Заговор Феникса

– Сколько их? – спросил Кельвин, помогая Пеллеу собрать и как можно быстрее распределить оставшееся оружие.

– Десять Ротэмов, выживших нет.

– А мы?

– Еще четверо погибли, один ранен.

Кельвин поднял голову и увидел раненого члена экипажа, которого перевязывал полевой медик. Его голова была закрыта бинтами, а конечности были слабыми, как желе. Его форма была разорвана на груди, обнажая глубокую рану и несколько серьезных ожогов третьей степени. Он поднял голову и посмотрел в глаза Кельвину. Это был Винсент Роуз.

Страдания Роуза были очевидны, но почему-то в своем безмерном страдании он казался отстраненным. Как будто его разум больше не существовал. Когда он посмотрел на Кельвина, его глаза на мгновение заострились, как бы желая что-то сказать, но они быстро опустели. А затем его тело обмякло, словно лишилось костей.

Медик подтвердил, что он мертв. А Кельвин уставился на него. Это казалось таким сюрреалистичным. Монте, Роуз, возможно, майор, и слишком много других. Как будто снова оказался на Троице. Только вместо того, чтобы видеть, как убивают знакомых, это были люди, которых он знал гораздо лучше. Достаточно хорошо, чтобы понять, что смерть Роуза оставила вдовой милую молодую жену и самую счастливую девочку, которую Кельвин когда-либо встречал. Такая молодая женщина не должна была так рано омрачить свою жизнь трагедией. Он почувствовал, что начинает дрожать, но снова сила воли взяла верх, и он заставил себя успокоиться. Он оплачет Роуза, Монте и остальных как следует, пообещал он себе, но не сейчас. Сейчас он должен был стать лидером.

– Вперед!

Остаток пути они преодолели без проблем. Поблизости находилось несколько техников и экипажа Ротэма, но они разбежались, когда шаги людей послышались ближе. Пеллеу запретил стрелять в безоружных. Не потому, что он был миролюбивым человеком, ведь он им не был, а скорее потому, что это была пустая трата патронов. Оружие Ротэмов было особенно истощено, многие энергетические ячейки почти исчерпаны. А у человеческого оружия были на исходе последние магазины. Пеллеу и Саммерс не смогли пронести с собой в грузовой контейнер слишком много обойм.

А потом они оказались там. Стояли перед большой серой боковой раздвижной дверью. Она была заперта, но Шень и еще один инженер смогли вскрыть панель управления и открыть ее грубой силой, пока остальные бдительно следили за солдатами Ротэма.

– Хорошо, мы внутри, – сказал Шень, когда дверь начала раздвигаться.

– Как ты думаешь, они установили защиту в инженерном отсеке, а не здесь? – спросила Сара.

– Очень на это надеюсь, – ответил Пеллеу. – Потому что если они установили защиту здесь, мы все мертвы. Но сейчас нет времени беспокоиться об этом.

Он расправил плечи, держа оружие наготове, и приказал своим солдатам встать в штурмовой строй. И, как ударные десантники, они ворвались на вспомогательный мостик, за ними последовала толпа вооруженных членов экипажа, включая Кельвина.

Первые десять секунд царил хаос. Огонь из оружия велся со всех сторон. Кельвин и остальные переместились в любое укрытие, которое только можно было найти, он присел за лестницей. Те, у кого не было укрытия, улеглись и постарались стать как можно менее заметными, стреляя во всех и вся, кто был враждебен, пытаясь определить, где находятся все враги.

Этот борт был большим, гораздо больше, чем борт Ночного ястреба, у которого не было даже вспомогательного борта. А по краям круглой комнаты располагалась платформа с несколькими контроллерами. У противника была высокая позиция.

За всем этим находилось большое окно, которое занимало дальнюю стену, примыкающую к краю платформы. Кельвин внимательно осмотрел его, на несколько секунд высовывая голову из укрытия, пытаясь найти удачный момент для выстрела. Когда показалась голова врага, он прицелился и нажал на спусковой крючок. Прямое попадание. Лицо Ротэма скрылось обратно за укрытием. Он был мертвый. Кельвин не чувствовал угрызений совести.

Сначала люди понесли большие потери, но через короткое время спецназовцы ворвались в комнату и захватили ее благодаря превосходному опыту. Вскоре они уничтожили всех сопротивляющихся и прочесали комнату в поисках скрытых врагов.

