Точка невозврата. Серия «СИНДИКАТ». Книга 2

Его собеседника похоже такой ответ вполне удовлетворил.

– Вот, и славно! – он потянулся к бутылке с бесцветным содержимым, стоящей на круглом столике рядом с нарезанным ломтикам яблоком на исписанном узорами блюдце. – Знаешь, сколько стоит бутылка такой водки?

Пол отрицательно качнул головой. Он не знал. Да, и по правде ему было наплевать, но о последнем лучше умолчать.

Собеседник тем временем налил содержимое бутылки к себе в бокал, и протянул ее госсекретарю.

– Держи!

Пол проделал тоже самое, и поставил ее на место. Интересно, бутылка инкрустирована едва ли не десятком драгоценных камней – спрашивается: зачем?

Бритоголовый мужчина сделал несколько глотков и довольно крякнул.

– Прекрасно. Лучшая водка. Шотландцы нас русских превзошли. Кстати, – он покачал стаканом в воздухе, взбалтывая бесцветную жидкость. – при фильтрации данной водки используется древесный уголь из редкой скандинавской березы, а после ее пропускают через песок из самых настоящих алмазов. Интересно, правда?

Полу не было интересно. От слова совсем. Он кивнул.

– Очень.

– Ну ладно, – русский отставил бокал и закинул ногу на ногу. – вижу тебе не терпится перейти к делу…

Пол извиняюще улыбнулся, мол, я ведь государственный секретарь, должен понимать, дела и все такое… Да, и русский олигарх все понимал, с самого начала. Просто, скотина, вот и все. Как будто он пришел ради шотландской водки и лекции по ее изготовлению.

– Окей. Хотя, я ведь совсем забыл, – он вновь поднял бокал и в два глотка осушил содержимое. – цена бутылки полтора миллиона. Неплохо, да?

Пол едва не поперхнулся. Полтора миллиона зеленых за бутылку шотландской дряни? Даже будь у него все запасы Форт-Нокса, никогда бы не отвалил столько денег.

– Удивлен?

– Еще бы, Виктор. Я предполагал пару десятков, может сотню тысяч, но никак не полтора миллиона. Тебе, что, не жалко?

Губы олигарха расплылись в широкой улыбке.

– Пол, брось. У меня несколько миллиардов, и если ради встречи с тобой я зажмочу несколько зеленных, то, кем я буду после этого?

Человеком разумным, к примеру – подумал госсекретарь, но вслух сказал:

– И, то верно. Окей, давай к нашим делам.

Виктор состроил гримасу отвращения, однако согласно кивнул.

– Давай.

– Ладно, из последнего отчета отцов-основателей следует, что проект «Спектр 2.0» успешно завершен, тем не менее нам важно знать, насколько далеко продвинулось ФСБ?

Олигарх неопределенно передернул плечами.

– Как и ваши спецслужбы, они знают о состоявшемся аукционе; знают о лицах, принимающих участие в торгах; знают о итоговом покупателе…

– А, об организаторах? – Пол подался вперед.

– Ничего. – Виктор мотнул головой, но затем на секунду задумался. – Или, вернее, почти ничего.

Полу никогда не нравилось слово «почти». Не понравилось и сейчас.

– Поясни.

– Ну… Ходит слух, что за происшедшими событиями в Новосибирске стоят люди из верхов…

– Так даже?

– Ага. Пока ничего конкретного, но мысль такая есть…

Госсекретарь поджал губы.

– Нехорошо это Виктор… Очень нехорошо…

– А, разве могло быть по-другому? – миллиардер отправил в рот ломтик яблока. – Настолько профессиональные действия, плюс те, что на мосту засветились на камеры…

– Мы их устранили.

– Понятно, – Виктор отмахнулся. – однако, они прошли по базе. В совокупности мы имеем: боевиков из бывших армейских офицеров, откуда-то полученную ими информацию, технику, доступ к полицейским частотам, IT-возможности: отключить все камеры видеонаблюдения в нужной зоне, к примеру, и так далее… Не слишком то похоже на действия ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в РФ, здесь и далее, прим. авт), Аль-Каиду (террористическая организация, запрещенная в РФ, здесь и далее, прим. авт), или любую другую подобную организацию, а? Вот ты бы поверил, что за терактом в оперном, где главной целью являлся вывод интересующего лица, стоит кучка фанатичных бедуинов? А, за похищением контейнера? Я, вот, нет!

Пол скривился, понимая правоту олигарха.

