Покой и не снится

И шли подсчеты: насколько процент раскрытий выше или ниже среднего по области или по состоянию в других регионах, и тому подобное.

Естественно, что и оперативные работники, в какой – то степени, становились «заложниками» этой системы.

Середина семидесятых лет прошлого столетия ознаменовалась ростом краж транспорта. Тащили буквально все: велосипеды, мопеды и даже мотоциклы. Причем отовсюду: из гаражей, от домов, от магазинов.

Сообщение о краже очередной единицы транспортного средства действовало на руководство как красная тряпка на быка. Громы и молнии сыпались на головы! сыщиков». Но что поделать! Они и так крутились, а преступления подобного рода всегда раскрывались тяжело. В большинстве случаев похищенные «железные кони» разбирались, меняли свой облик и тому подобное.

По каждым фактам хищений, конечно, возбуждались уголовные дела, а толку…

Однако надо сказать, что по инструкциям того времени каждому уголовному делу о нераскрытом преступлении, должно было соответствовать параллельное розыскное дело, заводимое оперативным работником. И почему – то этим розыскным делам должны были присваиваться наименования. Например, украли корову или овцу, значит, появлялось розыскное дело «Пастух». Совершена квартирная кража без взлома, значит дело, к примеру, «Ключник» и тому подобное.

И вот представьте себе. В разгар летнего дня в дежурную часть приходит мужчина и заявляет о краже мопеда от магазина. Заявление передали одному из опытных оперативников. Тот буквально застонал от досады. Как раз, накануне, Б. Кононов учинил ему «разнос» за самое большое количество подобных дел и заявил:

– Еще одна кража на твоей земле и пойдешь на производство.

Подобная угроза обозначала возможное увольнение из органов. Все, конечно, понимали несерьезность этой угрозы, но тем не менее, приятного мало.

Что же делать? Но выход, кажется, найден.

Вместе с потерпевшим «сыщик» прошел на задний двор отдела Там, как я уже рассказывал не раз, хранилась техника, изъятая при различных обстоятельствах: рейдах, облавах, обысках и не имеющая хозяев. Достаточно часто там находились довольно хорошие экземпляры. Потерпевшему было предложено выбрать то, что ему понравится. Сравнительно быстро он выбрал себе мопед в хорошем состоянии и был весьма доволен.

После этого оперативник пояснил ему, что для того, чтобы стать владельцем этой техники, нужно принять решение по его заявлению. Вариантов было предложено несколько: он мопед свой нашел, ему его подкинули, оставил у знакомых и забыл. Вообщем, на любой вкус.

Получалось убийство двух зайцев: потерпевший становился владельцем почти такого же транспортного средства, а оперативный работник избавлял себя от очередного «темного» дела. Поскольку мопед на месте, то и уголовное дело возбуждать не стоит.

Но тут необходимо пояснить. В подобных случаях работники прокуратуры, которых хлебом не корми, а дай выявить «оборотня в погонах», иногда прибегали к проверке. То есть, они вызывали потерпевшего и выясняли, действительно ли он нашел именно свою похищенную единицу транспорта.

Поэтому оперативник предупредил. потерпевшего, что в подобном случае тот должен быть крепок и твердо стоять на своем – нашел свое и все.

И надо же, по «закону подлости», именно этот потерпевший стал объектом подобной проверки. Однако будучи вызванным в прокуратуру, он, несмотря на клятвенные обещания, струсил и рассказал о сделке с оперативным работником.

Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела было тут же отменено и было возбуждено уголовное дело. «Сыщику» был объявлен строгий выговор, чему он был рад (могло быть и хуже).

По данному же факту он завел розыскное дело, которое получило у него название «Нестойкий».

Когда он пришел к Б. Кононову, который регистрировал подобные дела, Борис Геннадьевич был удивлен таким странным названием и спросил:

– -Почему нестойкий – то? Потому что перед прокурором, не устоял что ли?

На что ушлый сыщик, глядя на начальника кристально честными глазами, ответил:

– Да что Вы, Борис Геннадьевич. Я имел в виду, что не устоял долго у магазина.

