Проныра

– А кто…

– Это тебе ни к чему – он кинул людям, что стояли позади меня – уведите и возьмите пробу с его одежды, кожи, волос.

Кто-то положил мне руку на плечо, я непроизвольно вздрогнул.

– Пошли.

Сидящий напротив поправил наушник, будто вдавливая его вглубь головы.

– Кто-нибудь из один – пусть останется здесь.

Остался тот, что поменьше, теперь меня сопровождал только один амбал. Не велика разница – для меня, во всяком случае. Кто же они? Я думал, сейчас меня поведут в какой-нибудь медкабинет, но мы вышли на улицу.

– Кто вы?

Услышать ответ я и не думал, спросил просто так, «по инерции». Но мне ответили:

– Может быть узнаешь. Позже.

Интересно, что это значит. И от чего зависит «узнаю или нет» – меня могут не оставить в живых?

– Что…

К уху мне приставили какую-то пищащую штуку, в голове зазвенело так, будто рядом стартовал грузовой корабль – я зажмурился, а когда открыл глаза, обстановка вокруг изменилась. Я снова сидел в машине с непрозрачными окнами, рядом уже никого не было и пошевелиться я не мог. Ну, здорово – теперь сидеть и ждать, пока кто-нибудь не появится, или пока не кончится действие парализатора. Пахло гарью, сильно болела голова. Интересно, где я сейчас? Дверь открылась… сама собой. За ней же никого не оказалось, только воздух неестественно искажал картину – выглядело все размыто, несфокусированно, текло перед глазами – наверное, действие парализатора. Дверь захлопнулась – опять сама собой. Ну и пусть – я закрыл глаза, представив, что хочу спать, но спать не хотелось. Черт бы всё побрал, куда я ввязался? Сидел бы тихо-мирно на Хэйхэ и нанизывал рыбку оболтусам. Несколько секунд я смотрел в одну точку, не моргая; о чём я думал в этот момент, даже не могу сказать – обо всём и ни о чём. В голове проматывались образы из прошлой жизни: Дом СР; приемная семья; жалкие попытки заработать; мама… Да, я всё ещё помнил мать – плохо, но помнил. Её прикосновения, когда она меня купала, как я лежал в кроватке… А может не воспоминания это, а только воображение? Придумал сам себе, но кажется, что вспомнил – такое ведь бывает? Или приснилось… Дверь снова открылась, я вздрогнул. Вздрогнул! Кажется, действие парализатора заканчивается. С трудом, но смог повернуть всю голову, а не только глаза, чтобы посмотреть, есть ли кто на этот раз. Нет, пусто – только воздух всё так же течёт и искажает видимость. Я отвернулся и снова закрыл глаза.

– Привет, Славка.

Голос Андрея я сразу узнал – ожидал встречи с ним, но, всё равно, сейчас она стала неожиданной. Резко развернув голову, я почувствовал такую же резкую боль в шее – паралич всё ещё давал о себе знать.

– Привет Андрей. У тебя снова ко мне дело? Я сейчас не в состоянии.

– Шути, шути, тебе ещё надо придумать, за что ты меня сдал.

– Я тебя не сдавал.

– А вот врать плохо. Передал то, что тебе сказал Ховк?

– Нет, это ведь полный бред.

– Ладно, я бы тоже не признался. А меня всё равно нашли бы, рано или поздно; ты чуть ускорил дело, но это даже хорошо – надоело уже выжидать.

– А я-то тебе сейчас зачем?

– Проверить одну идею.

– Только сначала помоги выбраться отсюда – а там видно будет, проверим.

Андрей протянул мне руку и выдернул из машины.

– На ногах стоять можешь?

Стоять на ногах, я мог – покачивался, но стоял, а вот при попытке сделать шаг – рухнул как мешок. Андрей снова подал мне руку и поднял, я почувствовал знакомый холодок. В ладонь впились десятки тонких иголочек, легкая судорога пробежала вверх по руке и оборвалась в шее. Голова разом полегчала и перестала казаться звенящей чугунной болванкой.

– Снова богомол?

– Нет, это опоссум – мы не невидимы, но обычные люди нас не замечают.

– А ещё он снимает действие парализатора.

– У всех предметов есть побочные эффекты, которые на каждого могут действовать по-разному. Этот тебе помог, радуйся – часто бывает наоборот.

– Так какое у тебя ко мне дело?

– Проверим одну мою теорию и можешь быть свободен.

– Прямо здесь?

– Нет, мы пойдем к тебе, ты ведь не против.

– Против. Но соглашусь – сказал я, сделав паузу.

– Молодец.

– Как добираться будем?

– На машине.

– Этой? Она ведь только от ДНК-ключа работает.

– У меня универсальный – сказал Андрей, усаживаясь – это только производители думают, что их защиту будут вскрывать, по меньшей мере, три года. Что встал? Забирайся.

Теперь я сел вперёд, рассматривая почти пустую панель управления. Конечно, пустой она не была, но полностью её видел только водитель – она открывалась перед ним «виртуально». Дорогая… Не высший класс, но и такие я раньше видел только со стороны, никогда не бывав внутри. Андрей подключился к бортовой сети напрямую, с помощью провода, набил на своём компьютере несколько строк и ждал; я замер, будто сейчас должно случиться что-то особенное. Машину толкнуло, земля перед нами начала оседать и обсыпаться вниз.

– Что это?

– Врыв.

– Под землёй?

– Да. Да заводись ты! – Андрей ударил по панели двумя руками.

– Не получается взломать?

– Да. Похоже, над этой машинкой поработали дополнительно.

– Может не получиться?

– Может.

Я откинулся на кресло. Перспектива идти пешком не вдохновляла, нужно было чем-то отвлечься.

– Когда меня взяли, то что-то говорили о пробе с одежды, волос… Что это за пробы?

– Что угодно – скажем, так они могли с достаточной точностью определить, где ты бывал и найти меня.

– Как?

– Территория Луны разбита на сектора, каждый из которых регулярно помечается специальным составом, по остаточной концентрации можно определить, где ты был.

– Но ведь в каждом секторе можно провести разное время, тогда и концентрация будет разной. И как составы не смешиваются на границе?

– Не знаю, в тонкости технологии я не посвящён. Всё работает – это куда важнее.

Панель управления начала светиться ровным светом, послышался слабый, еле различимый гул и вибрация. Андрей хлопнул в ладоши, потерев их друг о друга – похоже, он уже не очень надеялся на успех.

– Есть! Завелась.

– Такое впечатление, что здесь голосовая активация – как только ты сказал «всё работает» она завелась.

–Вряд ли… хотя, всё, конечно, бывает.

Мы тронулись с места, теперь я хотя бы мог видеть, какой дорогой мы едем – хоть это и немного давало мне, а, всё равно, спокойнее. До Космополиса мы добирались около часа, я даже начал немного клевать носом – в транспорте мне всегда хотелось спать.

– Кто это был? Те, кому я, как ты говоришь, тебя сдал.

– Не знаю, скорее всего – наёмники. Они могут работать на кого угодно, хоть на правительство, хоть на частное лицо, а могут и сами по себе, иногда.

– А что за подземный взрыв? Там была твоя база?

– Да.

– И не жалко?

– Немного.

– А что…

Андрей резко рванул вверх и в сторону.

– Ты что?!

– За нами хвост, не отвлекай.

Машину затрясло, я непроизвольно вжался в кресло.

– Может лучше вниз? Падать меньше. Сколько она может лететь?

– Эта сколько угодно, подбить не должны. Хотя…

Мы нырнули вниз, на мгновение я почувствовал себя невесомым, но снова вжался в сиденье – теперь уже не сам, а из-за ускорения. Андрей, ловко выровняв машину, посадил ее и сразу выскочил наружу, я, ничего не соображая, кинулся за ним. Отбежав на пару десятков метров, Андрей замер, сосредоточенно глядя на точку в небе, быстро увеличивающуюся в размерах. Слабая вспышка – рядом появилась куча горящего металлолома, ещё ода вспышка – и на месте останков машины возникла воронка. Нас начали обстреливать. Почему только сейчас? Похоже, хотят взять живьём – специально уничтожили транспорт, заметив, что мы вышли. Стало виднее, кто к нам летел – это был военный корвет. Когда я разобрался, во что же складывались непонятные очертания, то почувствовал запоздалый страх – будто видеоигра вдруг оказалась реальностью – ком подкатил к горлу и ноги предательски стали подрагивать. Корвет летел прямо на нас, Андрей смотрел на него, не отрываясь, но ничего не происходило. Слишком далеко? Или у него не хватает силы? Хотелось исчезнуть и снова оказаться на Хэйхэ, ничего не вспоминая. Я стоял как вкопанный, проклиная себя за то, что в это ввязался и за своё малодушие теперь. Корвет подошёл настолько близко, что я мог различить номер, на его борту – 266. Вряд ли это военные – корвет слишком стар… такие делали ещё задолго до моего рождения. Официально – он должен быть переплавлен, но, не всё у нас официально, много машин ушло на чёрный рынок.

– Нам конец, ты не собьёшь его с курса, он слишком тяжёлый.

Андрей всё так же сосредоточенно смотрел, не замечая ничего вокруг, корвет всё приближался, но вдруг сорвался в «штопор» и полетел в сторону, упав в ста – ста пятидесяти метрах от нас. Ветер донёс жар от взрыва, я сощурился.

– Далеко идти осталось?

– За пару часов доберёмся, думаю.

– А если использовать предмет? Ты ведь можешь двигать предметы, почему не попробовать сдвинуть самого себя?

Андрей с удивлением посмотрел на меня и перевел взгляд себе под ноги, подпрыгнул, присел, обхватив колени руками, и снова встал.

– Нет, не получается. Глупо это, как мне сдвинуть себя самого?

– А ты двигай не себя, а землю, должно получиться.

– Ладно, попробую ещё.

Андрей не скрывал скепсиса, но уставился на вниз, приняв сосредоточенный вид. Секунду ничего не происходило, он снова подпрыгнул и… Завис в воздухе, качаясь, будто стоял на расшатанном стуле. Провисев ещё несколько секунд, он упал. Поднявшись с ошарашенным видом, Андрей разбежался и ещё раз подпрыгнул, снова зависнув в воздухе на несколько секунд. Минут десять он так вот бегал, прыгал и зависал в воздухе, иногда смеясь, как ребенок. Наконец, освоившись, он смог подняться выше и действительно полететь. Сделав несколько кругов, Андрей медленно опустился рядом со мной.

– Здорово.

– Теперь нужно чтобы ты поднял нас вместе: я прицеплюсь к тебе со спины, а ты пробуй.

Ещё несколько минут мы приспосабливались к полёту вдвоём; наконец, когда и это стало удаваться, Андрей приземлился.

– Давай пока передохнём, а минут через десять полетим.

– Давай.

Андрей немного походил взад-вперед и сел на корточки.

– Как ты меня нашёл?

– Случайно… Хотел угнать машину. Не рискнул вначале уходить на военных – отошёл чуть подальше. Потом понял, что никакие это не вояки – у них уже другая техника.

– Но всё равно они нас быстро отследили.

– Да… Я поторопился.

– В смысле?

– Капсула понравилась – решил взломать – выглядит-то она как гражданская. Открываю дверь – а тут ты…

– Это глупо. Частный транспорт ведь запрещён – понятно, что она стояла не просто так.

– Мы за пределами космополиса – тут всё можно. Другое дело – попадается он редко. Но через километр-два всё равно что-нибудь подвернулось бы.

– Так вот почему дверь открывалась дважды… уйти хотел – понял, что сразу отследят.

– Нет, – Андрей усмехнулся, – просто защиту двери не сразу взломать удалось.

– Спасибо.

– Сочтёмся ещё.

– Может, сходим до места крушения? Вдруг там осталось что-нибудь интересное?

– Да что там могло остаться? Хотя, пойдём.

Пламя от взрыва почти угасло, что-то внутри лопнуло и с грохотом обрушилось – я отскочил назад, от неожиданности.

– И как ты предлагаешь здесь копаться? Он ведь догорает ещё, даже если и погаснет сейчас – остывать будет долго.

– Осмотреть место вокруг – может быть, что-нибудь выбросило взрывом.

– Только время терять.

– Не узнаю тебя, Андрюха, ты когда таким пессимистом стал?

– Я не пессимист, а реалист. Очень мало шансов найти здесь что-нибудь полезное. И вообще – лучше не светиться, скоро сюда придут другие.

– А это что?

Я поднял небольшую металлическую пластину, пружинящую под пальцами; очистив её от сажи, я увидел своё отражение – пластинка была как зеркало, только ещё переливалась на солнце.

– Хлам, на предмет не похоже, – Андрей потянулся, и взял у меня пластину, оглядел со всех сторон, помял и отдал обратно. – Это не предмет.

– Но что тогда? Странная штуковина, оставлю на память.

– Забирай и пошли отсюда.

– А нам обязательно идти ко мне? Тут это дело не решить? Лишних глаз меньше.

– Глаз здесь может быть даже больше. А в общем – невелика разница, что у тебя, что здесь.