Пеллеу разрешил применить смертоносную силу против безоружного Ротэма, который выжил в перестрелке. Пеллеу сказал, что они не в состоянии брать пленных и не могут рисковать, посылая их наружу, чтобы сообщить о падении вспомогательного борта. А теперь, когда у людей появилось больше оружия, это была не такая уж пустая трата патронов. Не все были согласны с такой жестокостью, даже в состоянии войны, но никто не возражал.

Кельвин наблюдал за их быстрой смертью в стиле казни, их широко раскрытые глаза казались слишком ошеломленными. Он посмотрел на Алекса, их соплеменника Ротэма, ожидая, что тот возразит против такого обращения, но тот не возразил. Он молчал, как всегда, так же молчал, как и Кельвин, но кривое лицо Алекса казалось почти довольным этим мрачным занятием, за которым Кельвину было неприятно наблюдать. Очевидно, Алекс не ценил жизни своих людей.

Затем Пеллеу приказал своим людям забаррикадировать комнату и организовать оборону: опрокинуть столы, превратить стулья в препятствия, использовать все и вся. Кельвин помог двум другим членам команды оттащить мертвых в угол и устроить раненых поудобнее у дальней стены.

В общей сложности они потеряли еще троих, и столько же было ранено. Среди раненых был Шень, который не мог сдержать тихого воя, его плечо было черным, в месте, где его форма была прожжена. Один из санитаров ухаживал за ним, осматривая рану, в то время как здоровая рука Шеня пыталась содрать обгоревшую часть куртки. Медик одной рукой останавливал его, а другой накладывал на пораженное место стерильную салфетку. Как и в коридорах, аптечки на борту были расхищены сразу же.

Медик заметил стоящего над ними Кельвина и, подняв голову, сказал:

– Он будет жить.

Затем перешел к следующему раненому.

Кельвин изучал Шеня.

– Ты в порядке?

– Да, я в порядке, – соврал Шень сквозь стиснутые зубы, глаза слезились.

– Держись, – сказал Кельвин. – Мы выберемся отсюда. Просто держись. И помни, на Андромеде есть собственное ожоговое отделение.

Шень кивнул, пытаясь изобразить улыбку.

– И, Шень, – сказал Кельвин, не желая беспокоить страдающего человека. – Поскольку мы находимся на вспомогательном борту, можем ли мы отсюда что-нибудь сделать, чтобы саботировать корабль? Сделать его менее способным бороться с Андромедой. Опустить его щиты? Разрядить его энергию? Вывести из строя его огневые системы? Что-нибудь, что может облегчить захват корабля?

– Не знаю, может быть.

Он попытался встать, но Кельвин остановил его.

– Нет, нет, оставайся на месте. Просто скажи мне и инженерам, что делать.

Кто-то из инженеров услышал его, и Кельвин махнул им рукой.

– Хорошо, – сказал Шень. – Идите к главным панелям. Они находятся на платформе наверху.

Он начал обучать их нескольким тактикам, чтобы скомпрометировать системы корабля. Они столкнулись с некоторыми трудностями, так как на пульте управления было мало инструкций, а все существующие инструкции были на языке Ротэмов. Алекс помог им, и Кельвин снова удивился его готовности работать против собственного народа.

Они меняли уровни мощности и следовали нескольким другим идеям Шеня, хотя он, казалось, не мог по-настоящему сосредоточиться. Но, в конце концов, у них мало что получилось. Главный борт заблокировал их доступ к компьютерным системам. И, если не сказать больше, они лишь подтвердили свое местонахождение.

– Попробовать стоило, – сказал Кельвин, не уверенный в том, что это было именно так.

Пока он и остальные были заняты, Пеллеу закончил расставлять всех по наиболее тактически идеальным местам и организовывать все возможные средства защиты.

Забрав оружие у убитых, они смогли вооружить всех, кто не был ранен. Им также удалось закоротить дверь, так что система управления снаружи не смогла бы открыть ее силой, как это сделали они. Недостатком было то, что они также не могли открыть дверь изнутри.

– Пятому флоту лучше подойти побыстрее, – сказал Пеллеу. – Потому что несколько сотен телдари долго здесь не продержатся.

Вскоре они услышали стук в дверь. Затем последовало приглушенное сверление.