Начальник розыска только усмехнулся. Опытный оперативник прекрасно понял истинную подоплеку названия…

Своя рубаха ближе…

Об отношениях сотрудников милиции и прокуратуры всегда писали и говорили много. Надо сказать, что эти службы всегда немного не ладили, мягко говоря, между собой. Это, конечно, стало следствием разности поставленных перед ними задач и необходимостью составления различных, далеко не всегда «умных», отчетов.

Тем не менее, это не мешало всегда в личном плане прекрасно общаться, и я с огромным уважением относился и отношусь к старым работникам прокуратуры и вспоминаю о них с теплотой.

Я помню тот вечер, о котором пойдет речь. Стояла довольно теплая осень конца семидесятых годов.

В тот вечер я находился на дежурстве в оперативной группе и потому, когда дежурный дал команду на выезд, был готов. Согласно поступившему звонку речь шла о совершении убийства где – то в микрорайоне «Гольчиха».

Поскольку на преступления подобного рода обязан был выезжать дежурный сотрудник прокуратуры, мы, вначале, поехали к нему домой, потом намеревались сразу выехать на место происшествия.

Дежуривший в тот день прокурорский работник был человеком не плохим, далеко не глупым и работу свою знал отменно.

Однако по мнению сотрудников милиции, был у него один недостаток, который давал им право достаточно скептически относиться к нему.

Дело в том, что он в спорных ситуациях не любил вставать на сторону милиционеров. Так, если, например, кто – то совершал правонарушение в отношении сотрудников милиции, он заявлял примерно так, что, мол, это ваша работа и ничего страшного, нсли вам нагрубили или оторвали погон, не случилось. Вы, дескать, и получаете зарплату именно за подобные неудобства. Вот потому и было к нему отношение двоякое.

Дождавшись его выхода из дома к машине, группа отправилась по адресу, указанному дежурным. В машине шел непринужденный разговор, или как говорил один из коллег «дежурный треп».

Мы следовали мимо вокзала, когда услышали какие – то крики на привокзальной площади.

Взглянув в окно, мы увидели следующую картину: двое пьяных парней, лет 17—18, пытались наносить удары какому – то крепкому, коренастому мужчине лет 30. Именно пытались, потому, что мужчина держал их обоих за легкие куртки на вытянутых руках и не давал, таким образом, возможности ударить себя, но и сам ударов не наносил. Кричали какие – то находящиеся рядом женщины.

В парнях мы сразу же узнали Долгова и Соломина, поскольку оба состояли на учете в милиции, привлекались к уголовной ответственности, имели условные сроки наказания.

Мужчину мы также узнали, поскольку им оказался достаточно известный в городе спортсмен, тяжелоатлет. Именно этим и объясняется то, как легко он справился с двумя пьяными «охломонами».

Мы вышли из машины, из сбивчивых рассказов очевидцев поняли, что эти двое парней приставали к людям на привокзальной площади, грубили, а мужчина пытался их урезонить. Однако они, видимо только того и ожидая, сразу кинулись на него, рассчитывая, видимо, на легкую победу, но не тут – то было.

Отправив мужчину в отдел для составления заявления, мы водворили двух «героев» в заднее, зарешеченное помещение автомобиля, которое почему – то все называли «стаканом». После этого проследовали в сторону отдела, чтобы, оставив их в дежурной части, проследовать, наконец, к месту происшествия.

И тут произошло то, над чем потом очень долго смеялись все: и в милиции, и в прокуратуре.

Прокурорский работник решил прямо в машине вдруг заняться с задержанными «воспитательной» работой.

Он начал им объяснять, что их действия являются злостным хулиганством, растолковывать ответственность за это. Однако при этом, он как бы отечески еще и журил их, указывая на молодой возраст, недопустимость подобного поведения и так далее.

Однако все это произвело вдруг обратный эффект. Задержанные, помолчав немного, вдруг обрушились на него с такой бранью и угрозами, что тот опешил.

За несколько минут пожилой уважаемый работник узнал о себе столько, причем в экстравагантной форме, чего не узнал бы, наверное, еще долгие годы. Кроме того все эти слова сопровождались угрозами, попытками, тщетными, оторвать решетку, отделяющую салон автомобиля с задним отсеком.

