Бар на окраине

– Ты не спеши сразу отказываться, – медленно проговорила Марианна, затягиваясь. – Я, конечно, понимаю – ты прекрасный специалист, помню, как хорошо ты училась. И после такой культурной, благородной, можно сказать, интеллигентной работы вдруг пойти в уборщицы – это, конечно, шок.

Я кивнула.

– Конечно.

Мне хотелось побыстрее сменить тему. Зачем же я сдуру ляпнула о поиске работы? Теперь Марианна будет убеждать меня, что всякий труд почетен.

– Но, знаешь… – вдруг наклонилась она ко мне так близко, что дыхание неприятно коснулось щеки, – положа руку на сердце: разве ты так уж много потеряла? Разве тебя ценили настолько, насколько ты этого достойна?

Она наступила на больную мозоль. Я потянулась за второй сигаретой.

– Возьми мою, – ласково предложила Марианна и протянула тоненькую трубочку, – я привезла из Трансильвании.

Надо же! Я сегодня как раз вспоминала о Трансильвании.

Сигарета Марианны имела странный горьковатый привкус, и от нее потянуло в сон.

– Извини, может, это бестактно, но, судя по твоему пальтишку, и платили там, наверно, копейки. А я буду платить хорошо. Сможешь со временем даже машину купить. А работы-то всего ничего…

Куря сигарету, я смотрела затуманивающимся взором в стекло, за которым вилась, завывая, пурга, и слушала мягкий голос, будто танцующий вокруг меня.

– А про то, кем ты работаешь, можно никому и не говорить. Разве обязательно всем докладывать? Главное, заведутся деньги – сразу и друзья, и связи, и уважение появятся. Люди тянутся к богатым…

Я невольно вспомнила Милу и Катю.

– А работа не такая уж и грязная, поверь мне. И плачу я хорошо, – повторила она.

– А где? – хриплым голосом, наконец, изрекла я первое слово.

Я, конечно, не буду работать уборщицей нигде, но неудобно не проявить никакой заинтересованности. Ведь это же меня ни к чему не обязывает.

– У меня есть бар, – начала рассказывать Марианна. – Он небольшой, посетителей немного, так что уборки особенной не требует. Бар очень уютный, расположен у дороги, на окраине города. Вернее, на выезде из города…

– А как же туда добираться? – удивилась я. Насколько я помню, транспорт туда не ходит.

– Добираться придется на попутках. У тебя ведь нет своей машины?

Я отрицательно помотала головой, а мысленно покрутила пальцем у виска. Она что, чокнутая? Добираться на окраину города на попутках, чтобы работать в баре уборщицей!

– Да, я забыла сказать – бар ночной. Днем он не работает.

Ночной?! Да она точно больная!

Я раздавила окурок в пепельнице и посмотрела на местность за окном.

– Где мы?

– В районе «Детского мира».

За этим магазином мой дом. Надо же, как удачно!

– Марианна, высади меня здесь, пожалуйста.

Машина мягко затормозила у дверей «Детского мира».

– Если надумаешь – приезжай. Я владелица, но бываю там редко. Вот и сейчас уезжаю по делам в Италию. Обращайся сразу к директору, его зовут Иван Ильич. Скажешь, что от меня.

Иван Ильич – участник перестройки…

– Спасибо тебе большое, – сказала я Марианне, выходя, – может, еще увидимся. Пока!

Она приветливо улыбнулась, захлопывая за мной дверцу, машина развернулась и вскоре исчезла за поворотом.

Я постояла немного, приходя в себя от странной встречи, потом, вспомнив про свои планы, двинулась к ларьку с газетами, чтобы купить «Работу сегодня».

Глава четвертая

Как и следовало ожидать, библиотекари нигде не требовались.

Скверно. Я полистала газету.

Изредка попадались объявления о том, что требуются преподаватели мировой культуры. В принципе, я могла бы…

– Алло, я по объявлению насчет вакансии преподавателя.

– Извините, но мы уже нашли преподавателя.

Ту-ту-ту…

– Алло, я по объявлению…

– Да?

– Преподаватель мировой культуры в гимназию.

– Простите, сколько вам лет?

– Двадцать… шесть.

– Угу… а какой у вас педагогический стаж?

– Никакого.

– То есть? А где же вы работали до этого?

– В библиотеке.

– Ну, вообще-то без педстажа мы не берем… Хотя… Вам могут дать оттуда положительные рекомендации?

