Волчья гора

Максим Рахальский, Юлия Рахальская

Волчья гора

– Идут! Идут! – Раздался крик мальчишки, что наравне с несколькими стражниками стоял на частоколе и высматривал воинов, возвращающихся в родную деревню после похода против соседнего Рода.

Ворота, что обороняли небольшое поселение, раскрыли четверо крепких, но весьма пожилых мужчин, торжественно пропуская внутрь тридцать воинов в кожаных доспехах и потрепанных красных плащах, покрытых рунической вязью и небесным вепрем в середине.

Первым в деревню вошел молодой воин по имени Фил’ям. Он был сыном старца и, как полагалось, у него в роду, старался всегда быть на голову выше своих собратьев. Помимо небольшого меча за поясом, в руках он нес окровавленный мешок. Когда воины выстроились в шеренгу, к ним вышел жрец и двое старейшин, Фил’ям с гордостью развернул полотняный мешок и за волосы вытащил отрубленную посиневшую голову с перекошенным ртом и стеклянными глазами. Он вскинул ее и показал всему народу, что собрался у входа. Ухмылка скользнула по его лицу, и он громко произнес:

– Род Ежа Вальдимира повержен! Так, как указали нам старейшины и великие предки!

Люди заликовали. На рынке, куда редкие купцы привозили товары, и жители менялись тем, что у них было, уже накрыли большие столы для пиршества. Фил’ям с гордостью насадил голову обидчика на кол и, поднявшись на стену, вскинул ее над входом, чтобы другие племена и семьи выдели, что именно их род смог одолеть Ежа Вальдимира, присягнувшего на верность королю Верландии и отринувшего Великого Яра и трех волков.

Уже начало смеркаться, но пир только набирал обороты, воины миловались с любимыми, кто-то хвалился тем, сколько врагов смог победить, другие же просто пили, чувствуя горечь потери. Волколаки хоть и чтили смерть, знали, что достойные дети Ария попадают к богам, где их встречают три больших волка и великий медведь. Они относились к смерти в бою, как к чему-то священному, тому, что только воздает похвалу роду, но разум их все ровно скорбел о павших в битвах близких. В этом походе кто-то лишился брата, а кто-то любимого мужа или отца. Не обошлось и без слез.

Фил’ям старался не смотреть на группу женщин и детей, которые повязали головы черными платками. Они оплакивали ушедших родственников. Этот поход забрал много жизней, восемнадцать воинов из рода Вангарденов пали, отстаивая указ богов. А двое так и остались не найденными среди пепелища. Но скорбящие вдовы не могли сегодня испортить ему настроения. Он был героем, воином, тем, кто смог принести голову лютого ворога целого народа.

Когда в очередной раз кружки наполнялись вином, молодая беловолосая девушка с зелеными глазами лично подошла с кувшином и, аккуратно наклонившись, прошептала на ухо Фил’яму:

– Славный воин. Изволь уединиться с тобой для беседы.

Этот вопрос сначала показался неуместным, даже ввел в ступор парня, но он сразу понял, что разговор будет интересным, поэтому отставил кувшин и отошел к воротам деревни, где на стене мирно дремал пожилой волколак, вдоволь напившийся меда, а теперь нес службу, мирно посапывая и выдыхая воздух в свою густую белую бороду.

Фил’ям смотрел на дорогу в ожидании того, что молодушка скоро подойдет, но так никого и не увидел. Только услышал девичий смех по ту сторону стены. Нервно передернувшись от этого, Фил’ям залез на стену, чтобы посмотреть, кто играется за двором в столь позднее время. К удивлению, он никого не увидел. Списав это на опьянение, он вернулся вниз, но снова услышал девичий смех, только теперь возле дома, что стоял по правую руку от въезда.

– Играться вздумала со мной – сказал он сам себе тихо под нос и быстро двинулся к дому, стараясь издавать меньше звуков.

Заглянув за угол, Фил’ям увидел только козу, которая мирно спала, привязанная к колу, вбитому в землю.

– Что за чертовщина! – выругавшись, плюнул Фил’ям.

Парень решил вернуться обратно на пир, как вдруг услышал голос.

– Не меня ли ищешь, молодец?

Волколак резко обернулся, но никого не увидел! Он тихо потянулся к ножу, который всегда носил за поясом.

– Ну полно тебе, нет тут врагов, посмотри наверх.

Он резко поднял глаза на крышу, где та красавица, что позвала его, гуляла по крыше босиком, абсолютно нагая.

