О чем молчат предания. Другой взгляд на известные библейские сюжеты

Адам помог сыну сесть прямо и занялся повязкой. Дрожащими руками он слишком сильно стянул края раны. Кожа пропиталась кровью. Каин с глухим стоном в изнеможении склонил голову на грудь отцу.

– Прости, я нечаянно… – необыкновенно мягко сказал Адам. – Жена, что же ты? Помоги мне! У тебя это лучше получится.

Ева, бледная, как молоко, заворожено глядела на кровь и не двигалась с места. Адам понимающе кивнул.

– Ладно… Иди, приготовь целебный настой. Авель!

Ева поспешно отошла, Авель бросился помогать отцу. Каин замер, стиснув здоровой рукой свою тунику так, что костяшки пальцев побелели.

– Не надо сдерживаться, Каин – тратишь много сил. Тебе больно – кричи, легче будет…

– На крик… сил уже не осталось…

Наконец, Адам закончил с перевязкой, обнял сына, положил его голову себе на грудь.

– Вот и все. Боль скоро уйдет, – он нежно провел рукой по спутанным волосам Каина.

– Спасибо…

Некоторое время они молча сидели, прижавшись друг к другу.

– Ты мне хотел что-то сказать?..

– Что?.. А–а… Да, отец… Мне кажется, нельзя бесконечно молчать об этом, пора привыкнуть – нас окружают опасности, надо уметь защищать свою жизнь…

– Каин, только Господь определяет час смерти. Не в твоей власти отсрочить ее. Когда придет срок, ничего не поможет.

– Знаю… – юноша осторожно выпрямился, кривясь от боли. – Но, получается, сегодня еще не срок, раз я смог справиться со зверем?..

Взгляды отца и сына встретились, Каин не опустил глаз, наоборот, вскинул голову, упрямо сжал губы. Авель и Ева замерли. В звенящей тишине текли мгновения. Наконец, сын медленно отвел взгляд. Грустная улыбка скользнула по его лицу.

– Ты снова сердишься на меня, отец, – печально сказал он.

– Нет, не сержусь. Хотя ты опять дерзишь… Просто ты очень самонадеян, Каин. Не забывай, ты живешь только по воле Господа.

– О!.. Как забыть, если каждый день слышишь напоминания об этом… – в слабом, затухающем голосе юноши явственно звучала ирония.

– Об этом должно помнить ежечасно, ибо один раз мы с матерью совершили ошибку и сурово наказаны. Мы надеемся, вы не повторите нашу ошибку и не совершите своих, столь же пагубных. Но для этого надо всегда помнить, о том, кто ты такой, и всегда спрашивать себя, правильно ли поступаешь, – глядя на бледное измученное лицо сына, Адам невольно смягчал суровость отповеди.

– Хорошо, отец, – в тоне Каина не было покорности.

Некоторое время Адам внимательно смотрел на него. Потом вздохнул, попытался пригладить его мокрые от испарины пряди, лезущие на лицо.

– Оставим это. Не время сейчас для серьезных разговоров…

Юноша не услышал отца. Его глаза закрылись, голова склонилась на грудь…

– Каин! – Адам едва успел подхватить сына. – Каин, что с тобой?

Юноша беспомощно обмяк в его объятиях.

– Ева!..

Жена дрожащими руками подала Адаму чашу с травяным настоем. Он приподнял бессильно запрокинутую голову сына, влил в полуоткрытые губы несколько глотков. Каин закашлялся, открыл глаза.

– Что… что со мной?..

– Ты лишился чувств, сынок… От боли и слабости… Тебе нужен отдых. Допей.

Адам поднес к его губам чашу. Каин жадно опустошил ее.

– Держись, я отнесу тебя на ложе…

– Я сам…

– Не говори глупостей!

Он осторожно поднял Каина, тот с мучительным стоном бессильно повис на его руках. Холодея от страха, Адам донес сына до постели, уложил, стараясь не потревожить рану, укутал одеялом. Каин лежал, закрыв глаза, мертвенно бледный, настолько неподвижный – отцу стало совсем страшно.

– Господи, помоги!.. – он взял сына за руку. – Каин…

Тот не шевельнулся. Адам опустился на колени возле ложа.

– Боже правый!.. Каин, очнись!.. – он осторожно провел рукой по лицу сына.