– Почему это кажется таким чертовски знакомым? – спросил Майлз, стоя рядом с Кельвином.

В том месте, где враг вырезал дверь лазерным сверлом, виднелась горячая белая искра. Мышцы Кельвина напряглись, и он выпрямился с пистолетом.

– Эй, смотрите все, – крикнула Сара сзади. Она, как и Кельвин, Майлз и несколько других членов экипажа, находилась на приподнятой платформе. Солдаты спецназа не смотрели, чтобы понять, чем она так взволнована. Они дисциплинированно следили за дверью, которая грозила лопнуть в любой момент. Но все остальные повернулись.

Кельвин смотрел и ничего не видел. Сара стояла перед огромным широким окном, которое было черным и пустым.

– Что?

– Смотри!

Она указала пальцем, звуча раздраженно.

Кельвин подошел ближе.

– Видишь их? – спросила Сара.

И тут, в кромешной тьме, Кельвин разглядел призрачные серые корабли. С выключенными огнями идентификаторов они почти полностью сливались с черным космосом.

– Это Андромеда! – объявила Сара, и борт наполнился радостными возгласами.

Кельвин тоже заметил большой белый корабль в центре, так как свет от корабля Ротэма отражался от него.

– Используйте проектор дисплея, – сказал Шень с земли, все еще сгорбившись.

– Да, включи его, – сказал Кельвин ближайшему инженеру, поскольку не знал, как это сделать. Женщина подчинилась, и через некоторое время появилась огромная трехмерная проекция системы, заполнившая центр вспомогательного борта, где все могли видеть. Инженер сфокусировал ее на Андромеде и всех окружающих кораблях.

Корабли быстро двинулись в атаку: два эсминца впереди, затем Андромеда, еще два эсминца по бокам от нее и три линкора сзади. Они приблизились к эскадре пришельцев. С этой точки зрения эскадра Ротэма не была видна полностью, но, похоже, это были четыре тяжелых боевых корабля и два поменьше, а также рой истребителей, едва превышающих пятнышки.

– Нет шансов. У Ротэмов нет шансов! – гремел голос Майлза. – Пришельцы поджарились. Вперед, Империя. Да, черт возьми! Пятый флот!

Эскадра пришельцев перешла в оборонительную позицию, готовая вступить в бой с приближающимися имперскими кораблями. Кельвин беспокоился, что пришельцы бросятся в бегство, увлекая за собой его и его команду неизвестно куда, но, похоже, Ротэм этого делать не собирался. Это, помимо того, что Кельвин был благодарен, вызвало у него любопытство.

– Ничего себе, какие глупые ребята, – сказал Майлз, умудрившись рассмеяться. – У них нет ни единого шанса.

Кельвин нахмурился. Он подумал, что уверенность инопланетян в том, что они могут взять Пятый флот в лоб, была немного смелой даже для них. Неужели у них есть оружие, которого никто не ожидал? Такое, которое может сравниться с Имперским флотом? Маловероятно. Но, с другой стороны, они сумели разглядеть скрытные возможности Ночного ястреба. Возможно, это сражение не было таким уж решающим, как утверждал Майлз.

Пока флоты сближались друг с другом, стояла тишина, а затем, прежде чем они оказались в пределах досягаемости, чтобы атаковать друг друга с помощью какой-либо серьезной огневой мощи, темнота засветилась.

– Что за черт? – спросил Майлз.

Кельвин и остальные наблюдали, как арьергард Пятого флота открыл огонь по головным кораблям.

Это было абсурдно, Кельвин не мог в это поверить. Но на дисплее было ясно видно, что человеческие корабли атакуют другие человеческие корабли, ввергая весь строй в беспорядок.

– О, Боже… – голос Сары прервался.

Через несколько секунд два человеческих разрушителя исчезли. Кельвин мог видеть, как за окном разлетаются обломки.

Человеческие корабли теперь были в панике, оставшиеся эсминцы полностью покинули строй, очевидно, не зная, кто из них враг, а кто нет. Теперь линкоры-изгои открыли огонь по Андромеде, которая развернулась и атаковала их в лоб, уничтожив один линкор и покалечив другой в мгновение ока. Способная использовать все батареи на таком расстоянии, ее беспрецедентная огневая мощь пробила броню боевых кораблей и обошла их передовые щиты.

Теперь инопланетные корабли вышли на дистанцию атаки и открыли огонь по ведущим человеческим кораблям. Эсминцы перегруппировались, чтобы сдержать их, приняв на себя серьезные удары и прикрывая Андромеду, сражавшуюся с оставшимися двумя предательскими линкорами.

Все, кто мог видеть со своих оборонительных позиций, затаив дыхание наблюдали, как Пятый флот был сожжен. Инопланетные корабли не понесли потерь, уничтожая человеческие разрушители, в то время как Андромеда покрылась шрамами и побоями, а затем часть ее корпуса отломилась как раз в тот момент, когда она закончила уничтожать последний человеческий линкор. Она осталась единственным человеческим кораблем в системе против нескольких инопланетных кораблей, находящихся в основном в идеальном состоянии.

Андромеда изменила направление и, подвергаясь обстрелу со стороны пришельцев, быстро ушла в межпространство. Поларианский корабль бросился за ней, также исчезнув в альтерпространстве. Экипаж Ночного ястреба снова остался один. В ловушке на корабле Ротэма, в центре эскадры Ротэма. Надежды погасли, как свечи во время шторма.

– Почему…?

– Я не верю…

– Неужели наши корабли обстреляли наши эсминцы?

Пожалуй, никто не был так потрясен и убит горем, как Саммерс.

Она тоскливо смотрела в окно и в конце концов опустила голову.

И впервые Кельвин не увидел в ней огня. Она была раздавлена. Как человек, только что увидевший, что все, во что она когда-либо верила, исчезло, как полуденная тень. Ее лицо было бледным, как у трупа. Она ссутулилась и едва могла стоять. Его охватила жалость при виде ее.

А потом наступила неизбежность. Все смотрели на него в поисках ответов, но у него их не было.

– Что нам теперь делать? – спросил кто-то.

Он едва почувствовал, что это была Сара. И ничего не ответил.

– Каковы наши дальнейшие действия? – спросил кто-то другой.

Стук и сверление двери были громче, чем когда-либо. И когда Кельвин посмотрел на дверь, он увидел, что она вот-вот развалится. Открылся проход в небытие.

– Кельвин?

– Они почти прошли!

– Как нам выбраться отсюда, Кэл? – спросил Майлз прямо слева от него.

– Мы… не можем, – прошептал Кельвин. Затем, немного окрепнув, он добавил:

– Это наш последний бой.

Он поднял свое оружие, и остальные сделали то же самое.

– Я никогда не думал, что умру на корабле пришельцев, – сказал Майлз. – Вот почему я не пошел в проклятую морскую пехоту.

Пеллеу отдал последние распоряжения своим людям, убедившись, что они готовы и оптимально расположены. Затем, как раз в тот момент, когда они услышали, как прорывается бур Ротэма, он взглянул на Кельвина и кивнул. Как бы говоря:

– Это была честь для меня, сэр.

Кельвин в ответ кивнул. И прицелился.

Глава 30

Как только дверь отлетела в сторону, в комнату ворвался шквал вражеского огня. За вспышками и дымом невозможно было понять, сколько противников.

Волна из пяти шок-десантников Ротэма ворвалась внутрь и была мгновенно уничтожена. Прикрывающий огонь с их стороны был бесполезен против превосходящих по численности войск Пеллеу. Вторая ударная волна также потерпела неудачу. Они погибли, пытаясь разгрести беспорядок из стульев и препятствий, расставленных Пеллеу, и их тела присоединились к обломкам. Удерживать этот заслон люди могли какое-то время. Но и Кельвин, и Пеллеу знали, что их оружие скоро будет исчерпано. А когда они попытаются подобрать еще что-нибудь из новых мертвецов Ротэма, их самих зарубят.

И поскольку у них были свободные люди, волна за волной солдаты Ротэма врывались в комнату, но тут же умирали. Им удалось сделать несколько удачных выстрелов и задеть людей то тут, то там. Было неясно, кто мертв, а кто просто ранен. В пылу сражения Кельвин сосредоточился на заслоне.

Он выстрелил в двух Ротэмов, убив одного и ранив другого. Его затвор открылся, и он понял, что патроны кончились. Кельвин перекатился в укрытие и стал ждать. Набравшись храбрости, он выскользнул из укрытия и попытался достать новое оружие. Зная, что смерть настигнет его быстро, независимо от того, сделает он эту попытку или нет.

Именно из этого положения, лицом к окну, он увидел, что планета движется, и понял, что корабль перестраивается. Неужели эскадрилья пришельцев покидает систему?

А потом шум боя утих. Он осмелился поднять голову и увидел, что дымный проем начинает рассеиваться. Под ним солдаты спецназа и несколько членов экипажа были напряжены и готовы к следующей волне. Но ее не последовало. Неужели Ротэм решил, что они теряют слишком много людей, применяя тактику прямого нападения?

– Чего ждут эти ящеры? – спросил Майлз.

– Как ты думаешь, они будут травить нас газом через вентиляцию? – спросила Сара.

– Может, мы нужны им живыми? – предположил солдат.

Свет померк, и Кельвин решил, что питание отключили. Дисплей мерцал и гас, и еще несколько систем, казалось, вышли из строя.

– Они собираются нас переждать, – сказал Кельвин.

Глубокий гул наполнил корабль. И еще несколько консолей отключились. Кельвин оглянулся на иллюминатор и увидел огни перестрелки звездолетов. Они становились все ярче и ближе. Пронзая темноту на короткие мгновения, снова и снова, как призрачные вспышки.

И вот вдали, все ближе и ближе, показалось мрачное стальное лицо Харбингера. Его орудия пылали, кромсая ближайший корабль Ротэма, словно тот был сделан из бумаги – единственный корабль, стоявший между ним и тем, кто держал их в плену.

Кельвин потерял его из виду, когда корабль, на котором они находились, повернул, пытаясь маневрировать в сторону от Харбингера. Но Кельвин почувствовал, что надежда возвращается, и крикнул.

– Харбингер… Я видел Харбингер!

– Что?

– Он атакует корабли Ротема!

Инженер подбежал к ближайшей рабочей панели – не так уж много систем оставалось в сети. Но ему удалось подтвердить это.

– Харбингер здесь. Вместе с тремя другими человеческими кораблями – включая Солнце Свободы.

Все снова зааплодировали.

– Да! Да! Я знал это! Я знал это! – сказал Майлз. – Жрите смерть, ублюдки! – крикнул он в иллюминатор, наблюдая, как уничтожается еще один корабль Ротэма.

– Я не верю в это, – прошептала Саммерс.

– Может быть, его неправильно поняли, – сказал ей Кельвин.

Она не подняла глаз.

– Ему есть за что отвечать.

– Да, – согласился Кельвин. – Но не сейчас.

– О, посмотрите на это! – сказала Сара.

Они видели, как маленькие ракеты и более крупные снаряды пробивают щит их корабля и врезаются в корпус. Выводят из строя двигатель, прежде чем корабль успевает выскочить из системы.

– Пульсарные торпеды, – сказал Майлз. – Они хотят вывести нас из строя.

Харбингер атаковал их в лоб, и, когда они обменялись огнем, стало ясно, что корабль Ротэма не имеет равных. Град снарядов обрушился на них, как сокрушительная приливная волна. Многие из них были перехвачены ракетами, энергетическими лучами и обычными выстрелами. Но большинство – нет. И на каждую торпеду, не попавшую в цель, казалось, выпускалось еще две. Пробивая защитный экран, они попадали в критические зоны корабля Ротэмов.

В мгновение ока судно замерло в космосе. В этот момент Харбингер изменил угол и исчез за окном.

– Как там дела, Пеллеу? – крикнул Кельвин с платформы.

– Пока все чисто, – ответил он. – Других волн пока не видно.

– Почему они не атакуют нас? – спросил Майлз.

– Я думаю, – предположил Пеллеу, – солдат перебросили в другое место, чтобы подготовить к вторжению.

Шень вскочил на ноги и зашатался по пандусу к поднятой платформе. Полевой медик попытался остановить его, но Шень только смотрел на него, пока тот не отошел в сторону.

Не возражая, Шень подошел к ближайшей функционирующей консоли и, поработав с ней несколько секунд, сказал:

– Это правда. Харбингер пристыковался к этому кораблю, вырезал и запечатал несколько отверстий. Они начали операцию по высадке.

– Должно быть, они засекли наш маяк, – сказала Саммерс.

– Это не все хорошие новости, – сказал Шень.

– Что?

– Только что было включено автоуничтожение.

– Сколько у нас есть времени?

– Несколько минут, – сказал Шень. – Нужно время, чтобы нагреть центральное ядро до такой степени, чтобы оно могло взорваться. У них не осталось достаточно оружия, чтобы просто взорвать его и уничтожить корабль.

– Несколько минут – все равно мало времени, – сказал Кельвин. Он посмотрел на Пеллеу, который кивнул. Они не могли оставаться здесь.

– Самоуничтожение… будь проклят тот мазохистский болван, который придумал эту тупую функцию, – сказал Майлз, после чего последовала череда все более сильных ругательств.

– Шень, ты можешь узнать, где находится ближайшая точка высадки, которую прорвали солдаты Харбингера?

– Да, – он начал печатать. – Двумя палубами выше нас, примерно в середине правого борта.

Пока Пеллеу и его люди расчищали внешнюю сторону, Кельвин и Саммерс спорили.

– Пойдем поможем людям Харбингера, – сказал Кельвин.

– Нет, – сказала Саммерс. Ночной ястреб ближе.

– Они почти одинаково близки, – сказала Шень. – Но она права. Может быть, мы сможем спасти корабль…

– Может быть… – сказал Кельвин. Он хотел спасти свой корабль, больше всего на свете, но его беспокоило, что пусковой отсек будет запечатан, и что Ночной ястреб не сможет вырваться достаточно быстро, чтобы улететь. Не говоря уже о том, что если система тракторного луча каким-то образом все еще работает, то они вообще не смогут спастись.

– Мы должны решить сейчас! – сказал Шень.

Он был прав. Кельвин знал, что он прав.

– Хорошо, пойдем на Ночной ястреб, – сказал он, ненавидя, что ситуация не прояснилась. – Черт возьми, ему лучше полететь.

Он представил, как Ротэм перебирает данные на жестких дисках и вырывает системы, чтобы найти все секреты Ночного ястреба. Он надеялся, что у них не было достаточно времени, чтобы нанести долговременный ущерб.

Они ушли, унося своих раненых. Оставляя своих мертвых. Двигаясь так быстро, как только могли.

И хотя они не могли этого почувствовать, они слышали, как трясется корабль. Гулкие звуки эхом разносились по коридорам, сопровождаемые скрипом деформирующегося, скручивающегося металла. Некоторые переборки раскалились добела, глубоко пропитавшись огненно-красным цветом. И вокруг них температура, казалось, повысилась на несколько градусов.

– Что они делают со своим собственным кораблем? – спросила Сара.

Они не успели далеко уйти, когда отряд хорошо вооруженных солдат Ротэма заметил их и открыл огонь. У них не было выбора, кроме как отступить и стрелять, стараясь продолжать двигаться на руках и коленях в другом направлении.

Пеллеу приказал всем не высовываться, пока он разговаривает с Алексом, который все еще казался сговорчивым, об отдельном пути, а Кельвин задумался, не лучше ли просто взять врага штурмом и продолжать двигаться вперед. Время было серьезной проблемой. Потери будут тяжелыми и прискорбными, но лучше пусть выживут единицы, чем не выживет никто.

Реактивная граната взлетела в воздух и взорвалась в переборке неподалеку, разбрасывая повсюду шрапнель. Тонкий осколок задел руку Кельвина, слегка порезав ее. А в ушах у него зазвенело от грохота. Все впали в панику и начали вставать. Первый, кто это сделал, был сбит энергетическим огнем.

– Прикрывающий огонь! – крикнул Пеллеу, махнув рукой, чтобы все бежали по боковому коридору. Он и его солдаты поднялись на колени и обрушили шквал громоподобного огня на врага, пытаясь заставить его занять более ограниченную позицию.

Кельвин вскочил на ноги и услышал слабые слова: «Помогите, помогите». Они были едва связными и почти полностью потерялись в шуме оружейного огня. Повернувшись, он увидел солдата, одного из полевых санитаров, распростертого на земле и корчившегося в агонии, пытаясь подняться на ноги. В его плечо, живот и ногу вонзилось несколько крупных осколков.

Пока остальные разбегались во все стороны, Кельвин с удвоенной силой бросился к раненому солдату. Как можно мягче, но поспешно, Кельвин помог ему встать на ноги и обнял за плечо. И вместе, как неловкое трехногое животное, они двинулись вперед. Пытаясь спастись от яростной перестрелки, которая быстро прекращалась по мере того, как Пеллеу и его люди отступали.