– Ты что, сдурела бесстыдница?! А если старейшины увидят, или люд честной?!

– А что? Думаешь, им мое тело будет не по нраву?

Девушка только усмехнулась и легким движением спрыгнула на землю, оказавшись буквально лицом к лицу с Фил’ямом.

– Думаю, это не прилично – пытаясь подобрать слова сказал воин.

– Ладно, я могу обратно одеть платье. Просто думала, тебе будет сподручнее, если ты сразу увидишь меня в чем мать родила.

– Кто ты такая? – спросил Фил’ям, понимая, что никогда ее не видел в деревне.

– Я, Лаурда, дочь Иргид с Волчьей горы.

Эти слова она произнесла так, словно гордилась тем откуда она родом.

– С Волчьей горы? – переспросил парень.

– Да. А что тебя так удивляет, воин?

– Вы никогда не спускаетесь к волколакам – ответил парень.

– Посмотри на небо! – девушка прильнула к Фил’яму и резко повернула его голову. – Что ты видишь?

– Полную луну.

– Вот именно, воин. Полая луна – самое время, чтобы продолжить пир на нашей горе – она шептала ему на ухо, задевая его своими пунцовыми, влажными губами.

– Но родные, пир, деревня… – парень понимал, что он хочет идти за ней. Шанс устроить пир на волчьей горе выпадает единицам!

– Думаю они поймут, когда ты придешь с меткой – девушка улыбнулась.

Волколак только покачал головой и тихо произнес:

– Идём.

Лаурда взяла его за руку, и они пошли прочь в густой и темный лес, тихо ступив за стену, чтобы не будить пожилого сторожа. С неба святила луна, заставляя густую и мрачную чащу переливаться. Фил’ям слышал треск в лесу, чувствовал свежий морозный запах, который бывает только весной. Лес был наполнен звуками, словно жил и дышал отдельно от всего мира. Он уверенно ступал вслед за обнаженной девой с волчьей горы, а в голове прокручивал предание,

которое знал наизусть.

***

«Когда на небе весной появится полная луна, к воинам, что краше всех и сильней в своем ремесле придет та, кто назовет себя дочерью Иргид. Не стоит бояться их, любуйся их нагими формами и отправляйся следом на Волчью гору. Место, которое наши боги сокрыли от глаз недостойных. Там, пируя ты сможешь вкусить запах и плоть девы, а взамен, она оставит тебе клеймо, по которому каждый волколак поймет, что Долон с помощью своих подручных ведьм избрал тебя в легион, дабы в нужный день в час отчаяния и конца призвать тебя и твой дух, биться за волчий род.»

***

Фил’ям боялся отпустить руку девы, которая тянула его за собой. Боялся, не потому что мог заблудиться в лесу, нет, его он знал с самого детства. В этом лесу жрецы проводили ему ритуал взросления, здесь ему даровали шкуру, и он впервые в облике волка пронесся, словно ветер, сквозь чащу под вой взрослых волков. Этот лес был его домом. Уже несколько раз он защищал его от захватчиков из других племен, здесь он впервые пролил кровь человека, который решил поживиться его сестрой.

Фил’ям любил и ненавидел эти чащи. Здесь он схоронил свою мать и сестру, этот день он навсегда запомнил. Когда матушка Ирина и сестра Лайяна отправились за грибами, на них напал незнакомец. Он был беглым преступником из Верландии и направлялся в ГроальГраад. Это все, что Фил’ям знал об ублюдке. Это все, что тот успел рассказать, пока парень пытал его, отрезая ему пальцы и ломая кости. К сожалению, когда он услышал крики, было поздно. Мать была убита, а сестра с трудом вздыхала, ее подол был разорван, а сама она была в крови. Увидев молодого паренька, нападавший с огромной силой ударил Лайяну мечом, и буквально пригвоздил к земле, а после, бросился на встречу Фил’яму, даже не представляя, что будет растерзан.

После их смерти Фил’ям стал опорой для своего отца, он был его гордостью и все же так и не смог получить достаточно любви. Давлас, так зовут его отца, после смерти своей возлюбленной закрылся и стал очень жестким. Он не обижал и не задевал Фил’яма, только разговоры их стали коротки и веяли холодом.

Парень шел молча, не понимая, почему именно эти мысли лезут к нему в голову, он только чувствовал, как земля постепенно уходит из-под ног, а голова становиться тяжелой. Глаза смыкались…

***

– Очнись, соня! Иначе весь пир пройдет мимо!

Фил’ям резко вскочил на ноги! Он услышал голос Лаурды, по глазам били яркие всполохи костров и мелькающие тени, что танцевали вокруг них!

– Что со мной произошло?

– Поздравляю тебя, воин, ты на Волчьей горе. О нет, не беспокойся за сознание – Лаурда села на корточки рядом с Фил’ямом так, что он в полной красе лицезрел все ее прелести. – Каждый, кто проходит дорогой богов к этому месту, засыпает, а потом Долон своими дланями переносит вас сюда, и вы просыпаетесь. В окружение нагих дев, меда и огромной кучи яств!

Волколак улыбнулся, он покрутил головой по сторонам и увидел десятки голых женщин и мужчин, которые водили хороводы вокруг костров, кто-то сидел за столом, переполненным едой и жареным мясом, а кто-то придавался плотским утехам, прямо на земле!

– Боги восхваляют все это? – с удивлением спросил он.

– Боги даруют вам, великим волкам это! Даруют, и посылают свою милость через нас – Лаурда подняла Фил’яма с земли. – Пойдем, нужно сделать ритуальный раскрас.

Он послушно побрел за девушкой, оглядывая голых дев, что омывали друг друга вином и дарили ласку одному из воинов рода Фальд, его выделяло из толпы, родовое клеймо в виде отрезанных ушей и бритой налысо головы.

Войдя в один из шалашей, что ведьмы Волчьей горы строили себе вместо жилищ, Парень увидел множество рун, вороньих черепов, гадальных камней и овечьих шкур.

– Это мой дом – с гордостью сказала Лаурда. – Раздевайся. Сегодня ночь, когда ты купаешь тело в свете костров и полной луны.

– Ну хорошо – Фил’ям улыбнулся, даже поразив себя своей смелостью.

Он быстро скинул с себя всю одежду, показав Лаурде мускулистое тело, покрытое шрамами от волчьих зубов и костей. Некоторые были совсем свежие, другие же наоборот, изрубцованы и даже не отличались по цвету.

Девушка взяла деревянную чашку с одной из самодельных полок и подошла вплотную. Она глубоко втянула носом запах своего избранного на эту ночь, аккуратно провела рукой по его груди и принялась зачерпывать краску из миски, нанося на него замысловатые узоры. Грудь, ноги, руки. Лицо и даже достоинство Фил’яма было покрыто краской, изображая на себе знак божественного волка, колядники и другие хитрые руны и знаки.

– Теперь твоя очередь – игриво сказала Лаурда, протягивая миску в руки Фил’яма.

Парень недоверчиво поглядел на краску, после перевел взгляд на грудь, плечи и лицо девушки. Он сам не понимал, чего боялся, но зачерпнув краски на пальцы сделал ей два подтека на щеках, изображая кровавые слезы и нанес узоры на оставшееся тело.

– Готово. Теперь и ты раскрашена.

– Отлично! Тогда пойдем праздновать!

Лаурда откинула краску в сторону и схватив руку Фил’яма потянула его из шалаша к кострам. Она смеялась и первым делом подвела его к столу, где тут же наполнила деревянные кружки брагой. Всучив одну парню, она принялась жадно пить так, что капли скатывались по уголкам рта.

– Ну и жажда у тебя – с удивлением подметил Филь'ям.

– Знаешь, это в своем мире ты можешь пить, когда захочешь. Нам, ведьмам с Волчьей горы разрешено это только один раз в году, и поверь ни одна из моих сестер не упустит момента задурманить голову хмелем. Я в том числе.

Парень тоже отпил браги и удивился ее вкусу.

–Что с ней? – он указал на кружку.

– Она создана по рецепту, который боги даровали дочерям Иргид, первой жене Долона. Только здесь, среди нас ты можешь испить такое.

– И как вы живете здесь? – ему искренне было интересно узнать, как существуют те, кто неразрывно связан с богами.

– Как и все. Сеем пшеницу, делаем вещи, кормим коров. А иногда выходим в ваш мир, бродим от деревни к деревне, работая повитухами, врачуем и заговариваем. Проклинаем и отводим порчи. Когда устаем, возвращаемся сюда.

– Не сильно походит на обычную жизнь волколака.

– Отчего? Ты тоже бродишь от деревни к деревне, грызешь глотки своим братьям, спасаешь других братьев.

– Это путь воина. Не мы его выбрали, это завещал великий Арий, Сколья и Долон.

– Пусть так – Лаурда поставила пустую кружку на стол и улыбнувшись впилась в губы Фил’яма.

Парен уронил на землю брагу и чувствуя вкус сладких влажных губ, сильнее впился в них, дав волю своим рукам, которые скользнули по осиной талии сначала вниз к упругим бедрам, а потом к груди Лаурды. Фил’ям с трудом оторвался от его сладострастного тела, оно казалось ему необычным, хотя, любое женское тело было для славного воина таковым.

– Присоединимся к остальным.

Лаурда повела Фил’яма к костру, где под звук барабанов и бубнов, нескольких дудок и флейт кружили браться, неразрывно связывая свои руки с дочерями Иргид. Юноша не заметил, как уже его ноги отбивали такт, а взгляд пересекался с веселыми глазами Лаурды.

Песни лились одна за другой, танцы сменялись кружками браги и криками. Веселые звуки переросли в яростные крики среди воинов, Фил’ям с любопытством наблюдал за тем, как несколько волколаков не поделили ведьм. Но драка так и не состоялась, дочери Иргид быстро утихомирили пыл напившихся воинов своими губами и телами.

– Знаешь, а я никогда не сомневался, что именно за мной вы придете в одну из этих ночей.

– Вильям, ты самоуверен – Лаурда внимательно посмотрела в блестящие глаза волколака.

Где-то недалеко раздался вой и громкий женский смех, обратив на себя внимание многих гуляющих этой ночью.

– Это не хвастовство. Я принял участие в большом количестве битв и все выиграл – с улыбкой сказал Фил’ям.

– Скоро начнутся игры, думаю, ты сможешь себя проявить.

– Что за игры?

– Славные волки будут биться за право ночи.

Лаурда только поймала удивленный взгляд на себе и сразу поняла молчаливый вопрос.

– Победитель сможет возлечь с верховной жрицей, той, которая верой и правдой служит Долону, передавая его волю дочерям Иргид. Скажу прямо – это самое почетное для воина. Он и его сын присягнут на верность Долону, а если родится дочь, она сможет остаться среди нас и познать тайны магии и врачевания.

– Действительно, весьма почетно.

– Хочешь принять участие? – Лаурда недоверчиво посмотрела на Фил’яма.

– Это должны делать все воины, ты же сама сказала.

– Не все, только те, кому мало ласки и любви дочери Иргид этой ночью. Те, у кого кровь закипает и не может остыть. Воины, чей удел глотать сгустками вражью кровь.

– Битва идет на смерть? – настороженно поинтересовался Фил’ям.

– Да. Ведь не бывает так, чтобы поверженный воин был жив. Это позор и бесчестие ему и всему его роду.

– Ты права.

Лаурда засмеялась, прямо в лицо парню, после склонилась к нему и прошептала на ухо:

– Все еще хочешь быть самым лучшим? Или все-таки хочешь познать вкус женщины этой ночью?

– Ты провоцируешь меня? – повысив тон спросил Фил’ям.

– Пусть так. Тебе выпала честь побывать здесь, но я вижу по твоим бегающим глазам, чувствую по тому, как бьется сердце, что тебе мало таких почестей. Ты ненасытен и хочешь больше.

– Отец всегда учил меня рваться вперед, вести стаю, а не плестись за вожаком – чувствуя что-то недоброе в словах Лаурды, Фил’ям пытался обосновать свое желание, пытался сделать так, чтобы ведьма с волчьей горы поняла его.

– Отец хотел вести стаю, но не ты, Фил’ям. Я вижу, как жадно ты пожираешь меня глазами. Вижу, как дрожат твои руки, когда им доводится гладить меня. Я знаю про тебя больше, Фил’ям, чем ты думаешь.

– Знаешь все? – неприятная холодная дрожь проскользнула по спине у него. Хмельная и завораживающая ведьма влекла еще сильнее, с каждым глотком браги, каждым ее словом он отрывался от реальности, проваливался прочь в небытие.

– Ты словно на ладони для меня. Я знаю про то, как умерла твоя мать и сестра. Знаю, что отец держал тебя на расстоянии от себя, лишив ласки и любви. Требовал, чтобы ты рвался, как он говорит вперед, вел стаю. Фил’ям – девушка встала с колен и, выпрямившись во весь рост, громко произнесла. – Я, Лаурда, ведьма с Волчьей горы, предсказательница и соблазнительница, та, кто выбирает лучшего воина каждый год! Поверь, я знаю все, про каждого так же, как и мои сестры знают про всех. Именно этот дар мать Иргид оставила своим дочерям. Мы не Яровы дети, мы дети волков и воронов. А вороны, видят во все четыре стороны.

