50

– Так вот почему, у меня именно так и происходит всегда. Что-то да не удобно, хотя сидишь на мягоньком.

– У психиатра всегда есть очень неудобный стул, и когда к нему должен прийти занудный пациент, он скорее поставит его, чтобы не утомиться его рассказами и не уснуть в процессе сеанса, а поддерживать себя в сознании.

– Реально? Ой, слушай прикольно. Ходил?

– Нет, читал только.

– Ты много по психологии читаешь?

– Не очень. Больше вообще читаю всякого разного чем психологию.

– В прошлый раз рассказывал из того же прочитанного получается?

– Не совсем. Автор тот же, книга другая. И в принципе по психологии только его и читал, понравился, а другого особо под руку и не попадало.

– Так с музыкой из аниме Миядзаки почти каждый год приезжают, играют. Может как-нибудь сходим? – переключилась в разговоре Алиса.

– Думаю да. Осталось только дождаться.

– Я и одна ходила как-то, никто не захотел, никому не интересно было.

– Вкусы конечно у всех разные, но даже ради интереса сходить всегда можно. Если просто инструментальная музыка нравится, то скорее всего что-нибудь да понравится. Тем более если ты идёшь в такое заведение, билет купил, афишу как минимум видел, по ссылочке проходил, ты должен немного то знать, что здесь творится, всякие переборы и звонкие удары по клавишам, смычковые, струнные и духовые, не Армин Ван Бюрен, Скрилекс или Леди Гага же выскочат из-за ширмы на сцену.

– Да, – заулыбавшись, ответила Алиса.

– Ну или совсем что-то попсовое, локально-популярное.

– Ага. Один раз ходили с компанией, вот им не понравилось.

– Точно ждали Газманова.

– Нет.

– Аааа, гармошки не хватало.

Алиса уже закатывалась негромким смехом.

– Балалайки с хороводом?

– Да.

– Ну всё, а то совсем скатимся от смеха к слезам. Посерьёзнее, мадам!

Тут они уже смеялись вместе, настроение перед концертом было хорошим и стало ещё лучше.

– Кстати тогда играли на органе, всегда с органом.

– Ого, совсем круто. И они знали, что орган и всё равно не понравилось?

– Да. Ну как так не понравился орган, – последнюю фразу Алиса сказала, изображая Ника.

– Браво, мадемуазель! – смеясь, сказал он.

На сцену вышел конферансье, зал зааплодировал и с первыми приветственными его словами стих. Немного последовало рассказа о чём будет концерт, и кто во всём этом примет участие.

Свет в зале приглушили, по всей сцене добавилась не яркая синяя подсветка, а в центр неё был направлен более яркий тёпло-жёлтый свет, который осветил флейтистку.

Если закрыть глаза, представить девушку с флейтой, какая мелодия скорее всего зазвучит в вашей голове? Почти интуитивно, сидя в кресле Алиса с Ником знали, что сейчас будет она играть, и в разговоре после концерта этот факт подтвердится. Так вот если продолжить представлять и увлечься, и при этом музыкант выдержит достаточную паузу, то большинство губ начнут вытягиваться в трубочку и не громко насвистывать My Heart Will Go On, главную тему Титаника. В зале стояла абсолютная тишина, звук заполнил всё его пространство, движения людей, сидящих в зале, были замурованы и напоминали фигуры манекенов, усаженных для статической сьёмки массовых затемнённых сцен. Это представление о зале разрушилось, как только закончила играть девушка. Ещё эффектнее, наверное, было это запечатлеть без звуков со сцены на камеру, немая сцена обездвиженного зала и вдруг резкие, громкие аплодисменты. Хоть фильм ужасов снимай, только необходимо чтобы был один человек, убегающий из зала, постоянно оборачивался назад.

Музыка была восхитительной, зрители то замирали, то всё громче и громче аплодировали после каждой сыгранной мелодии. Затем к флейте добавились скрипка, Алиса восхищённо заулыбалась, она ждала её с нетерпением. Звуки из флейты всегда звучат как мелодии к мультфильмам, и ты сидишь вспоминаешь, какой из них ты смотрел, где звучала эта музыка. Потом в ряд вступили и виолончели. Про все неудобства кресел уже и не было никаких воспоминаний. Ник сидел, поставив локоть одной руки на ручку кресла, подперев подбородок на пальцы руки. Второй подлокотник он освободил для Алисы. Она, как бы приподнявшись на оба локтя, наблюдала за музыкой, периодически расслаблялась, потом снова выпрямлялась и пододвигалась ближе к спинке кресла. Потихоньку её платье ползло и оголяло ножки. В один момент ей пришлось его поправлять, возвращать на место.

– Ммм, хитрюще-коварное кресло, – подумал Ник, – наглец да и только, мало того, что почти всю её захватил с вои объятия, держит на ручках, так ещё и раздевает, беспардонно и нагло, в присутствии целого зала людей.

В этот момент он хотел быть простой обычной без душевной вещью, а не человеком.

Два часа с короткими передышками для музыкантов, прошли для Алисы и Ника совершенно не заметно, словно они только поднялись по лестнице, вошли в концертный зал, начали разговор заняв свои места и вот завершающий выход конферансье, долгие бурные овации, поклоны всех участников на сцене и снова гардероб.

– Ты кажешься очень сдержанной, не сильно вдохновило?

– Нет. Очень-очень всё понравилось, классно! Я внутри больше вся трепещу, – добавила она. – Скрипка это моё самое любимое.

– Понял. Пойдём чего-нибудь выпить?

– Пошли просто прогуляемся, а там посмотрим, может и зайдём куда.

На улице уже стемнело и городское освещение было включено. Днём температура уже редко переваливала выше нуля, а ночью тем более уже хорошо холодало, но снега на дорогах лежало ещё мало. Он выпадал два раза в большом количестве, но практически сразу теплело, поэтому всё растаяло. После второго большого снегопада, как только потом растаял весь снег на три дня погода изменилась, шёл периодический редкий снежок, вот только он сейчас и присутствовал на улицах города. Поэтому окружавший кругом асфальт дорог, бетон зданий и камень тротуара отдавали холодом всем, кто к ним приближался и передвигался по ним.

То тут, то там в черте старого города вокруг невысоких домов в темноте города торчали строительные башенные краны. Их освещённые части создавали минималистические картины в этой чёрной пустоте. В пространстве присутствовали только они, когда-то рядом стоящие здания были снесены, новые только начинали расти и не виднелись из-за строительной ограды. Но в то же время они показывали своё величие над всем этим, словно один заблудившийся великан в пустыне.

Ник был слишком болтлив после концерта, выплёскивал все эмоции, не стеснялся в выражениях и не щадил уши Алиса. Она же улыбалась всему происходящему, вставляла своё утверждение, согласие или короткое своё ощущение и продолжала слушать его дальше.

– Да и перечислять мне не особо кого надо, ты всех их прекрасно знаешь и множество раз слушала. Но послушать живьём это всегда отличные впечатления. В любом другом месте, ты можешь поставить послушать всё, что хочешь прямо сейчас, без пауз единым потоком, возможно даже собрать именно эту композицию, что услышали сегодня, но всё равно это будет по-другому. Здесь ты немного остаёшься в загадочном состоянии, только когда начинает играть узнаёшь, а вот что сейчас будет, и это придаёт, добавляет в общую копилку настроения.

– Согласна. Знаешь сейчас во многих музыкальных сервисах есть подобие радио, ты что-то слушаешь, слушаешь, потом сама система анализирует и выдаёт, а вот теперь послушай такое. Получается ты до конца так и не знаешь, что следующее будет играть. Но всё равно в зале обстановка, приглушённый свет, на сцене подсветка, сами движения видишь, понимаешь всё это целиком перекрывает обычное прослушивание записи.

– Да. Совсем другое впечатление.

– Можно конечно заниматься делами дома, быть вовлечённой во что-то, устать, прилечь на диван или бухнуться в кресло, включить музыку, и она попадёт в настроение, такое забытие наступает, лёгкость, расслабленность. Всё это моментом, но сильное впечатление оставляет.

– Либо по городу едешь, присядешь на заднее сиденье у окна, наблюдаешь улицы, дома, растительность и прилетает в наушники под настроение, прибавляешь на полную громкость, чтобы вообще ничего из вне не слышать. Хочется ехать и ехать, чтобы этот маршрут был бесконечно долгим и всё те же картинки за окном, и музыка, и никакой конечной остановки.

