Ген выживания. Роман. Научная фантастика

У них не было шансов. Самолет рухнул под собственной тяжестью.

Раздался сигнал вызова.

– Слушаю, – ответил Барков.

Над панелью приборов электромобиля вспыхнул лазерный экран. На нем появилось лицо женщины лет шестидесяти с коротким вьющимся волосом каштанового цвета и большими, добрыми серыми глазами.

– Привет, малыш! – полушепотом сказала она. – Как ты? Не пострадал?

Андрею стало стыдно. Почему он не догадался позвонить первым сразу после катастрофы?

– Нет, мама. Ты как?

– Все нормально, не беспокойся. Скажи, пожалуйста, ты очень занят?

– Да. Я на работе, а что?

Нелли Баркова замялась. Андрей заметил, что она находится в подвале своего гаража, пристроенного к дому, – на заднем плане виднелась полка с инструментами.

– Ты не мог бы приехать… когда закончишь дела?

– Что случилось?

– Ничего, сынок. Я жива-здорова.

– Мама, говори! Почему ты внизу? И почему шепчешь?

– Просто спустилась. Наверху посторонние. Кажется, грабители. Но ты не беспокойся, я заперлась. Они даже не знают, что я здесь.

– Я сейчас приеду.

Его тактичная мама боялась доставить ему беспокойство. Барков мгновенно представил себе, как здоровенные отморозки врываются в подвал и избивают ее, чтобы узнать, где лежат наличные. Она не сможет им указать это место, потому что его просто нет. У нее есть сбережения, но они небольшие и находятся на счету в банке. Поверят ли бандиты в это? У нее хороший дом в престижном районе. В таких обычно припрятаны шкатулки с бриллиантами, а где-нибудь за шкафом имеется и сейф, набитый деньгами – так, по крайней мере, могли думать грабители.

Только бы успеть.

Барков круто развернул электромобиль и повел его в обратном направлении. Шины начали скрипеть, когда он делал зигзаги, объезжая препятствия, но увеличить скорость по-настоящему не удавалось.

Эмили забарабанила в перегородку:

– Здесь одностороннее движение! Мы разобьемся!

Андрей включил аварийные огни и звуковую сигнализацию. Вся поверхность капота, крыши и багажника засверкала, как новогодняя гирлянда. Из динамиков понеслись воющие звуки.

Ему пришлось проехать по встречке около полутора километров. На ближайшем перекрестке он свернул на дорогу, по которой можно было двигаться в сторону района Пайнкрест, где жила мама.

Двадцать пять минут в пути показались ему вечностью. В голове мелькали ужасные образы. Его мама избита… Она вся в крови… Она умирает, пытаясь выползти из дома…

Повернув на улицу Монтгомери, он выключил сигнализацию. Грабителей надо было застать врасплох, а не предупреждать о своем прибытии. Еще два поворота – и впереди показались три кокосовые пальмы, росшие перед домом матери. Справа и слева от них располагался въезд – узкая асфальтированная дорога, проложенная к дому полукругом. В тот момент, когда машина Андрея приблизилась к одной стороне въезда, с другой стороны вынырнул старый синий «Кадиллак». Сбив стоявший у дома ящик, из которого высыпалось несколько черных пакетов с мусором и пара пустых бутылок «Колы», он помчался прочь по улице.

Мысленно сфотографировав его номерной знак – «USW 116 F», Барков повернул к дому.

У мамы был одноэтажный, но красивый дом с большими окнами, декоративными колоннами на фасаде и черепичной крышей. Гараж примыкал к дому слева. Ворота его оказались закрытыми, и перед ними, как всегда, стоял кактус в горшке. Значит, в гараж грабители не заходили. Но входная дверь дома была распахнута. Остановив машину у порога, Андрей бросился внутрь:

– Мама!

В доме был полный разгром: шкафы раскрыты, на полу предметы одежды, бумаги, разбитые вазы. Непривычный и неприятный запах пива и сигарет. И мертвая тишина.

Заглянув во все комнаты, он пробежал через разгромленную гостиную и распахнул дверь, ведущую в гараж. Здесь ничего не изменилось. В центре стоял мамин белый двухместный мини-электромобиль. Его задний бампер нависал над деревянной крышкой люка, ведущего в подвал. Крышка была плотно закрыта.

Громко постучав по ней костяшками пальцев, Андрей крикнул по-русски:

– Мама! Ты там?

