Большая игра

Оливер обладал синестезией – цветным слухом. Иногда он развлекал друзей, рассказывая, в каких тонах видит их голоса. Это довольно забавно, но и довольно необычно. Сам Оливер никогда не распространялся на тему своего умения, был скромен и сдержан. И только всего один раз его задело равнодушие, с которым отнеслась к нему Кэсседи, когда он впервые описывал цвет её необыкновенного голоса. Оливер всё ещё помнил, как девушка безразлично посмотрела на него, вздохнув, удалилась прочь… «Светло-голубой, словно летний дождь», – вспоминал сейчас юноша и в его глазах появилось что-то, похожее на отчаяние… Но тут в кабинет вошел Николас, и глаза Оливера вновь загорелись искрами жизнелюбия, которое излучают обычно дети.

– Вновь тратишь своё время на безумные эксперименты Лютера? – спросил Николас, пытаясь не попасть под влияние улыбки Оливера.

– Я вовсе не трачу время, мне нравится быть полезным профессору, – учтиво ответил студент, подавая руку для приветствия.

– Кстати, я слышал, что в прошлом Вы отлично рисовали и музицировали на фортепиано, Вы и сейчас занимаетесь своим хобби?

Такого вопроса Николас никак не ожидал…

– Нет, уже нет… Думаю, что в жизни надо тратить время на более материальные вещи. – Сухо ответил мужчина, скрывая свое замешательство.

– Правда? Я запомню Ваши слова. – Оливер усмехнулся и неожиданно резко продолжил:

– Так Вы совсем отказались от искусства? Или это искусство отказалось от Вас?

– Я даже не знаю, что тебе ответить… – растерянно отозвался Николас, при этом мысленно ругая себя за то, что позволил застать себя врасплох.

В разговоре появилась долгая пауза, во время которой Николас никак не мог собраться с мыслями и достойно ответить этому юнцу. Как же так? Почему уже много лет он даже не притрагивается к кистям и клавишам? Николас вспомнил то скверное чувство, которое накрыло его однажды, и уже никогда не отпускало. Он вспомнил, как, ведомый желанием погрузиться в мир звуков живой музыки, подошел к фортепиано, как вдруг в его сознание ворвался страх, этот страх поглотил все его светлые чувства, всю его любовь к прекрасному, навязав болезненную неприязнь и раздражение. Теперь любая мысль о том, чтобы взять в руки кисти и отдаться творческому порыву, вызывала отторжение. Его сознание деспотично противилось его желаниям. Вскоре Николас свыкся с этим состоянием, и выдумал себе теорию о том, что вовсе не любит искусство. Как всё легко и просто! Надо только внушить себе, и ты становишься совершенно другим человеком.

– Кэсседи всё ещё не обращает на тебя внимания? Почему бы тебе просто не поговорить с ней? – разорвал тишину Николас, пытаясь скрыться от своих горьких размышлений и хоть чем-нибудь задеть этого провидца в отместку за то, что заставил снова вернуться в прошлое.

– Боюсь, что ничего не выйдет.

– Могу помочь советом: скоро концерт её любимой группы, и Кэсс хочет на него попасть, купи билеты и пригласи её, думаю это будет хорошим началом, – сменил гнев на милость Николас.

– Спасибо за совет, – оживился Оливер, снова вернув свою благодушную улыбку.

– Ты прости Кэсс за её холодность, такая уж она…

Оливер лишь усмехнулся, Ник не мог знать, что именно это и привлекало его в Кэсседи… Выражение лица Оливера снова отразило тень грусти.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Теперь я здесь, теперь мой ход, моя игра (перевод с латинского)

2

«Когда часы пробьют тринадцать…»

3

мириады – бесчисленное, неисчислимое число

4

О, тусклый свет, наш путь, ты, освети