– Да, вот это по громче если применить, хорошо начинает действовать.

– Применяете, мадам? – с выражением спросил Ник.

– Применяю, – ответила она, добавив, – иногда.

– Ага, знаю я ваше иногда. Каждое утро звучит – доброе утро соседи! Вы всё ещё спите, тогда мы идём к вам!

– Нет, не до такой степени, – громко смеясь, ответила Алиса. – Точно утром такого делать не буду.

– Заботушка. Поэтому тебя соседи и любят. Иди сюда, дай я тебя обниму, – сказал Ник, но не стал не то что протягивать руки к Алисе, а даже не вынул их из карманов куртки.

– Наверное, – совсем не оборачиваясь на него и не замедляясь, она шла дальше.

Это поведение они оба хорошо знали, но не могли ничего сделать, каждый из них знал, что за целый год они вообще не прикасались друг к другу, это вполне могло сойти за неадекватную странность. Расскажи они оба своим близким друзьям всю историю их общения, отношений, какие темы обсуждаются, а те в свою очередь, узнав факт отсутствия тактильных прикосновений, были бы крайне удивлены, со своей стороны. Но не при встрече, не при расставании не было короткого приветственного обнимания. В кафе и ресторанах он никогда не подсаживался к ней рядом на диванчик, а всегда сидел на против. Единственное при посещении кинотеатров они практически всегда прислонялись к общему подлокотнику, только этим и были близки как никогда, но по большому счёту такое поведение было продиктовано правилами кинотеатров, так как они периодически о чём-то разговаривали, обсуждали моменты увиденного и комментировали, и чтобы не мешать другим зрителям делали это не громко, почти на ухо друг другу. Ник всегда хотел приобнять её, держать её руку, периодически массируя. Особенно когда включали вентиляцию, и ей в зале становилось прохладно, чтобы она положила свои ножки, перекинув через ручку кресла, на него, а он смог согреть её объятиями. Лишь иногда их руки и плечи соприкасались, он чувствовал её. Она чувствовала его тепло, ей было хорошо, но приходили мысли, почему он не делает следующего шага, сидит тут истуканом, приобнял хоть бы. Отстранялась от него, в надежде, что он почувствует это, спросит почему это так произошло и начнёт уже действовать. А в его мыслях возникало, что она отодвигается от него, потому что начинает чувствовать себя не комфортно, прикосновения это лишнее, хотя и знал, что рано или поздно они к ним придут. Все отношения, а тем более уже продолжительные будут содержать в себе тактильные соприкосновения не зависимо насколько человеку это привлекательно, часто встречаются люди, которым они не комфортны, но и у них возникает потребность в обнимание, поглаживание, соприкосновение.

Прогулявшись ещё с полчаса в разговорах, они прошли достаточно большое расстояние и начали подмерзать. В связи с чем решили отправится домой, Ник вызвал такси, которое быстро подъехало, сев в него, они поехали.

Следующие двадцать минут были постоянным сценарием, разговор в такси, его чувства от отлично проведённого вечера до начинавшегося смятения, что скоро это всё закончится, дальше он поедет один так и не сказав ей много, времени всегда мало при встрече с ней. Они скажут друг другу спасибо, хорошо провели вечер, было здорово и классно и затем коротко попрощаются. Всё как обычно, но чувства и мысли Алисы тоже имеют место быть, они очень схожие в мотивах и настроении с его. И эти мысли ей так же начинают приходить, пока они ещё не расстались.

Она вспоминала и держала в голове их первую встречу, они познакомились для общения, договорились встретится. В назначенный день, встретившись, зашли в ближайший ресторанчик, она заказала салат с авокадо, он мясной. Начали открытый диалог, Ник сразу вдохновился её способностью говорить, вести беседу. Она получила удовольствие от обычной беседы и ей хотелось продолжать в том же ключе все последующие встречи. Уже после того как каждый из них был дома, Алиса сказала, что ей очень интересно общаться с ним. А он признался, что не встречал более позитивного и открытого человека чем она.

Всё это ещё в большей степени проявлялось и усиливалось, как только она закрывала дверь автомобиля и делала первые шаги в направление дома, и росло быстрее чем скорость уезжающего такси, которое увозило Ника.

– Он такой засранец. Пока и уехал. Такой не уверенный в себе, как будто мальчишка, у которого ещё не было отношений, тот и то бы уже приставать начал, а он сидит и не пошевелится уже целый год, – думала Алиса.

– Да. Может ей всё это надоело, так время провести можно со мной, но не для большего. Хотя с самого начала и позднее говорила, что не нужны ей пока никакие отношения. Начну большее внимание оказывать, скажет не слишком то разбегайся парень, что-то в тебе не понятного много. А может уже думает вот засранец, сидит и ухом водит только, на время не встречаться может, предлоги придумывать разные, что нет времени, тогда и начнёт больше шевелится.

Между тем всё это не становилось преградой для них, каждый чувствовал, что есть свобода у другого, и её границы нельзя нарушать. Лучше не вспыхнуть и в момент не сгореть друг от друга, а затем прийти к ситуации совершенно не понимая, что делать дальше. Находясь в спокойном русле, свободно говоря обо всём, они понимали, что они очень близки, пусть пока и в такой форме, которая есть. Тем более что каждый из них уже имел опыт, после которого и пришли к этому пониманию свободы в отношениях.

7

Вспоминая своё подростковое время, Ивес говорит, что папа всегда был человеком открытым, но с возрастом он заметил, что это не так. Ещё в своё юношество показалось, что мама более открытый человек, что и подтвердилось в дальнейшем. Папа был только словолюбивым человеком, мог много и с любым человеком говорить не останавливаясь, но Ивес всегда с лёгкостью отличал, как меняется его голос, манера говорить на людях, чего редко происходило с мамой. Утверждения отца о жизни и заботе тем более не соответствовали самой его действительности, позже он поймёт, что все его слова были простым стереотипным поведением, чтобы внушать подрастающему поколению, что мир кругом добрый и хороший, что кругом любовь и справедливость. А не показывать, что бывает по-другому и по чему это так происходит. Все примеры строились, лишь на крайностях либо хорошо, либо плохо и никакой возможности лавирования и настроек. Периодические прямые оценки без чувств, скорее всего они конечно были, но отец об них не рассказывал, возможно просто умалчивал, хотя больше походило, что он сам себя обманывает, обманывая окружающих, и в первую очередь окружающую его семью. Мама конечно знала большее и понимала, как на самом деле обстоят дела в жизни, но противоречить не собиралась, она была куда умнее в отношениях, хотя бы в части не навязывания своих взглядов и тем более общих стереотипов детям. Так по крайней мере думал Ивес после многих лет, как покинул свой дом и уехал учиться.

К тому моменту времени, когда он закончил обучение в университете и уже работал порядка пяти лет, две его сестры младшая на один год Анна и на четыре года Эстель не смотря на возраст раньше Ивеса вышли замуж, завели свои семьи, и в обоих появились дети. Они не попадали под действие отца, в котором он учил его. Это также было очень стереотипным поведением, в плане что в семье должен воспитывать детей тот родитель, который с ним одного пола, за других не отвечая. Хотя любовь должна существовать и исходить от всех членов семьи к каждому. Невозможно научится, изучая и понимая только одну сторону поведения в отношениях, совершенно не зная второй, снова как с историей, если которую мы не знаем всю полностью, мало чему нас научит. Это и есть сама история семьи Ивеса Нока, вашей семьи, любой другой, в которой все факты не были известны.

В свои тридцать пять Ивес любил и не забывал сестрёнок, по возможности помогал их семьям, и обожал племянников, совершенно не обращая кто больше заслуживает внимания девочки или мальчики. В его карманах всегда были конфетосы или прочие сладости, для самых маленьких. Он любил рассовывать их по всем карманам и, приходя в гости, доставать, сначала из одного внутреннего кармана, затем из второго, потом их самих просил проверить наружные карманы куртки, пододвигался ближе, они засовывали свои маленькие ручонки и доставали ещё оттуда сладостей. От этого всего они улыбались, смеялись, а он был дико рад всему этому происходящему. Когда хотели уже было убегать в комнату есть собранный урожай, он доставал из шапки фрукт или игрушки, иногда использовал для этого капюшон или рюкзак, в зависимости от времени года. Заставлял их тащить рюкзак в свою комнату пока не увидели родители и изучать его содержимое уже там. При этом сам предварительно помещал туда какую-нибудь игру и засовывал по всем утаённым карманам этого рюкзака конфеты.