– Окей. Однако, не в наших интересах чтобы расследование вывело парней из ФСБ на агентов Синдиката, а следом и на сам Синдикат, ты понимаешь?

Виктор отправил еще два кусочка яблока в рот, прожевал и кивнул.

– Понимаю. Что предложишь?

– Как и всегда нужна фигура, или фигуры, которые всех удовлетворят. А, тем, кого они не устроят, просто заткнуть рты: деньгами или свинцом. Тут уж на твой выбор.

– Не, Пол. – Виктор усмехнулся, покачав головой. – Может, ты не в курсе, но Россия с конца прошлого века сильно изменилась. При всем желании, я не смогу купить все ФСБ, парламент и окружение президента. Сейчас так не работает. Мне для того, чтобы в Службе Безопасности появились информаторы пришлось трудиться в поте лица порядком пяти лет. А, помнишь сколько времени мы потратили на заполучение в ряды Синдиката нескольких высокопоставленных фигур?

– Помню. Вот, и используй их. Фигуры организаторов, плюс влияние лояльных к нам руководителей внутри ФСБ, прокуратуры, парламента – должно сработать.

Похоже, перечисленные аргументы не слишком успокоили миллиардера, тем не менее дальше спорить он не стал. Наверняка вспомнил о иерархии – все же, когда куратор из Синдиката говорит сделать так, или иначе, лучше делать. От греха подальше.

– Ладно, осталось тогда определиться с виновными. Может, Хендрикса? Он ведь, и правда в деле.

Пол качнул головой, и протянул через стол папку, с тесненной эмблемой Синдиката на темно-синем фоне.

– Хендрикс нам еще нужен. Вот, досье на трех руководителей среднего звена. Двое из ФСБ, женщина из военных. Все необходимые для подтверждения улики передадут на месте. Банковские счета с переведенными деньгами уже сформированы, над перепиской в даркнете, перехваченными разговорами и записями с видеокамерами мы работаем. Уверен, у ведущих расследования после предоставленных улик не возникнет дополнительных вопросов.

Южная Аль-Сахра.

Аль-Зулуф.

Президентский дворец.

09:56.

Резиденция генерала примыкала к искусственному водоему, единственному во всем городе, и представляла из себя громадного размера многоугольник высотой в четыре этажа. Построенный из белого мрамора, он ослеплял своей чистотой. Вокруг дворца простиралась зеленая полоса с водяными каналами, по берегам которых были высажены диковинные растения, привезенные из разных уголков планеты. В самой резиденции находилось несколько десятков спален, огромный приемный зал, несколько бассейнов, один из которых располагался на крыше, библиотека, обсерватория, мечеть, теннисный корт, футбольное поле, бункер, и Бог знает, что еще – Джаред всегда поражался: зачем? Конечно, как всегда это бывает на Востоке, у генерала огромное колличество родственников, однако президент был конченным параноиком, и держал их подальше от резиденции. Поэтому, вопрос возникал снова: зачем такое гигантское пространство, на содержание коего уходит порядка десяти миллионов долларов в год? Хотя на самом деле гораздо больше.

Лимузин проехал вдоль обрамленного цветным мрамором канала, где на водной глади плавали розовые фламинго, свернул в тенистую аллею, проехал полукруг фонтанного ансамбля, где скульптор изобразил находящихся в экстазе обнаженных гурий и остановился перед парадным входом в дворец. Дверь лимузина тут же отварилась: хмурый мужчина в темном костюме бросил привычное: «добро пожаловать», отступив чуть назад. Джаред выбрался наружу, окинув беглым взглядом привычный пейзаж. Справа, перед дворцом на зеркальной мраморной поверхности пола находилось с десяток припаркованных спортивных автомобилей. Слева, ряд небольших водоемов, с островками по середине, откуда возвышались пальмы.

– Джаред! – на входе во внутренний двор показалась женщина, в темно-зеленом платье, с непокрытой головой.

Салма бинт Абдул-Фаттах. Джаред улыбнулся, и заспешил по ступеням, поднимаясь навстречу.

– Доброе утро! – он приобнял дочь президента.

– Привет! Идем, отец весь на нервах.

Джаред поморщился, следуя за Салмой по внутреннему двору между громадными колоннами, обилием зелени и ласкающим слух журчанием искусственных ручей. Генерал Абдул-Фаттах, при всей своей жесткости и решимости, не обладал одной важной чертой: способностью хладнокровно оценивать ситуацию, даже если она не в твою пользу, даже если на твоих глазах рушатся намеченные планы, даже если риски оказались куда значительней, чем предполагалось изначально. Сейчас же, даже речи не шло о каких-либо сбоях, и тем не менее генерал нервничает. Именно поэтому, рядом находились такие люди, как Салма, как имам Айяд аль-Джабури, как он сам. Хотя, Джаред предпочел бы убрать генерала, и заменить его дочерью. Куда меньше проблем в перспективе.

Вслед за Салмой, он поднялся по громадных размеров лестнице, отделанной коричневым мрамором, где в один ряд вполне могли разместиться пара тройка танков, прошли зал с парящим куполом, вместо потолка, свернули в длинный переход, ведущий через водоем с бирюзового цвета водой, через него попали в другой корпус резиденции, где прошли еще несколько помещений, изобилующих кричащей роскошью, и остановились перед массивными створками из красного дерева, с золотой табличкой генерал Мансур, и тремя хмурыми типами, в черных костюмах. Завидев дочь президента они расступились. Один из них предупредительно открыл дверь. Салма благодарственно кивнула, Джаред решил обойтись без широких жестов. Это их работа, так пусть выполняют.

В кабинете, уже находились трое. Сам президент, сидящий в кожаном кресле за огромным столом из темного дерева, позади него находились флаг страны, и полотно с эмблемой Синдиката. Слева, перед столом на диване пурпурного цвета располагался мужчина в длинном черном одеянии, темно-коричневой куфии, и бусинами четок между пальцами. Справа, напротив имама, и по совместительству главы правительства, закинув ногу на ногу сидел Майк.

– Господин президент! – Джаред кивнул, войдя в помещение, вслед за Салмой. – Имам. – он приложил руку к груди, повернувшись к религиозному лидеру страны. Айяд аль-Джабури благосклонно принял приветствие, ответив кивком. – Привет! – Джаред сел рядом с экс-телохранителем, толкнув его локтем. Майк скривился, и еле слышно выругался. Салма тем временем, устроилась рядом с имамом, перекинулась с ним парой слов и выжидающе уставилась на отца. Джаред последовал ее примеру, с разницей, лишь в том, что настроение совсем не располагало проводить традиционные беседы на отвлеченные темы.

– Господин президент, у нас впереди серьезная операция, потому времени, – он демонстративно посмотрел на наручные часы. – не сказать, чтобы много…

– Я понимаю… – генерал откинулся на спинку кресла. – Я бы не стал понапрасну отрывать вас от выполнения текущих задач… Еще вчера вечером я получил подарок! – он поднял со стола тонкую папку и швырнул ее обратно.

Президент явно ожидал вопроса: «и, что это?», потому Джаред спросил:

– Что там?

Лицо Абдул-Фаттаха исказила гримаса отвращения.

– Ультиматум.

– Вот, как? – брови Джареда взметнулись вверх. – От кого?

– Может, попытаетесь догадаться? – в глазах генерала сверкнули огоньки. – Это не так сложно, поверьте…

– Американцы?

– Вот видите, я ведь говорил – не сложно…

Джаред поднялся с дивана, прошел к столу и взял папку. Президент недовольно фыркнул, но возражать против столь наглого нарушения субординации не стал. В папке находилось всего два листа, с кратким требованием, сводящимся: мы знаем, что содержимое контейнера у вас! Требуем отдать, или вам конец!

– Хм… – Джаред захлопнул папку, бросил ее обратно на стол, и вернулся на свое место.

Генерал наморщил лоб, и перевел взгляд с Джареда на имама, затем на дочь, и снова на представителя Синдиката.

– Так, чего?

Джаред пожал плечами.

– Ничего страшного. Не вижу повода для беспокойства. Будем следовать дальше по намеченному плану.

– Ничего страшного? Не видишь повода для беспокойства? – генерал поднялся на ноги, отчаянно жестикулируя руками. – Здесь, – он указал на папку. – сказано, что в случае, если в течение суток мы не отреагируем соответствующим образом на запрос, будет рассматриваться вопрос о силовом вмешательстве! Так, говоришь нет повода для беспокойства?

Джаред улыбнулся и покачал головой.

– Нет. Абсолютно. Никакого.

Генерал открыл рот, закрыл, снова открыл. Джаред поднял руку, предвосхищая бурю эмоций.

– Спокойно. Сядьте! – он понизил тон голоса до зловещего полушепота. Абдул-Фаттах поморщился, но последовал совету. – Теперь слушайте, генерал. Первое, мы весьма благодарны вам за содействие, в течение последних трех лет, и думаю, вы это чувствуете, не так ли?

Президент коротко кивнул.

– Второе, запрос американцев всего лишь запрос, и ничего больше. Они могут хоть ядерным ударом угрожать, что с того-то? Мы прекрасно осведомлены об их возможностях. Ни оккупация, ни применение ядерного оружия в них не входит. И, последнее, наш человек полностью контролирует ситуацию внутри Белого Дома, потому впредь, не стоит беспокоить меня по поводу госдеповской херни. Просто, используйте их в качестве туалетной бумаги, и все.

– Вы уверены?

– Насчет туалетной бумаги?

– Насчет полного контроля со стороны вашего человека! – в голосе генерала зазвучало раздражение.

– Абсолютно. Поверьте, он в очень высоких кругах. Если бы речь шла о реально планируемом вторжении мы бы знали.

– Хорошо… – генерал откинулся на спинку стула, и расслабил узел галстука. – Если со стороны американцев нет угрозы, можем продолжать давление на северного соседа?

– Мы и не перестаем. Сегодня у нас очередной карнавал. – Джаред усмехнулся, и перевел взгляд с номинального президента на реального руководителя страны, введенного во власть три года с содействия руководства Синдиката. – Имам, как настроение у ваших людей?

Губы Айяд аль-Джабури изогнулись в хищной улыбке.

– Аль-Хамду ли-Ллях, брат! Мы всегда готовы к Священной войне, вы же знаете!

Джаред кивнул. Имам хоть и был радикальным фанатиком, тем не менее именно его планы по превращению всей территории Аль-Сахры в строго исламский халифат полностью устраивали Синдикат.

– Отлично, имам. Скоро ваши планы воплотятся. Очень скоро. – Джаред поднялся на ноги. – А, сейчас, попрошу меня отпустить, господин президент, нужно готовиться к предстоящей операции.

Абдул-Фаттах махнул рукой, давая понять, что встреча закончилась. Джаред направился к двери, давая знак Салме, следовать за ним.

– Похоже, нервы твоего отца дают серьезный сбой, если он испугался бумажки от посла.

– Я знаю. – Салма поджала нижнюю губу. – Я поговорю с ним. Не стоит его недооценивать. Он сильный человек. Во всяком случае, был.

– Десять лет назад? – усмехнулся Джаред.

Салма поморщилась.

– Десять лет назад… Да, я вспоминаю… Тогда он был совершенно иным человеком, полностью уверенным в своих силах, ничего не боящийся, готовый бросить вызов хоть самому шайтану, если потребуется…

– Времена меняются, люди меняются… Кому, как не тебе знать об этом, Салма…

Женщина улыбнулась, и прильнула к груди Джареда.

– Конечно. Ведь и ты сильно изменился за последние три года. Из жалкого, хватающегося за устаревшие принципы майора, превратился в одну из самых видных фигур в Синдикате. Уверена, в ближайшее время тебе вполне могут дать место среди отцов-основателей…

– Ну, ты бредишь… – Джаред даже не стал пытаться подавить саркастический смешок.

– Почему? – Салма отстранилась, и заглянула прямо в глаза собеседника. – Ты ведь уже находишься с ними в постоянном контакте, разве нет?

– Действительно. Однако, это ничего не значит…

– Еще как значит! – с жаром возразила экс-куратор. – Знаешь, сколько мне потребовалось времени, чтобы встретиться с отцами?

– Нет, ты не говорила…

– Не говорила. Зато, теперь говорю. Восемь лет. Восемь, понимаешь Джаред? И, то, данный срок до тебя считался одним из самых выдающихся внутри Синдиката. Тот же Пол, встретился с кардиналом лишь два года назад, спустя несколько десятков лет службы в Синдикате. Теперь понимаешь, о чем я? Тебя же он приблизил, спустя всего год, после нахождения внутри Организации. Они в тебе что-то явно нашли… Что-то важное, что-то нужное для Синдиката. Именно в тебе. Речь не о ресурсах, не о влиянии, нет! Речь о тебе, как о личности! Думаю, ты именно тот, кто необходим для нового дыхания Синдиката. Ты…

Джаред нагнулся и поцеловал Салму в губы, прерывая очередной хвалебный пассаж.

– Ты ведь сегодня останешься на ночь? – хриплым голосом спросил он в перерыве между поцелуями.

– Надеюсь, это был риторический вопрос? – Салма подалась вперед, языком проведя по губам Джареда.

Северная Аль-Сахра.

Хамад.

Пригородный район Аль-Тавр.

14:11.

В небольшом гаражном комплексе, расположенном среди десятка подобных себе братьев-близнецов, представляющих покосившиеся двухэтажные строения, с осыпающимися стенами, местами выбитыми стеклами, и нарисованными граффити, тускло горел свет стоваттовой лампочки, отбрасывая вокруг неровные тени. Рядом с темно-синим фургоном, между длинным рядом металлических стеллажей и сложенных стопкой автомобильных шин располагался деревянный стол, за которым сидели двое. Оба напряженно всматривались в мелькающее изображение на экранах находящихся перед ними ноутбуков. Оба то и дело подносили руку к закрепленному в ухе наушнику четко отдавая указания. Оба прекрасно понимали важность принимаемых решений.

Северная Аль-Сахра.

Хамад.

Центральный район Хан аль-Хайятин.

14:16.

Айна чувствовала, как сердце замирает, бухается куда-то вниз, в область живота, а затем вновь устремляется вверх, едва-ли не выпрыгивая из груди. Таких ощущений, таких эмоций еще ни разу не приходилось испытывать за свои неполных восемнадцать лет. Громадная толпа, полностью заполнившая собой центральную площадь и прилегающие к ней улицы колыхалась в едином порыве, требуя возврата к истинному пути, требуя справедливости, требуя веры. Такого она еще не видела. Такого еще не видела планета. Обычно народ требует свободы, здесь же народ требовал возврата к истокам религии. Правда, и здесь не обходиться без политического подтекста.

Рядом с ней группа студентов размахивала плакатами с призывами к действующему королю освободить занимаемый им престол. Один из плакатов, без каких-либо слов говорил куда красноречивей любой кричалки: лицо короля, перечеркнутое красными линиями, образующих букву X. Далеко впереди толпа начала скандировать «Уходи!», тут же подхваченное остальными.

Непередаваемая атмосфера единения десятка тысяч людей – Айна даже прикрыла глаза от удовольствия – а, главное: мирная. Мир, главный залог к успеху.

Северная Аль-Сахра.

Хамад.

Центральный район Хан аль-Хайятин.

14:20.

Джамаль пробирался в толпе, расталкивая протестующих локтями. До необходимой позиции оставалось несколько десятков метров. Толпа гудела, свистела, кричала, скандировала лозунги, однако это не слишком интересовало Джамаля. Что толку от криков? Король заперся в резиденции, на улицы вывели полицию, какой будет итог? Догадаться не сложно. Да, тут даже догадываться не надо. При самом нежелательном развитии сценария – полиция даст толпе выпустить пар, после чего недовольные разойдутся по домам. И все. Второй вариант развития событий – начнут разгонять, что даст запал для следующих акций протеста. Уже лучше. Что ж, Джамаль готов предложить третий вариант.

Справа двое парней подняли вверх плакат с изображением имама Айяд аль-Джабури. Слева начали выкрикивать: не верим! Не верим! Джамаль усмехнулся. Протест против превращение государства в светскую западную колонию, вкупе с желанием изменить политический строй – ядерная смесь. Где-то впереди, у здания Верховного суда раздались хлопки – в воздух взметнулось серое облако. Раздались крики, толпа дружно охнула и подалась назад.

Замечательно! Спецсилы начали применять слезоточивый газ для разгона протестующих – то, что нужно.

Джамаль на ходу открыл рюкзак, доставая оттуда пачку фальшфейеров. Пора дать ожидаемый сигнал.

Северная Аль-Сахра.

Хамад.

Центральный район Хан аль-Хайятин.

14:23.

Бакир находился в центре площади, у высокой бронзовой статуи нынешнего главы государства, когда впереди взметнулся красный дым – сначала один, потом еще и еще, постепенно заволакивающий верхнюю часть площади, перед мраморным колоссом Верховного суда.

Окей… Бакир поднес руку к правому уху, где закреплялся наушник.

– Вижу сигнал. Отчитайтесь по позициям и степени готовности.

Секунду треск, затем измененный помехами голос:

– Первый, пантеры на позиции, готовы к столкновениям, прием!

– Принято. Даю зеленый свет! – Бакир поморщился, когда рядом зазвучал мегафон, с выкриком: мы здесь власть! – Подтвердите, прием!