Снизу послышался ответ на том же языке:

– Да, сынок!

Замок щелкнул. Крышка медленно приподнялась.

Откинув крышку, он помог Нелли подняться по ступенькам и обнял:

– Слава богу. – Он перешел на более привычный для себя английский. – Как ты, мама?

– Нормально. Я слышала грохот. Они, наверное, перевернули все вверх дном?

– Да. Не беспокойся, я их найду. Ты видела лица?

– Да, – ответила она. – Морды уголовников. Они сначала влезли к соседям. Я пыталась вызвать полицию, но не смогла дозвониться. Потом они направились сюда. Я спряталась и тогда уже позвонила тебе. Они не разбили вазу, которую твой отец подарил мне на день рождения?

Андрей смутно помнил отца. Георгий Барков погиб в бою против солдат сепаратистов на севере России, когда Андрею было пять лет. Но вазу, о которой беспокоилась мама, он хорошо знал. Это был изящный сосуд из китайского фарфора с высоким узким горлышком, который всегда стоял на полке в ее спальне.

Она прошла в спальню и уставилась на осколки вазы, валявшиеся на полу.

– Разбили!

Андрей попытался ее успокоить:

– Мама, мы ее склеим.

Нелли возразила:

– Не нужно. Плохая примета. – Она огляделась. – А где моя плетеная шкатулка?

Андрей прошелся по комнате, заглянув во все углы.

– Наверное, забрали… Там было что-нибудь ценное?

– Ничего, кроме перстня твоего отца.

Барков помнил этот перстень. Это была стильная вещь, сделанная из платины и украшенная изображением Козерога.

– Мама, не переживай, я постараюсь найти этих сволочей и вернуть перстень. Это же память о папе…

– Память о нем у меня вот здесь, – она приставила палец ко лбу. – Ваза и перстень – не самое страшное. Перед приходом бандитов я смотрела телевизор. Новости ужасные со всех концов света… Ты смотрел?

Пока она говорила, они прошли в гостиную. Телевизор работал – очевидно, она включила его еще до появления грабителей. Древний жидкокристаллический экран висел на стене, целый и невредимый. Незваных гостей он, как видно, не заинтересовал – на блошином рынке он стоил не больше пяти долларов. Звук был выключен, но картинки разрушений мелькали на экране.

– Нет. Но я видел, что произошло у нас в городе. На дорогах аварии. Крыша стадиона провалилась. Один самолет упал на жилой квартал…

Нелли понизила голос:

– Упали все самолеты, которые были в воздухе. Корабли ушли на дно… Целые флоты… И даже спутники с околоземной орбиты, два из них – с космонавтами! Такого никогда не было. За несколько минут погибло больше народу, чем за всю Объединительную войну… Хорошо хоть дальние спутники остались, иначе я бы с тобой и связаться не могла!

На глазах ее выступили слезы. Андрей взял ее за плечи:

– Но мы живы. И будем жить.

– Главное – ты жив. Мне-то уже пора…

– Не говори глупости, мама!

Ее взгляд переместился на экран, где появилось сообщение о спецвыпуске новостей:

– Смотри! Сейчас должен выступить Президент с заявлением. Послушаем? – Она озабоченно глянула на сына. – Или ты торопишься?

Барков мог бы включить телевизор в машине, но оставлять маму одну сразу после нападения грабителей не хотелось. У нее в последнее время часто скакало давление. Я должен убедиться, что с ней все в порядке.

Он заглянул в окно. Его электромобиль по-прежнему стоял перед домом. Эмили сидела на заднем сиденье. Да и куда бы она делась? Замки открывались электроникой только с места водителя, куда ей было не добраться из-за прочной перегородки. Извне открыть машину тоже было нельзя. Двери не «слушались» никого, кроме владельца – Андрей настроил систему так, чтобы ему было удобнее перевозить арестованных.

– Нет, я еще побуду. Посмотрим, что скажет Президент. Заодно помогу тебе убрать в доме.

Андрей нажал кнопку питания. На экране появилась надпись «Экстренное заявление Президента мира». А под ней – обратный счетчик времени.

– Две минуты до выступления! – воскликнула Нелли, усаживаясь на диван и вытирая слезы.

Барков начал складывать разбросанные вещи обратно в шкаф.

– Не надо, сынок, садись, отдохни, – остановила она его. – Я сама потом все сделаю. Половину барахла надо выбросить. Спасибо грабителям – я бы еще сто лет собиралась это сделать!

