именно так, – подтвердил Губарев.

–Но вы сами, настолько я понял, начали службу в контрразведке в 1911 году?

–Именно так, молодой человек.

С высоты своих лет Губарев смотрел на Нольмана как на юношу.

–Агенты Рунсдорфа снова появились в Харькове в 1911 году. И прибыли они туда ради профессора Пильчикова. Именно тогда я высказал мысль, что профессор не покончил с собой в 1908 году, а был убит.

–И что? – спросил Максимов.

–Моей мысли развиться не дали, молодые люди. Агенты скрылись и больше я этим делом не занимался, вплоть до 1915 года. Я бы и сам признаться вникать в подробности тогда не стал. Но работала с нами одна женщина. Её Катериной звали. Она нас на одного агента генерала Рунсдорфа и вывела.

–Это было уже в 1915 году?

–Да. Официально Катерина Васильевна с нами не работала. Но помощницей была отменной.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

НКГБ – Народный комиссариат государственной безопасности. Потом МГБ и КГБ СССР.

2

Абвер – военная разведка Германии.

3

СД – полиция безопасности рейха.

4

Старший майор государственное безопасности – специальное звание сотрудников начальствующего состава НКВД и НКГБ СССР в период с1935-1943 годов. Соответствовало званию комдива (командира дивизии) в Красной армии. Знаки различия – два ромба в петлицах.

5

Шпигельгласс Сергей Михайлович – служил в разведке ИНО НКВД. Арестован во время большой «чистки» в 1938 году. Расстрелян в январе 1941 года.

6

Объединенное государственное политическое управление.

7

Народный комиссариат внутренних дел.

8

Евгений Людвиг Карл Миллер – русский военачальник, В 1919 -1920 года главнокомандующий мосркими вооруженными силами России, действовавшими против Советской власти на Севере.

9

Коновалец Евгений – полковник легиона Украинских Сечевых стрельцов. Основатель Организации Украинских Националистов (ныне запрещенной в РФ).

10

Хозяин – И.В. Сталин.

11

Полковник Старинов за взрыв поезда с командованием итальянской дивизии во время войны в Испании был объявлен личным врагом диктатора Бенитто Муссолини.

12

События описаны в романе «Вдова»: хроника адской машины».

13

Судоплатов Павел Анатолиевич возглавляя 4-е управление НКВД, участвовал в организации минирования стратегических объектов, диверсионной деятельности, стратегических радиоигр с немецкой разведкой.

14

Капитан Лайдеюсер и обер-лейтенант Карл Нойрмаер – герои романа «Вдова»: хроника адской машины».

15

Брайтенфурт – городок недалеко от Вены.

16

Штаб Валли создан перед нападением на СССР. Основная задача «Валли» организация разведывательной, диверсионной и контрразведывательной деятельности.

17

Генерал фон Браун был взорван со своим штабом в особняке в Харькове осенью 1941 года. События романа «Вдова»: Метроном смерти».

18

Много вы тогда доставили нам хлопот, господин Нойрмаер.

19

Спасибо, нет, герр старший майор.

20

Принц-Альбрехт-штарассе – улица, где находилось здание занятое службами рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера.