Город людей для нелюдей: выживание

Дмитрий Донской

Город людей для нелюдей: выживание

Мне хотелось вжаться в асфальт так, чтобы закопаться в него поглубже и спрятаться. А лежал я под давно разбитой грузовой машиной за её большим сдутым колесом, и изо всех сил пытался превратиться в «невидимку», надеясь, что острозуб меня не заметит. Острозуб – это такая большая тварь, размером с носорога, только стоящая на двух задних лапах и мордою лица похожая на свинью. А из его пасти торчали два острых зуба, за что он и получил своё название. В отличие от других тварей у острозуба вместо передних лап имелись две руки с четырьмя пальцами на кистях, которыми он мог добраться до своей добычи в любом укромном месте. А любимой добычей острозуба были люди.

Вот и сейчас эта тварь стояла посреди площади и что-то чувствовала. А что она могла чувствовать? Только меня, Димона. Других людей, да и нелюдей здесь больше не было. Кроме острозуба, конечно. Одна надежда была, что он, кажется, не был сильно голоден, судя по его выпирающему животу, и уйдет. А животы у них всегда выпирали, когда были набиты чей-то плотью. Просто эта гадина, даже в сытом состоянии не могла пройти мимо человека и, учуяв его, старалась отыскать.

В такой ситуации по своему житейскому опыту я знал, что волны страха, исходящие от жертвы, острозубы всегда чувствуют и по ним находят свою добычу. Поэтому надо было как-то подавить этот страх и хотя бы чуть-чуть успокоиться. Вот только сказать это легко, а сделать намного труднее. Если кто-то когда-нибудь испытывал животное чувство страха перед настоящим, живым чудовищем, тот поймёт о чём идёт речь.

Но варианты были. Всё же опыт – великая вещь, и если ты успел хотя бы немного его поднабраться, и при этом не дал себя съесть, то твои шансы на выживание вырастают. У меня этот опыт был. Поэтому я закрыл глаза и начал мысленно считать овец. Когда досчитал до пятидесятой овцы, та (овца имеется в виду) вдруг уперлась, посмотрела и сказала, что, мол, хватит валять дурака под этой развалиной, вставай и дуй до дому, пока твою порцию еды другие голодранцы не сожрали.

Тогда я перестал считать овец и осторожно глянул из-за колеса. Острозуба не было.

«Неужели свалил? – подумал про себя. – Или притаился, сволочь такая, где-нибудь за углом?»

Да кто же скажет? Волны страха-то я подавил, а вот куда ушёл Острозуб – не увидел. Да и что бы увидел? Ну, пошёл тот за угол, а что дальше? То ли встал там в ожидании, когда «закуска» вылезет из схрона, то ли направился своей дорогой на лёжку с полным пузом?

В общем, надо было проверять ситуацию на предмет безопасности появления на площади моей персоны. С этой целью я взял камешек и закинул его подальше, после чего опять вжался за колесом, но уши при этом навострил. Услышу ли топот шагов? Нет, вроде тихо…

«Наверно всё же нажралась образина, как говорится «от пуза», иначе хрен бы отсюда ушла, – подумал я с облегчением. – Но всё же ещё немного полежу, как говорится «на Аллаха надейся…».

Подождав малость «как мышка в норушке» решил бросить ещё один камень, и, не заметив никакой реакции, потихоньку вылез из-под машины. Полежав ещё, я встал и, взяв «руки в ноги» бросился в сторону квартала, откуда можно было добраться «домой».

В общем, несмотря на то, что вылазка оказалась для меня нерезультативной, в целом её можно было охарактеризовать как удачную: всё же вернулся на своих двоих к себе «домой», а не на лёжку острозуба в его брюхе. И это бодрило! Пусть и голодный, пусть без хабара, но живой! А это в нынешние времена много значило. Особенно для меня лично, Димона, двадцатитрёхлетнего парня, одного из жильцов этого страшного мира. Мира, в котором люди уже не были на вершине «пищевой цепочки». Они сами стали пищей для других, более сильных и более удачливых существ.