Он отлично понимал, что не сможет научить их отношениям для построения семейной жизни в будущем, что он будет всегда только как гость, пусть и любимый и долгожданный, но верил, что возможно от этой открытости и доброты сможет стать им другом. А они смогут и научиться доверять другим людям на этом примере, которые не будут находится и жить с ними в одном доме, квартире. И затем сумев быть открытыми для других, возможно они смогут доверять и другим людям, а, следовательно, смогут начать создавать товарищеские, дружеские отношения.

Кроме приносимых сладостей и игрушек Ивес был верным конём, когда племянники просили покатать их, выстраивалась кричащая очередь, а покатай теперь меня! Как только остальным взрослым начинал надоедать этот кавардак из беготни, они просили успокоится или начать вести себя тише, Ивес останавливался, демонстративно от лица всех детей говорил с недовольной гримасой на лице, какие вы все скучные, мы пойдём играть в комнату, давал команду детям бежать со всех ног. Там все процедуры были уже заранее известны, с разбегу бросится на кровать, делать кувырки по ним, затем сесть за игры. Периодически вынося проигравшего на плечах к взрослым, чтобы тот сказал, у вас всё также здесь скучно, разворачивался и приплясывая уходил играть дальше, всё также держа на плечах наездника, по пути заворачивая в другие комнаты, чтобы поездка была продолжительной и проигравший чувствовал себя выигравшим, так как он смог покататься верхом.

Иногда Ивес прогуливался с ними, брал на спортивные мероприятия, проходящие в городе. При виде игровой площадки отпускал поиграть на ней, помогал им раскачивать качели, аттракционы.

Со временем настольные игры также трансформировались. Сначала игры перемещались с пола, на котором удобно сидеть и играть в любые игры, на стол, потом уже на стул, под который со временем подкладывались различные предметы, чтобы создать неровность, в виде тапка или свёрнутого в несколько слоёв лист бумаги. Добавлялись задания, условия, приходилось бегать, прыгать, ползти до определённого места и обратно, чтобы сделать свой ход.

Однажды он начал выпрашивать у них что-либо за игру, вёл себя заносчиво, пытался смухлевать во время игры. Показывая, что в жизни не может всё идти гладко, необходимо договариваться и идти на компромисс, если хочешь играть дальше. Так, не произнося вслух, он надеялся, что момент запомнится и периодические повторения его приведут к выработке действий.

Ивес отлично понимал, что одной игрой невозможно воспитать, вырастить и подготовить человека к жизни, она складывается совсем по-другому, не игровому принципу. Человеку необходимо научится решать возникающие вопросы, трудности, которые будут появляться в дальнейшем. Он должен быть готов к ним, должен сориентироваться в ситуации и начать действовать, пусть он и не знает, как ещё правильно, главное выработать рефлекс есть проблема – надо начать думать, как её решить. Не в коем случае паниковать и теряться, что это не решаемо. Многое в жизни достаётся именно благодаря выработки этого рефлекса, не стоит ждать шаблона, который вам подготовят и дадут для применения в дальнейшей жизни. Кто-то станет очень успешным человеком с хорошим достатком, кто-то будет жить близко к бедности, но и у первых, и у вторых и всех промежуточных не зависимо от денежного достатка будут возникать трудности. Не только настроение в ближайшее время будет зависеть от их решения, но и продолжение ощущения удовлетворённости от жизни и её качество в дальнейшем.

Хотя, вспомнив свои школьные годы, Ивес подумает, как раз об обратном, именно в школе и не дают шаблоны для решения, но грузят очень много, чтобы человек точно понял, учись справляться с возникшей ситуацией. Есть знания, затем примеры, потом задачи для закрепления полученного алгоритма, все они конечно про жизнь, но не про применение как таковое.