Отойдя от шока, полученного в результате этой «беседы», прокурорский работник буквально возопил. Суть его гневного монолога звучала примерно так:

– Немедленно возбудить уголовное дело по ст. 206 УК РФ (злостное хулиганство), обоих поместить в камеру и в течение трех суток предъявить обвинение и доставить в прокуратуру для избрания меры пресечения в виде ареста.

Конечно, в тот момент мы не смеялись, хотя и было над чем, все это пришло уже позднее.

Надо сказать, что действительно было возбуждено уголовное дело, Долгов и Соломин были заключены под стражу, а в дальнейшем оба были осуждены к лишению свободы. Это был первый срок этих ребят, в дальнейшем связавших, к сожалению, свою жизнь с криминалом.

Над этим происшествием долго смеялись и пришли к выводу, что если бы сотрудники прокуратуры чаще попадали в подобные ситуации, наверное, вели бы себя несколько по – другому.

Видимо действительно своя рубаха к телу ближе…

Жили – были дед да баба…

Начиналось все, действительно, как в старой доброй сказке, известной всем с далекого детства.

В одной из деревень района проживала пара преклонного возраста. Жили они вдвоем, поскольку дети, будучи взрослыми, давно покинули родное гнездо и если приезжали, то только изредка, чтобы навестить стареньких родителей.

Жили они, в принципе, обыкновенно, как и другие старики. Вместе занимались хозяйственными делами, благо имели свой дом, вместе делили беды и радости. Да, собственно, что и нужно двум доживающим свой век людям.

Греха таить нечего, иногда старики и выпивали по рюмке – другой, опять же это не страшно, а иногда, подвыпив, даже и ссорились.

Тот зимний вечер, конца 70-х, я запомнил надолго. На улице было достаточно морозно. Я находился на дежурстве в оперативной группе, будучи уже достаточно опытным оперативным сотрудником. Часа в 22 дежурный сообщил о совершенном якобы убийстве в одной из деревень района.

Группа в полном составе, включая и судебного – медицинского эксперта выехала к месту происшествия, заехав по дороге за дежурившим от прокуратуры старшим следователем Киселевым Е. Н. Забегая вперед, должен сказать, что замечательный человек и работник Евгений Николаевич Киселев, к сожалению, очень рано ушел из жизни. Уехав из нашего города, в дальнейшем он стал заместителем прокурора Ивановской области, а, затем до конца дней, занимал должность прокурора Чукотского Автономного округа.

По прибытию в деревню, нас встретил староста, который и проводил нас к дому. Оказывается именно он и сообщил о случившемся. Ему же в свою очередь об этом сообщила виновница.

Да, уважаемые читатели. Выяснилось, что не дед убил бабушку, а как раз наоборот.

Когда мы, вместе с понятыми, вошли в дом, нашему взору представилась следующая картина. За столом, в слезах сидела старушка, лет 75, которая к тому же находилась в состоянии «подпития». Рядом с ней, на столе, лежал небольшой хозяйственный нож, на лезвии которого имелись следы крови.

На печи, свесив ноги в валенках и прислонясь головой к стенке, сидел дед. На полу под ним было несколько капель крови. Картина была настолько обыденной, что мы подумали о какой – то ошибке.

Однако подошедший судебный медик все наши сомнения развеял. Немного покопошившись около старика, он снял с одной из его ног валенок. Когда же он его перевернул, из валенка буквально хлынула кровь. Валенок почти полностью был наполнен кровью.

Доктор завернул брючину, и мы увидели крохотный порез в районе коленного сустава, но с обратной стороны. Мы еще удивились как из такой маленькой ранки могло натечь столько крови.

Однако как пояснил эксперт, как раз в этом месте проходит очень крупный кровеносный сосуд, и старушка умудрилась буквально перерезать его полностью, и дед, попросту, истек кровью.

На наши вопросы прямо на месте женщина пояснила:

– Выпили немного, дед залез на печь и сидел. Слово за слово, поругались, не помню уж из за чего. Я нож взяла со стола, подошла к нему, а поскольку сидел – то он высоко, я еле дотянулась и ткнула его острием чуть выше валенка. Ткнула – то вроде несильно и крови не видела. Когда он сказал, что ему плохо, побежала к старосте, рассказала. Он уж вызвал милицию.