Что произошло с моим миром, я точно не знал. Вернее, видел, что получилось «на выходе» того эксперимента, который, похоже, затеял какой-то невероятно сильный и такой же дурной чудак, изменивший всю Землю. А может, и не всю… А может и не чудак… Может, оно само по себе так всё получилось? Как с беременностью у девушек это бывает? По их словам… Кто его знает? Да и какой смысл теперь рассуждать о причинах тех изменений, что уже имеют место быть. Легче-то не станет.  И все эти твари с улиц никуда не денутся. И жратвы от этого не прибавится. За прошедшее время я стал прагматичным человеком и не делал ничего такого, что не дало бы какой-то конкретной выгоды: куска хлеба, глотка воды, обрывка верёвки или ещё чего-нибудь ценного в этом роде. Был у меня дружок, Васька, который любил порассуждать, пофилософствовать об абстрактных вещах. Как было бы, если…? Да где теперь этот Васька? Ведь даже не в животе съевшего его острозуба, а, скорее всего, в виде «вонючего удобрения» где-нибудь на асфальте.  Такие вот дела… Сейчас ведь какая жизнь стала в городе? Будь всё время начеку! Коли выбрался наружу, то включай все свои чувства и мониторь ситуацию как на предмет опасностей, так и на предмет поиска ценных находок. Но первое важнее, так как если им пренебречь, что смысл поиска чего-либо ценного будет для тебя потерян, а ты сам превратишься в такую «ценную находку».

Так что произошло в городе? Лет пять назад люди, проснувшись утром, вдруг увидели, как по улицам расхаживают какие-то существа. Существа были похожи немного на людей и на кузнечиков одновременно. Они были зелёного цвета с такими пупырышками, их узкие тела были на непропорционально высоких ногах, которые позволяли им делать большие прыжки с места, метров на пять-шесть. У них были также и руки, почти как у людей, в которых держали какие-то то ли палки, то ли ножи. В общем, что-то вроде оружия. Головы у них были вытянутые по сравнению с людьми, с глазами, носами и ртом. Ушей видно не было.

Откуда взялись эти существа и что делают в городе – никто, разумеется, не знал. Но самых любопытных из людей, осмелившихся выйти на улицу, чтобы поближе познакомиться с ними, ждало разочарование. Нет, даже не разочарование, а смерть. "Огурцы», как их прозвали позднее, были невероятно сильны: они хватали людей, разрывая их на части, и тут же поедали. Жуть!

Вскоре многие кварталы города окрасилась в красный цвет крови тех несчастных, которые по своей глупости или просто по незнанию попались на глаза этим «огурцам». Слава Богу, что ночью все они («огурцы» я имею в виду) прятались и не появлялись до восхода солнца. В это время люди могли выйти из своих квартир и домов в поисках того, что им было необходимо.

Конечно, все были страшно перепуганы и боялись отойти далеко от того места, где они хоронились. Но есть что-то надо было, поэтому люди начали сбиваться в отдельные группы и из наиболее сильных мужчин формировать внутри себя поисковые отряды для обеспечения самым необходимым: едой, водой, медикаментами, одеждой, обувью.

Никто не знал, откуда всё это пришло и как надолго оно появилось. Может, на всю оставшуюся жизнь? Поэтому старались набрать все, что попадалось под руку и делать запасы. Страшное было время. Страшное, потому что никто ничего не знал, а незнание всегда наводит панику. Плюс появлялись разные плохие слухи, что дальше будет ещё хуже. Впрочем, слухи вскоре подтвердились и превратились в явь. То есть действительно стало ещё хуже.

Появились и другие твари. Не такие уже, как «огурцы», но не менее опасные. Сначала прилетели рукокрылы. Это такие летающие бестии, чем-то похожие на летающих ящеров, что рисовали на картинках про времена динозавров. Но эти были не ящерами. Они имели перья, а головы больше походили на волчьи. Размах крыльев был метра три-четыре, и один такой рукокрыл мог вполне схватить и унести взрослого человека. А летали они тихо, внезапно нападая сверху. Хорошо, что этих летающий бестий было не очень много, а то быстро бы перетаскали всех оставшихся в живых людей.

Потом эти острозубы. Причём, что интересно, рукокрылы и острозубы терпеть друг друга не могли, и если была возможность, то острозубы всегда на них нападали. Откуда-нибудь из засады, пока «пернатые» не успели улететь. А взлетали они тяжело, и если расстояние было не очень велико, то острозубы успевали схватить. Есть не ели, но рвали на части, как «Тузик фуфайку». Типа, нечего тут на наших охотничьих угодьях поголовье добычи уменьшать.

А вот «огурцов» боялись и те и другие. Конечно, острозубы были намного больше, чем самый большой зеленокожий, но те никогда не ходили поодиночке, а три-четыре «огурца» могли сами разделать одного острозуба как тот мясник свиную тушу. Их тесаки были необычайно остры и рассекали плоть как нож масло.

Но не только острозубам доставалось от «огурцов». Учитывая, что последние любили охотиться, сидя в окнах на втором или третьем этаже, и прыгали как блохи, «огурцы» могли спокойно выскочить на пролетавшего мимо рукокрыла и располовинить его ещё в воздухе. Я сам видел несколько демонстраций такого фокуса, и каждый раз это производило неизгладимое впечатление, резко уменьшая желание продолжать поиски чего-нибудь ценного. Так как для меня самым ценным была похудевшая, но, тем не менее, не потерявшая своей значимости собственная тушка.

Что привлекло хищников в городе? Сначала люди. В первое время люди ещё не научились хорониться и не выработали необходимые правила безопасности. То есть не приспособились жить в новых, изменившихся условиях и стали «лёгкой добычей». Потребовалось месяцы, чтобы оставшиеся в живых смогли набраться опыта и начать выживать. Да, именно выживать, так как назвать жизнью человеческую борьбу за существование, было нельзя.

А через некоторый период в городе появились и другие животные. Расплодились кошки, собаки, зашли кабаны, которые раньше водились в местных лесах. Что они «забыли» здесь, или что их выгнало из леса – никто не знал. Но после этого люди уже не думали уйти за пределы города. Сбежавшие оттуда кабаны наводили на нехорошие мысли. А учитывая, что после начала всего этого апокалипсиса плохие слухи имели свойство сбываться, на лес местные жители смотрели с большим страхом, чем на улицы. В городе, по крайней мере, можно было найти что поесть, особенно учитывая, что когда-то, в «хорошие времена» он был крупным транспортным узлом и здесь была развита логистика с наличием большого количества разного рода складских помещений. Конечно, не все они были продовольственными, но, тем не менее, запасы еды и даже питья были значительными. Вот только добраться до них было сложно. Если «огурцы» и рукокрылы ночью прятались, то острозубы действовали по принципу 24/7, то есть круглосуточно и без «выходных», как придорожные кафе раньше. Только в нашем случае – здесь клиентов не кормили, а наоборот, их ели. Что ухудшало ситуацию, так это то, что у острозубов были какие-то зачатки разума и быстро поняв, куда обычно тянется людской поток, они, то есть острозубы, стали делать там свои засады. А напороться на такое чудовище, да ещё ночью, означало, что у тебя появились серьёзные проблемы. И если ранее ты не успел составить своё завещание, то теперь писать его было уже поздно. Почему? Да потому что карачун к тебе приходил.

А тут ещё и крысы… Обычные земные крысы. Что на них подействовало – не известно, но они стали агрессивнее. Вот с кем у людей пошла активная война за сохранившиеся запасы еды – так это с крысами. Война, как говорится, не на жизнь, а на смерть. И даже расплодившиеся кошки не помогали. Крысы научились организовываться в стаи, и сами нападали на мелких животных, на тех же кошек и даже одиночных собак. Но, что хуже всего, такие стаи стали опасными и для людей, особенно учитывая, что крысы вместе с людьми стали делить одну и туже территорию: подвалы домов, где крысы давно чувствовали себя хозяевами жизни.

В общем, все друг с другом воевали, многие при этом друг друга ели, в том числе и люди в этом процессе не отставали от других и ели как собак, так и кошек, и даже крыс. Одни «огурцы» никого не боялись, могли напасть на кого угодно, и также его съесть. Но всё же не они были самым страшным племенем в нашем городе. Самыми страшными были «нелюди». Они не ели людей, они делали на них опыты, по крайней мере, так рассказывали «тётки на местном рынке».

В принципе и «огурцов» можно было назвать «нелюдьми», но что-то говорило, что они всё же были не совсем разумными. Чем зеленокожие занимались? Охотились, жрали и спали. Точно, как животные. Да, у них было оружие, которые «огурцы» умело использовали, но ведь и обезьяны могли пользоваться палкой и камнем. Возможно, и не так хорошо, но всё же… Какой-то разумной деятельностью "огурцы" не занимались. По крайней мере, за таким занятием их не замечали. А вот те, кого люди называли «нелюдьми», были разумными. Впрочем, информации о них было мало, потому что те из людей, кто видел эти создания, ничего рассказать уже не могли. Их просто не было, рассказчиков, я имею в виду…

Только отдельные персонажи, которые якобы что-то видели издалека, были способны дать какую-то информацию про них. Но, честно говоря, все эти рассказы больше походили на сказки, чем на явь. Так, говорили, что «нелюди» – это огромные создания под три метра в высоту, с надетыми на их чёрными бесформенными балахонами, и по краям которых пробегают искры или огоньки. Вроде бы. Издалека ведь ничего толком не видно. И что эти «нелюди» чувствуют человека на расстоянии, правда, никто не знал на каком. Но когда это происходило, то они вроде как подавляли сознание и волю людей, накидывали на них силовое поле и подтаскивали к себе. Пойманные при этом страшно кричали и пытались сопротивляться, но ничего не могли поделать. Таким образом, «нелюдь» подтягивала человека к себе и затаскивала под балахон. Всё. После этого оба исчезали, как будто их и не было. А когда самые смелые и безбашенные осторожно подкрадывались к тому месту, где всё это происходило, то обнаруживали, что там было только выжженное пятно. Как опалённое.

Может, это механизм был, а не существо? Но очевидцы говорили, что «нелюдь» казалась им живой, что, мол балахон на механизме так бы не сидел. В общем, пришельцы это были, и именно они и привезли всю эту хрень, что теперь ходит по нашим улицам и жрёт всё подряд. Так утверждала одна часть оставшегося в живых населения города.

Другая же часть развивала данную теорию дальше, что, мол, все эти «огурцы», острозубы и рукокрылы – это бывшие люди, свиньи и волки с орлами. Что «нелюди» ставят опыты на живых существах, преобразуя их в другие виды. Вот только одно я не мог понять, как это можно скрестить человека и кузнечика? Ладно там волка и орла, такое я ещё допускал, а вот людей и насекомых – нет. Никак в голове это не укладывалось.

Вот и сейчас, пробираясь сквозь завалы на пути из входа в здание до «дома», находящегося в глубине подвала, я всё вспоминал острозуба с его свиной головой и телом то ли носорога, то ли бегемота… Как такое могло получиться? Ведь это даже не «Тянитолкай» какой-нибудь. Намного хуже.

Наконец вышел на подземную площадку, тускло освещаемую горящими масляными лампами, и стал пробираться до палатки руководства. Здесь, в этом месте, собралась наша община – человек сто, если считать вместе с детьми и стариками. Взрослых мужчин было тридцать, или чуть больше. Точно я не знал, так как вместе они никогда не собирались, всё время кто-то отсутствовал на «промыслах». В самом начале погибло много женщин, так как им было сложнее выживать в новых условиях. Но после того как люди организовались, сбились в такие общины и ушли под землю, то потери пошли уж среди мужчин, так как именно они выходили наружу для поиска всего необходимого. Там же и погибали. Если бы не появлялись новые члены общины, то она перестала существовать за пару лет. Но люди постоянно где-то находились, откуда-то приходили. Всё же раньше город был «миллионником», и городского населения было полно. И за эти пять лет, что прошли после начала катастрофы, кто-то до сих пор жил отдельно от всех, у себя в квартире, надеясь выжить в небольшом числе. Мол, и еду будет легче найти для них. Проблема была только в том, что гибель, или даже болезнь одного человека в такой небольшой группе приводила к смерти остальных её членов. Выживать в новых условиях можно было только коллективно.

Внутри общины у всех была своя «специализация»: женщины и молодёжь занимались готовкой пищи, уборкой, чистили отхожие места. Плюс занимались выращиванием грибов. В общем – пытались создать хоть какие-то приемлемые условия для существования. Особенно для тех, кто ходил «на промысел». А делали это мужчины, разбитые на отдельные поисковые команды. Только несколько человек ходили поодиночке, в том числе и я. Причём в этой компании я был самый молодой. Одиночники долго не жили, не везло им с этим… С долгой жизнью, я имею в виду. Но и ходить в группе я не мог. Меня раздражали другие люди, которые казались бестолковыми и неумехами. В общем, я привык всё делать в одиночку и надеяться только на себя. Исключением был разве что Васька, но его уже год как не было.

