Осмелишься соблазнить?

Эбби Грин

Осмелишься соблазнить?

Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме. Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S.A.

Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

An Innocent, a Seduction, a Secret

© 2018 by Abby Green

«Осмелишься соблазнить?»

© «Центрполиграф», 2021

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2021

* * *

Глава 1

– Можно еще пару вопросов, мистер Ривас?

Себастио стиснул зубы, но заставил себя улыбнуться.

– Конечно.

Он помнил, что говорил его адвокат.

Я знаю, что это не очень приятно, Себастио, но, поскольку теперь вы стали лицом «Ривас Банка», вам придется уделять определенное внимание медиа. Они хотят видеть человека, который сумел превратить обремененный долгами банк в успешное предприятие.

Улыбка, вероятно, получилась жутковатой. Репортер напрягся.

Все Себастио казалось не так. Костюм – тесным, галстук – давящим. В такие моменты он особенно тосковал по прошлому – быть на огромном стадионе, рядом с его четырнадцатью товарищами по команде, на которых была одежда национальных цветов его страны.

Он тосковал по этой простой жизни в команде с одной лишь мыслью в голове. Победить. Быть лучшими. Слиться в одно целое, которому никто не мог противостоять. Никогда ему уже больше не испытать этого восхитительного чувство единства.

Потому что ты сам все это разрушил.

Репортер откашлялся, возвращая Себастио к реальности.

– Теперь ваша жизнь очень отличается от той, к какой вы привыкли, – жизни профессионального спортсмена. Тем не менее ваш дебют в новой для вас сфере был весьма успешен, если не сказать больше. Вы смогли вернуть «Ривас Банк» к рентабельности буквально через несколько месяцев после смерти его бывшего директора.

Глаза Себастио угрожающе сузились, но репортер твердо выдержал его взгляд. Разумеется, журналисты не могли оставить без внимания этот аспект его жизни. Он был одним из самых известных спортсменов страны, капитаном сборной, открывшей чередой блестящих побед золотую эру для аргентинского регби. Ему захотелось прервать интервью, но он знал, что не может себе это позволить. – Меня всегда интересовало банковское дело, – сказал Себастио. – Семья Ривас была одной из первых, открывшей в Америке свой банк, так что, вероятно, у меня это в крови. – Тем не менее, совсем недавно «Ривас Банк» переживал очень непростые времена.

Улыбка Себастио стала жесткой.

– Это правда. Но все в прошлом.

Себастио не надо было напоминать, с чем это связано. Он сам все видел – слишком близко. Основная причина – скандальный развод его родителей, случившийся из-за многочисленных измен каждой из сторон, что открылось во время процесса. А также из-за отчаянной борьбы за опеку над восемнадцатилетним Себастио.

Получив преимущественное право на опеку над сыном, отец Себастио… начал спускать оставшееся после развода состояние и доходы от банка на казино и виски.

В свою очередь, Себастио, будучи единственным сыном и наследником, просто отстранился от семейных дрязг и занялся регби – что было вызвано как желанием противостоять родителям, так и любовью к спорту.

Благодаря гламурному бэкграунду, яркой внешности, спортивным успехам и неприятию серьезных отношений он быстро снискал себе репутацию одного из самых желанных холостяков. И одного из самых известных плейбоев.

Когда Себастио ушел из спорта, банк организовал срочную встречу, пытаясь убедить его изменить свою позицию. И когда он узнал, сколько людей прямо или косвенно получают поддержку через «Ривас Банк» – со сколькими жизнями его отец играл в рулетку, – то понял, что у него нет другого выхода, как принять предложение и восстановить контроль на тонущем корабле.

На его совести и так было много всего! Себастио не нужно добавлять еще, глядя, как из-за слабости одного человека подвергаются испытаниям тысячи жизней.

Последние три года, по мере того как его отец все дальше скатывался по пути саморазрушения, Себастио принимал на себя все больше и больше ответственности. Хьюго Ривас так и не смог примириться с фактом, что самая красивая женщина Аргентины захотела с ним развестись.

Люди говорили, что необычайный успех Себастио заключался в его врожденной способности понимать тонкости финансовых операций и управления. Сам же Себастио расценивал все как простое везение.