Закончив осмотр места, допросив старушку, мы вернулись в город. С собой, конечно, мы ее не повезли. Не заключать же под стражу старого человека, хоть и совершившего преступление. Да она себя, похоже, и так наказала, что дальше некуда.

Наверное, хуже всего встречать старость в одиночестве, да еще и с таким грузом на всю оставшуюся жизнь…

«Спортсмены»

Конец семидесятых – начало восьмидесятых лет прошлого столетия.

В один из летних вечеров я, молодой оперативный работник, находился на дежурстве. Из приемного покоя больницы поступило сообщение о доставлении молодого человека с тяжелым ножевым ранением брюшной полости. Причем доставлен он был из ресторана.

Когда назвали его фамилию, я сразу понял о ком речь. Владимир Комлев был нам известен. Судим он не был, но любил «прожигать» жизнь в кафе и ресторанах, в компании таких же, как и сам, друзей. Эта компания была хорошо знакома оперативникам. Все они немного позанимались спортом, причем его силовыми видами: боксом, тяжелой атлетикой, поэтому вели себя нагло, любили устроить драку по любому поводу.

Группа выехала в ресторан.

Работники ресторана пояснили, что компания, в которой был Комлев, сидела за одним из столиков, а за соседним сидел незнакомый мужчина. Комлев подсел к нему, они о чем – то говорили, затем встали, и мужчина, взяв со стола нож, ударил Комлева в живот. Рядом с рестораном как раз находились работники патрульной службы милиции, которые и задержали ударившего и отправили его в отдел.

Вернувшись в отдел и выяснив по телефону, что с потерпевшим говорить нельзя, я пригласил в кабинет задержанного, находящегося в дежурной части.

Тот назвался Сергеем Киреевым, но от дачи каких – либо показаний, отказался.

Утром на оперативном совещании Б. Г. Кононов сказал мне:

– -«Земля» твоя, (имея в виду, что ресторан находился на обслуживаемом мной участке), разговаривай этого задержанного.

Где – то к обеду мы уже знали, с кем свела нас судьба.

Киреев ранее оказался трижды судимым. Причем после первого срока, полученного в 16 лет в городе Вичуга и освобождения, он проживал за пределами Ивановской области, и уже дважды осуждался там. К этому моменту к своим 30 годам, он пробыл более 10 лет в местах заключения. Так что «калач» попался тертый.

Я вновь в камере встретился с Киреевым, и тут он выдвинул неожиданную версию.

Он зашел в ресторан поужинать, и к нему подсел незнакомый парень, лет 25. Они познакомились, выпили, разговорились. И тут, в ходе разговора, парень сказал, что они с друзьями спортсмены: боксеры, борцы и предложил на спор выбить у него, Киреева, из руки нож. Тот отнекивался, затем согласился. Они встали, и Киреев, по требованию парня, (которым и оказался Комлев), взяв со стола нож, ударил его в область живота. Однако тот, видимо по причине опьянения, отбить нож не смог и таким образом получил ранение. Он, Киреев, даже не пытался скрыться, а ждал прибытия сотрудников милиции.

Ну, сказка, да и только.

Однако каково же было мое удивление, когда через несколько дней, пришедший в себя и получивший возможность говорить Комлев, тоже подтвердил эту версию.

Мы прекрасно понимали, что это все бред, но…

Тем более, что и поступившая оперативная информация говорила совсем о другом.

Действительно, Киреев, недавно освободившийся из мест лишения свободы, зашел в ресторан, где как раз отдыхала компания, в которой и был Комлев. Поскольку те, как всегда, искали развлечений, Комлев подсел к столику Киреева и стал искать повод для ссоры. Однако тот вел себя спокойно, на провокацию не поддавался, и тогда Комлев, переступив грань, высказал оскорбления, не принятые в той среде, в которой долгие годы находился Киреев. Тот, не мудрствуя лукаво, взяв нож, ударил обидчика в живот.

Все банально и просто…

Ну, а дальше все еще проще. Оказалось, что Киреев, уже к тому времени, был авторитетным человеком, и потому в дело включилась уголовная «братия».

Кто придумал эту версию, мы, конечно, не установили, так же как и то, каким образом ее довели до Киреева.