Фил’ям вжался, он видел, как глаза Лаурды мрачнеют, кожа покрывается венами, а голос дрожит так, словно рев дикого зверя разрывает небо! Он слегка попятился, наблюдая за тем, как лицо ведьмы становится прежним, но улыбка у нее так и замерла в искаженном, жутковатом облике.

– Не бойся – вдруг, словно ничего и не было, произнесла Лаурда. – Ты будешь вести стаю, раз тебе мало меня.

Фил’ям вжался. Все, что творилось вокруг начинало мрачнеть, нравится все меньше и меньше, а каждое слово Лаурды заставляло сильнее задумываться о том, чтобы покинуть святой пир волколаков.

Девушка быстро подошла к огромному деревянному столу и, схватив оттуда два глиняных кубка, подошла обратно:

– Пей, я вижу, как ты нервничаешь, славный воин своего племени – глаза девушки сверкали злобой.

Фил’ям, словно околдованный, послушно взял то, что предлагала Лаурда, он начал жадно глотать. Алкоголь жег горло, не мед и не винная вода, даже настойки не были настолько крепки! Он чувствовал, как что-то темное и густое разливается по организму, обжигая его изнутри. Перед глазами начинало все расплываться, а красивые пышногрудые ведьмы с Волчьей горы превращаться в диких птицеподобных монстров!

Фил’ям выронил из рук кубок, его начало трясти, смеющаяся Лаурда схватила его за руку и потащила к костру, куда стягивались остальные птицеподобные сестры. Сама девушка начинала покрываться перьями, ноги менялись, приобретая изгиб, подобно вороновой лапе, ногти удлинялись и становились прочнее. Фил’ям только мотал головой не в силах открыть рта, он чувствовал слабость, спустя мгновение он оказался лежащим на земле, а хищная ведьма продолжала тащить его к костру.

Выкинув его, словно тряпку, в сторону огня, она хохотала, Фил’ям, сам того не желая, стоял на четвереньках в форме волка, рычал, пускал пену из пасти! Вокруг него были дикие ужасные звери, птицы и волки, тела некоторых сплетались подобно оскверненным змеям Ярнафарга1, кровь била в виски, а вскоре он почувствовал тепло и боль в области загривка! Волки грызлись и рычали. Он щелкал пастью, выл на полную луну, что холодным одиноким оком Ария наблюдало за всем. Дети волков, сыновья медведей и воронов грызли друг друга вокруг огромного обнаженного костра, чье пламя переливалось в сладостном и желанном танце, подобно голой деве! Голову наполняла музыка, Фил’ям слышал, как руны и вязи лились из клювов жадно кружащих черных воронов над битвой и продолжал пить кровь братьев!

Враги кончились один за другим, а в сторону воина летели куски мяса, плескался мед и вино, крепкий спирт обжигал изодранное тело, а одинокий глаз луны смыкался на небосводе! Хищные птицы слетелись к нему, снова приняв облики дев, их белоснежные груди отирались о его лицо, ноги! Он словно утопал среди огромного океана обнаженных дев с хищным оскалом! На шее Фил’яма крепко сжалась рука, она выдернула его из этого нагого клубка сплетающихся тел, губы незнакомки впились в него, а язык жадно проник в рот, затем в горло и словно древний дух излизывал его нутро проникая так глубоко, как не проникнет даже сталь!

Она держала его руки, ноги, он чувствовал ее жар. Сколькое покрытое потом от костра тело, которое все сильнее и сильнее затягивало его, заставляя помутненный рассудок отключиться.

***

Фил’ям тяжело открыл глаза. Замерзший, перепачканный грязью, он голым лежал среди леса. Голова раскалывалась с такой силой, что из глаз выступали слезы. Попытка подняться удалась только с четвертого раза. Ободрав плечи и колени, он падал в ветки и листья. Когда сила наполнила ноги, и он почувствовал землю, воин начал ориентироваться, куда забросила его проклятая дочь Иргид!

В голове подобно болезненным опухолям всплывали черно-оранжевые всполохи воспоминаний, которые вновь и вновь заставляли конвульсивно сжиматься. Бредя среди сосен Фил’ям увидел родные деревянные стены. На шатающихся ногах, он смог дойти до частокола и услышать крики мужчин, что сторожили их.