Голос репортера прервал его мысли.

– Вы ушли из регби после трагического инцидента с Виктором Санчесом и его женой. Связано ли это и с вашим возвращением в фамильный бизнес?

Вопрос произвел эффект разорвавшейся глубинной бомбы. Невидимой, но тем не менее разрушительной. Себастио никогда не говорил о катастрофе, которая унесла две жизни, разрушила третью и мрачной тенью легла на четвертую.

Он резко встал и застегнул пиджак.

– Если это все… то у меня на сегодня намечена еще одна встреча.

Репортер протянул руку:

– Надеюсь, я не отнял у вас слишком много времени, мистер Ривас. Мой редактор никогда бы не простил мне, если бы я не задал вопросы, ответы на которые интересуют наших читателей.

Себастио пожал его руку так крепко, что глаза репортера расширились от удивления.

– Вы можете задавать какие угодно вопросы, но это не значит, что я буду на них отвечать.

С этими словами он повернулся и вышел, пытаясь подавить гнев, что кто-то позволил себе открыть этот ящик Пандоры. Напомнить о самой страшной ночи в его жизни.

Визжащий скрежет металла и запах вытекшего бензина по-прежнему был так свеж, что Себастио бросило в пот.

Его губы были плотно сжаты, когда он быстро надел пальто и вышел из первоклассного лондонского отеля в Найтсбридже. Даже за тысячи миль от Буэнос-Айреса прошлое не хотело оставить его в покое.

Потому что ты этого не заслужил.

Да, покоя он не заслужил. И репортер лишь напомнил ему об этом.

Его шофер выскочил из машины, чтобы открыть для него дверцу.

Себастио почувствовал удушье.

– Не беспокойся, Ник, – сказал он. – Я пройдусь пешком.

Шофер наклонил голову:

– Хорошо, сэр. Приятный сегодня для этого денек.

Приятный денек? Себастио смотрел, как машина с Ником плавно встроилась в рычащий лондонский трафик. Пожалуй. Один из редких зимних дней в Англии – сухой и ясный. В воздухе чувствовались легкий морозец и предпраздничная суета. Приближалось Рождество.

Себастио поднял воротник и перешел улицу, избегая безвкусно наряженных елок и шумных компаний в старинных костюмах, фальшиво распевающих рождественские песенки.

Он терпеть не мог Рождество и последние три года отправлялся на это время туда, где его не отмечали. Один раз он был в Индии, другой – в Африке. Последнее Рождество он провел в Бангкоке.

В первый год чувство вины и боль были такими острыми, что Себастио не был уверен, что когда-нибудь сможет ощутить былую легкость.

Но он смог. И вот теперь находился здесь, в Лондоне, в самый разгар празднования Рождества. «Ривас Банк» недавно открыл в столице Великобритании свое отделение, и ему посоветовали извлечь все возможное из праздничного сезона, организовав несколько приемов, которые закрепили бы его место в английском и европейском сообществе.

Для этой цели ему предложили соответствующим образом декорировать дом. Но одна мысль оказаться в окружении елок с шариками и мигающими огоньками наводила на него ужас, и ему пришлось отклонить предложение.

Проходя по улицам, Себастио вдруг оказался у витрин одного универсального магазина, с витиеватой надписью на красных бархатных шторах:

«В конце этой недели вы увидите знаменитые праздничные витрины „Марротта“!

Счастливого Рождества!»

Пара ребятишек, смеясь и толкаясь, пыталась заглянуть в щель между шторами.

Себастио остановился, пронзенный внезапной болью. Если бы не несчастный случай, дочери Виктора и Майи было бы сейчас…

Тряхнув головой, он свернул в боковую улочку подальше от сверкающих огней и еще раз обругал репортера, спустившего на него лавину воспоминаний.

Боковым зрением он заметил, что прошел мимо еще одной витрины, где красные шторы были немного раздвинуты.

То, что он за ними увидел, заставило его остановиться. Это был волшебный лес, населенный сказочными существами, эльфами и гоблинами… Картина захватила Себастио, хотя… нет. Она была лишь напоминанием, что он не всегда ненавидел Рождество.