Андрей достал из кармана фигурку богомола.

– Нужно заставить его работать.

– А что с ним?

– Предмет должен быть передан добровольно, а я его забрал без согласия.

– Тогда как он заработает?

– Я передам его тебе, а ты мне – может быть, так получится.

– А если он заработает, я стану невидимым и уйду?

– Это останется на твоей совести. Захочешь приобрести ещё одного врага – уйдёшь, нет – получишь другой предмет взамен. Думаю, это честно.

– Похоже, если бы не было подвоха.

– В чём?

– Не знаю, но уверен – он есть. Другой предмет тоже не рабочий?

– Да, но разве это подвох?

– Недоговаривание. Ладно, давай сюда богомола, я не собираюсь тебя обманывать.

Андрей протянул мне предмет. Знакомый холодок прошёлся вверх по руке: секундное помутнение – и ясность, лучше, чем прежде. Предмет действует – получается, их так легко обмануть? Внезапная судорога подкосила ноги, и я упал – нет, не так легко, обман они тоже чувствуют… Стало немного смешно – я думал о металлической фигурке как о живой. Судорога прошла так же неожиданно, как и началась. Интересно, я всё ещё невидим?

– Ты меня видишь? – Спросил я, поднимаясь.

– Сейчас нет.

– А до этого?

– То пропадал, то исчезал… или становился полупрозрачным.

Я попробовал представить, что становлюсь видимым, не выпуская фигурку из рук – легкое покалывание снова пробежалось по кончикам пальцев.

– Значит, предмет можно приручить. Ты видишь меня сейчас?

– Да. Что значит – приручить?

– Приручить, договориться, заставить работать по твоему желанию – это возможно. А что ты хотел дать мне взамен?

– Бабочку.

– Давай – я вытянул руку с фигуркой вперёд – я передам тебе, а ты мне.

Мы обменялись. Жалко было отдавать богомола, но бабочка меня интересовала больше – я даже уже представил, как приду к Лие в её облике и представлюсь её потерянной сестрой-близнецом. Кончики губ сами поползли вверх и замерли, как только я почувствовал холод от бабочки – это был холод обычного металла, не такой, как пронизывающий холод от предмета. Подделка? Или бабочка просто не работает? Андрей, видимо, заметил, как я изменился в лице.

– Что-то не так?

– Да, она не работает.

– Я могу снова её тебе передать.

– То есть, сейчас я отдаю тебе бабочку, а потом ты возвращаешь её обратно?

– Да.

– Нет, этот фокус я проделаю потом, с другим человеком.

– Не доверяешь?

– Тебе? Конечно нет.

– А если обижусь?

– Оставишь меня здесь? Тебе это не выгодно.

– Ладно, умник, полетели.

Мы поднялись в воздух и начали набирать высоту.

– Нужно ведь посмотреть, куда лететь – пояснил Андрей.

Решив подшутить, Андрей «нырнул» и завилял из стороны в сторону, будто пытаясь сбросить меня.

– Не старайся, упадём – так вместе.

– Даже не думал.

Мы выровнялись и начали набирать скорость. Вся дорога прошла в шуточках и кульбитах – те пятнадцать минут, что мы добирались до космопорта, растянулись для меня в два раза. Ещё десять минут мы молча шли – спустились, когда подлетели достаточно близко. Вот показался забор, края которому почти не видно.

– Сколько ж нам ещё идти? – я присвистнул. – Он ведь на несколько километров растягивается.

– Много.

– А если полететь и стать невидимыми? Радары нас не засекут, если лететь низко.

– Этого не потребуется – сейчас зайдём на территорию и заберем ближайший транспорт.

– Заметят ведь.

– Не заметят, у них много старых и редко используемых машин.

Всё так и оказалось – едва мы перелетели забор, как увидели невдалеке старую микро-авиетку на двух человек, когда-то на таких патрулировали территорию космопорта. Одно я не мог понять – почему она лежит заброшенной и как мы можем остаться незамеченными.

– С чего ты взял, что нас не заметят? За всем ведь должны следить ИсИны?

– Потому что они ни за чем не следят уже несколько месяцев.

– Почему?

– Потому что всё ломается.

– Но их ведь должны были сразу восстановить.

– Должны, но не восстановили. Если бы структуры работали так хорошо и чётко – я перед тобой сейчас не стоял бы, наверное.