Шутить пытается. Это хорошо.

– Ладно.

Он сел рядом.

На экране появился седеющий человек с раскосыми глазами и сильно выступающими скулами. Это был Чэнь Вэньмин, второй Президент Соединенных Штатов Мира. Против обыкновения, на лице его не было и тени улыбки.

– Дорогие друзья, – глухим голосом, медленно начал он. – Сегодня я обращаюсь к вам с плохим известием. Астероид, который считался безопасным, принес неисчислимые бедствия. Пролетая мимо Земли, он многократно усилил гравитацию нашей планеты. За несколько минут в мире погибло около тридцати миллионов человек. Мы скорбим о погибших. Это – боль для всех нас. – опустив голову, Президент замер на несколько секунд в таком положении, после чего вновь посмотрел в камеру. – Но испытания еще не закончились. Астероид вызвал торможение планеты. Ее вращение вокруг своей оси начало замедляться. В результате земные сутки уже удлинились на пять минут. И, хотя воздействие со стороны астероида прекратилось, процесс торможения продолжается. Причина, скорее всего, в ядре. По расчетам ученых из Международной академии наук, металлическое ядро нашей планеты теперь вращается медленнее, чем мантия и кора. Это – аномальное явление. В недрах Земли возникло трение. Оно уже стало причиной землетрясений и извержений вулканов в различных частях мира. Сейсмическая активность не утихает, а, наоборот, усиливается. Ученые предсказывают, что этот процесс продлится еще несколько дней – до тех пор, пока скорости вращения ядра, мантии и коры не сравняются. Скажу честно: нам предстоит пережить сложное время. Возможно, оно окажется страшнее, чем все мировые войны, вместе взятые. В таких условиях я вынужден объявить режим чрезвычайного положения. Все стратегические объекты будут взяты под особую охрану. Всем нуждающимся будет оказываться помощь. Соответствующие инструкции уже даны Мировому правительству. Мужайтесь – никто не останется один на один со стихией. Вместе мы преодолеем трудности. Это я вам обещаю!

Последние слова Президент произнес твердо и уверенно, повысив голос.

На экране появилось изображение вращающейся планеты и подпись: «Текущие земные сутки: 24 часа 05 минут 28 секунд». Через некоторое время цифра «28» сменилась на «29», чуть позже – «30», затем – «31»…

Обозначение времени уменьшилось и переместилось в правый верхний угол, а на всем остальном пространстве экрана появился горный пейзаж с великолепным водопадом и порхающие над ним птицы. Послышались звуки флейты. Видимо, информационщикам хотелось успокоить перепуганные массы.

– Ужас, – прошептала Нелли Баркова.

Андрей взял ее за руку и повторил слова Чэнь Вэньмина:

– Вместе мы преодолеем трудности. Это я вам обещаю!

Неожиданно сзади раздался голос Эмили:

– Интересно, каким образом?

4. Совет матери

Андрей вскочил. Эмили стояла в проеме двери.

– Простите за вторжение, я не вооружена. – Она подняла руки и покрутила кистями в воздухе, растопырив пальцы.

– Это – твоя девушка? – спросила Нелли Баркова, с улыбкой поднимаясь с дивана. – Как тебя зовут, милая?

– Мама, это – арестованная, – объяснил Андрей.

– Жаль. Симпатичная!

Знала бы ты, что эта «симпатичная» пыталась сделать.

Он медленно двинулся к Эмили:

– Как тебе удалось открыть машину?

Девушка улыбнулась:

– У меня необыкновенные способности. Я чувствую электронику.

– Генная модификация?

– Да.

– Неудивительно при таком отце… Значит, тебя будут судить еще по одной статье – за утаивание генетических отклонений. Ты должна была носить метку на переносице. Идем в машину!

Она выставила вперед ладонь, останавливая его:

– Минуточку! У тебя переносица тоже чистая. Где твоя метка?

– Мне она зачем? Я – нормальный человек.

– Да ну! А когда тебе делали анализ ДНК?

– В детстве, как всем.

– Значит, кто-то подменил результаты. Верно? – Девушка посмотрела на мать.

Нелли нахмурилась:

– С чего Вы взяли, барышня, что у моего сына генетические отклонения?

– У него быстрая реакция. Наверное, за все годы службы в полиции не получил ни царапины. Так?

– Ты угадала, – ответил Андрей. – Но дело не в отклонениях. Я с детства тренировался.

Зачем я оправдываюсь, черт побери?

Эмили не унималась:

– А по-моему, ты заранее чувствуешь угрозу, и тренировки тут не при чем, – она перевела взгляд на мать. – Ваш сын должен знать правду, потому что от этого будет зависеть его жизнь. Президент Чэнь врет! Правительство готовит для себя тайное убежище, потому что на поверхности никому не выжить.

– Откуда ты знаешь?

– Я только что подслушала разговор директора Службы безопасности Новака с каким-то генералом. Наверняка Президент в курсе!

Она ненормальная?

Барков взял девушку за руку:

– В машину!

– Андрей, подожди! – вдруг воскликнула мать жестким, почти приказным тоном.

Он с удивлением повернул к ней голову:

– В чем дело?

Нелли обратилась к арестованной:

– Как тебя зовут?

– Эмили.

– А фамилия?

– Хаусман.

– Ясно… Как тебе удалось подслушать разговор директора с генералом?

– Я же говорю: у меня способности. Могу настроиться на любую волну. Радио, телевидение, мобильная связь… Звук доносился сверху. Я думаю, что генерал только что пролетел над нашим городом на самолете, поэтому я очень хорошо их услышала.

– Бред, – сказал Андрей.

– Нет, – возразила Нелли. – Ученые «БиоТех» проводили опыты над крысами, чтобы те реагировали на радиосигналы. – Она сделала знак сыну. – Давай отойдем. Я хочу тебе кое-что сказать.

Поколебавшись, Андрей отпустил руку арестованной:

– Жди здесь.

Он последовал за матерью. Нелли приблизилась к дальнему окну, и ее взгляд остановился на кусте роз, росших перед домом. После долгого молчания она взяла Андрея его за руку и, притянув к себе, тихо проговорила:

– Возможно, эта девочка не врет. Я не собираюсь дожидаться, пока мой сын погибнет. Я тебе все расскажу.

– Что ты имеешь в виду, мама?

– Я участвовала в опытах корпорации «Био-Тех». Мне изменили генетический код.

Андрей не мог поверить своим ушам. Он всю жизнь занимается поиском преступников, использующих технологии «Био-Тех», а мама участвовала в программе этой корпорации?! Невозможно!

Как будто угадав его мысли, она продолжала шепотом:

– Я сделала это, когда еще не было знакома с твоим отцом. Молодая была, глупая. Они обещали, что, когда я выйду замуж и рожу ребенка, он будет лучше приспособлен к жизни… И они платили за это хорошие деньги. Вред продукции «Био-Тех» тогда еще не был широко известен. Корпорация много занималась благотворительностью. Помогала сиротам, строила школы, больницы… Кто ж знал, к чему это все идет!

Она замолчала, снова уставившись на розы. Молчал и он, пытаясь переварить информацию. Вздохнув, Нелли продолжила еще тише – так, что ему с трудом удавалось разобрать слова:

– Сынок, я – ГМО. Генно-модифицированный организм. Ты тоже – ГМО. В «БиоТех» меня сразу предупредили, что изменения передадутся по наследству. Позже я поняла, что допустила ошибку. Когда тебе делали анализ ДНК, я действительно подменила результаты. Но теперь… Теперь я не уверена, что это была ошибка.

Барков был шокирован ее признанием больше, чем известием об очередном «конце света». Он всегда считал себя обычным парнем. Ничего особенного в своей хорошей реакции не видел – как и в умении других людей, например, шевелить ушами или доставать языком до кончика носа. Выходит, его мать – преступница? А он сам не имеет права заводить детей и работать в полиции?

– Подменить результаты невозможно. Во всех лабораториях есть система защиты.

– Тогда она не была такой совершенной. Мне повезло.

– Почему ты раньше не рассказывала?

– Хотела, чтобы ты жил нормальной жизнью, а не в резервации для уродов. Ты меня простишь?

Нелли смотрела на сына просительным взглядом. У него сжалось сердце.

Да, она – преступница. Родила сына, зная о своих генетических отклонениях. По закону за это ей грозило двадцать лет тюрьмы. А за подмену результатов анализа – пожизненное заключение.

Я не могу допустить этого.

Андрей обнял ее, стараясь казаться спокойным:

– Мама, не переживай. Я тебя не виню.