Оружия у нас было мало. Огнестрела почти не было, так как давно закончились боеприпасы. Лично у меня был тесак – такими раньше мясники разделывали туши, туристический топорик и плюс пара больших ножей. Одно время пользовался копьём, но потом отказался. Неудобно его таскать с собой. А толку мало. Ни острозуба, ни рукокрыла, ни «огурца» им «не возьмёшь». А зачем тогда оно надо? Разве что кабана подбить? Так для этого у нас была отдельная группа охотников, специализирующихся именно на свиньях и обеспечивающих общину свежим мясом.

В общине был свой лидер – Матвей. Здоровый мужик, который руководил всеми остальными на принципах беспрекословного повиновения. Если кому-то хотелось добавить немного демократии в наше сообщество, то такого поклонника «всенародного волеизъявления» просто выставляли наружу. То есть на улицу. Решать вопросы «равенства и братства» с «огурцами» и острозубами. Компания, я вам скажу, ещё та… Не парламентская… И методы коммуницирования с людьми у них были также «непарламентские». Съедали они вольнодумцев, попросту говоря. Вот и вся «демократия»… Где началась, там и закончилась…

Ну а если кто-то хотел оспорить права Матвея на старшинство, то был бой. Без правил и без «объявления войны». Матвей всегда быстро подавлял бунт путём отсечения головы своим тесаком у сомневающегося в его лидерстве, после чего интересовался у остального «электората», есть ли ещё желающие высказать ему вотум недоверия? Желающих не было. Таким образом, порядок восстанавливался, про демократию забывали и все опять жили «дружно» до следующего события. В общем, община не скучала.

Порядки в общине, естественно, также заводил Матвей, в том числе и большая часть хабара, который приносила сверху группа добытчиков, отдавалась в общий котёл. При попытке что-то «скрысятничать» отбиралось уже все, а провинившиеся тут же отправлялись обратно «на промысел».

Те же, кто приходил с пустыми руками, должны были сделать «обстоятельный отчёт» Матвею и вскоре также опять шли наверх. С пустыми руками возвращаться в общину было «не комильфо». Вот и сейчас я с тяжёлым сердцем шёл к "руководству" и в голове крутились возможные слова объяснений, которыми можно было бы оправдать свой «холостой пробег».

Матвей, выслушав мои аргументы, которые мне казались объективными и обстоятельными, сначала помолчал, тяжело глядя исподлобья, а затем спросил:

– Ну и зачем ты туда попёрся? Что ты забыл на этой площади? В той зоне уже давно ничего нет и ни один наш поисковый отряд туда не ходит. Приключения на свою задницу искал? Вот и нашёл там острозуба на пятую точку. Это твоё счастье, что он был сыт, а иначе ты не стоял бы здесь потупив взор.

Что ему было ответить? Что у меня там недалеко нычка с крупой в бидонах? Да кто же про такие «рыбные места» будет рассказывать? Ещё год назад мы с Васькой (тогда он ещё был жив) случайно наткнулись на чей-то схрон, где и были эти бидоны, десять штук – большие такие, под молоко на фермах. Но в бидонах была ячневая крупа – целое богатство!  С таким количеством еды можно было жить не один год.

Мы тогда с Васькой перетащили их в другое место. Согласен, что поступили нехорошо, можно сказать – украли бидоны с крупой. Но, с другой стороны, а как должны были поступить? Сделать вид, что ничего не заметили? Нет, такие честные времена давно прошли, сейчас шла борьба за выживание, и побеждал в этой борьбе тот, у кого были ресурсы. А еда – это ресурс номер один. Или номер два, так как вода также требовалась в большом количестве, но её всё же можно было найти, так сказать, в природном состоянии. Не самая качественная, конечно, но, вскипятив, можно было употреблять.

Учитывая, что Васьки уже нет, про этот схрон знал только я один. И было это моим наследством. Но Матвею я про "наследство" совершенно не собирался рассказывать. Поэтому стоял молча, пока он меня распинал:

– И хватит тебе уже шарахаться в одиночку. Один ты такой остался, все остальные давно ходят группами. Как тебя ещё рукокрылы не унесли? В команде всегда один наблюдает за небом, другой за окнами, третий контролирует ситуацию спереди, четвёртый сзади. А ты? Ходишь, «раззявив варежку», а потом прячешься под машинами… Не жалко будет отдать своё тельце на харчи этим тварям?