Все системы образования во всех странах построены по одному принципу, на первом месте точные дисциплины, потом гуманитарные и потом только искусство. С продолжением этой цепочки в колледже и университете, и как пик всей этой пирамиды – научный сотрудник. А все остальные, всё время учащиеся рядом с этим человеком и получающие такой же чемодан знаний, потом его ставят куда-то в дальний тёмный угол, засовывают под кровать, на чердак дома или в подвал, так как в обычной жизни потребуются только знания арифметики – сложение, вычитание, умножение и деление и не более. Возможно кто-то и будет помнить, чтобы найти площадь сложной фигуры необходимо формализовать эту фигуру, а затем найти её интеграл, но делать всё это никогда не будет, зачем это ему. Так и с прочими дисциплинами, со всем этим чемоданом.

Система образования должна быть в первую очередь интересной для обучающихся, чтобы человек стремился идти туда получать знания, его туда тянуло, щадящей, не забивающей всем подряд головы. Тогда человек быстрее поймёт и определится с тем направлением которое будет ему привлекательно.

8

Ивеса всегда тянуло читать, за время учёбы в школе по программе он бывало что-то пропускал, но всегда по договорённости с учителем взамен читал несколько других произведений. С десяти лет он начал писать поздравления для всех родственников, сначала это было на подобие стихов, через пару лет на день рождение дяди он решил попробовать написать историю, чтобы встряхнуть неожиданностью всех собравшихся.

Он поместил его в героя давно не существующей профессии водовоза, всегда улыбающегося всем знакомым и не знакомым людям, попадающимся ему на пути. С лёгкостью способного подвезти случайного прохожего в место куда ему и не надо было ехать доставлять воды. А однажды этот водовоз появился в центре города, месте где его точно никто не знал и не ждал, и вместо воды в тот день его бочка была наполнена виноградным соком, который он купил на заработанные за полгода деньги у одного фермера. Фермера Ивес назвал Человек-Природа, чем вызвал восторг дяди. После чего продолжил свою историю, которая закончилась очень удачно, люди были рады неожиданному факту появления сока и с большим удовольствием пили его. Сам водовоз от сложившейся ситуации был потрясён, всем улыбался с ещё большей открытостью, а конечный результат по заработку дал возможность спокойно существовать, не сильно беспокоясь о деньгах какое-то время. Ещё малую часть беспокойства перекрывало наличие остатка сока, который он решил оставить для изготовления вина.

Дядя встал из-за стола и с распростёртыми руками пошёл обнимать Ивеса.

– Это ещё не всё! – улыбаясь, сказал Ивес.

– Хорошо, – остановился он.

После чего водовоза кто-то начал толкать в плечо, он долго не мог повернуться посмотреть кто это делает, какая-то сила препятствовала это сделать. Вот всё же его голова повернулась, глаза открылись, он понял, что перед ним стоит Ивес и толкает его в плечо. И видя, что он повернулся и открыл глаза, начинает его поздравлять с днём рождения.

Это был лишь сон, все родственники начинают хохотать, дядя крепко обнимает племянника, говорит, что это было лучшее поздравление за все годы, даже несмотря на то, что это всего лишь сон. Дедушка Ив дал оценку, что как раз ему сыну эта работа и подошла бы больше всего, хоть он и был инженером. Ивес точно смог определить и описать всю суть дяди, его манеры, поступки, поведение, отношение к другим людям и к жизни в целом, что для него является главным. Он очень любил его, и эта любовь совместно с сопутствующим поведением как казалось и передалась ему, поэтому Ивес также и относился к жизни, к своим племянникам в будущем.

В колледже Ив уже начал писать гораздо больше, периодически его короткие статьи попадали в газеты. Он всё также писал в стихах и историях поздравления уже не только родственникам, но и всем знакомым, друзьям, товарищам. К окончанию обучения в колледже у него вышло две книги рассказов, один полностью самостоятельный, второй совместный с сокурсниками.

Анне и Эстель он читал книги с самого детства, помогал в учёбе и поднакивал, что им почитать. В качестве подарков чаще приносил книгу, чувствуя со временем, что их вкусы отличны от его, не настаивал, а искал, что будет им интересно почитать, узнать нового. Родители со временем скажут о его большом вкладе в воспитание сестёр. Особенно когда у них не хватало времени на занятия с ними, Ив всегда делал это с охотой. Сами сёстры будут добавлять, вовлечённость в культуру и искусство привнёс и с подвигнул их к этому именно он. С этими направлениями была связана их дальнейшая профессиональная деятельность, в которой они были очень счастливы и благодарны ему за не навязывание своего интереса только литературой, которой жил он сам.