Его бабушка жила в Лондоне и каждую зиму родители привозили к ней Себастио, а сами отправлялись путешествовать. Эти дни были для него настоящим праздником.

Они вместе с бабушкой украшали дом, смотрели старые фильмы, играли в игры… в общем, делали то, чем родители с ним никогда не занимались, будучи увлеченными либо своими романами, либо бурными ссорами с последующим примирением на совместном отдыхе.

Себастио ненавидел их возвращение. Он помнил один год, когда в слезах пытался удержаться за бабушку, а отец грубо тянул его за собой…

Бабушка недолго прожила после этого, а они даже не приехали на ее похороны. Иногда Себастио казалось, что он все это выдумал. Он так страдал от отсутствия внимания со стороны родителей, что все, что происходило в доме у бабушки, стало для него волшебной сказкой.

С годами эта история представлялась ему все более и более фантастичной. И тогда он убедил себя, что ненавидит Рождество. Себастио знал, что ему никогда не испытать ничего подобного, а мечтать о несбыточном глупо.

Бросив последний взгляд на витрину, он вдруг заметил какое-то движение. Девушка с короткой стрижкой, подняв голову, смотрела на парня в джинсах, развешивающего на дереве серебристые звезды.

На ней были простые черные брюки, черная футболка и туфли на плоской подошве. Она наклонилась, достала что-то из коробки – еще какое-то украшение – и протянула парню на лестнице. Когда она подняла руку, Себастио увидел плоский бледный живот и стройную талию.

Его пульс участился. Что это? Он даже не сразу это понял. Почти четыре года он не испытывал таких ярких эмоций.

В этот момент девушка обернулась.

Огромные глаза под изогнутыми бровями, красиво очерченные губы и длинная шея, придающая всему ее облику настороженность лани и посылающая волну желания сквозь тело Себастио. Это озадачило его. Он всегда предпочитал статных женщин. Девушка же выглядела так, словно ее могло унести порывом ветра. И в то же время в ней явно ощущалась внутренняя сила. Странно, что на него могла произвести такое впечатление незнакомка за толстым стеклом витрины.

На мгновение их взгляды встретились. Ее глаза были темно-синими, и даже с дальнего расстояния он мог видеть, какие у нее длинные ресницы. Наконец, словно пробудившись от транса, она подняла руки и задернула шторы, оставив Себастио перед собственным смутным отражением.

У него возникло странное ощущение дежавю – словно он где-то уже видел ее. Но ощущение было слишком эфемерным, чтобы за него зацепиться.

Себастио был потрясен. Вот уже четыре года ни одной женщине не удавалось так быстро пробудить его либидо. Хотя вряд ли кто-нибудь в это бы поверил. Себастио умел создавать иллюзии – скрывая свое вялое либидо под серией привлекающих внимание свиданий, которые никогда не шли дальше поцелуев. Его репутация умелого любовника и ценителя женской красоты в общем-то никогда не мешала.

Себастио подумал о композиции в витрине. С его ненавистью к Рождеству было странно, что она смогла привлечь его внимание, и он вспомнил о данном ему совете.

Эта женщина, хотя ей и удалось вернуть его либидо к жизни, была нужна ему совсем для другой цели.

Эдди Монро задернула шторы и на мгновение замерла. Она никогда не ожидала снова встретить этого мужчину.

Встреча поразила ее так же, как и тогда, четыре года назад, когда она впервые увидела его в толпе ночного клуба.

Но может быть, это был не он? Не Себастио Ривас? Что, черт возьми, делать мегазвезде мира регби на тихой улочке Лондона?

И все же ускорившийся пульс говорил, что это был именно он – еще одно досадное напоминание, что ни одному мужчине за последние четыре года не удалось произвести на нее подобного впечатления.

Хотя Эдди и старалась.

Она ходила на свидания в Тиндере, свидания вслепую, на интернет-встречи… Но каждый раз, когда парень пытался использовать ситуацию и сделать следующий шаг, она отступала.

Потому что все это было не то.

