Красная строка. Коллективный сборник №2

Вернулся беглец 30 декабря, правда, он появился у Светланы пока в «ватсапе», но пообещал приехать на следующий день «часикам к девяти вечера». А это значило, что новогодняя ночь для них будет совместной (во всяком случае, так с надеждой поняла Светлана). С новым душевным подъёмом она побежала в магазин за продуктами, а вернувшись, включила в плеере своё любимое танго «Брызги шампанского» и начала, напевая, резать салаты, тереть морковь и свёклу, тушить картошку с мясом, делать клюквенный морс и ещё с десяток всевозможных приятно утомительных предновогодних дел.

– Не смогу приехать, – резко выдохнул в телефон Славик в двадцать один тридцать, – ищу Верунчику живую ёлку, Ольга велела.

– Так ты что же, сейчас снова у неё живёшь?! – Света отчаянно старалась сохранять олимпийское спокойствие. – Почему же мне вчера не сказал? А я столько всего вкусного наготовила, – почему-то она старалась не показать главную обиду и говорила о не столь важном – о еде, как о чём-то основном, из-за чего только и можно расстраиваться в таких случаях.

– Ну, тогда раздай эту еду бедным, – раздраженно отозвался Оленовский, и его телефон затих до следующего года. Лапина собрала наготовленные яства, достала из-за стекла бутылку шампанского и побрела встречать Новый год к соседям.

5.

– Твоё приглашение в гости ещё в силе? – с какой-то жёлтой папкой под мышкой Слава понуро стоял без шапки на февральском ветру у одного из высаженных вдоль корпуса заводоуправления жалких туевых деревьев. Пятнадцать минут назад он звонком на мобильник вызвал Лапину из кабинета на улицу, поскольку пропуска у него уже не было – контракт с заводом завершился в конце прошлого года.

Как ни странно, Света простила его, хотя, наплакавшись за месяц, уже было решила, что больше не хочет продолжения такого нелепого романа. Но любовь, как известно, слепа. Да ещё и, оказывается, глуха – совсем ведь не слышит голоса разума! Как сумел околдовать её этот Оленовский? Он снова грустно рассказывал свою историю, как в очередной раз оказался выставлен за дверь «шикарной квартиры», что соскучился по Верунчику, что в «вонючем офисе» коллега-дизайнер завалил окурками всё вокруг, а ему приходится всегда одному делать уборку…

Вечером того же дня, доедая приготовленную Светой на скорую руку шарлотку, Славик, разомлев, торжественно предложил: «Разреши тебе на день рождения преподнести макет твоей будущей книги, ты же, помнится, собиралась издать свои накопившиеся работы на социальные темы, вот и выпустим красиво оформленное издание к твоей круглой дате, а?» И он достал из той самой жёлтой папки набросанные им ранее эскизы обложки. Что и говорить – от такого сюрприза Лапина засияла, словно хрустальный бокал, и, забыв все обиды, с новым энтузиазмом окунулась в чудесный и обнадёживающий роман.

6.

В мае Светлана отмечала своё пятидесятилетие без Вячеслава. В кафе её поздравляли близкие подруги и коллеги по работе, в том числе весёлые, неунывающие профсоюзные активистки. Гости очень старались скрасить грустный праздник, но градус настроения юбилярши был почти на нуле, а среди подарков ни книги под авторством С. Лапиной, ни даже намёка на обещанный макет, конечно же, не значилось.

Славик появился дня через два, снова вызвал Лапину к выстроившимся в шеренгу туям и преподнёс букет красных роз, с какими-то уж очень мелкими головками, что сразу неприятно бросилось в глаза Свете. К праздничному букету было добавлено будничное устное сообщение, что снова он нянчится с Верунчиком, водит её по утрам в детский садик. «Вчера Верочка так капризничала, с мамой не хотела идти, так я уговорил её надеть розовые колготки на голову, чтобы получился кролик с длинными ушками, вот мы с ней и пошли вместе в садик – подружку Алёну удивлять», – не без гордости похвалился своими педагогическими успехами Оленовский. Сухо поблагодарив за поздравление, Светлана ушла, не взяв розы.

7.