– Слава богу! Тюрьма – не самое страшное. Я боялась, что ты меня не поймешь… Пусть другие меня осудят, но только не ты! Никому ничего не рассказывай. Если катастрофа не случится, ты будешь работать, как и раньше, в полиции.

В скорый конец света Андрей по-прежнему не верил, но с его карьерой было уже покончено. Разве можно ловить нарушителей закона, зная, что ты сам – преступник?! Теперь мне сам Бог велел сменить профессию. Попробую устроиться певцом в ресторан.

Барков с детства любил музыку. Из рассказов матери он помнил, что это у него от отца. Георгий часто пел русские народные песни, особенно в хорошей компании за праздничным столом. Но это было всего лишь хобби. Ни у него, ни у его сына не было выдающихся голосовых данных.

Не стоит ей пока говорить, чем я собираюсь заняться.

– Я в любом случае уволюсь. Найду другую работу.

В этот момент Барков вспомнил, что они с матерью не одни в комнате. Но было поздно – последнюю фразу он произнес слишком громко.

– Другую работу? – спросила Эмили. – Значит, я права? У тебя испорченные гены?

Андрей повернулся к девушке. Она смотрела на него с вызывающей улыбкой, высоко подняв голову. Конечно, он был не обязан ей отвечать. Она – арестованная, а он пока еще – полицейский. Но что если Эмили начнет задавать те же вопросы в ходе судебного разбирательства? Где гарантия, что судья не назначит экспертизу?

– Это тебя не касается, – резко ответил он.

Улыбка слетела с ее лица:

– Разве? Обвинение против моего отца выдвинуто с твоих слов. Свидетелей нет. Может, это не он стрелял в тебя из гранатомета, а совсем другой человек, которого ты не смог поймать?

Нелли Баркова в ужасе охнула:

– Из гранатомета?!

Эмили продолжала:

– Наш адвокат заявит, что ты обвинил невиновного! А твое слово ничего не будет стоить, потому что ты – ГМО.

Возразить было нечего. Как только суд получит результаты экспертизы, Андрей превратится из полицейского в подозреваемого. Кроме того, наверняка будет назначена экспертиза ДНК его мамы, чего допускать нельзя…

– Чего ты хочешь? – мрачно спросил он.

– Ты должен немедленно освободить моего отца, – быстро ответила Эмили.

– Не получится. Он уже в следственном изоляторе. У меня нет права выводить его оттуда.

– К черту право! У тебя отличная реакция!

Очевидно, Эмили намекала на то, что Барков должен освободить Эдди Хаусмана силой, напав на полицейское управление. То есть совершить еще более тяжкое преступление. Она его шантажировала!

– Тебя легче убить, – сказал он. – Как говорится, «нет человека – нет проблемы».

Девушка побледнела и отступила на шаг.

Андрей вдруг понял, что Эмили в самом деле сильно рискует. Будь на его месте человек без принципов, он бы отправил ее на тот свет, не задумываясь. Момент был удобный – кругом столько народу погибло, что тщательного расследования можно было не опасаться.

– Не бойся, я пошутил. Давай присядем, поговорим.

Арестованная направилась к дивану, с опаской косясь на Андрея.

Под ногами у нее задрожал пол. Барков удивился. На вид – стройная девушка, а топает, как бегемот!

Она остановилась. Пол задрожал еще сильнее. Со всех сторон послышался глухой гул. Наконец, до Андрея дошло, что происходит.

– Землетрясение! – воскликнул он. – На улицу, быстро!

Эмили развернулась и бросилась к двери. Подхватив мать под руку, Барков устремился следом.

Они пересекли передний двор и стали посреди пустой дороги. Гул превратился в грохот, как будто со всех сторон приближались товарные поезда. Крона деревьев, росших вдоль улицы, заметно затряслась. Задребезжали стекла. Из соседнего дома с воплями выскочила молодая женщина, держа за руки двух маленьких детей. Еще несколько человек выбежали из дальних домов.

Андрей вдруг почувствовал, что асфальт у него под ногами прогнулся, как надувной матрас, и заколыхался. В ушах зазвенело от женских и детских криков, дополняемых сигнализацией припаркованных машин.

Шагах в двадцати на дороге появилась трещина и, змеясь и расширяясь, поползла к дому напротив. Из трещины ударил фонтан воды – видимо, порвался трубопровод, проложенный под землей вдоль дороги.