В тот вечер Эдди поняла, что имеют в виду люди, когда говорят о внезапном притяжении. Это действительно была живая, почти осязаемая энергия.

И желание.

Что было новым для нее. Но Эдди инстинктивно знала, что только он мог успокоить растущее внутри ее напряжение.

Какая патетика! Ее общение с Себастио Ривасом продолжалось не более пары минут. Он сказал ей: «Гуляй, детка». Он был не из ее лиги и тут же дал это понять.

Эдди была так уверена, что увидела в нем что-то, когда их глаза на мгновение встретились. Какую-то хрупкость, неустойчивость… То, что испытывала она сама.

Эдди только что прошла через тяжелое испытание – рак. Ей исполнилось семнадцать, когда был поставлен ужасный диагноз, полностью перевернувший ее жизнь, превратив реальность в беспрестанную борьбу за выживание, с чередой токсичных процедур среди унылых больничных стен.

В течение восемнадцати месяцев она не знала, будет ли жить или умрет, и иногда чувствовала такую тошноту, что почти желала смерти.

Эдди тут же заблокировала эту мысль, вспомнив осунувшиеся лица родителей.

В тот день ей сказали, что, наконец, у нее все чисто, и это был ее первый выход в мир. Эдди чувствовала себя так, словно с нее сняли кожу, – все вокруг казалось слишком ярким, слишком громким, слишком насыщенным.

Эдди помнила, что на ней было платье, которое она одолжила у подруги. Короткое, серебристое и облегающее. Совсем не в ее стиле. Но тогда для нее весь тот день был одним большим праздником. Праздником жизни.

И потому, что ее волосы еще не отросли, ей пришлось надеть парик. Ярко-рыжее каре до плеч. Но ни нелепое платье, ни смешной парик не смогли удержать ее, чтобы не подойти к самому красивому мужчине в клубе.

Выше шести футов, худощавый, великолепно сложенный атлет. Мощь его тела чувствовалась, даже когда он был в костюме.

Эдди еще раз попыталась убедить себя, что мужчина, которого она только что видела, не мог быть Себастио Ривасом. Хотя… ей никогда не забыть это красивое лицо. Твердый подбородок, глубоко посаженные серые глаза под черными бровями. Густые темные волосы, в беспорядке падающие на лоб.

И губы, словно созданные для поцелуев.

– Эдди… Земля вызывает Эдди… Я могу слезть?

Эдди вернулась к реальности.

– Конечно, Джимми. Я думаю, что человек в окне… то есть человек в лунной декорации, работает лучше, чем звезда. – Она надеялась, что Джимми не заметит, как вспыхнуло ее лицо от этой оговорки по Фрейду.

– Вряд ли это вообще кто-то увидит… – проворчал Джимми. – Мы находимся за углом от главных витрин.

– Это значит, что мы больше можем потворствовать капризам нашей буйной фантазии, – весело сказала Эдди.

– Ненавижу, как наши большие дизайнеры оформляют фронтальные витрины. Чистой воды коммерция!

– Это они так выглядят сейчас, – произнесла Эдди, пряча улыбку над разочарованием студента из Школы искусств. Сама она никогда не училась в колледже и заработала свой статус исключительно собственным трудом. – Но я уверена, что в конце концов с ними будет все в порядке.

– Да, но в них не будет никакой магии!

На самом деле Эдди была с этим согласна. Она слишком любила Рождество. И ту магию, которая ее окружала. Что ей и хотелось передать здесь, в этой небольшой витрине, даже несмотря на то, что ее мало кто увидит.

Она открыла еще одну коробку с украшениями.

– Сейчас мы устроим перерыв на чай, – сказала Эдди, – а потом займемся этим лотом. К вечеру мы должны все закончить.

Джимми шутливо отдал ей честь:

– Слушаюсь, босс!

Эдди улыбнулась и посмотрела на часы. Она знала, что ей тоже не мешало бы передохнуть, но если она хотела закончить украшать витрину… Она решила продолжить работу.

Но как только ее руки оказались заняты разворачиванием декораций, ее мысли снова вернулись к Себастио Ривасу.

Эдди снова посмотрела на шторы, потом встала и осторожно их раздвинула.

