Дежавю

– Не знаю. Честно не знаю. Когда я в армии видел в прицел врага, когда трудился над «фантиком», когда ехал куда–то, что делать я знал. Сейчас же, – сказал я и беспомощно развел руками.

Помолчали. Оля уложила сына спать и пришла к нам.

– Опять ничего не поели!

– Олечка, все было очень вкусно! Спасибо тебе. Теперь подъемный кран нужен, чтобы с дивана встать.

– Ну, смотри у меня Паша! Допрыгаешься, Стас о втором все мечтает, возьмем тебя на воспитание, на хвост наступим и научим есть.

– Так место под чай с шарлоткой должно же было остаться, – попытался оправдаться я.

– Хорошо, чай я с вами тоже попью. Что тут Паша интересного рассказывал?

– Нашему Паше сегодня девушка предложение делала, а он отбивался. Отбивался–отбивался, и отбился. А еще его с работы увольняют.

– Вот тебе раз! А что за девушка такая замечательная? Мы ее знаем?

– Это секретарша моего шефа была – Галя. Я не знал, что она ко мне неровно дышит.

– Гале надо памятник при жизни ставить за такого как ты! У, грохнуть бы чем по лбу, глядишь поумнее бы стал. А работа сдалась такая, что отпуск взять пять лет не можешь! Стасюшь, передай мне сахар, пожалуйста.

– Оль ты скажешь тоже. Нет, работа у меня, ты знаешь – хорошая, любимая. Не ждал я такого, если честно. Хорошо, что в отпуск едем все, хотя бы это не поменялось.

– Нет Паша. Не все так просто. Меня на работе не отпускают, срочный отчет надо делать. Вместо меня, чтобы место не пропало, мы со Стасом уговорили Машу поехать. Ей тем более тоже надо отдохнуть, лауреату нашему. А то так позеленеет совсем со своей Нобелевской премией.

– Вот это новость! Стас – ты как без жены поедешь? И мне, главное, сам ни пол слова не сказал!

– Раз отпускает – поеду, в кои–то веки удалось выбраться всем троим, вот она меня и пожалела.

– Ясно. Молодец Олечка!

– Ну так. Я вообще золото! А он змей такой не ценит.

– Надо Маше задать вопрос на отдыхе из раздела занимательная физика. Она в этом спец. Известно, что сто граммов водки понижают электрическое сопротивление человека в среднем на семьдесят Ом. Сколько надо выпить, чтобы достичь состояния сверхпроводимости? Можно эксперимент поставить, – с невинным видом выдал Стас.

– Без экспериментов обойдетесь, она на моей стороне. Теория – теорией, а на практике, чтобы вели себя прилично. А то дорветесь до бесплатного. Так что Мария за меня будет.

–

От Гавриловых я уехал около полуночи. До дома было добираться около четверти часа. Дорога была пуста, ехать одно удовольствие. После всей суматохи этого дня можно было спокойно подумать, благо было о чем. Работа меня уже не беспокоила, без дела я не останусь. Новостью стало, что вместо Ольги с нами летит Маша Гаврилова. При ней я себя ощущал не в своей тарелке. Блестящий физик, Склодовская–Кюри нашего времени, просто красивая женщина, Мария Владимировна была не совсем от мира сего. Человек большой науки. Сильная и независимая. Мне хотелось стать ее защитником, помощником, но она не нуждалась ни в ком. А теперь она вместе с нами вдруг летит на две недели в Грецию. Она даже брату в армию почти не писала, была слишком занята своей учебой, хотя в разведбате мы могли погибнуть в любое время, тем более находясь на передовой.

Погибнуть в любое время!.. Красивые слова на гражданке, а для нас это было обыденной реальностью, снайперов не любили и боялись. Особенно запомнился тот момент, когда мы прикрывали отход нашей группы из очередного района боевых действий. Задачей стояло сдержать основные силы противника как можно дальше от наших «вертушек», за холмом, где они не могли повредить отступавшим. Нас было четыре снайперских группы. Заняв позицию для перекрестного обстрела местности, мы ждали своего часа. Лесистая, с густым подлеском местность способствовала нашим планам. Стреляли только наверняка и чтобы навести больше паники. Наши корректировщики были заняты обеспечением маскировки и связью с основной группой батальона. Когда ребята ушли, по одной стали сниматься со своих мест и наши группы. Два снайперских звена успели покинуть свои схроны, а два остались. Командование противника, потеряв всякое терпение, решило компенсировать свои потери нашей ликвидацией. По всему плацдарму несколько раз отстрелялись тяжелые минометы. Одно звено накрыли прямым попаданием. Потом отправили группу зачистки. Вокруг нас со Стасом медленно стало сжиматься кольцо. Отстреливаться приходилось очень скупо, патроны были на исходе, помощи ждать было неоткуда. Против двоих была выставлена как минимум рота. Тут подоспел посланный все же нам на выручку взвод армейского спецназа под командованием тогда еще лейтенанта Кости Максимова. Больше половины ребят потерял он в том бою, но задачу выполнил. Нас не бросили, нас спасли. Вернувшись на базу, отыскали Костю и выразили ему свою благодарность литром медицинского спирта. Оценив нашу помощь при выполнении операции, Константин попросил командование батальона перевести нас к нему. В итоге появилось у нас в разведбате новое название отряда осназа – «Томагавк», от сокращения фамилий его основателей. Уже в составе «Томагавка» мы дослужили свои три года. Крепла наша дружба.

После увольнения в запас, мне предлагали пойти на работу в органы госбезопасности, но я отказался. Решил, что хватит с меня армии, смертей, лучше пойти работать по гражданской специальности, и занялся высоковольтной энергетикой. Отец через Сан Саныча помог мне устроиться в «СевЭнерго». Стас занялся архитектурой, которой бредил с самого детства. Стал уважаемым архитектором, получал заказы от города. А Костя остался на госслужбе, в отделе внутренней безопасности. Женился на девушке с новой работы, у них родились две дочери. Кос все мечтал о мальчике. Сейчас он носил звание майора, сидел в большом кабинете и периодически ругал меня за то, что я не составил ему компанию десять лет назад и теперь он вынужден один разгребать весь свой мусор.

Больше двух лет мы планировали этот отпуск. Сложнее всего было вытащить Костю, с его свидетельством о неразглашении. В итоге ему только в этом году удалось уговорить свое начальство предоставить ему эти очередные две недели с выездом. Стас был вольной птицей, авторский надзор не мешал ему находиться по полдня дома и заниматься новыми проектами. Мне же после смерти родителей наш старый дом стал единственным дорогим местом на Земле, и не хотелось его покидать надолго. Поэтому ушел в работу, забыв про все на свете. Утром я почти лишился надежды на будущее. Спасибо Сан Санычу, что поправил мозг на место, иначе впал бы сейчас в уныние, от таких перемен и грядущей неизвестности. Нельзя всю свою жизнь посвящать только работе, обязательно должна быть какая–то более высокая цель. «Элефант» такой целью, при всей своей высоте и сложности, быть не может, но это я понял, лишь оказавшись не у дел.

Из динамиков доносилась сквозь паутину мыслей старая песня:

«Как это странно всегда

Вроде бы взрослые люди

А в голове ерунда

Мечтаем как дети о чуде

Па–ра–ра–ра–рам па–рам пам–пам

Мечтаем как дети о чуде»1

Да, пожалуй, я мечтал о чуде. О том самом чуде, что совершается раз в жизни, когда можно вдруг исправить старую ошибку. До сих пор помню лица своих целей. Тяжело думать о человеке, как о враге, когда он и не подозревает о твоем существовании, о том, что сейчас я вижу его голову в прицеле с расстояния более одного километра. А узнав, что ориентировка была ошибочна, и ты прекратил жизнь почтенного мужа, отца, сына, как абстрагироваться от ощущения несмываемой вины за чье–то случайное убийство, пускай и по приказу выполненное. Как снайпер, я был достоин наград, как человек я себя презирал. Когда родители погибли в тот зимний день пять лет тому назад, я понял, что воздаяние за напрасно отнятые жизни все равно настигло меня и достигнет снова, отнимая тех, кто был дорог. Я ждал чуда, что вдруг время вернется вспять, и я еще раз проживу этот зимний день, помирюсь с отцом, уговорю его никуда не ехать, и они останутся живы. Мой внутренний мир не сломается раз и навсегда, и я не останусь с чувством горькой вины, что я виноват в их гибели. Потому и сказал Гале, что ее выбор был неудачен. Я жил прошлым, а не настоящим, чтобы не потерять никого в будущем.

«Вроде бы взрослые люди…»

Глава 3.

«Ветер перемен»

Остаток недели я провел в сборах. Надо было передать Димке дела, закрыть оставшиеся пробелы в отчетах. «Безумный Макс» был в истерике. Каждый день он приходил на работу и в разных вариантах происходил один и тот же разговор.

– Я не собираюсь за тебя работать! «Фантик» без тебя, как дитя без отца. Кто его воспитает, уму–разуму научит?! Кто?

– Дим успокойся. Ты не меньше моего знаешь все «детские» болезни нашего генератора. Наладчиков толковых у нас хватает. Чего ты ноешь?

– Все шишки все равно мне собирать придется, как ответственному за проект. А ты здесь в эксплуатации отсидишься втихую.

– Все уже решено! Возьми себя в руки уже! Марина твоя этой командировки уже ждет – не дождется, на курорт практически едете. С Баренцева на Средиземное.

– На Средиземное это ты едешь! А нам в лучшем случае удастся на городской пляж сходить. Или ты думаешь, что турки нас в санаторий зовут? Ничего подобного. Пахать на нас будут, как на волах. Особенно при строительстве следующих очередей.

– Все, мне надоело тебя уговаривать. Не хочешь туда, напиши заявление. «Господин председатель» это всем дал четко понять.

– Нет, ну работу я не хочу менять. Но почему я?

– Да потому что некому больше кроме меня и тебя! А я лицом не вышел. Поэтому и остаюсь пока на птичьих правах, год дорабатывать, а что потом будет, одному Богу известно.

И такая дребедень целый день!

С Галей мы разговаривали только по работе, она бросала на меня сердитые взгляды, было видно, что она обижена. Правду говорят, что любовь зла! Один раз я не выдержал и попытался вымолить у нее прощение, пока мы были одни в приемной в ожидании шефа.

– Галина Сергеевна простите меня! Я виноват перед тобой со всех сторон. Перед дорогой я бы хотел с тобой помириться, для меня это важно.

– Хорошо. Подарите мне вашу машину!

Я рассмеялся.

– И всего–то?!

– Раз не хотите дарить руку и сердце, то хотя бы железного коня. Ну, или дом.

– А если серьезно?

– Серьезно не могу. Езжайте с миром. Когда вернетесь, я уже все равно буду на полпути в другую организацию. Я так решила.

– Хорошо, если тебе будет от этого легче.

– Павел Петрович! – вспылила Галя, – Вы…

Ситуацию исправил своим появлением Сан Саныч.

– Заждались? Я только от председателя. Они теперь с генеральным дверь в дверь сидят. Рука устала ЦУ записывать. Стенографистку ему завести что ли? Пусть даже за мой счет. А вы тут смотрю, времени даром не теряли? – и обвел нас многозначительным взглядом, от которого меня прошиб пот, а Галя густо покраснела.

– Заходи Петрович, будем думу думать.

Мы зашли в кабинет. Сан Саныч отдал мне листок, густо исписанный его мелким почерком.

– Что насчет этого скажешь?

– Судя по всему, график поставки какого–то оборудования, к каждому из которых приписано целых два «Элефанта». Все оборудование должно быть на местах до конца следующего года. Сроки урезаны до крайности. Неплохо было бы понять, что это за аппараты. «Wave converter». Что это?

– Что–то вроде модульных излучателей, а чего излучают почем знать. Но энергии им надо вагон. По два генератора на блок! Кстати, на первом «Элефанте» они планируют испытания этого излучателя уже в этом году. Блок–модуль этой дряни привезут сюда уже завтра. А запуск сразу после выхода «фантика» на расчетный режим.

– Что–то мудреное творится. Поживем, увидим. А «Элефанты» они и впрямь на конвейер ставят. Может оно и к лучшему. Мы бы столько генераторов за три года бы не произвели, а они за год хотят.

– Насчет поживем. Все сборы закончил?

– Да. Завтра вечером самолет. Даже не верится, что через сорок восемь часов мы будем в Фессалониках.

– Экскурсии будут?

– Конечно. По большинству интересных мест в Греции мы собираемся проехать. Пару дней хотим посвятить горным лыжам на Парнасе.

– Как будто своей зимы мало!

– И не говорите. Но гор ведь у нас таких больших нет! А там вечером можно купаться в Средиземном море, а утром кататься на горных лыжах. Ведь все это в трех часах езды.

– Смотрите не убейтесь там! А то мне похорон хватило за мою жизнь.

– Обижаете Сан Саныч, у нас почти все на лыжах с трех–четырех лет стоят. Хорошо, будем осторожны.

– Говорят, с вами едет наш гений–физик?!

– Откуда вести? От Вас вообще хоть что–нибудь скрывается?! Правду говорят, не спорю. Для меня это было более чем неожиданно.

– Сорока на хвосте принесла. Племянница моя у нее диссертацию пишет. Вот с Машей Гавриловой, мне кажется, у тебя точно будущего нет!

– Вы это к чему вдруг?

– Я помню твой интерес к нашей дорогой лауреатке. Жизненный опыт мне подсказывает, а может чутье. Ветер перемен разгоняет мглу, неведомые очертания проступать начинают.

– Вы просто магистр Йода. Или хокку перечитали на выходных. Вы же знаете, что мои ухаживания она отвергла еще семь лет назад. Я иллюзий не строю.

– Иллюзий нет, а фантазии – может быть.

Я посмотрел на часы.

– Все, мне пора, сегодня закрываю оставшиеся вопросы с подрядными организациями, строившими первый «Элефант».

– Тогда до встречи после твоего отпуска, я завтра буду на совещании весь день. Попрощаемся сегодня. Как говорил мой любимый поэт:

«По дороге не ссорьтесь,

Помогайте друг другу, как братья,

Перелётные птицы!»2

– Точно хокку. До встречи Сан Саныч! Спасибо за напутствие.

–

Оставшиеся часы до перелета прошли в суматохе сборов. В пятницу Ольга никак не могла собрать Стаса. Общий сбор был у них дома, и мы с Костей, придя к назначенному времени, имели удовольствие наблюдать потрясающее представление.

– Ольга, где моя рубашка, что ты мне подарила ко дню рождения?

– Сам же ее убрал вчера в шкаф, на полку с вещами в дорогу.

– А где сланцы?

– В предбаннике на месте, около бассейна вчера видела.

– А где?..

– Так стоп. Ты мне сейчас весь мозг вынесешь. Вот бумажка, вот ручка, напиши, что ты еще не собрал, я тебе сейчас быстро все найду, иначе на самолет опоздаете.

– Уф! Спасибо Олечка! Чтобы я без тебя делал!

Стас упал на диван, подмигнул нам и стал писать список.

– Пропадал бы, что же еще?! У меня уже два ребенка, а ты все еще хочешь!

– А кто второй? У тебя разве есть еще дети?

– Конечно, одному пять, другому тридцать четыре. Все – не путайся у меня под ногами. Позвони лучше Машке и спроси, не забыла ли она, что сегодня у нее самолет через два часа.

Стас ушел набирать сестре. Она на общий сбор не пришла, сказала, что приедет сразу в аэропорт, потому что у нее последняя лекция у аспирантов, и она хотела загрузить их работой на период ее отсутствия. Через пять минут вернулся.

– Как до министра, дозвониться можно с третьей попытки только. Фильтр важности включила или просто не слышит. А, ладно! Вроде едет, не забыла про рейс. Один раз мы с ней так съездили отдохнуть, она еще студенткой была сразу после школы. Проучилась допоздна, на звонки не отвечала, на ночной поезд мы опоздали. Потом утром приходит и как ни в чем не бывало спрашивает, мол едем что ли, чего не собираешься. Пришлось сказать, что поезд был вчера ночью и в отпуск мы уже не едем. Она так обрадовалась тогда, а я в шоке. Хотел на каникулах отдохнуть, а из–за нее все сорвалось.

– Стас не бери в голову, она у тебя человек большой науки, – начал было Костя, – в свои тридцать уже нобелевский лауреат.

– Да уж, вот была бы она твоей сестрой, я бы посмотрел, как ты себя повел в такой и подобных ситуациях.

Пришлось вступить мне.

– Ладно Стас, не переживай, она исправилась теперь, про дни рождения не забывает, даже помнит когда у племянника именины.

– Хорошо вам обоим. У вас–то таких родственников нет. Честно ребят, я за нее переживаю просто, ей надо отдохнуть. Хоть немного.

– Раз она помнит и собралась, можешь расслабиться и проверить еще раз, не забыл ли сам что–нибудь.

– Вроде все, если что и забыл, то мелочь, купить можно или напрокат взять.

Костя постучал ложкой по бокалу с чаем.

– А у меня для вас новость товарищи!

– Хорошая или плохая?

– Хорошая конечно! У меня сын будет! Позавчера на обследовании были.

– Вот это да! Дождался своего богатыря! Все – за это точно надо выпить! Сейчас в погреб нырну за Клико.

Стас мигом умчался и вернулся с запотевшей бутылкой. Наполнили бокалы. Пришла Ольга и прикатила Стасов чемодан.

– По какому поводу шампанское?