Каин не отвечал. Адам в страхе оглянулся на жену. Ева большим широким листом промокнула пылающий лоб Каина, обтерла лицо.

– Сынок, ты слышишь меня?!.

– Каин!.. Ответь мне!.. – едва дыша от испуга, Адам тряс сына за плечи.

Юноша снова застонал, разлепил пересохшие губы:

– Пить…

– Ева, быстрее воды!.. нет, лучше молока… или… не важно… Скорее!

Адам положил голову сына к себе на колени, сжал его в объятиях.

– Мальчик мой!

Ева неслышной тенью возникла позади мужа и протянула чашу. Адам помог сыну напиться. Веки Каина дрогнули, он открыл глаза, обвел родных затуманенным взглядом.

– Что?.. Я опять?.. Почему так кружится голова?.. – он попытался приподняться.

– Нет, сын, лежи спокойно! Не двигайся. Это от слабости и потери крови. Отдохнешь – и все пройдет. – Адам снова прижал его голову к груди. – Дрожишь? Тебе холодно!.. Авель, неси мою накидку… Мальчик мой!.. – тихо повторил он. – Такой смелый! Такой упрямый!..

Каин слабо улыбнулся, потерся щекой о его руку.

– Ты так давно… не был ласков со мной, отец… Стоило ради этого… попасть в лапы леопарду, – едва слышно прошептал он.

Адам вздрогнул, отвел глаза, словно стыдясь своей нежности, потом еще крепче прижал к себе сына.

– Я люблю тебя, Каин!.. Очень люблю!.. И так боюсь за тебя!.. Ты – слишком дерзкий, слишком храбрый, слишком пытливый, не можешь остановиться вовремя!.. Этот нож…

– Почему он так тебе не нравится? Если бы я не взял его с собой, был бы уже мертв…

– Нет! Господь защитил бы тебя!

– Ты веришь в это? – взгляд Каина прояснился, но в глазах не было привычного, хорошо знакомого Адаму вызова, лишь усталость и боль.

– А ты?

– Не знаю… Я боролся за жизнь… просто оказался на миг быстрее зверя… – он поежился, то ли от озноба, то ли от воспоминаний.

– Господь помог тебе. Я верю, сын, – твердо ответил Адам и тихо-тихо прибавил. – Что мне еще осталось?

Каин услышал, тяжело вздохнул, взял отца за руку.

– Но этот нож, – Адам осторожно сжал его ладонь, – это очень опасная вещь.

– Чем?.. Чем она опаснее твоего копья или ловушек для охоты?

– Я не могу объяснить, Каин, но чувствую. Он не для работы с деревом или кожей… Это оружие, ты сделал его, чтобы убивать.

– Чтобы защищаться…

– Ты убил сегодня…

– Защищаясь… А ты на охоте убиваешь ради мяса и шкуры.

Отец и сын снова в молчании смотрели друг на друга.

– Мне кажется, дело не в ноже, отец… – вдруг сказал Каин.

Адам вздрогнул – проницательность сына всегда приводила его в замешательство.

– Не только в нем, ты прав… Но сейчас мы не будем это обсуждать.

Он осторожно уложил сына на постель, постарался устроить как можно удобнее. Каин устало прикрыл глаза. Адам укутал его своей накидкой поверх одеяла.

– Вот так. Грейся. Сейчас подбросим дров в очаг.

Неожиданно для самого себя он приник губами к горячему лбу сына. Едва заметная улыбка снова тронула губы Каина.

– Ты уже согрел меня, папа… – тихо ответил он.

Адам убрал с его лица пряди волос, нежно погладил по щеке.

– Спи, сынок. Тебе надо набраться сил. Мы с тобой потом обо всем поговорим.

На миг Каин снова поймал взгляд отца, кивнул и сомкнул веки. Родителям показалось, он сразу заснул. Ева опустилась на пол, приникла к груди сына, нежно обняла его и заплакала. Адам некоторое время глядел на жену, потом подошел.

– Ну-ну… хватит, родная! Все хорошо. Наш Каин поправится. Просто ему нужно отдохнуть. Все-все, не плачь! Вставай, а то разбудишь…

Он протянул жене руку. Ева послушно поднялась.

– Нам тоже пора спать – трудный был день. Да, завтра Каин будет голоден – он же не ел ничего. Приготовь трапезу посытнее. А ты что стоишь, Авель? Подбрось дров в очаг. Видишь – брату холодно.

Ева и Авель с поклонами отошли.

– И не вздумайте завтра будить его! Пусть спит хоть целый день.

Они молча кивнули. Адам снова склонился над сыном, поправил одеяло и еще раз нежно провел рукой по его бледному лицу.

– Господи, прошу тебя, помоги ему! Он… слишком… Мне так страшно за него! За Авеля я спокоен – он робок, слаб, слишком кроток, чтобы совершить что-то… А вот ты… мальчик мой!.. – он вгляделся в резкие уже совсем не детские черты Каина, – ты способен на многое, даже чересчур! Господи, не оставь его милостью своей! Не наказывай за наш грех, молю Тебя!

4

Солнце лезло под одеяло. Каин чувствовал, как лучи скользят по щекам, подбираются к векам… и не мог заставить себя открыть глаза. Он проснулся… Кажется… Но вопреки давней привычке, не вскочил сразу, а лежал, закутавшись в мех, и пытался понять, почему тело не хочет слушаться. Воспоминания о вчерашнем вечере казались мучительным кошмаром, в котором слились бред и реальность. Он помнил схватку с леопардом, дикую боль, пронзившую его, когда хищник вцепился в плечо, помнил, как, еле держась на ногах, брел домой и надеялся: хватит сил дойти… А дальше воспоминания расплывались… Хлопоты родных, слезы матери, неожиданная, такая непривычная нежность отца – все это обрывками запечатлелось в памяти сквозь дурноту и боль. Он все-таки разлепил веки. Солнечные лучи ослепили его. Он резко отвернулся. Рана сразу напомнила о себе. Юноша охнул и попытался осторожно откинуть одеяло.

– Проснулся, Каин? – раздался над головой голос.

Он обернулся. Над ложем стоял Адам, глядя на него с теплой улыбкой.

– Отец… Доброе утро…

– Утро? Уже далеко за полдень, дело к вечеру. Ты долго спал. Выспался?

– Да… кажется…

За полдень! Вот в чем дело. Теперь стали понятны и настырное солнце, и отсутствие привычных рассветных звуков…

Адам положил ладонь на лоб Каина, радостно кивнул.

– Хвала, Господу, холодный! Вчера горел огнем, ты всю ночь метался в жару, все просил пить, только на рассвете заснул спокойно.

– В жару?.. – изумленно переспросил Каин, проводя рукой по лбу. – Я не помню…

– Ну и хорошо. Зачем об этом помнить? Главное, все прошло. Как ты, сын?

– Не знаю… Вот пытаюсь понять… Голова ясная, а тело… – Он сделал попытку приподняться, обессилено лег обратно. – Слабость ужасная…

– Конечно – от такой раны и лихорадки…

– Странно… Я ничего не помню, отец. Просто провалился куда-то и…

– Ты был в беспамятстве, бредил. А как жар начал спадать, сразу заснул, совсем измученный. Что ты можешь помнить? – Адам снова коснулся его лба, потом мягко дотронулся до раненого плеча. – Больно?

– Нет… так боли почти нет… Но двигаться, похоже, надо осторожно, – Каин поморщился. – Помоги, пожалуйста, подняться, отец…

– А ты сможешь?

– Попробую…

– Ну, давай…

Опираясь на руку Адама, Каин попытался сесть. Получилось, хоть и не с первого раза.

– Вот и хорошо…

– Дальше сложнее, – смущенно улыбнулся юноша.

– Дальше пока не надо, сын.

– Но…

– Что? Не делай вид, что все в порядке… Зачем тратить силы попусту? Они тебе понадобятся. Пить хочешь?

– Да, очень… – Каин понял вдруг, что в горле пересохло.

– Вот, – Адам протянул ему чашу с водой, придерживая за дно.

– Спасибо… Я сам, отец…

– Да? – весело спросил Адам, убирая руку. – Вчера у тебя не получалось ее удержать…

Юноша поставил пустую чашу на пол, снова смущенно улыбнулся.

– Я не очень хорошо помню вчерашний вечер… Что было, когда пришел домой… Какие-то обрывки, наш с тобой разговор… На миг даже показалось, это лишь дурной сон.

– Если бы!.. Это явь, сын. И ты нас всех так напугал!..

Каин виновато опустил голову.

– Перестань! Ты ни в чем не виноват. Просто я… мне в жизни не было так страшно!..

Сын изумленно смотрел на него. Повисла пауза

– Ты думаешь про гнев Господень и изгнание из Эдема, Каин? Там другое, не страх, большее… ощущение, что ты – песчинка, лист, капелька росы…

– Я, наверно, понимаю… – тихо ответил Каин. – Несопоставимость… Он и мы… А в Эдеме было иначе?

– Там он приходил, говорил со мной… Я забавлялся, давая имена всему живому… Я не чувствовал… расстояния…

– Удивительно… я с первых дней привык бояться Его… И все же пытаюсь…

– Ты ни в чем не виноват, Каин! – горячо повторил Адам. – Просто я… Знаешь, несмотря ни на что, я до сих пор думал, что с вами… с нами всеми ничего плохого не может случиться… А вчера увидел тебя… и…

– Но почему, отец? Ведь когда вас с мамой… – Каин осекся. – Тогда вам все было сказано, что будет. И все сбылось: земля, даже после тяжких трудов, не всегда дает урожай, стихии грозят бедой, везде опасности, мы подвержены болезням…

– Да… Но я думал… надеялся… это просто испытание, урок, чтобы наказать провинившихся детей. А чуть что, Он придет на помощь, защитит, спасет…

– А сейчас ты так не думаешь, отец?

– Не знаю, Каин… Вчера, когда я смотрел на тебя, бессильно лежащего на моих руках, звал, а ты не отвечал, не слышал… Ночью, когда ты бредил, сгорая в жару… Когда я понял, что ты мог… чем все могло кончиться… что-то во мне… – Адам отвернулся от пристального взгляда сына. – Все эти годы я тешу себя иллюзиями, надеюсь, Он заставит нас пережить, испытать как можно больше, в полной мере почувствовать, чего мы лишились… и потом… потом все вернет на круги своя, простит нас…

– Неужели?.. Неужели, отец, все эти годы ты… – Каин грустно улыбнулся. – Теперь мне многое становится понятным… – тихо заметил он после долгого молчания.

– Что?

– Наши с тобой размолвки… Я никак не мог понять, почему ты все время сердишься на меня за мои вопросы, за выдумки, которыми я так гордился… за то, что не хочу смиряться с обстоятельствами и пытаюсь… Теперь я понял…

– Я тоже. Кажется, я сам только сейчас это понял по-настоящему. С самого детства ты стараешься жить, принимая этот мир, его законы, его суровость, ты стремишься сделать что-то, чтобы облегчить жизнь тем, кто будет после нас… И у тебя это получается!.. А я все эти годы малодушно отвергаю все, что ты делаешь из пустых глупых иллюзий, потому что у меня не хватает мужества…

– Отец! – Каин взял его за руку. – Подожди, отец… Может, ты прав, а я нет? Может быть, то, что я делаю, действительно неправильно? И я лишь усугубляю… Если так, лучше бы я позволил леопарду убить меня, – едва слышно сказал он, отворачиваясь.

– Нет! – Адам притянул сына к себе, прижал к груди, стал гладить его взъерошенные волосы. – Нет, мальчик мой! Не смей так думать! Ты ни в чем не виноват! Ты же ничего не знаешь об этом мире. Он ничего не рассказал, Он вообще не говорил с вами…

Каин вскрикнул – Адам случайно задел рану.

– Что?.. Прости, родной!.. Очень больно?

– Ничего… Только рука почему-то совсем не слушается… болтается, как надломленная ветка…

– Что же тут удивительного? Этот зверь все плечо тебе разодрал. Рука и не будет слушаться, пока не заживет рана. Помнишь, как было со мной после падения со скалы?

Каин молча кивнул, глубоко вздохнул, борясь с нахлынувшей болью. Адам почувствовал, как сын приник к его груди. Горло перехватило.

– Отец… – юноша еще сильнее прижался к нему. – Папа… вчера, когда леопард бросился на меня, так хотелось спрятаться за твою спину… как раньше....

– А вместо этого пришлось сражаться и…

– У меня не было выбора… либо он, либо я…

– Знаю, сынок, знаю… – Адам обхватил руками голову Каина, вгляделся в его лицо. – Мальчик мой! Как же ты не испугался?

– Испугался! Еще как! Но что было делать? – кривясь от боли, юноша пытался пристроить левую руку. – А, может быть, ты прав, папа: Он пришел мне на помощь, направил удар?.. Ведь я никогда раньше не убивал зверя в схватке… Даже тот медведь… Помнишь?..

Адам кивнул.

– Его убил ты… Я просто помогал…

– Если бы я сейчас мог в это поверить, Каин! Мне хочется этого больше, чем ты можешь представить!.. Но ты был один, тебе грозила смертельная опасность… И твоя рана слишком серьезна… А если бы леопард тебя… если бы у тебя не хватило сил дойти до дома, ты лишился бы чувств по дороге? Пока мы нашли бы тебя в темноте… – Адам поежился, как от озноба, нежно погладил сына по голове. – Мне представить страшно, что могло случиться… Слишком жестокий урок…

– Хотел бы я просто спросить у Него, что это значит, зачем это… как в Эдеме… Отец, скажи, Он говорил с тобой после?..

– После изгнания? Не бойся произносить это слово, Каин… Не бойся ранить меня… Нет, ни разу не заговорил… хотя я молил… звал… А там – постоянно…

– Но почему? Неужели недостаточно мы наказаны, отец?..

– Не нам об этом судить, Каин…

– Но мы судим… Или Ему придется лишить нас способности мыслить… Вольно или невольно, мы оцениваем Его поступки, Его решения… Конечно, в этом нет смысла… мы же не в силах что-то изменить… Но в пении птиц тоже нет смысла, однако они не могут не петь…

– Ты снова прав, Каин. Мысли не запретить, не удержать – все равно пролезут… И порой такое думаешь, что… и стыдно, и страшно… Но куда же деться?..

Каин грустно усмехнулся, положил голову Адаму на плечо.

– Какой странный разговор получается, отец… Мы с тобой только задаем вопросы. И ни один не знает ответы на них…

– Странный, ты прав… Но это честнее, чем делать вид, будто знаешь ответы, как я пытался столько времени… Задавать вопросы подчас труднее, чем отвечать… – Он увидел, что лицо сына снова искажено гримасой боли. – Что с тобой, Каин? Тебе плохо?!

– Нет… Но надо придумать, что делать с рукой. Она не слушается совсем, каждое движение отзывается в ране. Долго я так не вытерплю…

– Что придумать?.. – растерялся Адам. – Ну-ка ложись…

– Но отец…

– Не спорь! Ты еще слишком слаб, надо беречь силы.

Адам настойчиво уложил сына обратно.

– Сейчас придумаем что-нибудь… Где же у Евы… – он бросился в угол, где висели пучки засушенных трав…

Каин на миг прикрыл глаза, глубоко вздохнул.

– Уже все прошло, отец… – Он огляделся. – А где мама?

– Собирает целебные травы… Надеюсь, какая-нибудь успокоит боль… Я позову.

– Не надо… Не в этом дело… Рука болтается бессильно, любое движение – новая волна боли. А это выматывает очень быстро…

– Я понял, сын. Значит, надо как-то закрепить руку, чтобы она не двигалась, пока не станет снова слушаться… Но как?.. А как не больно?

– Сейчас пойму…

Каин рывком поднялся и тут же со стоном рухнул обратно.

– Да что же ты делаешь!.. – Адам бросился к его постели, упал на колени, взял сына за руку. – Каин, нельзя же так! Каин, ну, что ты?..

Сын не слышал – он сжался в комок, стиснув зубы, чтобы не кричать.

– Каин!.. Ну, все-все!.. Сейчас пройдет… – Адам ласково гладил сына по голове. – Вот упрямец!.. Как будто нарочно…

– Нет… – юноша глубоко вздохнул, расслабился, улыбнулся сквозь слезы. – Очень трудно привыкнуть, что собственное тело против тебя…

– Придется, пока рана не заживет. Легче?

– Да… Но снова пить хочется…

– Сейчас.

Адам кинулся к очагу и тут же вернулся с полной чашей. Подойдя к постели, он увидел, что сын лежит с закрытыми глазами, бледный и неподвижный, только грудь тяжело вздымается. Ему снова стало страшно.

– Каин!

Юноша открыл глаза.

– Все хорошо, отец, – улыбнулся он. – Я просто… пытаюсь отдышаться. – Он медленно, осторожно приподнялся, дотянулся до чаши. – Спасибо…

Адам поддержал его, сел рядом. Они взглянули друг на друга, отец снова взял сына за руку. Внезапно по небу прокатился громовой раскат. Они обернулись. У входа сгущался мрак, в яростных порывах ветра тревожно шумели ветви.