Конечно, на улице никого не было. Странно было чувствовать разочарование. И глупо. Может, это ее подсознание сыграло с ней злую шутку?

Услышав какое-то движение за спиной, Эдди обернулась, решив, что это вернулся Джимми.

Но это был не он.

Приехала Хелен, ее супервизор, а за ней… Сейчас он казался даже выше и значительнее, чем она его запомнила. Значит, Эдди вовсе не показалось…

Хелен, блондинка без глупостей, была явно взволнованна.

– Эдди, я хотела бы тебя кое-кому представить.

Ноги Эдди, казалось, приросли к полу. Она не могла поверить, что это случилось.

В ее голове была только одна мысль: «Узнал ли ее мужчина?» Разум говорил: «Конечно нет». В тот вечер они едва сказали друг другу несколько слов. И выглядела она тогда совсем по-другому.

– Эдди, это мистер Себастио Ривас, – сказала Хелен. – Мистер Ривас, это Эдди Монро, наш дизайнер.

Себастио сделал шаг вперед. Пространство, которое и так было невелико, теперь показалось ей совсем крошечным. Эдди заставила себя посмотреть на него. Он был таким же, как она его запомнила. Возможно, слегка более ухоженным. Волосы чуть длиннее, чем принято, но аккуратно причесанные. Рубашка застегнута до самого верха, галстук безупречен. Она почувствовала странное желание поднять руку и немного освободить узел галстука.

Безумие. Ведь Себастио был ей совершенно чужим. Чужим тогда, чужим сейчас. Он смотрел на нее оценивающе, но без всякого проблеска узнавания. Она не понимала, что чувствовала: то ли облегчение, то ли, наоборот, разочарование.

Себастио протянул ей руку. Ладонь была большая и мускулистая. Она вспомнила, как эта рука удержала ее от падения, когда она подошла к нему в клубе и кто-то налетел на нее сзади.

Хелен осторожно кашлянула. В ужасе от своей заминки Эдди быстро подала руку. Тот же самый удар электричества, как и тогда, заставил вскипеть ее кровь, и она быстро отдернула руку.

– Приятно с вами познакомиться, – сказала она и заставила себя посмотреть ему в лицо. Серые, как сталь, глаза, казалось, отражали все, что он видел.

– Мне тоже, мисс Монро. – Голос был глубокий, с мягким акцентом.

– У мистера Риваса, – произнес Хелен, – есть для тебя предложение, Эдди. Не могли бы мы сейчас пройти в мой офис и там все обсудить?

Эдди знала, что это не просьба.

– Конечно. Джимми скоро вернется и продолжит работу.

Хелен направилась в сторону своего офиса, Себастио Ривас жестом пропустил Эдди вперед. Она проскользнула мимо него, всю дорогу ощущая его присутствие сзади и одновременно замечая, какие взгляды бросали на него проходящие мимо женщины.

Это принесло новый поток воспоминаний о том вечере. Как стучало ее сердце, когда она шла к нему. Стучало от желания и волнения. В этот момент кто-то налетел на нее сзади, и она едва не упала.

Он поймал ее за руку.

– Вы кто? – Голос его прозвучал резко, почти грубо.

Эдди, запинаясь, пробормотала:

– Н-никто… я просто хотела поговорить с вами. Я увидела вас… из зала. Вы тоже смотрели на меня… и я подумала… я подумала, что вы, возможно… тоже хотели бы поговорить со мной…

Он выразительно смерил ее взглядом. Ощущение связи между ними, которое побудило ее к таким странным действиям, вдруг показалось ей иллюзорным.

Эдди почувствовала барьер, отделяющий его и его друзей от остальных гостей. И от нее. Она увидела, какие женщины окружали его – дамы, с которыми Эдди не могла сравниться. С выразительными формами и роскошными волосами. Уверенные в своей красоте.

Одна из них подошла к Себастио и взяла его под руку. Он посмотрел на нее, потом на Эдди и, отпустив ее руку, сказал:

– Здесь для вас ничего нет. Бегите дальше.

Эдди так и осталась стоять на месте. Ее кожу покалывало от его прикосновения, а внутри все сжималось от ужаса, что она поняла все не так. Он притянул к себе женщину, изогнувшуюся, словно в каком-то испанском танце, и прямо на глазах у Эдди поцеловал ее. Это было сделано так демонстративно, что вся его компания разразилась одобрительным мяуканьем и свистом.

Проглотив это последнее унижение, Эдди наконец повернулась и, как слепая, побрела сквозь толпу обратно…

– Извините. Буквально одну минуту.

Эдди моргнула. Она даже не заметила, как они подошли к офису и что Хелен отвлек кто-то из работников. Дверь закрылась, и неожиданно она оказалась в тесном пространстве наедине с Себастио Ривасом.

Она узнала, кто он, только когда кто-то рядом сказал, что вся эта компания – аргентинская команда по регби. Вернувшись домой, она нашла ее в Интернете и выяснила, что Себастио был ее капитаном. Самым ценным членом команды. И самым успешным в мире полузащитником.

Себастио Ривас смотрел на нее.

Эдди откашлялась.

– Э-э-э… Хелен сказала, что у вас есть какое-то предложение?

Вместо того чтобы ответить, он спросил:

– Ваш акцент – откуда он?

Эдди смутилась.

– Из Шотландии. Я из городка рядом с Эдинбургом.

Себастио так пристально на нее смотрел, что она испугалась: уж не вспомнил ли он ее?

Но потом он сказал:

– Да, мисс Монро, у меня есть предложение. Я хочу, чтобы вы декорировали мой дом к Рождеству.

Прошло несколько секунд, прежде чем его слова дошли до ее сознания.

– Я… мне очень жаль, но я не занимаюсь частными заказами… Я работаю в магазине. Сейчас у нас очень напряженное время.

– Тем не менее я хотел бы, чтобы вы сделали эту работу для меня.

Его тон предполагал безоговорочное подчинение. Эдди напряглась. Словно ей нужно это дополнительное напоминание, что он из тех, кто привык отдавать приказы…

«Здесь для вас ничего нет. Бегите дальше».

Эдди сложила на груди руки и заметила, как он на мгновение опустил глаза, прежде чем снова встретить ее взгляд. Она ненавидела, когда ее вот так разглядывали, она и без того знала, чего ей не хватает. Маленькая грудь, узкие бедра. А четыре года назад она была совсем тощей.

С тех пор Эдди прибавила в весе, но все равно не могла соперничать с женщинами, которых он, по всей видимости, предпочитал, если считать ту высокую красавицу, которую он поцеловал, его идеалом.

И она почувствовала между ними какую-то связь? Ясно, что это было лишь плодом ее воображения. Надо радоваться, что Себастио ее не запомнил. – Боюсь, что это невозможно. У меня здесь контракт. – Я заплачу столько, сколько вы получаете за год. В тройном размере.

У Эдди перехватило дыхание от его дерзости… и перспективы заработать такие деньги. Но она покачала головой:

– Мне очень жаль, мистер Ривас. Я не могу так просто уйти… Я потеряю свою работу, если оставлю ее перед самым Рождеством. – Она увидела, как на его лице проступило упрямое выражение. – Почему вы хотите, чтобы именно я занялась оформлением вашего дома? В Лондоне полно компаний, где можно нанять декораторов.

В его глазах блеснуло раздражение – еще одно свидетельство, что он не привык ни перед кем отчитываться. У нее же было странное желание во всем ему противоречить. Может, потому, что она не хотела еще раз получить отставку?

– У меня есть дом в Ричмонде, где в Рождество мне предстоит выполнять некоторые социальные функции. Я видел вашу работу. Мне нравится и композиция, и степень детализации, хотя, скажем прямо, вашу витрину мало кто увидит.

Эдди вспыхнула, не ожидая ни комплимента, ни замечания, что их усилия тщетны.

– Я умею оформлять витрины, но мне никогда не приходилось декорировать целый дом.

Он махнул рукой:

– Мне просто нужно декорировать всего лишь несколько комнат, чтобы их можно было использовать для этих мероприятий. У меня нет желания превращать весь дом в балаган.

– Но до Рождества еще три недели…