– У Костика сын долгожданный будет.

– Ну ты мастер конспирации! Костя, а мы и не знали, что вы вообще кого–то ждете.

– Не хотели пока не узнаем пол никому говорить. Вдруг опять девочка была бы. Теперь все.

– Тогда я присоединяюсь! Поздравляю! Стасюша, налей мне тоже. Молодцы вы с Иришей. Вот улетите, позвоню ей – попытаю, как это она умудрилась такое событие от меня утаить.

– Паша с тебя тост, ты штрафник.

– Почему штрафник?

– Потому что ни детей, ни плетей. К тому же все любят твои тосты.

– Ну ты лис дядя Стас. Уговорил! Ну – за нового долгожданного человека! Чтобы он родился и вырос под стать и на радость отцу и матери. И не знать ему горя!

Зазвенел хрусталь.

– Так, это все замечательно, но вам друзья пора в аэропорт, – Ольга была в своем амплуа строгой мамы, – присядем на дорогу!

Минуту посидели, собрались с мыслями.

– Ну, с Богом!

Мы с Костей собрали багаж, попрощались с Ольгой и вышли на террасу. Уже в дверях, когда Стас остановился поцеловать жену с сыном, он робко спросил: «Мама Оля, а можно мы братика или сестричку все – же заведем?»

– Вот вернешься – поговорим. Езжайте. Пока.

–

До аэропорта доехали быстро, минут за двадцать. Расплатились с таксистом и отправились к регистрации пассажиров. Стас вызвонил и пошел встречать Машу, мы с Костей остались в зале ожидания. Я решил пока порасспрашивать Константина насчет семьи.

– Ну, давай рассказывай, как вы вдруг решили за третьим пойти.

– Да что тут рассказывать? – Костя вздохнул, – сам знаешь, сколько на мне числится. Так сказать – компенсирую что ли. Мы с Ириной, когда поженились, сына хотели. Очень – очень. Но никак не получалось. В итоге одни дочки. Девочки тоже хорошо, но за мальчиком все–таки надо было сходить. Вот и все.

– Теща приехала помогать в твое отсутствие?

– Да, мама Таня мировая теща. Приехала позавчера, настряпала, все убрала и капустки своей в гостинец привезла почти полведра.

– Капуста знатная, не то слово! Значит, как вернемся, к тебе на капусту!

– Ха! Хмм. Паша, а ты в предчувствие веришь?

– Верю временами. Какой–то голос внутри порой говорит, что делать, на войне помогало несколько раз. А что?

– Да Иринка никак не хотела меня отпускать. Чуть со мной в аэропорт не поехала, плакала так. Как будто навсегда уезжаю, все говорила про сына. Насилу успокоил. Наверное гормоны, как – никак второй триместр в разгаре.

– Конечно, не бери в голову. Что может случиться на курорте? Тем более в такой компании как наша?!

– Кто к нам пожаловал! Привет Марусь! Прекрасно выглядишь!

Я обернулся. В голове сами собой всплыли строки Пушкина: «Я помню чудное мгновенье…». За те полгода, что мы не видели Машу, она очень сильно изменилась. Черты лица стали более выразительны, в свои тридцать она выглядела лет на двадцать пять, не более. От нее веяло какой–то грустной, неземной красотой и от этого сочетания она казалась еще прекраснее. Да, какое–то чувство к Маше Гавриловой еще жило во мне.

– Скажешь Костя! Здравствуйте мальчики! – смущенно улыбнулась она.

– Здравствуй Маша!

Мы обменялись взглядами. Она всегда смотрела в глаза собеседнику. Я почувствовал себя неловко и спросил ее про багаж.

– Это весь твой дорожный набор? Маленькая наплечная сумка и ноутбук?

– Да, а куда мне больше? На ноутбуке работа, в сумке вещи.

– Радуйтесь балбесы, нам нести меньше, – Стас был в своем репертуаре.

– А нам пора на посадку, мадмуазель – Вашу руку!

Костя галантно подхватил Машу под руку и зашагал по переходу к самолету. Мы со Стасом шли сзади с ручной кладью. До нас сквозь шум аэропорта долетали обрывки разговора.

– Мне Стас рассказал про ваше событие. Поздравляю!

– Успел уже! Болтун находка для шпиона. Спасибо! Ты сама как?

– Ветер перемен открыл мне новый горизонт! Я..

– Мне вдруг показалось … , что … .

– Может … .

В этот момент Стас показал мне рукой в окно. Из ворот грузового терминала выезжали несколько грузовиков с контейнерами с надписью «EnergoGlobalGrupp». На одном из полуприцепов стояла странного вида установка, обтянутая плотной белой полиэтиленовой плёнкой, за которой едва угадывались очертания содержимого.

– Это не ваши новые хозяева?

– Они самые. Новое оборудование привезли.

– А вон та штука на полуприцепе, похожая на дракона со сложенными крыльями, что это?

– Не знаю. Чисто теоретически этот может быть пресловутый «Wave converter».

– Выглядит как из фантастического фильма что–то.

– Все может быть. В наше время ни в чем нельзя быть уверенным на все сто процентов.

Глава 4

«Мне кажется или мы попали в сказку?!»

Международный аэропорт Фессалоник «Македония» встретил нас очень гостеприимно. После крушения американского империализма и перестройки Евросоюза, наибольшую прибыль эта часть континента получала от технологий и туризма. Поэтому «красная дорожка» сопровождала нас от таможни до отеля. Греки вообще предприимчивы, предложения всевозможных услуг мы получали на каждом шагу. Цены были вполне демократичны. Остановились мы в отеле «Macedonia Palace». Номера у всех были отдельные, но при этом смежные. Большую часть дня после перелета мы посвятили отдыху в баре и освоению карты местности. Одна Маша засела за свой ноутбук и стала дописывать очередную статью для научного журнала. Через час Стас к ней подошел и в мягкой форме предложил хотя бы раз в жизни просто расслабиться и ненадолго отключиться от работы.

– Сама мне потом спасибо скажешь, – и отобрал у нее ноут.

Как ни странно, она не протестовала.

– Вы уже распланировали график когда, куда едем? – с этими словами она подошла к нам с Костей.

К слову, из всей компании только мы с Машей никуда не выезжали. Костя и Стас отдыхали в здешних окрестностях с семьями несколько лет назад.

– Костя в курсе всего, он здесь был и знает куда лучше ехать.

– В самих Салониках посмотрим только архитектуру. Плюс еще море. Через три–четыре дня едем на Парнас, куда же без лыж!? Потом съездим либо в Бухарест, либо в Софию, дальше посмотрим по ситуации.

– Я за Бухарест! – подал голос Стас, – там пиво лучше.

– Мальчики смотрите сами, вам лучше знать. Стас, ты Оле обещал без фокусов, так что я за тобой все равно слежу. Разница во времени ощущается, пора спать. Доброй ночи всем!

Мы проводили ее взглядом. Да и не только мы. Мало кто из окружающих не оборачивался, чтобы еще раз посмотреть на удивительную славянскую красавицу с грустными голубыми глазами.

– Машка сильно поменялась за эти полгода. Стас, что случилось?

– Не знаю, может влюбилась? Сложно сказать, Маша же такая маша!

– Когда мы с ней шли к самолету, она сказала, что у нее сменился горизонт. Какие–то перемены произошли в жизни. Возможно, Стас прав и она наконец влюбилась. Пора уже на четвертом десятке и о семье подумать.

– Давай лучше поведаем Костику о том, как ты в один день чуть с работы не вылетел, человека не сбил и девушке, признавшейся в любви, отказал.

– Вот это номер. Давай выкладывай.

Пришлось пересказать Косте историю с понедельника. Он долго смеялся, а потом посерьезнел.

– Смех смехом, но Паша, ты не прав. Нельзя так. Обидел девушку ни за что. Она ради тебя столько старается, а ты не замечаешь. Такую любовь надо ценить. Чего ты ждешь у моря погоды?

– Не знаю. Честно. Без любви не женюсь. Никогда.

– Кстати, меня еще заинтересовали подробности того, что происходит у вас в «СевЭнерго». Как профессионала. Расскажи поподробнее.

Я описал подробности договора покупки международным холдингом «EnergoGlobalGrupp» акций нашей конторы, их интерес к развитию проекта «Элефант». Упомянул и последний разговор с Сан Санычем. Костя молча слушал, потом незаметно огляделся и заговорил на пониженных тонах, хотя в баре отеля мы были почти одни.

– В моей конторе ходит пока непроверенная информация о новом виде излучения, позволяющем дистанционно управлять водой. Кто разработчик и принцип действия мы не знаем, но этой штуке присвоен предпоследний уровень опасности перед ядерным оружием. Кодовое имя – «Посейдон». Причем так его называют, судя по всему, сами создатели. Ему для работы требуется колоссальное количество электроэнергии. Все, что я сказал, строго секретно.