Фикция

14:10.

Я послушно открыл первый документ первого подраздела – запись пошла. В глаза бросилась расположенная в правом верхнем углу экрана ярко-красная надпись крупных размеров. С таким странным секретным грифом, который, в прямом смысле слова, прочитать не представлялось возможным, я сталкивался впервые: надпись с невероятной скоростью чередовала все живые европейские языки. Было странно читать не читая – смысл написанного впитывался молниеносно. Предупреждение действовало напрямую на подсознание, на психику, целило вглубь, проскакивая без остановки через извилины поверхностного разума. Я сидел как завороженный, а в висках пощёлкивало: со-вер-шен-но-сек-рет-но-не-за-кон-ное-оз-на-ком-ле-ние-с-нас-то-я-щим-до-ку-мен-том-вле-чёт… Где-то посередине фразы зыбко застыла цифра, приковывающая остатки лишённого воли внимания – номер статьи европейского УК. В ней, наверняка, речь шла о привлечении к ответственности за измену или покушение на целостность чего-то, может быть, государственных интересов.

То есть, Дамус сунул свой нос – пусть нечаянно – но достаточно далеко, чтобы сесть не только за предполагаемое убийство, но и за кражу секретных документов. И, может быть, потянуть следом за собой и меня. Причем самое смешное было в том, что риск был бесполезным: ни этот документ, ни остальные из пиратской серии не могли послужить доказательствами, и в процедурном смысле были обыкновенной обузой.

14:15.

По сравнению с точащей нервы ритмикой официального предупреждения спокойствие происходящего на самой записи обращало на себя внимание самым второстепеннейшим образом. Запись трёхлетней давности текла мимо сознания репродукцией натюрморта, написанного сотни лет назад: просторный и светлый чиновничий кабинет, обставленный с определённым вкусом и, наверняка, принадлежащий какому-нибудь высокопоставленному лицу; в кабинете двое мужчин, одетых в штатское, но с признаками военной выправки; их спокойная беседа протекает в неофициальной салонной части помещения; никакой напряжённости в позах – она теряется в мягких провалах дивана и подушках кресел, растворяется в зыбком воздухе над чашками горячего кофе, скользит по поверхности низкого столика; чашки, словно качели, поочерёдно то поднимаются к губам, то с цоканьем опускаются на прозрачный низкий столик японца Noguchi; в руках беседующих тлеют сигары; их голоса тихи.

Из-за гипнотического воздействия мелькающей красной фразы начало записи я пропустил. А когда постепенно переключился на просмотр, то оказался уже где-то в середине беседы. И эта середина меня сразу заинтриговала. И, между прочим, заставила забыть об опасности сесть за рёшетку вместе с клиентом! Как и обещал изобретатель, записанный диалог касался его деятельности, и, хоть процессуальная ценность документа была весьма абстрактной, возможность покопаться в периферийных деталях казуса могла стать весомым подспорьем в его дальнейшем разрешении.

14:30.

Я перекрутил документ на начало и погрузился в просмотр. При внимательном изучении становилось ясно, что ни мерное фарфоровое покачивание кофейных чашечек, ни тихий тон разговора не могут окончательно скрыть повисшую среди белого, похожего на рваный туман, сигарного дыма, прозрачный занавес между властью и подчинением. Он невидимой стеной делил пространство кабинета на два неравных лагеря. С одной стороны были владения маленького, сухого и совершенно белого от возраста и одежды мужчины – он занимал диван и выглядел хозяином. Второй мужчина – тоже с сединой, но помоложе – находился по другую сторону столика в глубоком кресле. Сидел он, однако, прямо и подавшись вперед, как на низкой табуретке. Между глотками кофе посматривал в записи блокнота. Сигарой затягивался редко и без наслаждения. Видимо, он был подчинённым.

– Он работает на нас уже в течение двух с половиной лет, – ровным голосом объяснял тот, который был помоложе. Слова его выходили аккуратными ломтиками, тикали в пространстве кабинета метрономом. – Прошёл стажировку в Дании. Сейчас нанят по контракту в физико-практический центр польского отделения Министерства обороны. Есть несколько программ, которые интересуют объединённое Европейское правительство. Работает над несколькими научными проектами сразу. Из Польши до последнего времени ещё ни разу не выезжал.

– Чем конкретно занят этот «одноногий»4?

– Занимает пост второго контролёра. Выискивает и исправляет мелкие ошибки в расчётах. При невозможности – то есть, если узел ошибок одному не распутать – пишет рапорты. Зарабатывает исключительно хорошо.

– И что же вас так беспокоит в его поведении?

– Вне всякого отношения к поведению субъекта нас занимают три вещи. Внезапное исчезновение с его банковского счета крупной денежной суммы, механика этого исчезновения и результат. Дело в том, что финансовой операции как таковой мы не заметили. Неделю назад господин Дамус неожиданно явился в ближайшее отделение своего банка, заказал и в тот же день забрал все свободные ликвиды. И ничего не приобрёл. На отдых в далёкие страны не ездил, в рулетку не играл, бриллиантов не покупал. Именно поэтому я вынужден подчеркнуть, что деньги исчезли. Просто исчезли, будто он их зарыл у себя в саду или сжёг. Между прочим, сада у него нет, мы проверили даже и эту во всех отношениях неправдоподобную версию.

– Вы думаете, что он на кого-нибудь работает?

– Трудно сказать. Если бы он выполнял задание серьёзного работодателя, ему бы не пришлось связываться с легкомысленными операциями такого рода. Даже если бы у него был подрядчик, речь не шла бы о такой колоссальной сумме. Впрочем, все расходы были бы всё равно покрыты заказчиком. И в конечном итоге платил бы не он, а ему. В целом, логики в данном поступке мало. Действует он по не знакомой нам ещё схеме.

– Действительно, выглядит, пожалуй, подозрительно. Может быть, у него есть другие банковские счета?

– Других банковских счётов не открывал. Хоть этот факт практически проверить трудно – мир велик, в нем есть страны, с которыми кооперировать не получается. Однако мы сейчас уверены в отсутствии других счетов на девяносто девять процентов.

– А родственные связи? Может, всё гораздо проще, чем мы думаем.

– Идёт дополнительная проверка. Но и здесь всё кажется кристально чисто. Дамус живёт один, вдали от своих. Ни в период под вопросом, ни после никто к нему не приезжал. Такое количество денег простым письмом не отошлёшь. А чтобы высылать десяток бандеролей, набитых купюрами, нужно быть просто не в своём уме либо скрывать что-то очень серьёзное, что не наш случай.

После недолгой паузы, в течение которой докладчик, вероятно, ожидал следующего вопроса, он продолжил:

– Наркотики, я имею в виду их потребление, здесь тоже ни при чём. Штат мы подбираем не только исходя из интеллектуальных способностей кандидатов. Проверяем всё, в том числе пристрастия.

– Хорошо, – старый джентльмен в белом затянулся, разглядывая кончик своей сигары, выпустил облачко дыма. – Продолжайте следствие, Хурам. Даю вам карт-бланш: подслушивание, проверка корреспонденции, слежка и так далее по необходимости. И держите меня в курсе…».

На этом запись резко заканчивалась – кофе оставался недопитым, сигары недокуренными, диалог незаконченным… Хотя ничего конкретного из неё я и не узнал, начало истории выглядело захватывающим: настоящий детектив. Впрочем, за этим первым протоколом следовали другие, и продолжение обещало столь же интригующим.

И мои ожидания оправдались с лихвой: из истории Дамуса получался не детектив, а целый сериал.

15:32.

В следующих записях я встретился с теми же двумя действующими лицами, тем же помещением и той же обстановкой. Изредка во встречах принимали участие два-три других персонажа. Исполнители либо чиновники других подразделений, присутствие которых оставалось непонятным, поскольку они почти никогда не открывали рта.

Из этих задокументированных встреч мне постепенно стало ясно, как глупо и совсем нехитро Дамус прокололся.

Оказалось, что его машина потребляла огромное количество энергии. Этот скромный факт Георги обнаружил не сразу по очень простой причине. По контракту с поставщиком электроэнергии в обязательства Дамуса входила оплата каждые три месяца. А за первые несколько недель эйфории, которой он поддался после заполучения прямо из будущего злополучных девяти фотографий, он «налетал» примерно на сумму, адекватную трёхдневным энергозатратам небольшого металлургического завода. К счастью, он зарабатывал очень приличные деньги и смог без труда расплатиться. К несчастью, на оплату электроэнергии истратил почти все свои сбережения и заодно разбудил подозрения внутриведомственной разведки. Та, удивлённая странной «пропажей» денег, естественно, стала копаться. И оказалось, что благодаря своему манёвру с оплатой наличными Георги удалось не предотвратить, а лишь замедлить ход нежелательных для него событий. Через несколько дней причина исчезновения миллионов с его счёта была уже известна и обсуждалась в верхах. А ещё через некоторое время его вызывали в Брюссель.

Когда за ним пришли гладко причёсанные, серьёзные, но вежливые люди, Дамус понял, что его вывели на чистую воду.

Обошлись с ним, однако, по-джентльменски: сделали предложение поделиться знаниями на настоящей контрактной основе. И даже позволили слегка поторговаться. Правда не слишком, так как отдать своё изобретение ему все-таки пришлось: другого более или менее достойного ответа на argumentum baculinum

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

О которой читатель узнает в следующей главе.

2

Такой циркач на воле должен был непременно жить в водорослях с затейливым названием laminaria digitata.

3

Мне приходится частенько сидеть ночью, когда весь дом сладко спит.

4

По мере углубления в существо материалов я догадался, что «одноногим» Дамуса звали, потому что, согласно медицинским справкам ведомства, левая ступня у него была короче правой на полсантиметра. До записанной беседы белый старик, видимо, уже кое-что прочитал о Георги.