– М-м…

– Тогда извините.

Ту-ту-ту…

– Здравствуйте. Я по объявлению – «требуется преподаватель мировой культуры»…

– Здравствуйте. У вас есть опыт преподавательской работы?

– Вообще-то, нет…

– А что вы заканчивали?..

– Библиотечный факультет.

– Это не совсем то…

– Но мы изучали мировую культуру. К тому же я работала в библиотеке и занималась этой темой…

– У нас серьезное частное заведение. В нем существует строгий отбор преподавателей. Для того чтобы вести данный курс, нужно соответствующее образование. Понимаете?

– Понимаю.

Ту-ту-ту…

– Алло, я по объявлению.

– Да-да, отлично. Нам срочно нужен преподаватель на полставки. Вы можете подойти завтра в три?

– На полставки?.. Но в объявлении сказано…

– К сожалению, пока только на полставки, а со временем…

– А сколько же это в денежном выражении?.. О, нет-нет, это мне не подходит.

Ту-ту-ту…

Закончив с объявлениями о преподавании, я незаметно перешла к объявлениям, в которых требовались продавцы, но и там я никуда не подошла: в основном не устраивал мой преклонный возраст («Ой, да вам почти тридцать…»), а также отсутствие опыта работы в данной сфере.

От бестолковых звонков у меня ужасно заболела голова. Я отложила газету и прилегла на диван.

Оказывается, найти работу еще труднее, чем я предполагала.

Вечером прозвонил Боря Клоков.

– Арина? Привет! Как же это тебя угораздило?! Неужели и впрямь берут в центр Бармина?!

Я уже и забыла о центре Бармина. Я обзвонила все объявления в газете, и в результате меня берут в три места: торговля навынос пирожками при столовой №33, страховой агент в компанию «Русь изначальная» и вахтер на проходную швейного комбината, работа сутки через двое. А зарплата во всех трех местах такая, что хочется сразу удавиться.

В свете новых обстоятельств предложение Марианны показалось даже заманчивым.

Но что я могла ответить Боре? Он мой хороший приятель и единственная отдушина в библиотечном коллективе, но сказать правду я не могу даже ему – Боря человек очень искренний и непременно выболтает, хоть и не со зла, мою тайну, а мне это ни к чему. Когда-нибудь, конечно, я ему откроюсь, но это будет позже.

– Ну да, – неохотно подтвердила я, – берут.

– Ты не представляешь, какая поднялась суматоха! Только и разговоров о том, что тебя берут в центр Бармина!

Ну, кто тянул меня за язык?..

– Вера Андреевна не знает, кому поручить твою работу. У тебя оказалось так много мероприятий, и их никто не хочет брать… Семинар навязали-таки мне, и встречу с писателями тоже. Ее хотели отдать Кате, но она заплакала…

Бедняжка, еще бы!..

– …Что делать с лекцией, вообще непонятно, у Кати разболелась голова, и муж отвез ее после обеда домой, а я завтра занят – у меня библиотечный урок с лицеистами. А Маргарита Тихоновна, сама знаешь, ничего не помнит. Она и девятую школу-то не найдет, заблудится где-нибудь…

Ведущий специалист Мила в разговоре вообще не упоминается.

– Скорее всего, Вере Андреевне придется читать самой. Она пила корвалол…

Да, устроила я им последний день Помпей!

– Поздравляю! – сказал напоследок Боря. – Если зацепишься, может, и меня к себе перетянешь. У меня, знаешь, вся эта рутина уже вот тут сидит! Хочется чего-то нового, свежего…

– Конечно, – пообещала я, уныло глядя на газетную страницу с подчеркнутыми объявлениями, – как только, так сразу.

С легкой завистью в голосе Боря пожелал мне спокойной ночи и отсоединился.

В эту ночь я почти не спала, ворочалась с боку на бок на смятой простыне. Когда, наконец, за окном забрезжил тусклый рассвет, еще раз просмотрела все подчеркнутые объявления. Потом пересчитала деньги, оставшиеся в кошельке. Двухсот двадцати рублей уже не было, а от пятисот осталось четыреста сорок четыре. Скоро я окажусь без гроша.

Вчера я не успела всерьез осознать свое новое положение. Сегодня все казалось уже совсем иначе. Беззаботная легкость и ощущение победы растаяли как дым, и на смену им пришли растерянность и даже страх.

В тревожном настроении я побрела умываться. Осознание того, что никуда не нужно спешить, вызвало в сердце болезненный отзвук.

Брызгая на лицо ледяную воду, я начала рассуждать здраво.

В конце концов, можно поработать и уборщицей – хотя бы временно, пока не найду что-нибудь подходящее. Ну не сидеть же теперь пригорюнившись, раз все так вышло. Марианна права – рассказывать об этом вовсе не обязательно. Хотя, по большому счету, и рассказывать-то некому…

Как, она сказала, называется бар?.. Нет, по-моему, она этого не говорила. Сказала просто: бар на окраине города. На самом выезде.

Сердце тоскливо сжалось. Вот чего ты добилась, Арина, своим минутным капризом!..

Ну все, хватит страдать, – оборвала я себя. Марианна заверила, что хорошо платит. И это пока самое главное. В конце концов, выбора у меня нет.

И надо спешить, а то, пожалуй, можно прозевать и эту вакансию!..

Невесело усмехнувшись, я вышла на балкон и закурила.

Бар ночной, значит, работать начинает… а черт его знает, во сколько он начинает работать! Я никогда не бывала в ночных барах. Ну что ж, времени у меня достаточно, надо побродить по округе и узнать, во сколько открываются близлежащие ночные бары.

Обойдя свой район, я выяснила, что бары начинают работу с девяти или десяти часов вечера. Ну, чтобы уж наверняка, поеду туда к десяти.

Приободрившись, я даже купила себе баночку пива и пакетик соленых орешков.

От четырехсот сорока четырех рублей осталось триста семьдесят три.

В домашних делах время пробежало быстро, и в половине десятого я уже стояла на шоссе в ожидании попутной машины.

На улице давно стемнело, зажглись тусклые фонари, но людей было много – недалеко от моего дома находятся театр, филармония и несколько уже упомянутых ночных баров и клубов.

Вскоре возле меня затормозила машина.

– Подвезти вас? – приветливо спросил высунувшийся из окошка парень.

– Да, пожалуйста… Мне на самую окраину.

– Я, вообще-то, в другую сторону. Если только…

И парень назвал такую сумму, что у меня даже дыхание замерло.

Но деваться было некуда, и, тяжело вздохнув, я согласилась.

Кошелек еще значительно полегчал.

– Куда это вы собрались так поздно? В лес, что ли, за подснежниками? – удивленно и насмешливо спросил водитель, петляя по улочкам.

Мне не очень хотелось вступать в беседу, учитывая, как он меня обобрал. Если я буду выкладывать постольку каждый день – а вернее, дважды в день, то никаких денег не хватит…

Но парень оказался настойчивым малым.

– Приключений ищете на ночь глядя?

Скрепя сердце, я подумала, что он прав – центр закончился, и мы въехали в отдаленный район. Фонари стали попадаться гораздо реже.

Может, он знает про то место, куда я еду?

– Мне нужен ночной бар, тот, что на самой окраине.

При этих моих словах рука, держащая руль, дрогнула.

– Бар? Тот, что на окраине? Чего это вы там забыли?..

В его голосе послышался испуг, и мне показалось, что он даже чуть отодвинулся.

Чтобы долго не объяснять, я коротко сказала:

– У меня там свидание.

Водитель помолчал, заворачивая в еще более далекий и совсем уже темный район, а потом произнес:

– Ну и местечко выбрал ваш кавалер!

– А чем плохое местечко? – насторожилась я.

Шофер хотел что-то ответить, но, видимо, передумал и только пожал плечами.

Переспрашивать я не стала.

Наконец мы выехали из города, и в окне мелькнула слабо освещенная табличка с его названием.

– Приехали, – не очень приветливо сообщил водитель.

– Спасибо, – буркнула я и вышла из теплого салона в холодную зимнюю ночь. Промозглый ветер сразу же пробрался внутрь холодного осеннего пальто.

Машина развернулась и быстро поехала назад в город, оставив меня стоять в обступающей темноте, глядя на ее удаляющийся светлый силуэт.

Крошечное белое пятнышко, наконец, пропало на горизонте, и я осмотрелась вокруг.

От увиденного стало жутковато. Я стояла у обочины бескрайней, сужающейся впереди, дороги; надо мной висело непроглядное беззвездное небо.

А вдалеке начинался лес.

Высокая огромная луна озаряла этот мрачный пейзаж.

И никакого бара поблизости не было.

«На приключения потянуло на ночь глядя?..» – с содроганием вспомнила я фразу парня-шофера, озираясь вокруг в поисках хоть какого-нибудь проблеска жизни.

«Вернись за мной, – подумала я отчаянно, – вернись!..»

И невольно еще раз посмотрела в ту сторону, куда уехала машина.

Но позади лежала только пустынная черная дорога.

И впереди тоже.

«Куда же ты меня привез? Сказано же было – к бару!..»

Трясущейся рукой я достала сигареты и, закурив, медленно пошла по этой черной простыне дороги, не очень понимая, куда я бреду.

Внезапно откуда-то донеслись тихие звуки музыки, и вдруг полоска света блеснула на снегу.

Невесть откуда слева, в стороне от дороги, появился маленький освещенный домик, похожий на теремок, затерянный в лесу.

Он вынырнул будто из-под земли, так неожиданно, что я уронила сигарету.

Ну да и ладно.

Слегка волнуясь, я подошла к двери теремка.

Бар без названия. Без всяких табличек и указаний…

А может, это вообще не бар? А что?..

Остановив поток мыслей, я толкнула дверь и вошла.

Глава пятая

За дверью оказалась узкая витая лестница, круто ведущая вниз. В полутьме я начала осторожно спускаться, и с каждым шагом звуки веселой музыки, перебиваемые заливистым смехом и голосами, слышались все громче.

Надо же, как тут живенько! И не подумаешь, что бар расположен в таком диком и безлюдном месте!..

Наконец, я спустилась и остановилась у края лестницы, спрятавшись за перила. Никем не замеченная, я во все глаза смотрела на представшую моему взору картину.

Впереди, слева от лестницы, находилась барная стойка, и за ней шустро орудовал стаканами и бутылками высокий парень приятной наружности. Он был в черном жилете с лиловой окантовкой, темные волосы блестели под висящей сверху яркой лампой, источающей голубоватый свет.

В стене было прорублено два широких окна. За одним создавалась иллюзия морского побережья – песчаный берег с двумя пальмами, сужаясь, уходил к синеющему вдали спокойному морю, соединяющемуся на горизонте с голубым высоким небом. За другим окном открывалось морское дно – среди водорослей и коралловых ветвей плавали, тараща глаза, диковинные рыбы.

Справа, в глубине, располагалось несколько уютных столиков, совсем немного – шесть или семь. Почти все они были заняты разного рода гомонящим людом. Над столиками плыл сигаретный дым.

Напротив столиков, загороженная от меня стойкой, находилась маленькая сцена, и на ней, слегка гундося, пела всклокоченная блондинистая девица.

Бар тонул в интимном полумраке.

Вдруг из узенького прохода, ведущего от лестницы куда-то вглубь, за стойку, вышла высокая, крепко сбитая официантка с подносом и направилась к дальнему столику. До меня донесся аромат запеченной свинины в каком-то кисловатом пряном соусе. Я невольно сглотнула слюну.

Отнеся заказ, официантка развернулась и быстро пошла назад.

И тут только заметила меня и затормозила у лестницы, за которой я пряталась.

Ее глубокие глаза испытующе посмотрели на меня.

Мне показалось, будто горячая стрела медленно пронзила мое тело насквозь.

Я отчего-то поежилась.

– Проходите, пожалуйста, – предложила она как-то странно и указала на незанятый столик в середине зала.

– Нет-нет, – попятилась я от нее, – я не посетитель. Я по поводу работы.

Заметив нашу беседу, бармен перестал тереть стаканы и заинтересованно посмотрел на меня.

– По поводу работы?.. – переспросила официантка, и горячая волна опять опалила нутро. – Ступай за мной.

И она нырнула в узкий полутемный проход, увлекая меня за собой.

Я, озираясь, двинулась за ней. Свет горел очень тускло, а шаг у девушки был широким, и двигалась она невероятно быстро. Проведя меня мимо каких-то подсобок, она куда-то свернула, а я замешкалась и через секунду обнаружила, что она пропала из виду.

Я оказалась на перепутье: сбоку вниз вела еще одна винтовая лестница, и оттуда доносилось звяканье посуды и ароматные запахи. «Кухня», – догадалась я.

Другая дорога заворачивала направо и тоже двоилась: темная лестница ползла наверх, а возле нее продолжался коридор, в конце которого маячило пятно света.

