Будильник зазвонил в семь часов утра. Его противное дребезжание – самый отвратительный звук, который мне когда-либо приходилось слышать. Ненавижу будильники! После домашних заданий и нудных нравоучений будильник занимает почетное третье место в моем списке портящих жизнь моментов.

Перевернувшись на другой бок и натянув повыше одеяло, я продолжил спать. Уже даже вроде заснул, увидел какой-то сон, но вдруг над самым ухом раздался голос:

– Максим, вставай. Пять минут восьмого.

Не открывая глаз, я дернул плечом.

– Сейчас встану, – сердито буркнул я, решив, что очередной день испорчен.

Дед продолжал стоять возле моей кровати, я слышал его свистящее дыхание и знал, что сейчас он заведет старую пластинку об ответственности и чувстве долга. Нет, только не подумайте, что я не люблю своего деда (если быть точнее, он мой прадед), но иногда его нотации сводят с ума.

Ему постоянно кажется, что меня надо учить двадцать четыре часа в сутки. То не так, это не этак. И ем я мало. Дед, наверное, хочет, чтобы я превратился в шар и перекатывался по улице. А если ем много, то еда эта неправильная – вредная. Критикует за то, что поздно ложусь спать, утром трудно просыпаюсь, встаю с кровати и одеваюсь медленно, не по-армейски. А с какой стати я должен одеваться по-армейски? Я что, с дуба рухнул?

Но деду этого не объяснишь, вернее, объяснить можно, но он меня не поймет. Мы разговариваем на разных языках. Сказывается огромная разница в возрасте. Я в шестом классе учусь, прадеду восемьдесят семь лет. Теперь понимаете, что спорить со стариком и доказывать свою правоту бесполезно. Начнешь хорохориться, он старую шарманку заведет, типа когда был в моем возрасте, то вел себя совсем по-другому. Врет, конечно. Я давно заметил, все старики считают, что были другими. На самом деле их поведение ничем не отличалось от нашего сегодняшнего поведения.

Я не спорю, что времена изменились, раньше не было гаджетов, Интернета, возможности сделать селфи с крокодилом в зоопарке, покататься на скейтборде. О существовании смартфонов и не подозревали. Мрак! Но я никогда не поверю, что моему прадеду не хотелось утром проспать школу, забить на уроки, проигнорировать домашнее задание. Не сомневаюсь, он так и поступал. А с годами попросту об этом позабыл. Склероз разыгрался. Зато постоянно учит жить меня.

Вот чего, спрашивается, стоит сейчас возле кровати? Разбудил и иди к себе, так нет, ждет, когда встану. А в школу и правда идти не хочется. Какой у нас сегодня первый урок? Вроде алгебра. Да, точно, алгебра. А я домашку не сделал. Может, если пораньше приду, удастся у кого-нибудь скатать?

Пока я перебирал в памяти ребят, которые дружили с алгеброй и делали домашнее задание, дед в очередной раз потряс меня за плечо.

– Макс, время подъема.

– Встаю!

– Поднимайся немедленно.

Я свесил ноги с кровати, зевнул. Дед удовлетворенно кивнул и вышел из комнаты.

За завтраком я заверил родителей, что домашнее задание сделано в полном объеме. Я всегда так говорю. А зачем волновать родителей с утра пораньше? Признаюсь, что к алгебре не подготовился, по-русскому упражнение выполнил не до конца – им от этих признаний лучше не станет. А так, пребывая в уверенности, что их сын прилежный ученик, они отправляются на работу в прекрасном настроении.

Я не врун, просто не люблю, когда из-за меня начинают нервничать.

Взяв рюкзак, я позвонил Сашке.

– Ты выходишь?

– В лифте уже.

– Встречаемся у твоего подъезда.

Сашка живет в соседнем доме, на протяжении нескольких лет мы каждое утро вместе топаем в школу. Это такая традиция. Перед выходом я звоню ему, он сообщает, что уже зашел в лифт, а я произношу фразу про встречу у его подъезда. Честно говоря, она мне самому давно опостылела. Но традиция есть традиция.

– Алгебру сделал? – спросил я у Сашки.

– А ты?

– Нет.

– И я нет. У Зойки спишем.

Зойка дать списать отказалась.

– Тебе жалко? – я сел на край ее парты, теребя в руках ручку.

– Макс, имей совесть, пора уже самому домашку делать.

– Я не успел.

– Как и на прошлой неделе.

– Зой, пожалуйста. Последний раз.

– Нет, – мотнула головой Зойка.

Зато свою тетрадь протянула Маринка.

– Списывай, только быстро.

Я открыл тетрадь, пробежался глазами по неровному почерку Маринки и засомневался, что задачи решены правильно. Несмотря на то, что в алгебре я разбираюсь самую малость, три ошибки в первом задании заметил сразу. Списывать не имело смысла. А потом ребята начали в класс подтягиваться, за разговорами время пролетело незаметно, и к моменту, когда прозвенел звонок, я так и остался без выполненного домашнего задания.

Удача от меня сегодня отвернулась. Анна Леонидовна вызвала к доске. Предстояло решить уравнение, а мы с уравнениями недолюбливаем друг друга. Так уж повелось. Пытаюсь их решить, они не решаются. Хоть тресни.

– Столяров, мы ждем, – торопила меня Анна Леонидовна.

Придав лицу умное выражение, я сжал мел и уставился на уравнение. Оно, уравнение, уставилось на меня.

Чуть погодя, повернув голову и поймав взгляд Зойки, знаком показал ей, мол, подскажи.

Зойка зашептала, я ничего не услышал.

– Максим, ты понял задание?

– Не совсем, – сказал я.

– Необходимо округлить до десятых и найти абсолютную и относительную погрешности приближенного значения числа, – Анна Леонидовна подчеркнула жирной линией число – две целых пятьдесят шесть сотых. – Теперь понятно?

– Ага, – кивнул я, окончательно запутавшись.

Какую погрешность надо найти? Что еще за погрешность? Погрешность… Погрешность… Смешное слово. Мысли унесли меня далеко из класса алгебры. Вспомнил свою прабабушку, которая при каждом удобном случае повторяла излюбленную фразу: «Грехи мои тяжкие». Вот и мне, сверля взглядом ненавистное уравнение, хочется повторить ее слова.

– Максим, или решай или садись.

– Сейчас, Анна Леонидовна, – я поднял руку, приготовившись писать. – Значит, сначала мы округляем, а потом ищем эти… абсолютные прегрешения.

В классе раздался взрыв хохота.

– Садись, Столяров. Два.

– Я оговорился. Погрешности. Анна Леонидовна…

– К доске пойдет, – не слушая меня проговорила алгебруха.

Я вернулся за парту.

– Ну ты и ляпнул, – веселился Сашка.

Я сник. На вторую подряд двойку по алгебре совсем не рассчитывал. Дома достанется. Мама расстроится, заставит за учебником сидеть. Дед ворчать начнет. Папа точно не возьмет с собой на матч. И не скроешь ведь, что пару влепили. Родители просматривают мой электронный дневник регулярно.

Я задумался. А ведь были времена, когда о существовании электронных дневников никто не знал. Каждый ученик имел обыкновенный бумажный дневник, из которого в случае получения пары, можно было смело вырвать страницу и заявить дома, что меня сегодня не спрашивали. Мои мама и папа учились с такими дневниками. Моему поколению «повезло» больше. Теперь всё в электронном виде. Включил комп, зашел на личную страницу и вся твоя подноготная как на ладони. Вот бы вирус какой в системе появился и уничтожил все данные. Прикольно бы было.

Я настолько замечтался, что не услышал звонка. Сашка толкнул меня в бок.

– Пошли на литру.

– Слушай, – спросил я в коридоре. – У тебя знакомых хакеров нет?

– Тебе зачем?

– Да так. Вторая пара по алгебре напрягает.

Сашка хлопнул меня ладонью по спине.

– Прикалываешься?

– На полном серьёзе спрашиваю. Мы с папой на матч через две недели собрались, теперь поход под угрозой.

– Исправишь, – ответил Сашка и, поравнявшись с Вовкой, схватил его за руку: – Ты мне когда диск вернёшь?

У Вовки Клюева есть отвратительная привычка – он просит что-нибудь на пару дней и никогда не возвращает в срок.

– В среду.

– Вторую неделю так говоришь.

– В среду – точно. У меня хомяк болеет.

– При чем здесь твой хомяк?

– Целыми днями с ним вожусь. Кормлю по часам, лекарства даю. До диска руки не дошли.

– Врёшь ты! Кто вчера мяч на поле четыре часа гонял? Короче, завтра возвращаешь диск, а когда хомяк выздоровеет, получишь его в лучшем виде.

Вовка что-то пробормотал и забежал в класс литературы.

На сегодня нам задавали выучить наизусть фрагмент из стихотворения Пушкина «Зимнее утро». Я выучил. Но сработал закон подлости, меня Лидия Олеговна не спросила, хотя я и тянул руку. Не повезло Вовке. Не помогла и отговорка про заболевшего хомяка.

Стоя у доски, он судорожно вспоминал начало стихотворения.

– «Мороз и солнце; день чудесный!» – подсказал я.

– А-а, – обрадовался Вовка. – Вспомнил. «Мороз и солнце; день чудесный!»

И замолчал.

– Дальше, – Лидия Олеговна посмотрела на меня и погрозила пальцем.

И Вовка смотрел на меня, ждал, дальнейшей подсказки. Одними губами я прошептал:

– «Ещё ты дремлешь, друг прелестный».

– Чего? – тоже шёпотом переспросил Вовка.

– Глухая тетеря, – крикнула Маринка.

– Тишина в классе! – сказала Лилия Олеговна. – Клюев, смотри на меня, а не на класс.

– Они тоже хотят послушать, – нашёлся Вовка.

– Слушать пока нечего, – съязвила Зойка.

– Тебе хорошо говорить, – не удержался Сашка. – У тебя в голове вживлён чип.

– Помолчи, – скривилась Зойка.

– А разве я не прав? Не-е, правда. Кто согласен, что Зойка не человек, а робот?

– Давайте проголосуем, – смеялся Ромка.

Зойка на самом деле была почти что вундеркиндом. Не знаю, когда она все успевает. Иногда кажется, у Зойки есть несколько двойников, которые рассредоточены по городу. Один с утра до вечера просиживает в библиотеке, второй посещает кружки и секции, третий развлекается с друзьями, четвертый… ну, трёх вполне достаточно.

– Клюев, мы услышим сегодня стихотворение? – Лидия Олеговна села за стол.

– Да учил я. Учил! «Мороз и солнце»… на-на-на… «ещё ты»… это… «друг прелестный».

– Что за на-на-на? Зоя, подскажи Клюеву, а то он до второго пришествия здесь простоит.

Зойка встала, тряхнула волосами и выпалила пулемётной очередью:

– «Мороз и солнце; день чудесный!

Ещё ты дремлешь, друг прелестный.

Пора, красавица, проснись:

Открой сомкнуты негой взоры

Навстречу северной Авроры,

Звездою севера явись!».

– Владимир, даю тебе последний шанс. Соберись.

Вовка выдохнул, выпрямил плечи, и, стараясь не забыть услышанное, проговорил:

– Мороз и солнце; день чудесный!

Ещё ты дремлешь, друг прелестный.

Проснись, красавица, проснись:

Открой укутанные розы

Навстречу нам идут морозы,

И звезды с севера плелись.