Все это продолжалось секунды. Тряска и грохот прекратились так же внезапно, как начались. Трещина перестала увеличиваться, но вода по-прежнему вырывалась из нее, заливая дорогу, металлический забор и зеленый газон перед ближайшим домом.

Барков посмотрел на Нелли и Эмили. Мать стояла, стиснув зубы и напряженно глядя по сторонам, а рот у Эмили был широко открыт.

Он дернул девушку за руку:

– Хватит орать!

Она закрыла рот, посмотрев на Баркова с таким удивлением, будто он с луны свалился. Сразу стало тише. Постепенно начали стихать и крики соседей.

Барков окинул взглядом дом матери. Он стоял, целый и невредимый. На фасаде не появилось ни одной трещины. Повезло!

Андрей со школы знал, что колебания почвы возникают при движении тектонических плит в местах их стыков или при извержении вулканов. Но в Майами сроду не бывало ни того, ни другого. Что же случилось?

На его немой вопрос ответила Нелли Баркова:

– Если ядро Земли затормозилась, а кора продолжает крутиться почти с прежней скоростью, между ними возникает трение. Теперь землетрясения будут происходить повсюду. Даже там, где их никогда не было.

В правоте ее слов можно было не сомневаться – она всю жизнь проработала геодезистом на строительных объектах и о недрах знала все, что известно науке.

– Видите, я права! – с неуместной радостью воскликнула Эмили. – Мир рушится!

– Да, – подтвердила Нелли, – скорее всего, да.

– Так повлияйте на своего сына – пусть он поскорее освободит моего папу! Неужели Вы не понимаете, что иначе я с ним больше никогда не увижусь? Где Ваше сострадание?

Баркова пристально посмотрела на девушку и, помолчав, ответила:

– Мне жаль, что Ваш отец – преступник. И Вас жаль. И вообще всех людей. Но меня больше всего беспокоит судьба сына. Надеюсь, Эмили, Вы это понимаете?

Девушка опустила голову и упавшим голосом ответила:

– Да, конечно.

Нелли продолжала:

– Поэтому я попрошу его действовать не ради Вас, Вашего отца или кого-то еще, а ради него самого, – она перевела взгляд на сына. – Андрей, освободи ее отца, пожалуйста!

Барков подумал, что ослышался:

– Что?

Нелли оглянулась по сторонам. Соседи не обращали на них никакого внимания. Дети молодой женщины плакали, и она пыталась их успокоить, ведя обратно к дому. Остальные находились на таком расстоянии, что не могли бы разобрать ни слова.

Мать заговорила приглушенным голосом, глядя Андрею в глаза:

– Сынок, ситуация – хуже некуда. Одно то, что происходит в земной коре, способно убить все человечество. А еще нас ждут проблемы с воздухом, океанами, солнечной радиацией… Мы живем на своей планете, как в пробирке, в слишком комфортных условиях. Малейшая встряска – и нам конец. Правительство, как я поняла, попытается спастись в убежище. Ни тебе, ни мне туда не попасть. Но есть другой путь… Я слышала когда-то о ее отце, – она бросила взгляд на Эмили, которая, как и Андрей, слушала ее с напряженным вниманием. – Много лет назад Хаусман работал в «БиоТех». Был перспективным молодым ученым, писал статьи… Если ты поможешь ему, возможно, он поможет тебе. Подай заявление начальству, что он невиновен!

– О чем ты говоришь, мама? Как он мне поможет?

– Изменит генетику. Сделает… сверхчеловеком.

Андрей засмеялся:

– Скрестит с тарантулом? Мама, сейчас не время для шуток!

Нелли взяла сына за руку:

– Я говорю серьезно. Никаких скрещиваний – это слишком примитивно. «БиоТех» давно нет, но подпольные лаборатории существуют, и в них ведутся работы.

Андрей покачал головой:

– Их не так просто найти. Ты же знаешь, что этим занимается целый департамент безопасности, и без особых успехов…

– В том-то и дело! Именно поэтому тебе нужен Хаусман! У него наверняка есть связи, – Нелли вопросительно посмотрела на Эмили. – Ведь есть?

Девушка неуверенно кивнула.

Слова матери не укладывались у Андрея в голове. Они противоречили всем его представлениям о генной инженерии. Эта наука стала причиной жутких мутаций, которые происходили с людьми по всему миру. Она чуть не привела человечество к гибели.