Пятый убийца, или Этюд в кровавых тонах

Справа от него лежал раненый драгунский офицер, совсем еще молоденький, слева – старик-каптенармус с пробитой головой. Старик не мог разговаривать и изъяснялся жестами, поэтому Ватсон так и не понял, что же с ним произошло. Кажется, недалеко от него произошел взрыв, и осколок снаряда застрял у него в голове… Ватсон ободряюще улыбался ему, а про себя недоумевал, как этот далеко не молодой мужчина еще жив.

С драгунским офицером они разговорились. Это именно он повис на Ватсоне, когда у того снова начались видения и он целился в медсестру. Звали его Джеймс Кортни, был он «кровь с молоком» и, вроде бы, шел на поправку. У него было перевязан живот – в него попала дробь. О ране своей Джеймс Кортни поначалу рассказывал, романтически затуманивая взор и бросая уклончивые фразы типа «да, тогда было очень жарко», «многие не забудут тот день» – но как-то, когда рядом не было сестер милосердия, признался Ватсону, что обстоятельства ранения были не столь героическими.

Молодой офицер добивался одной хорошенькой сестры милосердия в Индии и как-то, когда их отряд сопровождал госпиталь при переходе из одного населенного пункта в другой, предложил подарить ей красивый цветок, увиденный на вершине небольшого холма, мимо которого они проезжали. Реакцию девушки на предложение Ватсон из рассказа не понял, но Кортни лихо вскарабкался на холм, где вместе с цветами обнаружил собиравшего какую-то траву местного мальчика. Тот, хоть и находился довольно далеко, схватил лежавшее рядом ружье и разрядил в драгуна. От неожиданности Кортни поскользнулся и поэтому принял дробь не во все тело, а только в живот, после чего кубарем скатился вниз, как раз к ногам сестры милосердия – кстати, в полете успев сорвать заветный цветок. Юнца и след простыл, а из драгуна предмет его обожания повытаскивала дробь…

Честно говоря, Ватсона беспокоили оба его соседа, но на его настойчивые просьбы осмотреть их они махали рукой – старик в прямом смысле слова, а Кортни – говоря, что здоров как бык. Более того, как-то раз драгун прямо спросил, не будет ли доктор против, если он приударит за «сестричкой Джейн». Ватсон против не был, и Кортни отсалютовал ему:

– Клянусь, уже завтра она будет моей!

Завтра для него не настало.

Утром Ватсон, проспавший десять часов как убитый после снотворного, увидел, что места справа и слева от него пусты. Джейн со слезами поведала ему, что старик просто не проснулся, а молодого драгуна всю ночь била лихорадка, а под утро он умер… Оказалось, что сестра милосердия, которой он такой ценой добыл цветок, допустила заражение крови…

После этого Ватсон понял, что он не может просто так лежать – благо что проведенное в покое время помогло ему восстановить силы. С помощью Джейн и Лауры он поднялся и начал обход больных. Так началось его непрекращающееся дежурство…

Он ощущал, что работа для него теперь – это необходимость. И после этого, казалось, часами осматривал людей, промывал раны, поил, натирал, говорил ободряющие слова. Лаура и Джейн стали его ассистентками, поднося материалы, инструменты, лекарства… Раненая рука адски болела, заставляя делать перерывы в работе. Но он не растягивал эти перерывы надолго. Он видел, что благодаря их усилиям людям становилось лучше. Но видел и то, что до него их лечили из рук вон плохо.

Очень помогло, что капитан наконец отдал распоряжение переместить раненых наверх, на палубу. Теперь они могли дышать свежим воздухом.

Ватсон и сам ощущал, что ему лучше. В перерыве между перевязками он подошел к перилам, чтобы посмотреть на серую водную гладь. И тут же отскочил, скривившись от боли: нечеловеческой красоты русалка, вся в ярких огоньках, манила его…

«Жги их, жгииии!» – это Мюррей.

Отличная идея! Все берут факелы и бьют по мордам белесым тварям. Те не просто горят – они рассыпаются от ударов! Но вот по черным демонам с крыльями попасть факелами было сложно… Вот один из них спикировал на солдата – не видно было, кто это – и тут же взлетел, держа что-то в когтях. А солдат задрожал, пытаясь зажать шею, из которой фонтаном брызнула кровь…

Ватсон отдышался, огляделся. Кажется, никто не видел этого прыжка, только Лаура и Джейн, уже привыкшие к этим его вспышкам, с тревогой смотрели на него… Он успокаивающе им кивнул.

После этого Ватсон к перилам не подходил, стараясь все больше внимания уделять больным.

***

…Беда пришла неожиданно: в один из дней задул восточный ветер с хлестким дождем. Невысокий юркий помощник капитана забежал на палубу:

– Шторм! Грядет шторм! Всех вниз!

Начался бедлам… Они бросали лежачих на носилки и тащили вниз, роняя их, сами падая, вновь поднимаясь по качающейся лестнице наверх. Ходячие пытались уйти сами, поддерживаемые сестрами.

Качка усиливалась. Один раз Ватсона сбросило с лестницы и он больно ушиб грудь. Сжав зубы, он снова встал и кое-как поднялся наверх, пропуская бегущих мимо него больных.

Он удивился, насколько же наверху внезапно стало темно. Ветер усиливался, дождь бил стеной. Небо рассекали молнии… Он отпрянул: тень демона приближалась к нему.

– Там еще дюжина человек! – попыталась перекричать стихию Лаура. – Двоих уже смыло!

– Я заберу! Иди вниз!

– Нет, Джон! Джейн тоже там!

Их качнуло так, что оба улетели на палубу.

– Джооон! – услышал он в темноте.

Тень Лауры неумолимо катилась к перилам.

Изогнувшись что есть силы и крича от пронзившей руку боли, Ватсон ухватил ее за ногу, а сам схватился за что-то, чего в темноте не увидел – но это был спасительный, материальный, неподвижный предмет.

– Держииись! – голос его сорвался.

В сполохе молнии он вдруг увидел крылатого черного демона. И еще одного. И еще!.. Они летели прямо на него! Он закричал то ли от злобы, то ли от боли, то ли от ужаса…

Но они нацелились не на него – они вцепились в Лауру и с поистине демонической силой вырвали девушку из его руки и в мгновение ока утащили в пучину.

– Неееет!

Джон поднялся на четвереньки. Ни Лауры, ни демонов не было…

В следующий миг он увидел то, что заставило его что есть сил обхватить мачту. Огромная черная воронка зияла перед их кораблем.

Но на переднем фоне он видел другое: тела людей, которые как щепки катались по палубе. Вот двое из них улетели за борт… Вот девушка, такая тоненькая, поднимает одного и волочет в сторону лестницы.

– Джейн! – Ватсон схватил и больного, и ее и потащил к лестнице. Вдвоем они спустили мужчину в трюм.

– Не ходи… больше… – его уже колотило от холода.

– Там люди! – с неожиданным проворством Джейн бросилась наверх.

Ватсон устремился за ней.

– Стоой! – он, кажется, кричал, но не слышал собственного голоса.

В этот момент что-то холодное и мокрое, но от этого не менее тяжелое и монолитное, ударило его и бросило на стену…

***

Что-то холодное и твердое коснулось его подбородка.

Он открыл глаза. Качки не было. В кроваво-красной дымке он увидел невысокого худощавого человека с усами и бородкой, который, оказывается, приставил свою трость к его шее и приподнял его голову.

Огоньки в черных глазах, казалось, начали выжигать душу…

***

– Не знаю, какой ты солдат, но врач ты отменный. Половина этих несчастных не добралась бы до Лондона, если бы не ты… – Капитан Карпентер закурил трубку.

Ватсон понуро сидел в его каюте, приглашенный туда его помощником сразу когда пришел в себя после того, как волна ударила его об стену. Оказалось, что судно уже стояло в порту.

– Сколько я провалялся? Сколько людей погибли? Где Лаура и Джейн?

Капитан помолчал.

– За борт смыло 11 больных. Самых тяжелых, лежачих… Ты лучше меня понимаешь, что немногие из них перенесли бы это плавание… Лаура и Джейн… Сестры… Их тоже не нашли, сынок… – Карпентер вздохнул. – Старшая сестра тоже погибла, ударилась головой о переборку… Ты пролежал два дня.

Ватсон обхватил голову… Демоны, уносящие Лауру… Может быть, она жива?!. Да нет, никакие это не демоны… Это просто ты так увидел, как ее уносят волны, Ватсон…

– Я прошу вернуть мои вещи и… – он встряхнул головой.

Капитан проковылял к окну. Здесь, в порту, море было само спокойствие, и его всегда удивляло, насколько разительно может меняться эта огромная водная чаша во время шторма.

– Родные есть?

Ватсон задумался:

– Нет, сэр.

– Есть где жить в Лондоне?

– Найду, сэр.

– Ты хороший врач, – капитан вернулся на свое место, достал из ящика пистолет, единственной ногой выдвинул из-под стола саквояж Ватсона. – Сейчас я пойду домой. И ты можешь пойти со мной. Мы с женой держим небольшой паб и пансионат. Если у нас есть свободная комната, мы тебя приютим. Там часто случаются драки, кто-то напивается до полусмерти – в общем, без куска хлеба не останешься. Но масла на него жди, – он отдал Ватсону пистолет.

– Спасибо, сэр!

– И да, у меня есть дочь, Элис. Если ты хотя бы посмотришь в ее сторону, тебе не поможет даже твой волшебный пистолет.

– Я Вас понял, сэр.

Капитан помолчал.

– Про нас, матросов, говорят всякое. И поверь, чего я только не навидался, пока скитался по морям… Иногда кажется, что в самой преисподней уже не будет страшно…

Глава 2. Пес войны

На то, чтобы отдать необходимые распоряжения, у Карпентера ушло еще полчаса. Все это время Ватсон стоял у ограждения и смотрел на море. Где-то там, далеко-далеко, в жестоких пучинах нашли свой последний приют Лаура и Джейн, две девушки, которые почему-то были к нему добры…

Вместе с капитаном, который, несмотря на увечье, двигался на своих костылях быстро и проворно, они дошли до дороги и высвистали кэб. Тот увез их в паб Карпентеров на Торки-террас.

Чета Карпентеров держала достаточно объемное двухэтажное здание, на первом этаже которого располагался бар, на втором – номера. В одной из комнат поселился и Ватсон, сразу же отдав немалую часть своей небольшой военной пенсии…

Жена капитана Карпентера Сара приняла его радушно. Представила свою дочку Элис, при виде которой у Ватсона екнуло сердце: по возрасту и по точеной фигурке она напомнила ему сестру Джейн… Сам капитан больше к нему с разговорами не подходил, а через несколько дней и вовсе опять отправился в какое-то очередное плавание.

…В пансионате Ватсон понял про себя одну вещь, которая привела его в ужас. Он стал бояться спать. На корабле он принимал снотворное, а сейчас, когда без всяких порошков смыкал глаза, так сразу либо видел сцены той страшной битвы, в которой нечисть буквально рвала его товарищей на куски, либо пронзительные глаза Лауры, которую уносят в пучину демоны… А однажды Лаура и Джейн пришли к нему вместе и молча смотрели на него. И он вдруг учуял трупный запах, переплетенный с затхлостью и сыростью.

Он так отчаянно отбивался от них во сне, что упал с кровати и проснулся от пронизывающей боли в раненой руке. В последнюю минуту он подавил крик, понимая, что разбудит постояльцев пансионата…

Тогда он перестал гасить на ночь свет и снова начал принимать снотворное – и это помогало, демоны почти не приходили…

Днем его отдушиной и отдохновением была работа. Ему даже не понадобилось оповещать о частной практике – слух о том, что на Торки-террас поселился доктор, распространился по округе мгновенно. Он лечил людей практически с утра до вечера, и иногда к нему выстраивалась целая очередь. Плату он брал чисто символическую, понимая, что если поднимет расценки, то жители просто не смогут приходить к нему – а работа ему была нужна как воздух.

– Храни Вас Господь, доктор – но мне совершенно нечем Вам заплатить, – часто приходилось слышать ему.

– Храни Вас Господь, – отвечал он.

Периодически он спускался и в бар и старался как можно быстрее замахнуть стакан, если среди его посетителей ему мерещились люди с рогами и хвостами…

***

Он практически не выходил из дома. К кому ему идти в Лондоне – он не знал. Доходил лишь до ближайшего перекрестка, где не по годам серьезный подросток по имени Виггинс продавал газеты. Новости его не интересовали – он спрашивал только об одном: есть ли статьи об Афганистане. Конечно, он знал, что война уже окончена и британское правительство смогло договориться о лояльности с новым эмиром. Поэтому интересовали его не новые газеты, а старые – те, которые выходили тогда, когда он валялся в бреду и ехал на корабле в Англию. Те, в которых говорилось о той проклятой битве.

Виггинс оказался хорошим парнем, и когда Ватсон начал ему объяснять, что он ищет, даже не стал дослушивать о причинах и сразу понимающе кивнул. Денег за услуги по поиску нужных номеров и статей просить не стал – только за стоимость газеты.

С тех пор Джон ходил на перекресток, где торговал Виггинс и его подручные. Сначала старался бывать каждый день – но когда они встречались с Виггинсом глазами, тот лишь отрицательно мотал головой. Ватсон понял, что быстрого результата ждать не приходится, и стал выбираться до газетчика пореже, через день-два.

Пару раз Виггинс все-таки находил ему газеты, в которых говорилось о той войне – но ничего, что могло бы быть полезным Ватсону, не было. Только политические выкладки, бравурная, как марш, информация о победах британских войск без всякой конкретики… Джон благодарил парня, оплачивал газеты и просил, по возможности, искать еще. Он старался не подавать вида, что результат его не устраивает – но серьезный Виггинс, похоже, и сам все понимал.

И вот однажды утром, когда Ватсон только начал принимать пациентов, в коридоре послышался шум и возня. Заведение Сары в принципе никогда не отличалось тишиной, но здесь шум был сильнее обычного.

Дверь в комнату распахнулась, отчего пожилой пациент с красными пятнами на лице чуть не подпрыгнул на стуле, и в проеме показался массивный силуэт Сары.

– Джон! Мы вообще-то не пускаем сюда газетчиков, Джон!

– Мне нужен мистер доктор! – услышал удивленный Ватсон в коридоре голос Виггинса.

– Я терплю, что ты принимаешь тут пациентов, Джон, но то, что ты начал вызывать сюда всяких торговцев – это уже чересчур, – продолжала Сара, сложив руки на груди.

За ее спиной появились двое ее помощников, державших под руки отчаянно вырывавшегося Виггинса.

Джон встал.

– Простите, Сара, это мой знакомый. И я… – он повысил голос: – Я думаю, он пришел сюда, потому что плохо себя чувствует, а не чтобы продавать газеты!

– Я им о чем и говорю, дуралеям! – проворчал Виггинс. – Живот у меня болит.

Ватсон подошел к Саре:

– Простите, Сара, такого больше не повториться. Но я должен его принять, это мой долг.

Она вздохнула:

– Ох, Джон. Я закрываю глаза на то, что твои пациенты могут занести мне сюда какую-нибудь заразу. – При этих ее словах пожилой клиент Ватсона скривился. – Но все-таки постарайся как-то… – она не договорила.

– Сара, мы же уже говорили с тобой. Все в округе знают, что ко мне можно ходить только с болями и ушибами и если нет жара…

– Ох, Джон! – она подняла руку. – Я доверяю тебе. Но прошу тебя – будь аккуратнее.

– Спасибо, Сара.

Она развернулась и ушла, сделав знак помощникам отпустить Виггинса. Тот сразу прошел в комнату к Ватсону.

Доктор покосился на клиента:

– Мистер… ээ… Мейсон… не могли бы Вы буквально пару минут подождать за дверью?

Клиент нехотя повиновался.

– Здравствуйте, мистер доктор! – сказал Виггинс, когда они остались вдвоем.

– Как ты меня нашел, Виггинс?

– Ох, мистер, все знают, что Вы добрый доктор, который принимает здесь людей. У меня мало времени, мистер доктор, – с этими словами Виггинс хлопнул пачку газет на стол, порылся в ней и извлек из середины пару листов бумаги, но не газетного формата. – Вот, мистер доктор…

– Что это, Виггинс?

– Я поговорил со своими и узнал. В редакцию часто приносят или присылают свои статьи разные джентльмены, но не многие из них публикуют. Их статьи не выкидывают, а оставляют для растопки или еще каких-то нужд, или продают как бумагу. Короче, их складывают в одном месте. Несколько вечеров я рылся там, и вот нашел, – он протянул бумаги Ватсону.

На первом из пожелтевших листов корявым почерком было с трудом понятно выведено: «Правда о «поражении» при Майванде».

– Виггинс, это же… Это же то, что нужно!

– Я рад, мистер доктор.

Ватсон полез в шкаф за деньгами, но увидев это, Виггинс повелительно поднял руку:

– Не надо, мистер доктор. У меня у самого отец не вернулся с войны…

Ватсон подошел к парню и взял за плечи:

– Спасибо тебе, Виггинс! Знай, что если что-то с тобой случится, ты всегда сможешь на меня рассчитывать.

– Я знаю, мистер доктор, – ответил газетчик, собираясь уходить.

– Послушай, Виггинс, – несколько замешкавшись, продолжил Джон. – Есть еще одна просьба… если, конечно, это тебе не сложно…

Парень остановился в дверях:

– Слушаю, мистер доктор.

– Ты можешь… Ты можешь узнать, кто это принес или прислал?

– Я и так бы сделал это, мистер доктор. Хорошего дня!

– Стой! – Ватсон задержал его, ухватив под руку. – Будь осторожен, хорошо?

– Два раза не умирать, мистер доктор, – с этими словами парень вышел.

***

Весь день тянулся для Ватсона очень медленно. Он думать не мог больше ни о чем, кроме как о сложенных в стол пожелтевших листках бумаги. В какие-то моменты он даже боялся, что поставит неправильный диагноз или что-нибудь не то посоветует кому-то из вереницы клиентов. А их как назло было почему-то больше, чем обычно. Порезанный палец с начавшимся заражением, больной живот, больные зубы, женщина, которая чего-то испугалась и стала заикаться… Джон ловил себя на мысли, что очень уж часто непроизвольно поглядывает на часы и это может показаться со стороны слишком нарочитым.

Особенно долго не хотел уходить последний, мужчина средних лет с ушибленной рукой. Уже все необходимые процедуры были закончены, но мужчина продолжал что-то рассказывать и рассказывать про свою жизнь. Ватсон его не слушал и наконец буквально вытолкал, пообещав принять еще раз через несколько дней.

Как только за ним закрылась дверь, Джон сразу бросился к столу, схватил листки и в неровном свете лампы начал читать.

Чем больше он читал, тем быстрее ему хотелось перескочить на все новые и новые строчки, чтобы узнать больше и больше, и тем сильнее покрывался он испариной.

«Правда о «поражении» при Майванде.

Хочу сразу признаться читателям, что долго не решался писать, ибо эпистолярный жанр вообще не является моею стихией, да и занимать внимание уважаемых джентльменов мне попусту не хотелось бы. Но я так часто в последнее время стал слышать о поражении наших войск при Майванде, которое обросло столькими небылицами, что я, как участник этой печальной битвы, посчитал своим долгом рассказать о ней ту правду, которую знаю и видел сам. В память о тех храбрецах, которые погибли, и в честь нашей победоносной армии, которая оказалась оклеветана нелепыми слухами о той битве.

Сразу оговорюсь, что, хоть это и против правил приличия, я считаю своим долгом не представляться, ибо речь в этой статье пойдет не обо мне и не мое мнение будет высказано – а я буду лишь посредником для того, чтобы донести до вас правду.

Итак, сначала я хочу уверить читателей: никакого поражения англичан в этой битве не было! Наша доблестная армия, наши славные бойцы-англичане смогли ценой своих жизней сдержать полчища нечисти из самой Геенны Огненной! И если уж совсем быть точным, то большинство участников битвы были воюющие на нашей стороне индийцы. Как бы то ни было, британские солдаты в той битве нанесли такой сильный удар полчищам нечисти, что те не в силах уже были продвигаться далее… Так поражение ли то было?

Знаю, что сразу же после первых слов о нечисти меня посчитают сумасшедшим. Но знаю также, что я и многие славные солдаты и офицеры своими глазами видели то, что иначе как чадами преисподней не назовешь. Ранее я и сам скептически относился ко всем россказням о потусторонних силах – но в таком случае мне придется самого себя признать сумасшедшим и не верить своим глазам.

Итак, обо всем по порядку.

В июне 1880 года молодой афганский правитель выступил из города Герата к освобожденному нами Кандагару. Навстречу ему двинулась сводная пехотно-кавалерийская бригада генерала сэра Джорджа Берроуза. Численность бригады была невелика, всего 2476 человек, большинство из которых индусы, а гази же – восставших афганцев – было 25 тысяч человек, и многие «знатоки» военного дела считают, что Берроузу стоило бы занять оборонительную позицию.

Но так говорят только те, кто не знает истинной подоплеки событий.

Бригада Берроуза храбро ринулась навстречу афганцам потому, что не только местные жители тогда поднялись против нас. Против нас тогда вышли не только люди. Вместе с ними шла невиданная нечисть. Да, дамы и господа, говоря это, я утверждаю, что я нахожусь в своем уме. Именно нечисть – демоны преисподней – вышла тогда против нас. Детально их я опишу в следующей части моего рассказа.

Когда наша разведка получила эти данные, в состав бригады Берроуза была включена рота капитана Ормонда Сэкера.

Мало кто знает, к сожалению, об этом поистине неизвестном герое Британии. Капитан Сэкер, довольно молодой еще человек, со свойственным молодости пылом смог убедить командование в том, что в рядах нашей доблестной армии необходимо создать подразделение, которое было бы в состоянии противостоять нечистой силе. Он создал эту роту еще в Англии, сам подобрал в нее людей, обучил – и она успешно действовала на полях, а точнее в горах второй нашей войны в Афганистане. Рота Сэкера направлялась везде, где появлялись вампиры и демоны, и успешно им противостояла. Именно поэтому вышли его доблестные бойцы в составе бригады Берроуза против этих исчадий ада. И именно поэтому нельзя было им медлить и ждать подхода основных сил. Можете ли вы представить, что случилось бы, если бы эта орда нечисти достигла городов?..

Сражение произошло в долине близ села Майванд. Афганцы сразу же бросили на нас все силы – пехота, конница, артиллерийский огонь. Первый натиск нашим бравым бойцам удалось отбить. Вторий, третий… И вот тогда с гор на нас стали бежать полчища белесых тварей, а с неба – пикировать демоны, настоящие демоны, такие, какими мы их привыкли представлять. Мы оказались зажаты противником с трех сторон.

Англичане, и в особенности рота Сэкера, доблестно дрались, противостоя нечисти известным им оружием. Но набранные в Бомбее колониальные войска, находившиеся на правом фланге, дрогнули, увидев адских тварей. Тогда же у нашей артиллерии закончились боеприпасы. Поэтому индусы бросились наутек, внося сумятицу и в наши ряды. Генерал Берроуз бросил в контратаку кавалерию – но атака эта захлебнулась.

Нам пришлось отступать. Отважнее всех бился 66-й Беркширский пехотный полк, в состав которого и входила рота Сэкера. Они прикрывали наше отступление, и в садах у деревни Хиг большинство этих славных бойцов погибло… Отважный капитан Сэкер пропал без вести… Его пес Бобби, бившийся наравне со всеми против повстанцев и нечисти, смог выжить и позже был награжден на самом высоком уровне.

Оставшиеся в живых бойцы Берроуза отступили в Кандагар. Погибло 969 человек, в том числе 21 офицер, и 177 человек были ранены.

Но афганцы потеряли несравненно больше людей – по самым скромным подсчетам, более 2 тысяч. Сколько же было убито нечисти – совсем никто не считал. Поэтому их армия не рискнула двигаться дальше. А через месяц с небольшим подоспел корпус генерала сэра Фредерика Робертса, который и разбил остатки афганских войск.

И вот, дамы и господа, спрашиваю я вас – было ли это поражением? Наши бойцы смогли остановить армию повстанцев, которые превосходили их в десять раз. А было с ними и несчетное число нечисти, которые благодаря храбрости наших солдат не смогли прорваться к людям.

Так преклоним же колени перед отважными бойцами, кровью своей добившимся победы при Майванде!

Ваш

Дж. М.»

…Ватсон уже давно дочитал текст. Но продолжал сидеть как парализованный. Казалось, он даже не дышал.

Белесые демоны, черные демоны… Все это вновь всплыло в его памяти… Собака… И вправду же, там была собака… Ормонд Сэкер, Ормонд Сэкер… Что-то отдавалось внутри при упоминании этого имени… Да каждая строчка отдавалась в его сердце…

***

В ту ночь он не спал, а наутро отправился на перекресток, где продавал газеты Виггинс. Двое подростков в кепках, как капли воды похожие на Виггинса, громко кричали с обеих сторон перекрестка, оглашая свежие новости. Но вот самого своего знакомого Ватсон не увидел.

Он подошел к одному из парней, который вблизи оказался совсем ребенком, подождал, когда тот закончит выкрикивать заголовки, и спросил:

– Дружище, а где мне найти Виггинса?