Впрочем, передать информацию в КПЗ для этих людей всегда почему – то труда не составляло. А в то время, когда ежесуточно в помещении КПЗ содержалось по 35 – 40 человек, наверное, и тем более.

Ну, а Комлева в больнице навестили соответствующие ребята, которые объяснили ему далеко не радужную дальнейшую перспективу и продиктовали показания, которые он должен дать.

Как бы ни казалась глупа и наивна выдвинутая ими версия, тем не менее, состоявшийся вскоре суд вынес приговор Кирееву за «неосторожное причинение тяжких телесных повреждений и назначил ему небольшой срок лишения свободы, (по – моему 1,5 года), вместо положенных бы ему лет 7—8.

Киреева это вполне устроило, и он спокойно уехал в «дом родной».

Ну, а нас, в принципе устроило то, что преступление было раскрыто…

«Добрые» люди

Этот случай по милицейским меркам рядовой, но он почему – то остался у меня в памяти. Впрочем, как, наверное, и все, что происходило за долгие годы службы.

Был теплый летний день начала 80-х лет, я возвращался с работы в прекрасном настроении. Да и как могло быть иначе. Я полон сил, молод, впереди еще столько всего. Именно в таком возрасте жизнь, должно быть, и кажется в ярком свете.

Я проходил мимо одного из магазинов и вдруг, меня как будто кольнуло в бок. Возле магазина я увидел Геннадия Малова, который уже на протяжении нескольких недель находился в розыске за совершение целой серии краж.

Малова я знал хорошо и поэтому не ошибался. В ту пору ему было примерно около 40 лет. Он и ранее был «не в ладах» с законом, неоднократно отбывал наказание в местах лишения свободы. Причем осуждался он в основном за кражи, был достаточно спокойным и уравновешенным и потому каких – либо сюрпризов от него ожидать, по моему мнению, не приходилось.

Я подошел к находящемуся рядом телефону – автомату и решил позвонить, чтобы прислали автомобиль для задержания и доставления Малова в отдел.

Однако не успел набрать номер, как увидел, что Малов резко свернул за угол, в сторону расположенного рядом многоквартирного дома.

Объяснялось все очень просто. Видимо, не только я увидел и узнал Малова, а и он меня тоже. Все просто, город маленький, и потому не только мы знали о людях из криминального мира, но и они нас тоже знали прекрасно. Встреча со мной не входила в планы Малова, а увидев, что я зашел в телефонную будку, он сразу же все понял.

Ну а кому же хочется в тюрьму, даже если она, по сути, является почти «домом родным».

Я, бросив трубку аппарата, пошел за Маловым и увидел его уже двигающегося двором дома.

Поскольку времени было где – то между 17 и 18 часами, людей во дворе было много. Тут были и женщины, сидевшие на лавочках у подъезда, и молодые мамаши, прогуливающиеся с колясками, и мужики, азартно стучащие костяшками домино за столом посреди двора.

Я быстрым шагом догнал Малова, придержал его за руку и, хотя он меня и прекрасно знал, представился ему и предложил следовать за мной.

И тут произошло неожиданное. Малов резко вырвал у меня руку и, оттолкнув, попытался бежать. Я успел схватить его за руку, завернул ее ему за спину, и, другой рукой придерживая за ворот пиджака, намеревался каким – то образом доставить к телефонной будке.

Но обычно спокойный Малов пытался вырваться, крутился и был просто разъярен.

А дальше произошло еще интереснее. Поняв, что вырваться так просто ему не удастся, а люди, находящиеся во дворе, с интересом наблюдали за нами, ничего не понимая, Малов вдруг громко закричал:

– Да что же это делается. Отпусти гад, что я тебе сделал. Чего ты мне руки крутишь. Люди, посмотрите, что делает, я ему ничего не должен, а он меня куда – то тащит.

Народ у нас всегда был и есть добрый. Вокруг нас буквально образовалась толпа. Даже мужики побросали домино и подошли к нам. А Малов продолжал «устраивать концерт» в том же духе.

Буквально через минуту уже послышались голоса:

– Чего пристал к человеку. Чего ты ему руки крутишь. Отпусти его немедленно.

И даже советы вот такого рода:

– Мужики, чего вы смотрите. Оторвите его от человека – то.