– Вот как…

– Вот так. Стоп – Андрей резко остановился – тебя нужно перекинуть обратно, иначе ты не выйдешь из космопорта.

Мы вышли и снова перелетели через забор, на этот раз молча.

– Ну, бывай, удачи! – Андрей протянул мне руку.

– Счастливо. – Я протянул руку в ответ.

Надеюсь, ещё нескоро увидимся, – подумал я, разворачиваясь и прикидывая, как теперь добираться до дома. – А если увидимся, то в более приятной обстановке. На ходу я доставал планшет, переключая его в режим коммуникации.

– Алло, Лия? Нам нужно встретиться.

–///-

– Вот.

Я положил бабочку на стол перед Лией. Она улыбнулась, но, кажется, ни капли не удивилась, мягко сказав:

– А ты боялся, что не найдёшь.

– Я не боялся, я опасался.

– Хорошо, это неважно. Нужно будет подумать, как ты меня подменишь, тебе стоит научиться вести себя как я.

– Ага, самое главное – не перепутать туалет.

Лия на шутку почти не отреагировала, только сдержанно улыбнулась.

– Конечно.

– Что?

– Старая шутка – её уже так заездили, что она стала пошлой. Но, путать действительно не стоит.

– Предмет ещё нужно заставить работать – возьми, и попробуй принять чей-нибудь облик.

Лия потянулась к бабочке и остановила руку над ней, будто задумалась о чём-то.

– А почему его нужно заставлять?

– Он взят без согласия владельца.

Лия убрала руку, на лице её читались разочарование и тень злобы. Откинувшись на спинку кресла, она шумно выдохнула носом.

– Тогда зачем ты его принёс?

– Затем, что один такой же предмет уже заработал.

– Серьёзно? И как тебе это удалось?

– Передавали его из рук в руки.

– И всё? Так просто? Интересно, почему раньше никто не додумался до этого?

Лия не скрывала недовольства и скепсиса – в первый раз я видел её такой и в первый раз почувствовал отвращение – передо мной сидела уже не милая, добрая девушка, а злобная и капризная девчонка. Такое поведение просто бесило и, сдерживая себя, я, как можно спокойнее и тише, чем обычно, ответил:

– Не знаю – может быть никто не верил, что всё так просто и потому даже не пытался, а может это зависит от человека.

– Да?

– Да, не понимаю, почему ты так расстроилась – не будь я уверен, что всё получится, то не пришёл бы сюда.

– А ты уверен? На все сто?

– На все сто нельзя быть уверенным никогда, но твоей реакции я всё равно не понимаю. Ты чего-то боишься?

– Каждый предмет имеет побочные действия, ты это должен знать – иногда он даже может убить, если не «подойдёт» к человеку, а такая подтасовка…

– Ты что – думаешь, что у фигурки обладают собственными разумом и волей?

– Очень может быть.

– Что ж, тебе решать. Я, как видишь, живой.

– Может тогда проверишь первым?

– Бабочка в моих руках не заработала, я запустил стрекозу; предмет нужно «запутать». Но, если ты так боишься, я могу сейчас попробовать снова.

Я взял бабочку и крепко сжал в кулаке стараясь представить, вспомнить те чувства и ощущения, которые испытываешь, когда предмет начинает действовать. Непроизвольно я представил перед собой огромную бабочку, медленно размахивающую разноцветными, узорчатыми крыльями, переливающимися на солнце. Мыслями я переместился на Хэйхэ: вспомнились его рассветы и закаты – даже более красочные, чем на самом деле; вспомнилось то, чего не могло быть – как я, гуляю вместе с матерью и отцом; как я бегу по берегу – а мама кричит мне вслед, чтобы я подождал и не уходил далеко… Сотни маленьких иголочек кольнули ладонь и холодок побежал вверх по руке, охватывая всё тело. Грудь сдавил спазм – я почувствовал, что больше не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть; перед глазами снова вспыхнула бабочка – ослепительно ярко играя новыми красками – и медленно начала угасать, окутывая меня почти осязаемой темнотой. Когда я очнулся – Лия сидела в кресле, широко открыв свои, и без того большие, глаза, а на щеках играл неестественный, для неё, румянец.

– Что происходило?

– Ты менялся.

– Как?

– Сначала лицо исказилось, как от судороги, затем стало меняться, потом всё застыло, но начало менять цвет; ты почернел и стал рассыпаться, как будто прогнил изнутри – я видела твой череп, кости, мозг.

– А я превращался в кого-нибудь другого?