– Подтверждаю, приказ принят! Конец связи!

Мегафон вместе со своим обладателем чуть сместился в сторону, изменив риторику. Теперь звучало: нет шайтану (сатане), нет кафирам (неверным)! Отлично, планируемое изменение градуса настроения двигалось полным ходом. Красный дым фаеров тем временем закрыл собой большую часть площади.

– Первый, церберы на позиции. Готовность в сто процентов, прием!

– Принято. Даю зеленый свет! Подтвердите, прием!

– Подтверждаю, приказ принят! Конец связи!

Слезоточивый газ, красный дым фаеров, крики, призывы за какие-то пять минут полностью изменили настрой протестующих. Теперь, вместо улыбок, смеха и безобидных кричалок звучали крики, призывы к сопротивлению, и женский плач. Ничего, самое интересное еще впереди. Головная боль Мухаммеду ибн Хусейну ибн Азизу сегодня обеспечена. Да еще, какая.

В ухе раздался треск, затем низкий голос.

– Первый, посылка еще в пути. Планируемое время готовности, десять минут. К южной стороне стягивается спецназ, мы вынуждены сделать крюк, прием!

– Принято. Доложите, как будете на позиции, конец связи!

– Конец связи!

Ладно, группы под контролем, теперь его выход. Бакир отодвинул в сторону женщину в зеленом хиджабе и махнул парню с мегафоном. Тот тут же оказался рядом.

– Наши на позиции?

– Да. – он сделал головой полукруг. – Рассредоточены по периметру.

– Окей.

Бакир забрал звукоусиливающее устройство, и в два прыжка оказался на мраморном постаменте возвышающейся над площадью фигуры короля Мухаммеда ибн Азиза.

– Братья! – закричал он в рупор, стараясь перекричать общий шум, усиливающейся с правой стороны, где явно свое дело начали пантеры. – Братья! – похоже, удалось привлечь внимание. – Шайтан, сидящий на престоле начал убивать наших братьев! Наших сестер! Наших детей! Наших матерей! – толпа загудела. – Посмотрите! – он вытянул руку вправо, указывая на клубящиеся в воздухе красные клубы. – Они травят нас газом, точно неверных собак! Он, – теперь рука взметнулась в сторону, на фигуру короля. – ведя дружбу с кафирами, сам стал кафиром! – толпа поддержала последние слова одобрительными возгласами. – Я говорю! – Бакир перешел на крик. – Я говорю: Мухаммад ибн Хусейн ибн Азиз, кафир! – протестующие едва ли не захлебнулись в приветственном крике. Вверх взмыли сжатые кулаки. – Скажите, может ли нами, правоверными мусульманами управлять кафир?

Толпа на одном выдохе дружно выкрикнула:

– Нет!!!

– Скажите, можем ли мы терпеть насилие со стороны кафира?

– Нет!!!

– Скажите, станем ли мы оказывать сопротивление кафирам?

– Да!!!

Бакир улыбнулся. Заводилы в толпе сработали на пять с плюсом.

– Хорошо! – он чуть понизил голос. – Мы можем начать с него! – Бакир указал на статую. – Он смотрит на нас с высоты, взгляд его полон презрения и ненависти к нашей религии, к религии Пророка! Так пусть, его изваяние, запрещенное самим Пророком, падет, а голова покатится до самого дворца шайтана!

Под оглушительные крики, Бакир спрыгнул с постамента, куда тут же ринулась толпа, готовая голыми руками снести за минуту ставшего ненавистным до тошноты фигуру короля.

Бакир усмехнулся. Голыми руками не потребуется. Они подготовились. И зажимы, и трос, и даже несколько мотоциклов. Дело нескольких минут – и Мухаммад ибн Хусейн ибн Азиз будет повержен. Его образ, во всяком случае. Но, ведь это только начало…

Северная Аль-Сахра.

Хамад.

Центральный район Хан аль-Хайятин.

14:26.

Абу-Бакр отнял руку от уха, и поднял большой палец вверх, давая знак своей команде. «Пантеры», коих он возглавлял находились на самой передовой перед оцеплением полицейских, не пропускающие протестующих в здание Верховного суда. Рядом, вместе с ними в одной шеренге находилась группа студентов, явно заведенная не только простым желанием мира во всем мире, но и кое-чем посильнее.

– Долой тирана! – прокричал парень, с намалеванными на щеках красной краской косыми крестами.