– Эй! – нелюбезно донеслось откуда-то. – Ты где там застряла?

Голос вроде бы шел с верхней лестницы, и я начала взбираться по ней.

Неожиданно кто-то грубо дернул меня за рукав, и я чуть не свалилась со ступенек.

– Куда тебя несет?! – Официантка стояла передо мной. – Тебя что, за ручку водить надо?!

И она поспешила по коридору, к тому самому пятнышку света.

Быстро семеня за ней, я вскоре приблизилась к двери, возникшей по правую руку.

– Кабинет Ивана Ильича, – сообщила официантка. – Тебе к нему.

И немедленно испарилась.

Глубоко вздохнув, я тихонько приоткрыла дверь.

Сидящий за столом мужчина поднял голову и доброжелательно улыбнулся.

– Вы ко мне?

От волнения в горле пересохло, и я лишь кивнула.

– Проходите, кровавица.

Я шагнула через порог и, очутившись в большом и богато обставленном кабинете, переспросила:

– Кто?..

– Красавица, – повторил он. – А что вас удивило?

Меня удивило то, что в первый раз мне послышалось «кровавица», но я не стала говорить этого Ивану Ильичу.

Вместо этого я рубанула с места в карьер.

– Я насчет работы.

Добродушное лицо Ивана Ильича выразило легкое недоумение.

– Насчет работы? Какой работы?.. Да вы садитесь, удушенька.

Наверно, он хотел сказать «душенька»…

Я приблизилась к ближайшему стулу и скромно села на краешек.

– Насчет работы… – преодолев ком в горле, я закончила, – уборщицей.

Иван Ильич посуровел и совсем другим, официальным тоном, произнес:

– Простите, мы не давали объявления о том, что ищем уборщицу.

Я захлопала глазами, глядя куда-то между пуговиц его строгого костюма.

– А вы что, ее не ищете?.. – наконец, поникшим голосом полуспросила-полуутвердила я.

Иван Ильич приподнялся из-за стола, давая понять, что аудиенция окончена.

– Выходит, что так. Дорогу назад найдете?

Я тоже встала. В голове был какой-то сумбур. Значит, им уборщица не нужна. Странно…

– Странно, – произнесла я вслух самой себе уже у самой двери, – а Марианна сказала…

И потянула на себя ручку двери.

– Душенька! – неожиданно окликнул меня Иван Ильич.

Все еще держась за ручку, я оглянулась.

Он озарился лучезарной улыбкой.

– Вы паспорт принесли? Да садитесь, что же вы все стоите у двери-то, деточка?

Я вернулась назад и снова присела на край стула.

– Паспорт, – ласково заглянув в глаза, повторил Иван Ильич.

Я суетливо вынула документ и положила перед ним на стол.

Даже не заглянув в него, Иван Ильич спросил:

– Когда намерены приступить? Можете прямо сейчас.

Я растерянно пожала плечами.

– Могу и сейчас.

Как-то странно все это… То не нужна уборщица, то вдруг нужна, и прямо сейчас.

– Тогда обратись к Татьяне, это наша официантка, которая тебя сюда привела, она даст тебе форму и все объяснит.

Иван Ильич, видимо, уже считая меня своим персоналом, внезапно перешел на «ты».

Перед тем как удалиться, я собиралась задать весьма меня интересующий вопрос о зарплате, но он опередил меня.

– Что сказала Марианна насчет оплаты?

Я мысленно хлопнула себя по лбу. Так вот с чем связана его внезапная перемена! С именем Марианны!

Надо непременно еще раз им воспользоваться.

– Марианна сказала, что платит хорошо. Даже очень хорошо, – подумав, добавила я.

Иван Ильич снял очки и потер переносицу.

– Суммы в пятьдесят тысяч вам будет достаточно? – спросил он.

В библиотеке я получала пять девятьсот. Это включая премию и надбавку за стаж в шесть лет.

– Это в год?.. – спросила я шепотом.

Иван Ильич разразился хохотом.

– В месяц! – воскликнул он.

Я тоже залилась смехом. Он что, серьезно?..

– Ладно, иди, – сказал он, когда мы одновременно закончили смеяться, – Танюша все тебе расскажет.

Танюшу я обнаружила в зале с подносом в руках. Я почему-то думала, что она будет пространно излагать мне мои обязанности, потом поведет на склад, где кастелянша под расписку выдаст мне накрахмаленную форму, но официантка лишь быстро завела меня в какую-то комнатенку, где указала на висящий на вешалке синий халатик и стоящие в углу ведро и швабру и сказала:

– Вот.

И прежде чем я открыла рот, исчезла.

Нимало не расстроившись, я быстро переоделась в пахнущий свежестью халат и взяла в руки ведро и швабру.

Похоже, моя первая рабочая ночь началась.

Глава шестая

– Просыпайся, мой хозяин, я хочу тебе сказать… – пискляво запел мобильник, и мой хрупкий сон рассыпался в прах.

Я лениво приподнялась на постели и потянулась. Потом высунула ногу из-под пухового одеяла и повертела ею перед собой, любуясь новой, купленной вчера, батистовой пижамой василькового цвета.

Сегодня ровно неделя как я работаю в баре.

Честно говоря, я даже не ожидала, что все будет так здорово!

В баре на окраине мне очень нравится.

Работы у меня, правда, многовато, учитывая то, что я человек творческий и вообще не склонна к физическому труду. Нужно убрать зал, кухню, кабинет Ивана Ильича и вымыть сцену, подсобки и лестницы. И вообще, в маленьком с виду баре обнаружилось много всяких уголков и закоулков.

Но, с другой стороны, подсобки крошечные, а лестницы я навострилась мыть быстро. Основные проблемные зоны – зал, и особенно кухня. Убирать их приходится после шести утра, когда бар закрывается и весь персонал уходит домой. А вот кабинет Ивана Ильича надо, наоборот, убрать до открытия, то есть до десяти вечера. Поэтому в бар я являюсь к девяти. Впрочем, к этому времени все, кроме самого Ивана Ильича, уже там: на кухне хлопочет повариха Лидия Никитична, в зале нога на ногу сидит здоровенная Таня, на сцене распевается блондинистая певица Лилька, а за стойкой протирает бокалы кареглазый бармен Вовка с озорной улыбкой на лице.

А на улице разгребает снег вокруг теремка пожилой дворник Прохор – весельчак и балагур.

Придя, я быстренько мою сначала кабинет, а потом постепенно все пространство бара, кроме зала и кухни. На это уходит около трех часов. А потом могу делать все что угодно – слушать пение Лильки, смотреть на то, как носится с подносом Таня, как смешивает коктейли сонный Вовка. Или даже прикорнуть немного в подсобке – теперь я понадоблюсь только если посетитель опрокинет тарелку с супом или разобьет бокал с вином.

Но такие происшествия, по моему скромному опыту, весьма редки.

Так что в большинстве случаев к шести утра, когда приходит время убирать зал и кухню, я даже успеваю выспаться.

А вчера Иван Ильич любезно выдал мне аванс за две недели – двадцать пять тысяч рублей! Я сразу отложила две тысячи на Трансильванию, куда собираюсь отправиться на Рождество, а потом купила себе обновки – васильковую пижаму и зимний светлый беличий полушубок.

За все это время я ни разу не вспомнила о библиотеке. В баре, на мой взгляд, намного интереснее! Да и коллектив гораздо приветливее. Хотя, конечно, все очень разные.

Особенно мне нравится певица Лилька. Капризная женственность сочетается в ней с лёгкостью и простотой. Мы вместе с ней и Вовкой курим в перерывах между песнями. Вовка тоже очень приятный парень. У него мягкие каштановые волосы, дерзкий взгляд и, по-моему, доброе сердце. Дылда Таня, ничего не скажешь, грубовата, но и она, в общем, неплохая. А дворник Прохор – тот вообще славный дед. Знает столько баек и историй!..

С поварихой Лидией Никитичной и ее помощницей, молчаливой Полиной, я сталкиваюсь редко – они, в основном, крутятся на кухне.

Вот, собственно, и весь наш коллектив. Работаю всего неделю, а такое ощущение, что всю жизнь знаю этих милых людей.

«Овен. Сегодня важное значение имеет все услышанное, даже мимолетно. Прислушайтесь к тому, что говорят вокруг, и не спешите возражать, а постарайтесь сделать правильные выводы…» – прочло радио мой гороскоп на день.

Я переключила канал и, пританцовывая под незамысловатую песенку, принялась варить кофе.

Неожиданно я поймала себя на странной мысли. Надо же! Я жду не дождусь, когда наступит время ехать в бар. В кои веки я рвусь на работу, как на праздник! В библиотеке такого точно никогда не было.