– Нет.

Правая рука, которой я держал бабочку, онемела – и я с трудом разжал пальцы, на ладони остался четкий след. Переложив бабочку в левую руку, я внимательно посмотрел на Лию, пытаясь отделить её образ и перенести его на себя. По телу побежали мурашки, перед глазами всё «поплыло» и через секунду приобрело ясность – похоже, бабочка заработала.

– Ну, как?

– Красавчик.

– Что? Как я выгляжу?

– Ужасно.

– А серьёзно? Кто я?

– Ты превратился в меня. Если я действительно сейчас так выгляжу, то это ужас.

– Ты выглядела ещё хуже, когда я попробовал в первый раз.

Мы подошли к зеркалу: две Лии внимательно смотрели на нас, одна поправила волосы.

– Ну, сестрёнка, что будем делать дальше?

– Идти спать.

Против я ничего не имел – обуздание предмета и первое превращение так вымотали, что я сразу развернулся и пошёл к себе в номер.

– Увидимся завтра.

– Пока.

А ведь когда-то я бы не смог так просто уйти – пронеслась в голове мысль. Даже смешно – как быстро может измениться отношение к человеку. Я медленно брёл по коридору, думая о своих видениях – было ли это простым бредом или бабочка достала из закоулков моей памяти нечто такое, что от меня скрывали всю жизнь? И то, что я помнил раньше, на самом деле – ложь? А если так, то кому это нужно? Копаться в памяти и менять воспоминания у маленького мальчика – зачем? Уже лежа в постели, я снова и снова проматывал в голове пригрезившиеся образы – уже поблёкшие и размытые, но не потерявшие смысла. Что если всё так и было?

–///-

Почти месяц я старался подмечать все нюансы в поведении Лии, а по вечерам мы дополнительно тренировались. На следующей неделе мы оба выходим в отпуск – сегодня наши последние выходные, проводимые вместе.

– Смешно, нас все уже считают «парочкой».

– Пусть думают, что хотят – какая разница?

– Начальство косо смотрит, разве не заметила?

– Оно всегда так смотрит. И отпуск даёт с неохотой – только деться никуда не может.

– А всё-таки, зачем ты хочешь попасть на Хэйхэ? Явно ведь, не только для того, «чтобы посмотреть».

– Всё тебе скажи.

Лия шмыгнула носом и ушла на кухню. Странно, я больше не злюсь на неё, скорее даже – жалею. Глупо злиться, противно. Она ведь, по сути, никто – только не оправданные ожидания. Кто ж виноват, что человек оказался не таким, как ты себе представлял. Одни говорят, первое мнение часто ошибочно, другие – что наоборот, оно самое верное. Видимо – тут все зависит от того, насколько развита интуиция. Я, похоже, отношусь к первым, у которых интуиция хромает. А может просто, как большинство, выдаю желаемое за действительное – кто полностью беспристрастен? Разве что таракан. Лия вернулась с чашкой кофе в руке.

– А почему бы не сказать? Как-никак, я здесь за тебя остаюсь – и чем лучше тебя узнаю, тем лучше сыграю роль.

– Хватит и того, что уже узнал.

– Все же мне кажется глупым лететь в своём облике.

– Кажется.

– Когда-нибудь ты проколешься со своим недоговариванием, всё хорошо в меру.

– Звучит как угроза. Или проклятие.

– Только совет.

– Обойдусь как-нибудь.

– Ещё бы. Смотри, подменять тебя я буду максимум месяц, пока отпуск.

– Я вернусь раньше, – Лия положила на стол фигурку. – Как и обещала, дракон.

Металл не холодил. Подделка? Но это ведь глупо… Я закрыл глаза и сосредоточился. Сотни хрустальных игл знакомо впились в ладонь, рука начала неметь. Холод сковал с ног до головы, сознание смазалось и будто отделилось – я увидел себя со стороны. Мама… Где… Даже мысли, внимание, казалось, застыли – не заметил, как перешёл в другое место. Лёд и снег… холод… пустыня. Иллюзия? Или… Далёкий город. Очертания смазаны, но он приближается. Он ещё жив! Да, там есть жизнь! Старый, обрушившийся мост… И ещё один. Но где… Грудь сдавило: мир померк и выплюнул меня в привычную реальность. Я выронил дракона, закашлялся, пытаясь прийти в себя. Капли крови упали на пол. Жёстко… снова предмет, который взяли без согласия… стоило ожидать.