– Вернулся! Зовите Давласа и старейшин!

Фил’ям начал нервничать, мужчины, что стояли на частоколе сверлили его взглядом. На их крик тут же из-за стен начали высовываться мальчишки, что постоянно отирались возле поста стражников, играя и иногда бегая по их поручениям за едой или молоком.

– Открывайте – пытаясь собраться силами произнес Фил’ям, достаточно громко, чтобы его услышали, но стражники только начали перешептываться между собой, а сам парень чувствовал в горле колючий комок.

Спустя несколько минут на стене показался его отец. Давлас внимательно смотрел на сына, иногда покачивая головой.

– Отец, что происходит? – спросил Фил’ям.

Мужчина молчал. Только старец показался около плеча Давласа и спустя секунду охнул.

– Роды добрые, что сотворили они с тобой?

– Я не понимаю, что происходит. Впустите меня в деревню, отец! – Фил’ям не на шутку нервничал, он чувствовал, как его ноги начинают дрожать, а ладони холодеть и становится мокрыми от пота. Он судорожно бегал глазами по лицам всех, кто собрался на частоколе.

– Где ты провел ночь, дитя рода нашего? – продолжил задавать вопросы старец.

– Я… – Фил’ям замешкался, он пытался вспомнить все то, что было ночью, прокрутив в голове снова тот ужас, что испытал и тяжело вздохнув произнес. – Я был на Волчьей горе. Дочери Иргид пригласили меня на этот пир.

В ответ Фил’ям услышал только испуганные вздохи и суетливую, напряженную перепалку между теми, кто стоял на частоколе.

Давлас прикрыл глаза и опустил голову:

– Ты хочешь сказать, что дочери Иргид выбрали тебя? – спросил отец.

– Да, отец, что происходит, я не понимаю вас – Фил’ям нервно крутил головой.

– Откройте ворота – тихо сказал старец.

Стражники недоверчиво переглянулись, но все же выполнили приказ старца, отворив ворота. Фил’ям медленно вошел внутрь родной деревни. Девчонки и бабы шугались его и сторонились, мужчины только прикрывали глаза, стараясь не смотреть на парня.

Вчера он заходил сюда героем, а сегодня люди смотрели на него так, словно он украл у них последний хлеб со стола.

Отец и старец спустились с частокола и преградили путь парню. Старец внимательно посмотрел в глаза Фил’яма и сказал:

– Глупое дитя. Идя за легендой, ты не задумывался о том, куда уходят воины после пира. Скажи, ты видел себя в отражение вод?

– Нет – дрожащим голосом сказал Фил’ям.

Кто-то из мужчин дал небольшой круглый щит. То, что он увидел, шокировало его! Щит полетел на землю, а Фил’ям начал нервно оглядываться по сторонам!

Его лицо было покрыто тонкой черной шерстью напоминающей иглы, вены на груди почернели, а глаза стали красными, словно залитыми кровью. Он упал на колени и начал стонать:

– Что они сделали?! Отец, старейшина, что произошло со мной? – из глаз Фил’яма начали литься слезы.

– Ты был избран в их легион – сухо, холодно ответил Давлас, его губы были белые от злости.

– Отец, легенды говорят, что я стану великим волком если дочь Иргид выберет меня!

– Так оно и есть, теперь ты станешь великим волком всего рода. Но цена за это будет не маленькой Фил’ям. – Давлас развернулся и протиснувшись среди зевак удалился, оставив родного сына лежать на земле у ног старца в слезах и грязи.

– Что мне делать?! – застонал Фил’ям.

– Возьми вещи и еду и просто покинь нас. Когда настанет момент, ты услышишь зов Долона и уйдешь к нему навсегда, – старейшина обернулся к толпе, – принесите ему то что я сказал.

– Куда я пойду. Что они сотворили со мной! – словно обезумев, начал кричать Фил’ям.

Не прошло и нескольких минут, как парню небрежно кинули узел с едой и чью-то одежду.

– Одевайся и покинь наши стены – строго произнес старейшина. – А вы, все вы, смотрите в назидание каждому. Фил’ям, вчерашний воин Ария и Скольи, дитя Яра, сегодня стал ребенком Иргид и Долона, он сменил свой род, обманутый богами, он будет всю жизнь служить во мраке ночных звезд своим хозяевам, пока не придет его час восстать, словно фениксу из пепла, и защитить весь род наш! Не отворачивайте лица от него, ибо он отдает свою душу на растерзание, как мученик, во имя нашего будущего.