Я вынужден был, обратившись к людям, объяснить, что я сотрудник милиции, а задержанный мной человек является преступником, и мне необходимо доставить его в милицию.

Однако и после этого Малов продолжал взывать к толпе, упрашивая о помощи и, заявляя, что я вру, а «добрые» люди требовали, чтобы я отпустил его.

Ситуация была достаточно интересная, и я, честно говоря, даже не знал как выйти из нее.

И тут вдруг пожилая женщина сказала:

– Чего вы расшумелись. Может человек – то и правду говорит.

И на мое счастье, я увидел, что возле угла соседнего дома остановилась машина медицинского вытрезвителя (была тогда еще такая организация).

Я, обратившись к этой женщине, попросил ее дойти до машины и сообщить о случившемся работникам милиции, находящимся в ней.

Она, молча повернулась, пошла к машине и, буквально через пару минут,, я увидел, что к нам бегут сотрудники вытрезвителя. Малова поместили в машину и доставили в отдел, я поехал вместе с ним.

В машине он очень спокойно объяснил мне свое поведение:

– Ты не обижайся, Матюшин. Посмотри, погода какая, лето. Так не хотелось в такое время в тюрьму. Осенью бы я и сам пришел.

Лукавил, конечно. Прийти бы он, не пришел никогда, но…

А вот женщину, так умно поступившую и практически помогшую мне я, к сожалению, не запомнил, хотя и не забыл.

Вот такой разной порой бывает доброта…

Иголка в стоге сена

Подросток был доставлен в больницу с ножевым ранением, не смертельным, но достаточно серьезным.

Из его сбивчивого рассказа мы только поняли, что когда они с группой друзей проводили время возле одного из молодежных общежитий, к ним подошла тоже компания неизвестных подростков примерно такого же возраста. Подошедшие сразу стали вести себя агрессивно, провоцировали конфликт. Они, не желая вступать в драку, решили уйти, но один из вновь подошедших, судя по всему лидер компании, ударил его ножом.

Подросток не мог описать нападавшего даже примерно, настолько был испуган и растерян. Единственное, что он запомнил – это рисунок красителем белого цвета в виде оскаленной морды тигра на спине куртки.

Было возбуждено уголовное дело по факту причинения телесных повреждений и особо злостного хулиганства. Преступление достаточно серьезное, связанное с применением оружия и требовало, как можно быстрейшего раскрытия.

Вот такое задание мы и получили с Володей Чаевым. Ни много ни мал, – в сорока тысячном городе найти подростка по морде тигра нарисованной на спине.

Надо сказать, что в конце 70-х годов, а это было как раз в тот период, была именно такая мода. Молодежь сплошь и рядом, по трафаретам, рисовала на куртках, телогрейках изображения львов, тигров, рысей и прочих представителей животного мира. Так что в принципе в успех нашего предприятия вряд ли верил кто – либо из коллег.

Надо сказать, что мы пошли по простому и давно известному пути. Мы стали банально обходить подростков, известных нам в силу различных обстоятельств и, проверяя их куртки, заодно исподволь выяснять, – кто еще имеет одежду с подобными рисунками, кто помогает наносить изображения, где берут трафареты и тому подобное. Кроме того попутно устанавливали, какие компании проводят время возле общежитий и, конкретно, у того, где произошло преступление.

Сколько за это время перед нами промелькнуло «хищников», сейчас даже уже и не вспомнишь. Однако время шло, вернее даже летело, а мы не продвинулись ни на шаг. К тому времени наши попытки найти «иголку в стоге сена» длились уже недели две.

И вдруг… Мы, закончив работу с подростками одного из микрорайонов города, перешли в другой. И тут, в ходе беседы с одним из «трудных» ребят, тот сказал нам, что последнее время особо дерзко ведет себя компания подростков, проживающих на одной из улиц района. Они ведет себя нагло: хамят, провоцируют драки и чувствуют себя «королями» района. Кроме того, по словам парня, у их лидера на спине куртке белым красителем нанесена оскаленная морда тигра.

Но и это еще не все. Опрашиваемый вспомнил, что на днях был разговор о конфликте этой группы с другой компанией подростков и данный конфликт был у общежития.