В июльский двухнедельный отпуск Лапина укатила на один из итальянских островов, чтобы новыми впечатлениями заглушить свои разочарования в личной жизни. Отдых, как это и ожидалось, принес много ярких эмоций – ласковое море, вкусная еда, наслаждение термальными источниками, красоты природы и однодневные экскурсии по городам Южной Италии, всё это помогло Светлане найти душевный покой. Она неторопливо общалась с одной семейной парой из Москвы или, уединившись, читала не напрягающие мозг женские романы в свободные от экскурсий дни.

Отпуск подходил к завершению, Света просматривала накопившиеся фотоснимки в телефоне, как вдруг раздались знакомые позывные, принадлежавшие только Оленовскому. В своём сообщении тот по-деловому рапортовал, что долгожданный макет её книги готов и ждёт авторского согласования. Вслед за этим пришло послание о переменах в личной жизни Вячеслава: «Ушёл от Ольги окончательно. Снял квартиру. Начал строить собственный дом. Сейчас у меня гостят мама и старшая дочь Иришка. Но мне не хватает тебя… Лапочка…»

8.

Светлана впервые в жизни держала в руках новенькую книгу собственного сочинения. Погожим сентябрьским деньком они сидели со Славиком на лавочке во дворе за почтовым отделением. Полчаса назад работник почты выдала ей по извещению сигнальные экземпляры тиража книжки автора С. Лапиной «Особенности социальных и производственных взаимоотношений в новое время», красиво оформленную В. Оленовским, вышедшей в московском издательстве. Оленовский пришел на заранее назначенное место их не совсем делового свидания. Прощающееся ласковое солнышко приятно пригревало и как будто обещало ещё новое счастье. И Света снова поверила! Вячеслав был внимателен и предупредителен, радовался их совместному детищу и был горд собой. Всё-таки он сдержал слово, и эта книга увидела свет! Он взял вдохновлённую спутницу за руку и, поднявшись с лавочки, они вышли из тихого дворика под арку на широкий шумный проспект закипевшей по-новому жизни.

9.

Строительство дома у Оленовского продвигалось черепашьими темпами. Вернее, до самого появления дома было ещё очень далеко. В реальности существовал только приобретенный недавно земельный участок за городом и мысленный проект, а Славик вместе с одним знакомым «мастером на все руки» занимались пока утеплением купленного по дешевке Оленовским строительного вагончика, чтобы до приближающейся зимы Слава успел перебраться из снимаемой квартиры в это, пусть не совсем полноценное, но всё же тёплое жильё.

Теперь Вячеслав приезжал к Светлане регулярно два раза в неделю с ночевками и рассказывал ей в подробностях о своих наполеоновских планах и о продвижении отделочных работ. Она к его приезду готовила разную вкуснятину и всей душой поддерживала все его начинания, надеясь, что в будущем, когда дом наконец будет построен, она переступит новый порог в качестве жены и хозяйки.

10.

– Милый, ужин остывает, ты когда будешь? – Света пребывала в хорошем настроении и позвонила Славику, который слегка задерживался после работы.

Они уже с декабря полгода вместе жили у неё. Всё случилось просто и естественно: наступила зима, вагончик утеплить не успели, и Оленовский, как ни в чем ни бывало, сказал, подвозя как-то её на работу на недавно приобретенной старой колымаге «копейке»: «Слушай, я пока поживу у тебя, так надоело съёмное жильё!»

Света, конечно, не так представляла ожидаемое предложение руки и сердца, но виду не подала, согласилась. Слава в ближайшие выходные перевёз к ней небольшую часть своих вещей, а остальное перетащил, съехав с квартиры, в вагончик, который потом так и остался недостроенным. И второй Новый год они снова не встретили вместе – Слава сразу после переезда отправился в Серпухов, потом несколько раз курсировал от мамы к Ирочке и обратно. К Свете он вернулся уже после новогодних каникул, правда, во время отсутствия был постоянно на связи в «ватсапе» ласковым, нежным и внимательным.

– Светик, у нас тут ещё в разгаре заседание, – без задержки ответил Вячеслав, – ты, наверное, не жди. Мне потом ещё целый час народ по домам развозить в разные концы города. А заночую я у Макса.

У Светланы опустились руки. Как же ей не нравились эти дурацкие мужские заседания, где с недавних пор стал пропадать Оленовский. В соцсетях набирало силу модное мужское движение, кратко именуемое МД, а Вячеслав всегда живо интересовался всем нетривиальным – любил конспирологические теории, мог зависнуть в сети онлайн на какой-нибудь лекции по очищению ауры или проездить на своей «копейке» всю субботу с кришнаитами по окрестным деревням, распространяя их агитационную литературу. Теперь вот нашёл себе «соратников», у которых не удалась семейная жизнь – они считали во всех на свете бедах виноватыми исключительно женщин и ядовито пропагандировали свою теорию, подкрепляя её грубыми роликами о семейных скандалах, а уж такие видео во множестве можно набрать в услужливом любому вкусу интернете.

С недавних пор Славик увлеченно рассказывал Свете, лёжа перед сном и обнимая её одной рукой, как «соратники», предварительно списавшись в соцсетях, собираются, человек по двенадцать-пятнадцать, у кого-нибудь из них на квартире. У каждого в группе своя роль.

Есть, к примеру, юрист – ему поручено подготовить грамотный документ в защиту отцов, с которых берут незаконно, как они считают, алименты. Славик также надеялся на юридическую помощь группы – мечтал наладить общение с Верунчиком, он ведь был лишён этого после окончательного разрыва с Ольгой. Вячеславу лидер группы тоже давал задания – красиво оформить объявление об очередной сходке, нарисовать эмблему местного МД. А вообще уже существует целая сеть МД-движения в разных городах.

Заинтересовавшейся поначалу Светлане Слава читал посты «соратников» в соцсетях и комментарии к ним, от которых её скоро начало мутить. А ещё тревожно было слушать, как частенько сходки, где бывал Славик, заканчивались пьяными потасовками между не находящими иногда общего языка «друзьями по несчастью».

11.

– Привет! А вот и мы, зашли на огонёк погреться, – на пороге стоял подвыпивший Славик вместе с долговязым, лет на десять моложе его, мужчиной, от которого изрядно разило перегаром. Ещё Лапина обратила внимание на смятый боксёрский нос и острый кадык гостя.

– Светик, знакомься, это Макс. Он у нас – экстрасенс!

Потом, разуваясь, добавил:

– Мы так промокли, на дворе сегодня суровый ливень. Всё, бабье лето – тю-тю! Бр-р-р! Опять ты слушаешь эти «Брызги шампанского», – скривился он. Но тут же подобрел, почуяв вкусный запах из кухни. – Если ты нас покормишь ужином, Макс покажет тебе мастер-класс.

Света, вздохнув, подумала, что пусть лучше вместо заседания мужского движения Слава проведёт этот вечер с одним из «соратников» у неё в квартире.

За ужином Слава настаивал, что Свете необходимо снять накопившееся нервное напряжение, чтобы ушли головные боли, тревога и депрессия. «Вот Макс недавно меня так хорошо вылечил, у него целительная аура. Понимаешь, этому человеку даны такие способности – о!.. я побывал почти в нирване, а после – просто как новенький стал, так что – рекомендую. И заметь, первый сеанс – бесплатно!»

Мастер-класс Макса продлился полчаса при восхищённо молчаливом участии Славика. Вначале «экстрасенс» сидел перед Светланой на стуле и тяжёлым взглядом смотрел ей в глаза, иногда спрашивая: «Что вы ощущаете сейчас?» или «О чём вы сейчас думаете?» Потом он предложил вообразить какой-нибудь простой предмет вроде монеты или теннисного мячика и постараться мысленно в него переселиться. Затем описать свои ощущения, вроде бы одушевить таким образом этот предмет. Света всё ей предложенное послушно выполнила, а закончился сеанс опять долгим тяжёлым взглядом Макса.

– Ну как, стало легче? – Макс требовательно ждал оценки его лечебного метода.

– Да! – радостно выдохнула Светлана и не удержалась от иронии, – мне легче! Легче, от того, что всё это закончилось!

12.

Приближался третий в их истории с Оленовским Новый год… На календаре было снова 30 декабря. Вячеслав позвонил, что задержится. Вначале он «добьёт» макет последнего предновогоднего заказа, а то «клиенты его растерзают», потому что он, как обычно, не смог рассчитать своё время и слишком затянул с делами. А вечером сегодня у самых спортивных из «соратников» по плану вырисовывалось занятие в секции по боксу, куда неспортивный по своей природе Славик с энтузиазмом записался несколько месяцев назад вместе с Максом.

С момента знакомства они стали с ним просто «не разлей вода». Слава постоянно возил Макса на своей «копейке» по разным делам по городу, часто оставался у него ночевать. Они могли вести бесконечные философские разговоры. Максиму родители выделили однокомнатную квартиру, а работал он охранником в гипермаркете и даже был награждён за отличную службу грамотами за пойманных магазинных воришек. А вот в личном у друга не сложилось, от него по непонятным причинам уходили все девушки.

Слушая Славиковы восторги насчёт брутального друга, Света начинала уже ревновать любимого. Но успокаивая себя, оправдывала его: «Славочка – творческая, неординарная личность, таким свойственно увлекаться. Это всё – для вдохновения! Он же у Максима ночует, не у девушки, в конце концов».

Приехал Оленовский за полночь, Света не спала, дожидаясь его.

– Вот, заезжал ещё сегодня в гипермаркет за подарками маме, Иришке, тебе… Пробежался – везде одно и то же, какие-то наборы ерунды ненужной. Искал что-нибудь для тебя по хозяйству, да потом подумал – у тебя есть абсолютно всё. Зато «дворники» на свою «копейку» приобрёл. А то как бы поехал в дальнюю дорогу – завтра пургу обещают…

– А куда ты собрался?! Завтра же Новогодняя ночь… – у Светланы потемнело в глазах от нехорошего предчувствия.

– Да, с мамой ещё вчера решили, что я приеду к ней.

– А со мной почему не обсудил?

– Ну, ладно, не обижайся, это же мама, ей скоро восемьдесят три…

Свете вспомнилось, что всякий раз, когда она предлагала либо вместе съездить в Серпухов, либо пригласить Александру Владиславовну к ней в гости, Оленовский находил поводы уклониться от таких предложений, но регулярно передавал приветы и в ту, и в другую стороны, поскольку заочно женщины знали друг о друге от него. Света догадывалась, что Славик побаивался своей одиноко живущей матери, ещё бодрой «бывшей строгой училки».

Рано утром 31 декабря Славик, собрав сумку своих вещей, укатил от Светы и, как выяснилось потом, из её города – навсегда.

13.

Правда, это выяснилось не раньше, чем через три месяца. Всё это время он зачем-то постоянно писал ей, звонил по скайпу, беспечно обнадёживая, что скоро приедет, что будет достраивать дом, а пока занят долгоиграющим серпуховским заказом на производство рекламного фильма о вездеходной технике. Но постоянно что-то мешает его доделать – то они с напарником ждут, когда повалит снег, то нет ярких солнечных дней, а это всё обязательно нужно по сценарию. А ещё он якобы делает для Лапиной макет её следующей книги и даже присылал какие-то иллюстрации в доказательство этого факта. Светлана почему-то снова «повелась» и снова ждала «у моря погоды».

Но однажды, в начале апреля она встретила в городе Макса, который сказал, что вчера помогал Славке загружать машину его оставшимся барахлом, что Славка совсем переехал в Серпухов. «Как же он смог так поступить – быть здесь и не заехать ко мне?» Света написала об этом Славе, но тот ничего не стал объяснять, а лишь налил в ответ елейных извинений.

Целый год после этого он поддерживал якобы дружеские отношения, неожиданно появляясь у Лапиной в «ватсапе», фейсбуке, инстаграме то с лайками, то с поздравлениями к праздникам, то с предложением каких-то эфемерных дизайнерских проектов лично для неё. А потом она поняла из соцсетей, что он там, у себя в Серпухове, женился, но не выпускал, видимо, на всякий случай, Светлану из зоны своего обнадёживающего внимания.

14.

Прошло ещё полгода. Света жила настолько разочарованной в жизни, что, казалось, уже ничто не сможет снова оживить когда-то цветущую женщину. Тяжело болела. А потом наконец-то сжалившаяся судьба послала ей Мишу. Не придуманного, настоящего. И это, слава Богу, уже совсем другая история…

Дмитрий Шостак

(1984–2012)

Дмитрий Шостак родился в Крыму. Детство прошло во времена развала Советского Союза. Окончил Российский государственный геологоразведочный университет по специальности «геммология». С 2010 по 2012 гг. – слушатель Высших литературных курсов Литературного института им. А. М.Горького. Автор стихов, прозы. Публикации в журнале «Москва», альманахе «Точки». В 2013 г. вышла персональная книга «Пластик», в которую вошли все рассказы, стихи и повести. Увлекался экстремальными видами спорта.

Вещи и запахи

Тридцать часов без сна, восемнадцать часов за рулем, и осталось проехать всего сто километров. Если не спать более суток, все кажется незначительным, а сам становишься спокойным и невосприимчивым. Наверное, путаю сонливость со скукой. Монотонность дороги разбавляю ненужными обгонами. Я и автомобиль – один механизм. Проверяю систему: скорость сильно не превышаю, бак наполовину полон, внимание в норме, глазомер исправен, реакция на допустимом уровне. Скучно. Никаких особых эмоций, ни воспоминаний, ни ожиданий.

Дорога поднимается на холм, и с него теперь виден поселок, в котором я вырос: двухэтажные дома, зелень и выпирающий цех судостроительного завода. Спокойствия больше нет – я, словно вор, крадусь в собственное детство, боясь разоблачения. Проезжаю еще немного и останавливаюсь. Дорога зажата с двух сторон водой: справа – море и дикий пляж; слева – гладь соленого озера, за ней через три километра разобранное железнодорожное полотно, а за ним степь. Она видна отсюда, с тонкой и непрерывной, как лезвие бритвы линией горизонта. Степь тянется до самого Азова.

Оставляю машину у обочины и иду к пляжу. Песчаная тропинка ведет через колючки и сухую траву. Чтобы ноги не вязли, наступаю всей стопой сразу. Ветер с моря холодит руки. Я сразу узнаю этот особенный запах, со слегка сладковатым оттенком гниющих водорослей. Так в детстве пахнет постель, если часто ходишь на море и долго не моешься. Во дворе этого запаха не чувствуешь, там все пахнет солнцем. Двор – пустырь со скелетами качелей – всегда настолько обильно залит светом, что, выходя из подъезда, слепнешь, и звуки становятся глуше. Уже к началу лета во дворе ни одной травинки, только сухая земля. Тепло лучей на коже и запах пыли – так пахнет солнце. Этот запах можно услышать и в степи, и необязательно летом. На юге весна приходит раньше, и уже в феврале пасмурных дней становится все меньше и меньше. Можно, сачканув с последних двух уроков, не сказав никому из друзей, свернуть с тропинки направо, обогнуть гаражный кооператив и дальше по грунтовой дороге уйти гулять в степь. Солнце греет, и если нет ветра, то совсем не холодно. Степь сухая и серая. Так можно гулять, не думая ни о чем, подхваченный чужой волей, один, два, три часа подряд, будто ты зверек, а эти серые травы – твой дом; дышать воздухом, подобно морским млекопитающим, в каждый вдох вкладывая мысль. Над степью темно-синее небо, глубокое как море. Его отмыло за зиму, но к лету оно снова станет выцветшим, светло-голубым.

Возвращался я всегда вдоль железной дороги. Линия вела к заводу, и по ней, кроме товарных вагонов, ходил еще пассажирский состав для рабочих: дизель и четыре плацкартных вагона. Когда состав шел мимо домов и улиц поселка, он был обычным стучащим колесами поездом. Но здесь, в степи, поезд становился «настоящим», приехавшим издалека, в его вагонах интересные люди – путешественники. Они сидят за столиками, рядом лежат книги, перед ними стаканы с чаем. За окном виднеется море, вдоль берега идет шоссе, рядом голое озеро, а прямо под насыпью стоит маленький мальчик в школьной форме и машет им рукой.

Морской ветер и запах, принесенный им, потянул меня в магический мир детства, туда, где ночами по коридорам бродили привидения, а у каждой вещи в комнате был свой второй, скрытый смысл. В детском садике нам всем нужно было рисовать «космическую ракету в космосе», и важным в рисунке была надпись «СССР» на борту. Ее выводили в самом конце с особым наслаждением. Но я не мог этого сделать. У меня была картонная коробка фломастеров «Батуми» с фотографией набережной: большая пальма, угол красивого дома и «Волга» у тротуара. Я знал, что нельзя написать фломастером из этой коробки «СССР», потому что в Батуми идет война, и СССР больше нет. Воспитательница улыбалась, смотря на мою ракету, на которой было написано СНГ, у нее был смущенный вид и непонимающие глаза. Тогда у всех взрослых были такие. Особенно у дяди Гриши, когда он рассказывал моему отцу, как служил в охране ядерного арсенала на Кизил-Таше, и как в части, до расформирования, даже еще до того, как вывезли последние «изделия», уже составлялись списки распродаваемого имущества: военные ЗИЛы, ГАЗы и прочее.