– Гроза собирается… Авелю и маме надо бы поторопиться домой…

– Сейчас придут. Они же не могли не заметить, как потемнело небо… Странно, совсем недавно было солнце

– Да, такое жаркое… Хотя вечером оно садилось в тучи… Если, конечно, мне не приснилось… – Каин тряхнул головой. – Странно, когда не уверен, где сон, где явь…

– Хотел бы я, чтобы вся эта история с леопардом была сном, сынок…

У входа послышались голоса, блеяние овец и коз…

– Авель вернулся… – с нежностью произнес Каин.

– Ева тоже. Ну и славно! Сейчас придумаем что-нибудь с твоей рукой и будем обедать. Ты голоден?

– Пожалуй…

В пещеру тихо вошли Ева и Авель. Их взгляды сразу обратились к ложу Каина. Юноша помахал им. Их лица посветлели, они улыбнулись в ответ, склонились перед Адамом.

– Отец, там страшная гроза собирается. Я решил, безопаснее вернуться.

– Вижу, Авель. Ты правильно сделал.

– Адам, вот травы. Я сейчас приготовлю настой.

– Позже, Ева. Сначала трапеза. Твои сыновья проголодались.

Ева расцвела.

– Ты хочешь есть, сынок? – спросила она старшего.

Каин кивнул. Ева с радостным возгласом бросилась к очагу.

– Значит, тебе лучше, брат?

– Намного лучше, Авель. Со вчерашним не сравнить…

– Хвала Господу!

– Воистину! – кивнул Адам и вновь обернулся к Каину. – Ну что, попробуешь еще раз?

– Что?

– Встать. Только осторожно!

– Конечно…

– Держись… – он помог сыну сесть, взял раненую руку в свои. – Больно?

– Нет, так нет…

– Хм… нужна опора, чтобы рука лежала на ней…

– Похоже… да, хуже всего, когда она болтается…

– Я, кажется, придумал. Авель, принеси веревку!

5

Семья сидела за трапезой. Снаружи хлестал ливень, беспрерывно гремел гром и сверкали молнии. В пещере уютно потрескивал огонь, обволакивая душистым дымом жмущихся к очагу людей. Адам сидел рядом со старшим сыном, не спуская с него внимательного взгляда. Левая рука Каина висела на перекинутой через шею перевязи из нескольких веревок. Юноша задумчиво глядел на огонь, время от времени отламывал маленькие кусочки от лепешки. В ногах стояла полупустая чаша с молоком

– Что же ты не ешь, Каин?

– Я уже сыт, отец… Больше не хочу.

– Ты же почти ничего не съел, сынок!

– Видно, этого пока хватит, мама, – Каин отложил лепешку, взял чашу, долгим глотком допил молоко. – Спасибо… – он откинулся на стену. – Какой ветер – прямо буря!

– Да, – подхватил Авель, – там вдруг стало темно, как ночью… Я даже испугался

Каин усмехнулся, обернувшись к выходу.

– Чему ты смеешься, брат?

– А?.. – юноша удивленно смотрел на Авеля.

– Ты снова надо мной смеешься? Над тем, что я испугался?

– Что?.. Прости, Авель, я не слышал твоих слов, думал о своем…

– О чем, сын?

– Хорош бы я был, если бы принялся за посев сегодня, – он улыбнулся отцу. – А я бы так и сделал. И все труды снова пошли бы прахом.

– Верно… Хочешь сказать, все к лучшему?

– Выходит, так.

– Я бы согласился, если бы ты мог вставать без моей помощи и не стискивал зубы от боли после каждого движения…

Ева и Авель изумленно смотрели на Адама.

– Не после каждого… – смутился Каин. – Только если резко… К тому же к боли привыкаешь…

– А я не хочу, чтобы ты к ней привыкал, – он вгляделся в осунувшееся лицо сына. – Твое мужество и выдержка намного полезнее в другом…

– Отец!..

Каин несколько секунд тепло смотрел на Адама, нежно улыбнулся, положил голову на его плечо. Адам привлек сына к себе, обнял. Каин еще больше расцвел улыбкой, по-детски приник к широкой груди отца. Мать и брат молча смотрели на них, потом Ева внезапно подошла и прижалась к мужу с другой стороны. Адам запустил руку в ее волосы, поцеловал в лоб.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.