Похождения Кирпи-Апенди

– Спасибо Тебе, мудрый звездочет. Я подумаю над этим. А пока время обеда.

Шах со свитой удалился, а Кирпи-Апенди подошел к своему каши, отвязал его и через полчаса они уже выезжали через городские ворота, направляясь дальше на восток.

– Ну что ж, мой ушастый друг! Мы выполнили все, зачем прибыли в этот славный город Нектаб! Наш путь лежит дальше, через пыльный тракт и зеленые холмы. В седельных сумках сено и трава, бурдюк для воды полон, есть свежий чурек (лепешка – прим. ред.) и кисть винограда, поэтому я рад и доволен и хочу петь:

Я своей жизнью рисковал

Чтобы помочь кедею!

Эмиру дождь я предсказал

В зиндане коченея!

Кирпи-Апенди в Шое

Глава 4.

Невыносимая жара спустилась с благословенных небес на грешную землю, и вся живность попряталась кто куда, боясь изжариться в этом адском пекле. Вокруг ни души и только если присмотреться, можно увидеть, как по белой от пыли извилистой дороге еле перебирает копытами маленький каши. На нем из последних сил держится изможденный седок. Пот течет с его уставшей мордочки, а старый халат уже давно превратился в тряпку для мойки пола в самой бедной конюшне.

Наши старые знакомые, Кирпи-Апенди и каши по кличке Зумин уже преодолели длинный путь, но осталось еще немного. Почти двадцать фарсахов (1 фарсах – примерно 8,5км. – прим. ред.) осталось позади, с небольшими остановками в городе Анагрефе и маленьком оазисе Нашале. Скоро они вступят в пригород большого и шумного Шоя, известного всем купцам, караванщикам и странникам в этой части континента. В этот город стремятся паломники со всего мира, дабы посетить священную гору Хук-Араб, совершить молитву во славу всевышнего Хома и поклониться захороненным на склонах горы останкам древних воинов. Город Шой переходил от одного завоевателя к другому, пока здесь не воцарилось правление великого Илбирс-хана.

Кирпи-Апенди почти лишился сил, бурдюк с водой показал дно еще день назад, но верный Зумин несет хозяина вперед. Иногда каши останавливается, чтобы сорвать несколько пучков засохшей травы, растущей вдоль дороги. Но Кирпи не обращает на это внимания. К сожалению, золотые монеты за пазухой не превратить в гроздь сочного изумрудного винограда, который утолит и голод, и жажду.

Но Великий Хом милостив к своим детям, и через пару часов на горизонте показывается самая верхушка святой горы. Кирпи поднимает голову и ему кажется, что впереди виднеются башенки крепостной стены. В глазах изможденного философа появляется надежда, и он, поерзав на каши, чтобы не упасть, покрепче перехватывает лапками поводья и смотрит вперед. Его иголки начинают бодро топорщиться, а охрипший, иссушенный жаждой голос еле шепчет в длинное ухо приятеля:

– Вперед! Вперед мой верный друг! Мы почти у цели. Еще немного и добрый город Шой примет нас в свои гостеприимные объятия.

Но понятливый каши и сам переходит на легкую рысь, и спустя полчаса они подъезжают к городским воротам. Здесь как обычно очередь из гостей, смиренно ждущих, чтобы уплатить полагающуюся пошлину за въезд. А вот и сборщик податей – толстый одноглазый хорек по кличке Сасык (хорек – прим. ред.). Своим кривым глазом придирчиво рассматривает он купцов, выбирая, с кого можно содрать побольше зуиров за право торговли в городе Шое.

– Послушай, караванщик! Сколько в твоем караване верблюдов?

– Десять, уважаемый Сасык!

– Тогда вы должные заплатить по два зуира с каждого торговца. Один за право торговать, а второй за въезд.

– Но мы еще ничего не заработали, уважаемый! Позволь нам выплатить только половину, остальное мы отдадим, когда будем уезжать?

– Запрещено! Таков закон самого Аю-паши (медведь – прим. ред.)! Нарушать его нельзя!

Медленно двигается очередь, а в глотке у Кирпи все суше и суше. И вот, подъехав к сборщику, он распухшим языком сообщает, что едет издалека, чтобы посетить священную гору Хук-Араб и осмотреть окрестности прекрасного города. Сасык сдирает с него два зуира, но у нашего философа нет сил спорить с ним. Они с каши минуют стражу и каменную арку решетчатых ворот. Прямо перед ними открывается изумительный вид на город с бесконечной чередой маленьких узких улочек, огромным базаром на главной площади и высокой горой в центре, вокруг которой кипит жизнь этого большого поселения.

Первым делом Кирпи ищет ближайшую ашкану. Он хочет напиться зеленого шойского чая и поспать в тени развесистого урюка, на добротном топчане, застеленным цветастыми атласными курпача (матрац – прим. ред.). Привязав и напоив Зумина водой из арыка, Кирпи, выпив чайник чая, засыпает. Ему снится дальняя дорога, стук копыт верного каши и крепкий запах придорожной полыни.

Солнце идет на закат и непереносимый жар, мучивший всех жителей города, наконец спадает. Базар подходит к концу, вечереет, и после заката во все ашканы набивается куча горожан, желающих съесть горячий чебурек с медовой тыквой и выпить цветастую пиалу горячего чая. Все ведут разговоры о скором окончании поста и о большом празднестве на главной площади. Аю-паша обещает музыкантов, соревнования и бесплатную еду.

Кирпи уже проснулся. Он поел и теперь прислушивается к беседам за соседними топчанами. Заботы у жителей одни и те же. Налоги и подати паши, новый начальник придворной стражи, Бору (волк – прим. ред.), разъезжающий по городу и хватающий неугодных и пререкающихся. А также абреки (разбойники – прим. ред.), появившиеся в окрестностях Шоя. Говорят, они хотят ночью напасть на город и разграбить все лавки богатых баев. Бедняков они не трогают. Наконец, горожане расходятся, а путники вроде Кирпи остаются ночевать на топчанах за дополнительную плату.

Утром, едва огненный шар цепляет горизонт своим первым оранжевым лучом, Кирпи-Апенди просыпается, и почистив от пыли Зумина, задает ему корма, а потом направляется в центр города. Ему интересен каждый житель, каждая улочка, по которой пробегают торговцы, спешащие в центр. Иногда мимо них, скрипя огромными колесами, проезжает крестьянская арба дехканина (крестьянин – прим. ред.), везущего фрукты или табак на базар.

Впереди уже виден, раскинувшийся на многие танабы (1 танаб – примерно 40м. – прим. ред.) вокруг, самый большой базар в южной части Каганата. Чем здесь только не торгуют! Купцы и караванщики со всего юга, а также близлежащих краев привозят в Шой, специи, атлас, рис, парчу и еще много-много всего. Основная торговля начинается ближе к полудню, и базар сразу переполняется покупателями и продавцами, яростно торгующимися под палящим диском шойского солнца. А вот ряд где собрались лекари, дервиши, предсказатели судеб и просто бродячие философы. Они готовы за ползуира рассказать, ссылаясь на свои священные толстые книги, что будет ждать тебя в ближайшем будущем. Здесь Кирпи-Апенди останавливается, так как знает, что среди этих чародеев и волшебников нельзя найти честных сторонников веры Великого Хома. Другими словами, все они плуты и мошенники, готовые ободрать бедняка и забрать у него последний зирин, припрятанный, чтобы купить кусок чурека.

– Подходите, добрые люди! Я предскажу вам., что было, что есть и что будет! Всего один зуир! Подходите!

– Кто хочет разбогатеть, я подскажу как! Пророчество святого Алдамчы еще никого не обманывало! Пятьдесят зиринов и вам не надо будет работать!

Кирпи-Апенди останавливается возле одного из таких чародеев, одетого в малиновый халат с белой чалмой на голове. Тот как раз собирается узнать из своей книги судьбу маленького чычкана. Мышонок не мигая стоит, иногда поправляя пояс своего халата и вытирая пот из-под сползающей на лоб тюбетейки.

– Книга говорит, что разбогатеешь ты сразу после Великого поста и ни ты, ни твоя семья не будете больше работать. С тебя пятьдесят зиринов, уважаемый.

– Подожди, великий провидец! – Кирпи-Апенди вмешивается в разговор. – У меня вопрос к тебе. А как ты узнал, что этому уважаемому чычкану не надо будет работать? Разве твоя книга может предсказать такие вещи? Что конкретно написано в ней?

– Отвяжись, почтеннейший. Я сейчас не с тобой разговариваю. Хочешь узнать свою судьбу – становись в очередь.

– Послушайте, жители города Шоя! Похоже, это какой-то обманщик. Ну-ка, прочитай конкретно, что написано в книге. На чем разбогатеет этот чычкан?!

– Книга говорит, что он разбогатеет, продавая табак. Тебя устраивает такой ответ, кирпи?

Наш герой поворачивается к чычкану и спрашивает:

– Какое твое ремесло, уважаемый?

– Я торгую ключевой водой, – отвечает чычкан.

Кирпи-Апенди снова повернулся к бородатому плуту.

– Ну и что ты скажешь на это, старый мошенник? Как бедный чычкан может из водоноса превратится в торговца табаком? Сдается мне, ты дуришь честных граждан, а твоя книга бесполезна. Вот я могу предсказать тебе, что ты через пару минут будешь бит толпой, и бит сильно! Как вам такое, народ?!

– Точно! Мошенник! Бей его! – Собравшиеся горожане начали подступать к побледневшему предсказателю судеб.

– Что здесь происходит?! Почему шум и драка?! – К толпе подъезжает дворцовая стража и главный стражник, Бору, смотрит на Кирпи, постегивая плеткой-треххвосткой по высокому сапогу.

Глава 5.

– Уважаемый Бору! – Из толпы выходит высокий суслик и показывает пальцем на взъерошенного шарлатана. – Этот старый дервиш хотел надурить бедного чычкана! Но этот кирпи вступился за беднягу и вывел бородатого плута на чистую воду! А мы, мы просто хотели воздать ему по заслугам.

– Никому не позволено осквернять конец Великого Надамара дракой и склокой! – Старый Бору злобно смотрит на маленького Кирпи, скаля поломанные желтые клыки. – Вы, двое! Вашу вину определит справедливый зарат – суд наисветлейшего Аю-паши. – Он поворачивается к подручным волкам. – Схватить их!

Народ недовольно зашумел, но старый бородатый мошенник и Кирпи-Апенди быстро оказались в лапах стражников. Несмотря на крики толпы, их потащили по направлению к дворцу великого паши. Миновав дворцовые ворота, стражники повели схваченных философов вниз, по каменным выщербленным ступенькам. Спустившись на несколько пролетов, их втолкнули в огромный зал, служащий зинданом и заперли на ключ.

Старый дервиш охал и ахал, пытаясь устроиться на холодных камнях, а наш неунывающий путник постелил халат и улегся на пол. Вспоминая про Зумина, он был рад, что не взял каши в город. А так, сейчас он в безопасности, пасется возле ашканы и щиплет свежую травку. Насчет себя Кирпи не особо беспокоился, так как этот зиндан был не первый в его бродячей жизни, и, судя по всему, не последний. Он был уверен, что выпутается из этой неприятной ситуации, а пока он бормотал себе под нос куплеты незамысловатой песенки, пытаясь немного вздремнуть.

Через пару часов заскрипел ржавый замок и пара стражников схватила полусонного дервиша и поволокла его наверх. Кирпи приоткрыл один глаз, а потом задремал вновь, не особо беспокоясь, что будет дальше. Прошло совсем немного времени, и вот, опричники начальника дворцовой стражи пришли и за ним. Грубо толкая маленького философа в спину, они повели его в тронный зал. Там собралось достаточно много придворных, перешептывающихся и поглядывающих на спящего Аю-пашу. Тот сопел, негромко всхрапывая, подперев щеку кулаком, а рядом с ним стоял его визирь – известный во всем Шое Тулку-баба (лис – прим. ред.), поборник чести и справедливости, ратующий за долгие лета трижды светлейшего паши.

Этот Тулку-баба пристально посмотрел на маленького Кирпи и жестом приказал подвести философа поближе. Подтащив кирпи к трону, стражники согнулись в поклоне и отошли подальше. А визирь, тем временем, начал допрашивать Кирпи-Апенди.

– Отвечай только правду, философ и помни, что только справедливый зарат самого Аю-паши может признать тебя или, виновным, или же оправдать тебя! А теперь говори, зачем ты затеял драку на базаре в преддверии Великого праздника Майраб-Азару!

– Я нижайше кланяюсь Аю-паше и прошу выслушать меня со всей тщательностью и беспристрастностью! – Кирпи поклонился низко-низко, так, что только самый внимательный наблюдатель смог бы заметить на губах у странника легкую усмешку. – Дело в том, что мошенник-дервиш пытался предсказать бедняку его будущее, не имея ни капельки знаний для этого. Он ссылался на свою книгу, в которой вместо линий Судьбы записаны тексты древнейших сказителей и поэтов. Он обманывал жителей города и обманом хотел нажиться на чужом горе. А я всего лишь помог бедному чычкану спасти свои кровные зирины. Я призвал народ в свидетели и все с радостью согласились мне помочь. Именно эту картину и увидел храбрый Бору, или пусть все мои иголки пойдут на пошив дешевых халатов! Понимая, что нахожусь перед справедливым заратом, я готов выступить на празднике в честь окончания поста. Я философ и звездочет, посему владею большим знанием о нашем мире, небе, земле и океане. Кроме того, мой умный каши умеет считать и понимает речь простых жителей. Он поможет развеселить народ и прославит праздник Майраб-Азару далеко за пределами славного города Шоя.

– Ну что ж. Аю-паша верит тебе больше, чем плуту-дервишу. – Визирь поклонился, повернувшись в сторону дремлющего падишаха. Но мы должны проверить твои знания, прежде чем выпускать тебя перед народом. Скажи, о философ, в реках, морях и океанах вода лежит. А может ли она стоять столбом?

– Конечно, мой визирь. Налей воду в бурдюк, и она будет стоять.

– Ну хорошо. Тогда ответь, что нужно добавить бочке в батман (1 батман – примерно 100кг – прим. ред.) весом, чтобы она стала весить полбатмана?

– Ну это очень просто. Ей нужно добавить отверстие и все, что находится внутри, выльется.

– А ты действительно мудр, колючий звездочет. Тогда последняя загадка. Из какой посуды нельзя ничего поесть?

– Это очевидно, мой визирь. Из пустой посуды.

– Воистину, ты умнейший из философов, которых я встречал! – Визирь кивнул одному из вельмож. – Накормите нашего мудреца и одарите его всеми полагающимися почестями. До начала Великого праздника он будет жить во дворце и услаждать слух нашего солнцеликого паши своими сладкими речами. Бору! – Он повернулся к начальнику стражи. – Накажи этого плута-девиша двадцатью ударами твоей плетки-треххвостки и изгони бродягу из города. Он недостоин находиться в Шое, пусть солнце и ветер решат его незавидную судьбу.

– Позволь мне вернутся к моему верному каши, мой визирь, – подал голос Кирпи-Апенди. Это мудрое животное знает много того, чего не ведает и дюжина таких дервишей как этот бородатый самозванец. Я должен вернуться к нему и как следует позаботиться о нем. Кроме того, я хочу побродить по городу и понаблюдать за жителями, дабы сделать еще несколько умозаключений и как следует порадовать всех на празднике окончания поста Надамар.

– Поступай, как тебе вздумается, мудрый Кирпи! – Тулку-баба поклонился маленькому философу. – А мы пока займемся другими государственными делами. Не будем тебя отвлекать.

Выйдя из дворца, Кирпи направился прямиком к ашкане проверить, как поживает его каши. Он не боялся, что кто-то может осквернить себя воровством. Но, зная, что вокруг города бродят злые абреки, случится могло всякое. К счастью, Зумин оказался на месте и встретил хозяина громким веселым криком, всполошившим окрестных кур и прочую живность. Перекусив четвертинкой алого сахарного арбуза и свежевыпеченным в глиняном тандыре чуреком, Кирпи направился к священной горе Хук-Араб. В окончание поста он хотел помолиться во славу пятиглавого исполина, наводящего благоговейный трепет на всех паломников, прибывающих в город Шой на протяжении многих столетий.

У самой горы Кирпи-Апенди встретил старика-чычкана, стоящего на коленях и отбивающего один поклон за другим. Судя по одежде, это был паломник, пришедший издалека. Кирпи, чтущий старых людей и всегда готовый получить крупицу мудрости, попросил старика отвлечься от молитв и поговорить с ним. Старый человек согласился, сел и скрестил ноги. Пожевав потрескавшимися от жары губами, он посмотрел на гору Хук-Араб, возвышающуюся перед ним, вздохнул и начал:

– Жил в одном ауле (деревня – прим. ред.) очень старый и бедный чычкан. Владел он прекрасным белым конем. Арабским скакуном. Жеребец был такой красивый, что даже местный шах хотел купить его у старика за целый мешок зуиров. Но тот не соглашался и говорил: «Конь мне как друг. Как можно продать друга?»

Но однажды конь пропал из стойла. И тогда весь аул собрался и начал насмехаться над старым чычканом. Все говорили: «Мы знали, что когда-нибудь твоего жеребца уведут. Уж лучше бы ты его продал. Ты такой невезучий!»

На это старик ответил: «Я не знаю, что было на самом деле. Украли моего коня или он сам ушел. Есть факт, все остальное – суждение. Невезение это или благословение. Это только часть. Кто знает, чем все это обернется?»

Все посмеялись и ушли. Но спустя полмесяца конь вернулся и привел с собой пять жеребят. Все дехкане снова собрались и сказали: «Ты был прав, старик. Это было не невезение, а благо».

И снова старик ответил: «Я не знаю всей истории. Я только вижу, что ушел жеребец, а потом вернулся. Благословение это или нет? Вы прочли одно слово, как вы можете судить по всей книге?»

Но крестьяне решили, что он не прав. Ведь лошадей стало больше.

У старого чычкана был сын. Он стал объезжать молодых жеребят, упал и сломал ногу.

И вновь жители аула начали кричать: «Вот ведь невезение! Это был твой единственный сын и поддержка! Уж лучше бы ты продал своего коня!»

И в который раз старик ответствовал им: «Вы одержимы суждением, не заходите так далеко. Я только знаю, что сын упал и сломал ногу. Я не знаю, невезение это или благословение.»

Так получилось, что скоро в Каганате началась война и все молодые ушли воевать. Только покалеченного сына старика не взяли на войну. Все дехкане горевали и плакали, потому что война была проиграна и почти все молодые погибли.

И тогда пришли к старику жители аула и сказали: «Ты был прав. Это было благом. Твой сын покалечен, но он с тобой. А наши сыновья остались на полях сражений.»

И опять старый чычкан обратился к дехканам: «Вы продолжаете судить. Никто не знает всю историю. И я не знаю. Суждение означает застывшее состояние ума. Не судите, иначе вы никогда не станете едины с целым.»

Глава 6.

Великий долгожданный праздник Майраб-Азару пришел в славный город Ош! Праздник, которого ждали все, от мала до велика; и стар, и млад, бедняки и богатеи.

Ближе к полудню к главной площади потянулись горожане. Шли целыми семьями. Посмотреть на празднество, обещанное великим Аю-пашой и поесть бесплатного плова. Когда ты считаешь каждый зирин, даже небольшая пиала чудесного шойского рисового блюда будет тебе в радость. Наш колючий герой, Кирпи-Апенди со своим неразлучным каши тоже ехали в сторону дворца. Сидя на Зумине и задевая стоптанными туфлями торчащие из мостовой камни, Кирпи размышлял, как помочь беднякам в такой богоугодный день и осчастливить хотя бы часть из них. Он понимал, что плов достанется далеко не всем и поэтому может возникнуть драка, с которой уже будет разбираться незнающий пощады Бору – начальник придворной стражи. Богачи наверняка принесут еду с собой и будут уплетать свежевыпеченные борсоки и приправленные остро пахнувшей зирой чебуреки, запивая все бодрящим лимонным шербетом. Они будут наслаждаться умением музыкантов и акынов (поэт – прим. ред.), акробатов и прыгунов. Но никто не позаботится о простых горожанах. По мере приближения к месту основного действия, губы Кипри вытягивались в довольную улыбку. Он уже знал, что предпримет. Тем более сам визирь, Тулку-баба разрешил ему поучаствовать в представлении во славу праздника.

Тем временем, с площади уже доносился утробный рев трехметровых карнаев (музыкальный инструмент – прим. ред.), призывающих всех на праздник. Народ все прибывал и прибывал. Наконец, вся площадь оказалась забита зеваками и внезапно прозвучал громкий удар в гонг. Сам Аю-паша в сопровождении свиты спустился на небольшой балкон, чтобы понаблюдать за тем, как будет протекать торжество.

Аю-паша махнул лапой и представление в честь Майраб-Азару началось. Пока невдалеке разводили огонь под огромным казаном для приготовления плова, на специально очищенную от арбузных и дынных корок арену вышли два богатыря-батыра. Напрягая огромные мышцы и потрясая пудовыми кулаками, ходили они по импровизированному полю боя, а потом резко бросились в атаку. Обхватив друг друга бугристыми руками, противники, тужась, старались уронить друг друга на колени или бросить через спину. Зрители кричали и визжали, подбадривая любимцев. Каждый болел за своего бойца, некоторые даже заключали пари на победу, поражение или ничью. Вдруг, один из исполинов, захрипев от натуги, поднял в воздух другого, и с размаху бросил его оземь. Победа была очевидной, и толпа взвыла от радости. Аю-паша махнул рукой одному из разодетых вельмож и к победившему силачу побежал гонец с мешочком золотых зуиров. Победитель, потрясая ручищами, спрыгнул с площадки, а вместо него уже выбежали три акробата из северного города Салата, славящегося своими пластичными гуттаперчевыми артистами. С ходу запрыгнув друг на друга, они изобразили башню, а потом резко скатились на пол, где начали крутить змейки, ходить колесом и выгибаться до невозможности. Народ обомлел, смотря на такие диковинные вещи, кто-то в ужасе вскрикивал, когда тот или другой прыгун опасно приземлялся на помост. Закончив представление, ловкие акробаты поклонились публике и исчезли.

Далее, к народу вышли несколько акынов и музыканты с рубабами и комузами (музыкальные инструменты – прим. ред.). Под звонкую и мелодичную, ни с чем не сравнимую восточную музыку акыны начали петь о великих воинах, захороненных у подножья священной горы Хук-Араб. Они пели о великих битвах и многотысячных воинствах. О славных победах и горестных поражениях. Ну и конечно, они славили солнцеликого Илбирс-хана, правящего Каганатом вот уже тридцать лет.

К этому моменту от огромного казана с булькающим варевом уже начал разноситься изумительный запах шойского плова. Многие зрители уже смотрели не на помост, а в сторону ашпозчу – повара, ловко управляющегося с двухметровой шумовкой. Он уже обжарил молодую баранину, лук и желтую морковку, засыпал несколько десятков килограммов риса в казан и теперь помешивает праздничное блюдо. Видя, что народ уже в напряжении от безумного запаха, витающего по площади, визирь Тулку-баба объявил обеденный перерыв, и тут же толпа ринулась с захваченными из дома пиалами, дабы отведать праздничного блюда. Стражники успели вовремя сформировать очередь, иначе несчастные бедняки перевернули бы котел с варевом.

Тем временем наш герой Кирпи, подошел к свите паши, и пошептавшись с визирем, приготовился исполнять свой номер. Верный каши Зумин был рядом, и ничего не должно было помешать задуманной Кирпи-Апенди хитрой проказе. Которая, впрочем, смогла бы облегчить непростую жизнь бедняков города Шоя.

Утолив голод, зрители с интересом начали поглядывать на помост, ожидая продолжения. И оно не заставило себя долго ждать. Забравшись на деревянную постройку, Кирпи и Зумин встали так, чтобы зрителям было удобно их лицезреть. Маленький философ начал развлекать зевак, показывая способности каши в счете. Он просил толпу загадывать небольшие числа, а потом «мудрый» Зумин отгадывал сумму или разницу, приводя зевак в восторг. Также, Кирпи задавал каши вопросы и тот крутил головой, отвечая «Да» или «Нет». В конце представления с каши, Кирпи просил зрителей рассказывать смешные истории, и, в зависимости от желания хозяина, четырехногий друг или кричал как безумный, или хранил молчание.

Далее, стащив каши с помоста, Кирпи-Апенди начал рассказывать про небеса, про звезды, про великого небесного правителя Кун-шаха, каждый день всходящего на востоке и садящегося на западе. Про его спутницу Ай-Пери, помогающую властному правителю ночью, когда огненный властитель спит.

Народ, затаив дыхание слушал рассказы Кирпи, восхищаясь могуществом желтого хана, а также изяществом и небесной красотой белокожей красавицы. Согласно легенде, Кун-шах был очарован стройной, тоненькой как серп Ай-Пери и хотел жениться на ней. Но через месяц, когда должна была состояться свадьба, у красавицы вырастал большой живот и небесный властелин с позором изгонял красавицу из небесного чертога. Но на следующий месяц, все повторялось сначала и кающийся шах снова сватался к похудевшей властительнице ночи.

Закончив со своими историями про небесные светила, Кирпи приступил к самому главному. Для чего собственно он и решился взойти на праздничный помост.

– Народ! Я, как придворный звездочет и философ, хочу объявить вам о том, что наш светлоликий Аю-паша хочет сделать щедрое подношение нескольким горожанам в честь священного праздника Майраб-Азару. Эти счастливчики получат по одному полновесному зуиру, который могут потратить по своему усмотрению! Итак, сейчас на площадь будет вынесен огромный сундук с золотом, и каждый житель, подойдя, засунет руку в мешочек. Если он нащупает там золотой – ему повезло. Если нет – возможно следующему жителю города Шоя улыбнется удача. Выносите сундук!