Помню, когда нам выдали буквари, и мы что-то проходили на первых страницах, я всегда пролистывал вперед, где на развороте была карта страны с мультяшно нарисованными лесами, реками, верблюдами и полярниками. Я пытался представить их всех и думал, как же так вышло, что из всех мест на земном шаре я родился именно здесь. Я чувствовал единение с этими людьми, когда из радиоточки в дедушкиной квартире «Маяк» сообщал: «в Петропавловске-Камчатском полночь». Значит, и там живут люди, говорящие со мной на одном языке, которые уже легли спать, хотя здесь еще даже не наступил вечер. Я уже учился в институте, когда умерли дед и бабушка. Для раздела наследства следовало продать недвижимость. Процесс освобождения квартиры проходил волнами: приезжали одни родственники, уезжали, потом приезжали другие. Еще до похорон, разошлись более ценные вещи, позже – менее ценные, потом оставшееся рассовывалось по друзьям и знакомым, чтобы не выбрасывать. Последним освобождал квартиру я. В день отъезда, не разуваясь, я обходил пустые комнаты. В бывшей спальне на полу стояли настенные часы, и к ним была прислонена трость. Красивая трость с удобной ручкой, подаренная бабушке. Она не сразу начала пользоваться ею, берегла. Давным-давно для бабушки я придумал одну хитрость. Совсем маленьким я слышал, что люди очень сожалеют, когда не успевают проститься с умершими родными. «Тогда почему же с ними не проститься, пока они живы?» – думал маленький мальчик, лежа головой на коленях у бабушки, а она гладила его по голове, и он прощался с ней. Представлял, что когда-нибудь она умрет, возможно, совсем скоро, и поэтому следует проститься сейчас, чтобы не испытывать горечь потом. А бабушкина рука гладила и гладила. Эта же рука, которая сжимала рукоятку трости. С дедом таким образом проститься я не успел. Часы, которые стояли на полу, раньше висели в гостиной. Дед каждое утро становился на стул и заводил их. Или выставлял время, потому что маленькие вредные дети останавливали часы, чтобы они своим боем не мешали спать ночью. Если в одно и то же время совершать одни и те же действия на протяжении многих лет и при этом загадывать одно желание, то можно рассчитывать на чудо, настоящее сверхъестественное чудо. Возможно, дед добивался какого-то чуда, возможно, даже добился.

Эти две вещи, стоящие в абсолютно пустой квартире, в пустой спальне с пыльными обоями и тусклым паркетом, открыли для меня свой второй смысл. Их нельзя выбросить, продать или оставить на память. Они жили здесь, где раньше жили два человека.

От ветра пробирает озноб, солнце клонится, и в озере отражается небо. Надо ехать дальше, осталось всего пару километров

Виктория Чикарнеева

Виктория Чикарнеева родилась в 1987 г. в Ростовской области. В 2009 г. окончила Южный федеральный университет (факультет социологии и политологии). В 2008 и 2009 гг. была финалисткой премии «Дебют» в номинации малая и крупная проза, соответственно. В 2011–2012 гг. участвовала в форуме молодых писателей в Липках. Печаталась в журнале «Наш современник». В 2020 г. публиковала рассказы в сборниках «Точки узнавания» и «Все будет хорошо», в 2021 г. – в сборнике «Калейдоскоп миниатюр». В настоящее время живёт в Ростове-на-Дону, воспитывает двух детей.

Вишнёвое варенье

1

– Остановите на семнадцатом километре, – попросила водителя Лилия Петровна.

Маршрутка затормозила, подняв за собой клуб пыли. Женщина расплатилась и вышла на остановку.

«Вот уж баба малахольная, и зачем я это затеяла?» – проговорила негромко, смотря вслед уезжающей машине. Она становилась все меньше, размывалась и, наконец, превратилась в точку. Лилия Петровна оглянулась. Вдали, на возвышенности виднелся дачный поселок.

Молодая женщина несколько раз с усилием сглотнула слюну, сердце колотилось все сильнее, словно она сидит перед преподавателем на первом экзамене по анатомии. На мгновение почудилось, что ей не тридцать шесть лет, а всего пятнадцать. Она вовсе не врач высшей категории, преуспевающий терапевт, метящий на место заведующей отделения городской больницы, а всего лишь юная и влюблённая девочка, которая бежит по мокрой дороге. Рядом с ней бежит Боря. В одной руке у него тяжёлый пакет с продуктами, а второй подхватил подругу под локоть.