– Конечно, жалко, – ответил я. – Где я такое ещё возьму?

– Вот и давай, поешь что там бабы сготовили, отдохни пару часов и пойдёшь с группой Футболиста. Они на железнодорожные склады направятся. Порожняком не должны вернуться.

Поняв, что разговор окончен, я, ни слова не говоря, вышел из палатки руководства и пошёл к себе. У меня также была своя палатка, пусть и небольшая, но моя. И я её ни с кем не делил. К моему облегчению внутри неё уже был котелок с какой-то кашей. Похоже, надо поблагодарить Ингу, наверняка это она позаботилась обо мне и принесла еды.

Инга – двадцатилетняя девчонка, единственное существо на этой земле, которое заботилось обо мне. Даже когда я заболел несколько месяцев назад, она ухаживала за мной, носила воду, еду. Иначе кранты пришли бы мне. В этом мире болеть категорически не рекомендуется. Стариков в общине поэтому почти не осталось: все поумирали.

Но именно сейчас мне с Ингой встречаться не хотелось. Хотелось отдохнуть немного и опять наверх. Чувство глубокого неудовлетворения от холостого пробега все же терзало меня и не давало возможности расслабиться. Все время в мозгу крутились обрывки моего последнего «похода» – что же я сделал не так? Мог ли избежать встречи с острозубом? Как теперь надо поступить, чтобы добраться до «наследства»?

Поэтому поев и передохнув немного, я потихоньку потянулся к выходу и вскоре опять вышел наружу. А Футболист? Футболист подождёт.

Было уже ближе к вечеру и риск столкнуться с «огурцами» или получить «на свою голову» сверху рукокрыла был меньше чем обычно. Но, тем не менее, бдительность терять было нельзя. Крадучись, перебежками я вновь достиг злосчастной площади и замер. Что-то мне подсказывало, что ситуация здесь опять какая-то не такая… Но я «в упор» ничего не видел и не слышал.

«Острозуб тот, что ли, вернулся, – подумал я, – да навряд ли, что ему тут делать? Для засады место не совсем удачное, да и «огурцы» в окнах были бы видны как на ладони. Пусто вроде…».

Ну я и рванул, а буквально через несколько секунд услышал сначала хлопок, а потом обернувшись, увидел, как большое тело рукокрыла упало на асфальт.

«Бог ты мой, – только и успело пронестись в моей голове, – да меня же чуть летучая тварь не унесла!».  И тут я заметил мужчину, который стоял в проёме двери бывшего магазина и махал мне рукой. Недолго думая, я рванул к нему на полной скорости и вскоре мы оба были внутри.

Мужик был крупным, одетым хоть и не в новую, но добротную военную форму. Да и сам он выглядел, как говорится, «из бывших». По крайней мере, одежда на нём сидела ладно и была без дырок и грязных пятен. Видно, что ухаживал за ней. А вот в руках держал снайперскую винтовку. Какую – я точно не знал, так как не очень в этом разбирался, но, судя по прицелу, её предназначение было понятно даже такому гражданскому "пиджаку" как мне. Лицо у мужика было заросшим, но борода выглядела опрятной, а вот глаза смотрели на меня цепко.

– Ты кто такой? – спросил он. – И что здесь делаешь? Жить надоело?

– Димоном меня зовут, – потихоньку приходя в себя и, выравнивая дыхание, ответил я. – Гулял я здесь.

– Совсем дурной? Если бы не я, то твоё тело уже рвали на части детёныши этого рукокрыла. А может, и не только они. Крысам тоже кусочек достался бы, – тут он остановил свой гневный монолог, о чём-то задумался на несколько секунд, но потом махнул рукой, типа, что с тебя взять… похоже, решил, что процесс воспитания можно на этом заканчивать. – Меня Иваном зовут, если что…

– Рад познакомиться, – пробормотал я, – и вообще, спасибо за помощь.

На этом наш «обмен мнениями» закончился, и я затихарился, даже не зная, что делать дальше. Встать и пойти? Вроде как неправильно. Сидеть с Иваном и чего-то ждать? Тоже не в тему… Но тут он, как более старший, видимо решил взять управление нашей «командой» в свои руки и сказал: