Зеркальное отражение

Кажется, мне нужен второй подъезд. Совершенно удачно оттуда выходит мужчина, и я прошу придержать его дверь.

Захожу в подъезд, зелёные почтовые ящики уставились на меня со всех сторон, предлагая газетку или рекламный буклетик. Поднимаюсь на второй этаж. Вот у меня перед глазами нужная дверь, которая ведёт в его квартиру.

Ощущаю безумное волнение, чувствую, как у меня снова потеют ладони. Уверенным жестом нажимаю на звонок. Слышу шаги за дверью.

Он открывает мне с несчастным видом, затем немного грустно улыбается, когда мы встречаемся взглядом.

– Привет, мой самый прекрасный лечащий врач. С таким курсом терапии можно и немного приболеть.

Я немного смущаюсь.

Вдруг у меня в голове мелькает мысль, что небезопасно вот так входить в квартиру к малознакомому человеку, но, как только я вхожу, то все мои страхи моментально рассеиваются. Я оказалась в очень уютной и светлой квартире.

Подхожу к тумбочке в прихожей и выкладываю на неё все купленные лекарства.

Разворачиваюсь, чтобы повесить сумочку на вешалку и столбенею, когда вижу себя в зеркале, в том самом, которое как две капли воды совпадает с моим, установленным на чердаке. Стою и смотрю на свое отражение, словно громом поражённая.

Второе зеркало.

Витя подходит ко мне, чтобы помочь снять пиджак и становится рядом со мной, а у меня бегут мурашки по коже от странного дежавю – словно я оказалось у себя дома и провожу свой обычный вечер. Его отражение смотрит на меня прямо из-за стеклянной поверхности, и подмигивает мне своим самым очаровательным взглядом. Только на этот раз меня не сковывает ледяное отчаяние, ведь я могу к нему прикоснуться, например, чтобы проверить температуру, что я собственно и делаю.

–Ууу, больной, вам рекомендован постельный режим. Прошу вас вернуться в комнату и прилечь, а я сейчас приготовлю средство от жара и простуды.

Стою на идеально чистой кухне – жду, когда вскипятится вода в чайнике.

Из головы не выходит это проклятое зеркало.

Кричу ему в комнату:

– Это зеркало в твоей прихожей, откуда оно у тебя?

Он заходит на кухню и садится на стул, немного хмурится, вспоминая:

– Оно сохранилось ещё со времен страшной трагедии, когда дом моих родных сгорел. Тем не менее осталось много уцелевшей мебели, в том числе и это зеркало – оно совсем не пострадало от огня и выглядит превосходно. Я даже слышал историю, что мой дед лично вырезал и обрабатывал его раму, в то время, когда ещё меня даже не было на этом свете, так что это вроде семейной реликвии.

– А как давно это зеркало висит в твоей прихожей?

Я начинаю сильно волноваться, задавая этот вопрос.

– Очень давно, мне было 4 года, как мы переехали в эту квартиру. Какое то время мы всей семьёй проживали в другом городе из-за папиной работы, но его фирма открыла здесь филиал, и он попросил перевести его сюда, так как это его родной город.

Он поехал в гараж, где было полно старой уцелевшей мебели, которая осталась от его родителей, и среди неё он как раз обнаружил это зеркало, после чего повесил у нас в прихожей.

После недолгой паузы я задаю ещё один, очень волнующий меня, вопрос:

– Витя, как так может быть, что ты точная копия своего дяди?

Я начинаю рассуждать:

– Конечно бывает, что родственники похожи на своих предков. Я вот, например, очень похожа на бабушку, но тем не менее мы не двойники! А вы словно близнецы, ведь так не бывает!

Все это время он смотрит на меня с поднятыми бровями от удивления.

– Вика, мы с моим дядей не двойники.

Шок.

Пфф, намерена тут же доказать обратное, ведь у меня есть улика! Я иду в прихожую, беру сумочку, достаю свой кошелек и вытаскиваю фотографию, с полной уверенностью своей правоты, после чего вручаю ему. Он смеряет взглядом фотографию, потом поднимает глаза на меня:

– Откуда у тебя моя фотография?

– Чего? В смысле твоя?– я уставилась на него в полном недоумении.

– В прямом, Вика, это фотография м-о-я.

Он срывается с места, открывает тумбочку в прихожей и начинает что-то судорожно искать.

Затем достает какую-то корочку и вручает мне. На мол, смотри.

На синей обложке написано: "Студенческий билет". Открываю и вижу точно такое же фото. Волна шока! Чувствую, как мне перекрыли кислород!

Потом он идёт к шкафу, открывает и достает из него старый альбом. Листает, находит то, что ему нужно и протягивает мне.

Я беру в руки альбом и размещаю на коленках. Со старой фотографии на меня смотрят и широко улыбаются два человека, один высокий лет 20 и другой пониже лет 12. Витя садится рядом и показывает: Этот, что пониже – мой отец, а рядом это Виктор- мой дядя.

У меня отвисает челюсть, где-то я уже видела это лицо. Точно! Среди бабушкиных фотографий, там они вместе сидят, обнимаясь в саду за домом.

Меня бросает в жар и бьёт нервная дрожь.

Мой мозг отказывается воспринимать эту безумную информацию.

– Открой, пожалуйста, окно, мне плохо, мне нужен воздух.

Видимо на моем бледном лице отчетливо читается ужас, так как бедный парень пугается и через секунду уже у окна, чтобы открыть. Кажется, что теперь из нас двоих доктор нужен мне, а не ему.

Витя идёт на кухню, чтобы принести мне воды.

Садится рядом и смотрит, как я делаю крупные глотки. Допиваю все до капли и спрашиваю, как бы саму себя?

– Эту фотографию я нашла в бабушкиных вещах, откуда она у неё?

Я ничего не понимаю!

Но Виктор сам готов дать ответ:

– Твоя бабушка общалась с моей семьёй. Когда я поступил в университет, мой отец пригласил к нам самых близких друзей, чтобы отпраздновать это событие.

Вера Васильевна всегда интересовалась нашими делами и оказалась в числе приглашенных. Перед уходом домой, она увидела мое фото на тумбочке и была им очень сильно впечатлена. Фотографий было несколько экземпляров, и я без тени колебаний, подарил один из них.

Но почему ты хранишь её в своем кошельке, думая, что это мой дядя?

Его взгляд более чем настойчивый и прожигает меня насквозь.

Как я могу объяснить ему все это, если уже сама ничего не понимаю?

– После того, как я её случайно нашла, то решила показать тебе, – вру я ему, так как совершенно не готова выложить всю правду наружу. Она слишком бредовая для этой реальности.

– Я вижу, что ты мне что-то не договариваешь!

Вика, пожалуйста, скажи мне правду, это очень важно!

– Я не могу тебе рассказать, – уже более равнодушно заявляю я.

– Ты видела его в зеркале?

Земля уходит у меня из-под ног. Он знает, он все знает! Так. Стоп… или не все? Я должна выяснить все подробности!

– Ты тоже его видел?

– Да, видел, он был моим лучшим другом с самого моего детства. Я всегда думал, что говорю со своим собственным отражением, а оно мне отвечает.

Я не могу поверить, что?! Произношу в слух:

– Что ты только что сказал?!

Мы смотрим друг на друга словно парочка безумных.

– Подожди, то есть ты думала, что я это он, когда увидела в первый раз? Поэтому на твоём лице был такой шок, и ты назвала меня по имени?

Мы оба теряем самообладание и сидим в полной тишине ещё несколько минут. Каждый думает свою думу, воображая весь парадокс произошедшего.

– Ты его любишь? – Вдруг спрашивает он с диким отчаянием.

На его лице читается боль разочарования.

– Я так думала. Теперь я уже не знаю.

Вся эта история настолько не вписывается ни в какие рамки нормального мышления, что я не могу понять, кому и во что мне верить.

Витя кладет мне свою руку на плечо и настойчиво вглядывается в мои глаза.

– Хорошо. Давай успокоимся и будем рассуждать логически. Ты мне расскажешь свою историю, а я готов поведать тебе свою. Только давай пообещаем, друг другу, что будем говорить правду и только правду.

При этом у него крайне серьезный вид, как у ответчика в зале суда.

– Договорились!

Я протягиваю ему свою ладонь, он её дружески пожимает.

Рассказ Виктора.

Первый раз я увидел его, совсем рано, в детстве, когда мне было 4 года. Мама говорила мне, что я всегда показывал на зеркало и пытался говорить сам с собой. Мне казалось, что я какой-то ненормальный, не такой, как все, из-за этого я рос довольно застенчивым и замкнутым. У меня всегда были проблемы, чтобы завести друзей. Тем более я в этом не нуждался – у меня уже был лучший друг и наставник. Мое отражение в зеркале двигалось независимо от меня и обладало собственным мышлением. Он отзывался на мое же имя – Виктор. Это было очень удобно.

Я говорил словно сам с собой.

Я рассказывал ему все свои проблемы, победы и поражения. Вместе мы шутили, смеялись, мечтали.

Когда я спросил, кто он такой и почему его вижу только я один. Он ответил, что он мой близкий родственник и по злому року судьбы заключен в этом зеркале. Его мир такой же, как и мой по ту сторону, только он там совсем один и очень давно.

Мама не раз ловила меня на том, как я говорю с кем-то у себя в комнате, а когда внезапно заходила, то убеждалась, что я один. Её это очень сильно беспокоило, порой она даже приходила в бешенство, но позже с этим смирилась, и я ей безгранично благодарен, что она не затаскала меня по врачам и психологам. Мой отец постоянно пропадал на работе в длительных командировках, так что у него не было на меня времени, мои проблемы его не волновали.

Виктор был вместе со мной каждый день и был свидетелем всей моей жизни. Он был мне самым близким человеком, даже ближе, чем мои собственные родители, которые никогда меня не понимали.

Примерно полгода назад он стал приходить гораздо реже, не объясняя причин. На все мои вопросы увиливал и ловко уходил от ответа. Это было очень странно и совершенно необъяснимо. Месяц назад, может чуть больше, он сказал, что выяснил одну очень важную вещь, и я должен кое-что сделать для него. Я не мог отказать в его последней просьбе. Он попросил меня каждые выходные приходить на его могилу, пока я не встречу там, ну, в общем-то, тебя. С того самого момента он пропал и больше не выходил со мной на связь…..

..50 лет назад.

Виктор.

Я лежу на своей жёсткой кровати. Мне еле-еле удалось уснуть этой ночью. Мое предвкушение от предстоящей поездки настолько велико, что я даже во сне вижу, как выхожу из поезда на Казанском вокзале в своем самом лучшем виде. Открываю глаза и вижу, что вокруг кромешная темнота, пытаюсь нащупать будильник на тумбочке, чтобы посмотреть который час, надеюсь, что не проспал. Протягиваю руку и ощупываю дощатый пол, странно, у меня дома линолеум, и почему я лежу на полу?

Открываю глаза. Вскакиваю в ужасе, словно кипятком ошпаренный. Я на чердаке у Веры!

Что произошло? Я был дома. Я точно помню, как собирал вещи, как сложил свои документы в чемодан, как прощался с братом, как заводил будильник на полшестого утра, чтобы не проспать. Я точно не ничего пил, чтобы в полубреду уйти из дома и прийти к ней.

Я выбегаю на лестницу, осматриваю дом, он пустой, никого нет. Выбегаю на улицу, нет даже машин и прохожих. Бегу к своему дому, я в полнейшем шоке от увиденного – его нет на месте. Пусто! Абсолютно ничего, ровное пространство, покрытое зелёной травой.

Не может быть! Такого просто не может быть! Я сплю, это все сон. Смотрю во что я одет – на мне та самая одежда, что я приготовил для поездки.

Я сейчас проснусь, и все встанет на свои места.

Судорожно пытаюсь вспомнить, что обычно делают, чтобы проснуться. Пытаюсь ущипнуть себя – ощущения очень болезненные, и слишком уж подозрительно всё реально вокруг.

Ближе к вечеру я уже точно понимаю, что я не во сне и в полном отчаянии. Не знаю куда мне идти и что делать. Брожу по пустым улицам своего города. Захожу в первый, попавшийся на моем пути, дом, и погружаюсь в темноту, хотя на улице светит солнце. Ничего не видно. Осторожно делаю несколько шагов в полном мраке. На моем пути не встречается ни одной преграды. Перехожу на бег, сильно удаляясь от входной двери, оборачиваюсь и вижу, что она осталась далеко позади меня. С горьким разочарованием возвращаюсь назад и выхожу на улицу. Я проверил ещё несколько домов и обнаружил все то же самое – черная бесконечная темнота. Немного побродив по улицам и переулкам, я понял, что местность, где я нахожусь, не является слишком большой, она вмещает в себя всего пару кварталов нашего города, а за её пределами все расплывается, словно в густом непроглядном тумане. После исследования территории, возвращаюсь в дом Веры, где пришел в себя утром. Внутри именно этого дома все вполне осязаемо, я различаю предметы мебели и отдельно стоящие вещи на столах и антресолях. Открываю дверцы шкафчика на кухне – внутри пусто. Проверяю внутренности других ящиков и шкафов – результат тот же. Поднимаюсь на чердак – место наших тайных встреч с Верой. Подхожу к зеркалу – это слишком жутко для спокойного восприятия – я вижу, как в нем отражаются другие объекты с фотографической точностью, кроме меня самого. Где моё отражение? Может это обман и в стене просто вставлено стекло? Беру ведро и с размахом бью о поверхность, в надежде его разбить. Пространство наполняется пронзительным звоном. Проверяю результат и вижу невероятное – оно целое и невредимое.

Вера.

Что происходит!? Я в панике, превращаюсь в настоящего безумца, встаю на колени и в буквальном смысле рву на себе волосы – безуспешно. Вдруг я вижу её! Вера подходит к стеклу с другой стороны и смотрит мне прямо в глаза, видя моё состояние, она приходит в ужас и плачет. Стоп. Видит ли она меня?

Я вскакиваю и подлетаю вплотную к зеркалу, стучу по нему обеими кулаками:

– Вера! Вера, что случилось? Ты меня слышишь? В горьком отчаянии я спотыкаюсь о ведро, и оно отлетает к стене. При виде этой картины, она широко распахивает глаза и убегает прочь!

Я так и остался ждать её возвращения на том же месте.

На следующий день она пришла снова. Подошла к зеркалу вся в слезах. Сколько боли в её глазах.

Она говорит как будто бы мне:

– Теперь ты навсегда останешься здесь, со мной. Не волнуйся, я никому не выдам тайное место наших встреч.

– Ведьма! Это все ты! Ты заперла меня здесь?

Почему так жестоко, Вера? Зачем ты так со мной?

С каждым днём становилось все хуже и больнее, она ещё долго приходила, чтобы посмотреть на мои страдания.

Почему она мне не отвечает? Зачем издевается? Это пытка, страшная пытка! Я не смог больше этого выносить, и вскоре перестал посещать чердак.

Словно злой рок продолжал звать меня обратно. Я уверен, что слышу звон из того злополучного дома, который означает, что Вера снова у зеркала и плачет обо мне.

Не знаю, сколько времени уже прошло. У меня на руках часы, но они не показывают дату.

Остаётся только гадать.

Мне не хочется ни спать, ни есть, я, словно застыл в одном несчастном мгновении. У меня не растут волосы и ногти. Мне не нужна теплая одежда. Погода всегда одинаковая – это весна, апрель. Я не испытываю абсолютно ничего физического. Зато я могу чувствовать, как болит моя душа.

От скуки и безделья я почти схожу с ума. Были бы тут хотя бы книги или мой любимый музыкальный инструмент, тогда мне бы не пришлось скучать. Но нет, реальность такова, что я должен находиться в постоянном сознании и все прокручивать в своей голове, как в надоедливой пластинке, которую ставят на повтор снова и снова.

Моя жизнь топчется на месте. Я словно в камере одиночного заключения – это невыносимо. Я любой ценой должен найти выход и освободиться отсюда.

Я снова начал приходить на чердак.

Большую часть времени тут никого нет, кроме меня самого. Веру я видел уже не так часто, про себя отметил, что она стала выглядеть гораздо старше. Позднее я понял, что она вышла замуж. Спустя ещё время я увидел ребенка, это была маленькая девочка с двумя светлыми косичками, видимо её дочь. Девочка, будто бы, искала какую-то вещь, которую по ошибке отнесли сюда. Я наблюдаю за тем, как она роется в большой коробке с игрушками, рассматривает каждую, затем откидывает назад. Вот она наконец находит, то что искала – это кукла. Девочка радостно улыбается и обнимает её очень трогательно. Я заметил, что она была похожа на своего отца. Я видел его несколько раз, когда он приносил сюда различные вещи. Особенно сильно меня обрадовали книги, и я начал их с упоением читать. Многие из них были детскими с порванными и разрисованными страницами, но были и очень хорошие, замечательные экземпляры: сочинения великих писателей, стихи, сказки, поэмы, даже учебники по физике и химии теперь доставляли мне непомерное удовольствие. С тех пор мои страдания поугасли, книг было много, и они помогали мне не растерять последние крупицы моего рассудка окончательно. Я уже давно принял суровую реальность, что меня никто не видит и не замечает, в конце концов, я смирился с этим печальным фактом.

Племянник.

Дни складывались в недели, потом в месяцы и года. Ловлю себя на мысли, что мне ужасно надоел это мрачный чердак – все книги которые я тут прочитал – уже давно выучил наизусть! Я вышел побродить по тихим улицам. Обращаю внимание, что видимая область города расширилась, и я могу пройти гораздо дальше, чем обычно. Этот факт меня приятно позабавил, но я не придал ему особого значения. Решаю обойти новые районы, в поисках чего-нибудь интересного.

Хорошо, что снаружи всегда весна, солнечные городские пейзажи радуют глаз. Я иду уже очень давно и наверно дошел до другого конца города, мне все ещё очень скучно. Резко останавливаюсь и пинаю камушек, что лежит на дороге. Он высоко подлетает и исчезает в кустах шиповника. Честно говоря, я уже совсем отчаялся, что-либо изменить в своей жизни, когда внезапно услышал свое имя. – Витя! – позвал кто-то несколько раз. Я обомлел, начал крутить головой из стороны в сторону, чтобы понять – откуда я слышу звук. Вдруг я слышу звон, такой же, как и на чердаке возле лестницы, но рядом со мной старые городские постройки.

Я вбегаю в подъезд пятиэтажки и понимаю, что пространство не расплывается в непроглядной черноте, как в других зданиях. Поднимаюсь на второй этаж, вижу на лестничном пролете три квартиры, но я знаю, что мне нужна только одна из них. Толкаю дверь, откуда отчётливо слышу звон.

Захожу в прихожую. Всё помещение вокруг заставлено коробками и вещами, создавая впечатление переезда. Стройный ряд фикусов расположился вдоль одной из стен, в ожидании, когда их расставят по местам.

Пытаюсь разглядеть что-то ещё за всеми этими предметами, ведь меня точно кто-то позвал.

Замечаю на стене зеркало, до боли мне знакомое, оно точно так же образует окно в реальный мир. Напротив, меня – по ту сторону стекла стоит маленький мальчик, лет трёх-четырех. Он не видит меня. Я так взволнован этой ситуацией, что мне отчаянно хочется с ним поговорить. Я закрываю глаза и мысленно произношу: "Пожалуйста, пусть он меня увидит, умоляю!" Открываю глаза и поражаюсь от того, что моя мольба сработала:

Он показывает на меня пальцем и говорит:

– Мама, смотри, там дядя!

Я прочитал страх в его глазах.

Меня словно обухом ударило по голове с такой силой, что я б упал в обморок, если б мог.

Я понимаю, что он меня ВИДИТ!

Вдруг к малышу подходит женщина, кидает пустой взгляд в зеркало, поднимает мальца на руки и уходит, не обратив внимания ни на меня, ни слова сынишки. Мало ли что может привидеться ребенку!?

Я стал ежедневно наблюдать за ним.

К моему несчастью, он меня боялся, и я никак не мог придумать способ, чтобы с ним заговорить. Что бы мне такое сделать, чтобы он перестал шарахаться от меня, как от привидения?! И однажды мне на ум пришло гениальное решение.

Я подхожу к зеркалу и вижу, как мальчик играет с машинками и кубиками, потом теряет к ним интерес и уже играет с самолётом и солдатиками.

Я решил снова подозвать его, чтобы поговорить, но перед этим закрываю глаза и проговариваю про себя с диким желанием: "пусть этот ребенок думает, что видит не чужого дядю, а свое собственное отражение".

И о чудо! Это тоже сработало!

Я стал его полным отражением, но для меня самого ничего не поменялось. Я все ещё был самим собой.

С этого дня, малыш совершенно перестал меня бояться. Он подходил ко мне очень близко и показывал свои игрушки. Скоро он понял, что я не просто отражение. Мы можем говорить и играть вместе.

Он стал взрослеть и начал понимать, что это ненормально, что твое отражение думает и двигается отдельно от тебя. Он боялся, что не такой как все, что над ним будут все смеяться, когда узнают.

Он был моим тезкой, это было очень забавное совпадение, его тоже звали Витей.

– Витя, ты не такой как все, но это не значит, что это плохо!

– Ты в этом точно уверен?! Я рассказал своему отцу, что вижу тебя, а он посмеялся надомной, словно это какая-то глупая шутка!

– Слушай, дружище, ты бы лучше никому не говорил об этом. Давай поклянемся друг другу, что это только наш секрет – никто и никогда не должен об этом узнать.

Можно представить себе мой шок, когда я понял, что это мой родной племянник!

Это случилось, когда в зеркале я увидел своего повзрослевшего брата. Выглядел он вполне хорошо, был уже поздний час, когда он вернулся с работы, в доме все уже сладко спали. Брат снял своё чёрное пальто и шляпу, повесил на вешалку, которая стояла возле зеркала. Затем усталым взглядом посмотрел на свое отражение. В его взгляде читались усталость и глубокий жизненный опыт. Меня он не видел.

Я мог бы поговорить с ним, если бы сильно об этом пожелал, но что я ему скажу? Что не оправдал его надежд и не сдержал своего обещания – всегда заботиться о нём? А потом буду выслушивать, как ему было тяжело выживать на попечении у бабушки? – Нет, я не выдержу этого разговора. Мне больше нечем его утешить, и говорить нам не зачем, я только лишь вызову печальное жгучее чувство болезненной тоски. Лучше я помогу его сыну стать хорошим человеком, буду рядом с ним, пока это необходимо. Чувствую, что это и есть мое предназначение, которое я не выполнил при жизни – это мой долг своему брату.

Витя уговорил родителей перевесить зеркало из прихожей в его собственную комнату, и они согласились, так как не видели в этом ничего странного.

Мы очень много времени проводили за разговорами и стали лучшими друзьями. От него я получал всю информацию о внешнем мире. Я очень сильно был к нему привязан, так как моя жизнь в этом скудном месте стала по-настоящему интересной. Однажды я не выдержал любопытства и начал расспрашивать его о родственниках, в надежде что-то узнать о себе.

И тут я испытал новый шок – оказывается я мертв, не пережил ночь, когда в доме случился пожар на кануне моего отъезда. Ко мне, наконец, пришло осознание, что я всего лишь призрак, потерянная и загубленная душа, которая вечно должна страдать. Мне нет места в настоящем мире! Мой дом сгорел, его не стали восстанавливать после пожара, так что мне некуда возвращаться.

Витя рос на моих глазах. Я подбадривал его, когда ему это было нужно. Вселял в него уверенность, что он самый умный, самый талантливый. Давал подсказки, как выйти из любой ситуации. Я стал для него настоящим наставником, и мне самому это придавало силы и уверенность.

Витина мама приходила в бешенство от того, что её сын часами сидит возле зеркала в своей закрытой комнате и будто с кем-то разговаривает.

Однажды она неожиданно залетела к нему, резко распахнув дверь, и я стал свидетелем скандала:

– С кем ты говорил! – Отвечай мне, паршивец!

Витя испуганно сжался, когда она влепила ему звонкую пощёчину.

Все мои негативные чувства восстали в тот момент против этой жестокой женщины.

Она снова подняла руку, когда я со всей силы ударил по стене. В этот же миг с неё слетели большие деревянные часы, и с жутким грохотом, разбились вдребезги об пол.

Она резко развернулась в сторону зеркала и опустила свою руку, затем медленно осела по стене на пол и истерически зарыдала.

Я вцепился в зеркальную раму, словно пытался выдавить стекло, хотя это было совершено бесполезно. Мне безумно хотелось защитить мальчика, укрыть, успокоить. Вопреки всем моим ожиданиям, Витя подбежал к матери и начал успокаивать её, приговаривая:

– Мамочка, пожалуйста, не плачь, прошу тебя! Все хорошо, мама!

Психанув, я развернулся и ушел прочь, так как был совершенно не в состоянии – стоять и беспомощно наблюдать за ними. На следующий день, после долгих споров с матерью, было решено перевесить зеркало обратно в прихожую.

Я знал многие тайны его семьи, так как был невольным зрителем всего происходящего.

Когда мой брат пропадал в очередных командировках, его жена провожала Витю в школу, а домой возвращалась вместе со своим любовником. Я её просто ненавидел.

Витя ни о чем не догадывался, а я не смог ему об этом рассказать. Он бы воспринял очень тяжело эту скверную новость. Мне приходилось обо всем молчать и держать внутри боль и обиду за брата и своего племянника.