– Хомяку желаю скорейшего выздоровления, – сказала Лидия Олеговна под хохот класса. – А его хозяину два за невыученное стихотворение.

– Я учил.

– Клюев, иди розы укутывай, – смеялась Зойка.

На уроке английского восторжествовала справедливость. Я получил пять. Правда, пятёрка не совсем заслуженная. Про Лондон, который «зэ кэпитал оф Грейт Британ» я рассказал на твердую тройку, но англичанка решила сделать мне подарок в виде пятёрки. Объяснялось это тем, что в субботы мы столкнулись в магазине и я, находясь в ударе, предложил ей помочь донести до дома тяжёлую сумку.

Справедливости ради хочу сказать, что английский я учу. Стараюсь, но пока плохо получается. Нет у меня тяги к языкам. Сашка – другое дело, и английский знает, и французский, даже по-немецки может несколько предложений сказать. А у меня не идёт язык. Родители наняли мне репетитора, в субботу у нас состоится первое занятия. Поеду в Измайлово к преподше. Папа сказал, она раньше преподавала в университете – серьёзная тётка, – и, взявшись за меня, сделает истинного англичанина. Посмотрим. Главное, у меня есть желание, а это уже большой плюс.

После последнего урока Ритка Обухова попросила нас не расходиться.

– Ребят, у меня сообщение.

– В темпе, Рит, – сказал Сашка. – Мне в бассейн надо.

– Ситуация следующая, в субботу у меня день рождения. Приглашаю вас к себе, но… Вы в курсе, у нас маленькая квартира, еще бабушка болеет…

– Не тяни, Рит, куда клонишь?

– Короче, мама разрешила пригласить в гости не более десяти человек.

– А нас в классе восемнадцать, – сказал Вовка.

– Вот именно. Как быть?

– Ерунда полная получается, – сказал Сашка. – Часть одноклассников пригласишь, а другую часть нет. Смысл вообще гостей собирать тогда?

– Поэтому я и попросила вас остаться. Ребят, давайте решим вместе.

– А чего решать, Рит, – Зоя положила в рюкзак тетради и пожала плечами. – Или уговаривай маму на восемнадцать человек, или пригласи десятерых. Надеюсь, я буду в числе приглашенных?

Начались споры, упреки и даже оскорбления. Одни возмущались, другие негодовали, третьи оставались равнодушными. Например, Вовка отстукивал сообщение, не прислушиваясь к крикам, а Маринка, вооружившись зеркальцем, рассматривала на подбородке едва заметную царапину.

Рита была подавлена. Её состояние можно понять. Я бы тоже огорчился, поставь меня перед таким выбором. В идеале, конечно, справить день рождения в узком семейном кругу, раз обстоятельства не позволяют большего. Но Ритке хотелось праздника. Она стояла у первой парты, понурая, потерянная, теребила себя за рукав кофты, виновато смотрела на ребят.

Мне стало жалко Ритку. Она нормальная девчонка, знаем друг друга с первого класса. И помочь всегда рада, не выпендривается, в общем – своя в доску. И я решился.

– Ребят, думаю, проблем не возникнет. Предлагаю отпраздновать Риткин день рождения у меня дома.

– У тебя? – с сомнение спросила Рита.

– Квартира у нас большая, гостиная позволяет вместить восемнадцать человек. Поговори с мамой, если согласиться, жду всех у себя в субботу.

На тот момент я совсем не думал, что в субботу мне надо ехать к репетитору, что я не поинтересовался мнением родителей. Ни о чем не подумал. Поступил как самый отъявленный пофигист. Пожалел Ритку и решил сделать широкий жест. Всё-таки день рождения у человека.

Глава вторая

Письмо

Мама к моей инициативности отнеслась весьма сомнительно. Сказала, я не имел никакого права давать кому-либо обещаний, не переговорив заранее с родителями. Дед в наш разговор не вмешивался. До поры до времени. А когда мама, приведя десяток доводов в пользу отмены приглашения гостей, посоветовала завтра же переговорить с Ритой и объяснить что к чему, дед решил прийти мне на помощь. Всё-таки он мировой старик. Зря я на него иногда наезжаю, обижаюсь, называю доисторическим. Дед встал на мою сторону, и родители сдались, разрешили отметить Риткин день рождения у нас.

На следующий день моя мама и мама Риты встретились, и взяли все в свои руки.

В субботу я встречал гостей. Было даже забавно, открывая дверь, с улыбочкой на лице, пропускать одноклассников, принимая шутливые поздравления. Ритке дарили подарки, целовали, обнимали, говорили много всего приятного – как и полагается, когда ты именинник. Рита была счастлива. И я был счастлив, что не поехал сегодня к репетиторше, а устроил праздник Ритке. Не один, конечно, устраивал, основные заботы по организации застолья взяли на себя наши мамы, но являлся маленькой шестеренкой, при помощи которой заработал весь механизм. Во как загнул! Самому смешно стало.

Вовка притащился с клеткой, в которой сидел упитанный хомяк.

– Дома оставить не могу, – пояснил Вовка. – Вчера опять к врачу возили, Ханурику выписали новые капли. Каждые два часа необходимо капать в уши. А потом микстурой поить через пипетку.

– Чем твой Ханурик хоть болеет? – спросила Марина, сев на корточки и просунув между прутьями палец.

– Много чем, – с видом академика медицинских наук ответил Вовка. – Отит у него, простуда, артрит…

– Подожди, – удивилась Зоя, – разве у хомяков бывает артрит?

– А чем они хуже людей? Ханурик очень старый. По всем правилам он уже несколько раз умереть должен, а вот живет. Благодаря нам, – добавил Клюев. – Кроме бабушки.

– Почему?

– Она его недолюбливает. А после того, как спросила «Когда ж он сдохнет», Ханурик стал ее бояться.

– Бедненький, – Маринка просунула палец глубже, и Ханурик не замедлил воспользоваться ситуацией.

Подбежал, обнюхал, а потом начал лизать палец.

– А, по-моему, – признался я, – твой Ханурик здоров как бык. Посмотри, какой он живчик, и шерсть блестит, щеки до пола достают. Был бы больной, спал бы дни напролет.

– Согласна с Максом, – кивнула Зойка.

– Врачам виднее, – Вовка водрузил клетку на широкий подоконник и рядом положил пакетик с лекарствами для Ханурика.

– Смотри, – предупредил Сашка, – не залечите своего хомяка.

– Не каркай, – отмахнулся Вовка.

За столом мы непринужденно болтали ни о чем. Как часто случается, когда в одном месте собираются друзья, атмосфера разряжается, на душе становится весело, и ты сидишь, говоришь или слушаешь, наслаждаясь моментом. Мы смеялись, шутили, спорили (как ни без этого), подкалывали Вовку, который постоянно подходил к клетке и интересовался самочувствием Ханурика. А Ханурик с огромным аппетитом поедал салатные листы, морковку и огурцы.

Потом разговор зашел о потусторонних силах, привидениях, ведьмах. Даже не помню, кто первый затронут эту тему, я болтал с Маринкой, когда услышал громкий голос Зойки:

– Не верю и никогда не поверю.

– Во что, Зой? – спросила Марина.

– Сашка с Ромкой пытаются меня убедить в существовании призраков.

– Где-то они наверняка есть, – сказал я.

– В книгах, фильмах, – Зойка хмыкнула. – В богатых фантазиях.

– Ну почему, Зой, – Рита не любила спорить, и практически всегда была солидарна с Зоей, но сегодня, очевидно, на правах именинницы, решила не согласиться с подругой. – У бабушки в деревне живет одна старуха, которую все называют ведьмой. Говорят, колдовать по-настоящему умеет.

– Девчонки, вы путаете, – перебил Риту Ромка. – Ведьмы не имеют ничего общего с привидениями. Как я понимаю, ведьмой может стать любая женщина при определенных обстоятельствах.

– Загнул, Ромик, – засмеялся Сашка.

– Согласен, коряво выразился. Но вы меня поняли. Пусть будет так: каждая женщина потенциальная ведьма, каждый мужчина потенциальный колдун. Окей?

– Окей, – смеялась Рита.

– А привидение, призраки – это совсем из другой оперы. Чтобы стать привидением, одного желания мало.

– И как ими становятся? – спросил Вовка, держа в руках пипетку.

Я так и не понял, то ли он собирался поить Ханурика противной микстурой, то ли закапывать ему в уши капли.

– Призраки – это души умерших людей, – сказал Ромка и отправил в рот кусок колбасы.

– Ребят, нашли тему для разговора, – поморщилась Марина. – Давайте о чем-нибудь позитивном поговорим.

– Хорошо, – завелась Зойка, подсев к Ромке. – Тогда объясни мне на пальцах, как душа становится призраком.

– На пальцах не могу – не умею. И вообще, Королькова, кто из нас умный: я или ты? Сама должна знать, что с душами происходит.

– Ладно, Маринка права, не в ту степь нас занесло.

– А я видела однажды привидение, – сказала Оля. – Не шучу. На даче. Недалеко от леса пролетала белая туманная субстанция. Страшно так стало – жуть. Нас с девчонками трясло до самого вечера.

– Жарко в тот день было? – спросил я.

– Жарко. А что?

– Вы перегрелись, у вас начались глюки.

– Макс, помолчи.

– Блин, – услышали мы голос Вовки. – Из-за ваших призраков я со счета сбился. Сколько капель микстуры выпил Ханурик: двенадцать или тринадцать?

– Клюев! – прикрикнула Зойка. – Прекрати мучить Хомяка-долгожителя. Убери от него эту аптечку, и сам отойди. Дай животному поесть спокойно.

– Он чихает.

– Это аллергическая реакция на хозяина. Запомни, чрезмерная забота ни к чему хорошему не приведет.

– Зойка права, – сказала Рита. – У моей бабушки кот живет – Барсик. Подобрала его маленьким котенком, выходила, откормила и вбила себе в голову, что Барсик недоедает. Стоит ему мяукнуть, она к холодильнику несется. Барсик ел и спал, и превратился в пузырь. Еле передвигался, болячки появились. Хорошо, бабушка вовремя одумалась, посадила его на жесткую диету. Во всем надо знать меру.

– Чего привязались, – обиделся Вовка. – Я Ханурику добра желаю.

Прошло еще немного времени и мы, наговорившись вволю, заскучали. Одни сидели, уткнувшись в телефоны, другие в планшеты, я, Сашка и Маринка устроились перед ноутом. Ну а что, повеселились и хватит, пора почту проверить, в социальных сетях повисеть, поиграть.

Дед зашел в комнату, предварительно постучавшись. Странный он иногда бывает. Чего, спрашивается, стучишься в собственной квартире.

– Я вам не помешал, молодежь? – спросил он.

– Не-а, – ответил Ромка, не отрываясь от телефона.

Дед в растерянности смотрел на нас.

– А вы чем занимаетесь?

– Ничем, – пожала плечами Рита, рассматривая в планшете фотографии.

– Потерянное поколение, – полушутя-полусерьезно сказал дед. – День рождения празднуете, а сами в свои компьютеры уставились. Разве так можно? Максим, зачем ты нубук включил?

– Не нубук, а ноутбук, – поправил я деда.

– Эх, молодежь, – он сел на стул и вздохнул. – Избаловали мы вас. Ни к чему интереса не проявляете. Только и знаете, что сообщения друг другу отправлять. А живое-то общение оно куда лучше. И полезнее. Книг совсем не читаете…

– Почему не читаем, Дмитрий Андреевич, я сейчас как раз читаю, – Зойка показала деду телефон.

– Ты ж телефон держишь?

– У меня приложение скачено, я электронную книгу читаю.

– Вытолкать бы вас сейчас всех на улицу, – засмеялся дед. – Да заставить во дворе по-человечески играть. Бегать, прыгать, активность какую-то проявлять. Обленились вы, ребятки.

– Зачем лишние телодвижения делать, – деловито ответил Сашка. – Мы и так бегаем. Я уже на третий уровень перешел.

– Я в ваши годы был другим.

Только не это, подумалось мне. Если дед окунется в воспоминания, нам действительно лучше выбежать во двор и убежать, куда глаза глядят.

– А каким вы были? – Зойка убрала телефон и села рядом с дедом.

Увидев в ее глазах неподдельный интерес, он оживился. Все, решил я, сейчас начнется.

– Я, Зоя, с десяти лет родителям помогал. Мы в деревне жили, мать на поле с раннего утра работала. И я с ней. Трудно жилось, а что поделаешь. Безделье нам было незнакомо.

– А в школу вы не ходили?

– Ходил. До уроков помогал, мать-то в пять часов уже на ногах. И после школы сразу в поле. На игры времени не оставалось. А вечером, как сейчас помню, садились все за стол. Мать картошки наварит, хлеба черного отрежет, соли на стол поставит… Вон у вас и пирожные, и торты, и конфеты шоколадные. А у нас кусок хлеба маслом намажешь, сверху немного сахарку – вот тебе и пирожное. Не каждый день себе такое позволить можно было. Так и жили, – повторил дед. – Потом война началась…

– Дед, – перебил я его. – У Ритки днюха, а ты про войну.

– Не буду, не буду, – спешно проговорил дед.

После чая мы пошли гулять, вскоре вернулись, опять поели, поболтали и ребята стали расходиться. Я проводил Маринку до дома, потопал к себе, обнаружив в почтовом ящике письмо. В нашей семье почему-то так повелось, что почтовый ящик всегда проверяю я. Хотя, истинная причина мне все же известна. Газет мы не выписываем, письма получаем крайне редко, а вот рекламу в ящик запихивают каждый день. Не очень приятное это занятие, вытаскивать десятки листовок и бесплатные газеты, отправляя их в примостившуюся рядом большую коробку. Потому и вручили мне ключ от почтового ящика, сделав ответственным за его благополучие. Приходится каждые день вытаскивать листовки, и не глядя, сразу отправлять их в коробку.

Письмо я увидел совершенно случайно. Взял стопку рекламы, и уже намеривался швырнуть листы в коробку, как вдруг увидел край конверта и марку. Хм, интересно, кто это нам написал? Письмо отравлено из Москвы неким Никифоровым Геннадием Владиславовичем, адрес имелся, он жил не так далеко от нас, в соседнем районе. В лифте я посмотрел на строку «кому» и вздох разочарования вырвался из горла. Письмецо-то не нам предназначается. Получатель Никифоров Владислав Евгеньевич, проживающий в восемьдесят восьмой квартире. А мы живет с шестьдесят восьмой. Почтальон перепутал ящики. Что ж, бывает. Наверное, мне следовало спуститься вниз и просунуть письмо в восемьдесят восьмой ящик, но я поленился. Завтра утром просуну.

Положив письмо в верхний ящик стола в своей комнате, я благополучно о нем позабыл на несколько дней. Вспомнил лишь во вторник, взял письмо, спустился на первый этаж и понял, что ничего из моей затеи не выйдет. Ящик под номером восемьдесят восемь битком забит рекламой. Там не осталось свободного места. Я пытался всунуть в щель письмо – бесполезно. Пришлось подниматься на этаж, звонить в квартиру Никифорова.

1 2 3 >

На страницу:

Перейти

1 из 3