Легенды Соединенного королевства. Мир света

– Ого, теперь подкупаешь?

Монах вновь подбоченился.

– По рукам, или я кричу на весь «Хмельной Лунарь», что у меня под боком чернокнижник?

Взбалтывая в бокале дешёвое вино, я оценивал угрозу, исходившую от слов Джокса. Он не выглядел глупым. Наверняка Джокс понимал, что такая рыбка, как я, ему не по зубам. Взять меня будет крайне непросто, а скорее всего, даже невозможно. Впрочем, то, что мне предлагали сделку, подстёгивало мой интерес. Я люблю игру.

– Хватит угроз, дорогуша, скажи уже, какая помощь тебе нужна, – спокойно проговорила Эмилия.

Брат света повернул к ней своё обветренное лицо, потом его взгляд снова устремился ко мне. Он хотел вести разговор только со мной.

– Моя жена, сестра прихода… Моя Изабель умерла, неделю назад… Я не могу пережить этой утраты. Она была для меня всем смыслом жизни. Я знаю, что тебе под силу её вернуть… Пусть и не совсем такую как раньше.

Джокс опустил взгляд на стол.

– И за это ты дашь нам лошадь с телегой? – уточнил Грешем.

– Да, дам и ещё вывезу вас в ней без лишних глаз, – просто ответил наш новый знакомый.

Я потёр руки. Ситуация выдалась презабавная и вполне выгодная – как нам, так и Джоксу. Ему несказанно повезло, что я остановился в «Хмельном Лунаре» – во всем Соединённом Королевстве никто лучше меня не смог бы выполнить его просьбу. Наверняка Джокс думал о гальванизации супруги с того самого дня как она почила. Удачный билет!

Я постучал пальцами по посоху и принял решение.

– Пойдём, покажешь мне свою Изабель.

Я встал из-за стола и задвинул стул. Друзья и Джокс последовали моему примеру. Всё так же меланхолично протирая кружки, Крикс проводил удаляющуюся Эмилию пламенным взором.

Выйдя из трактира, мы миновали нескольких деревянных домов и свернули на узкую улицу. Многие жители уже проснулись. Занимаясь своими повседневными делами, они бросали любопытные взгляды нам вслед. Преодолев тройку извилистых проулков, мы подошли к конусообразному зданию с мощными белыми стенам – обители Бога Света. Монах снял с калитки тяжёлый амбарный замок и пропустил нас вперёд. Внутри было светло. Множество разноцветных слюдяных стёклышек в окнах придавали убранству храма нарядный вид. Посередине зала высился каменный алтарь. На его основании возлежали букетики малиновки. Подсвеченные пробивающимися с купола лучами, они выделялись сочным красным цветом. По углам, в ожидании прихожан, выстроились лавочки. На их подлокотниках застыли миниатюрные статуэтки Ураха. Вырезанные из алебастра, они представляли собой человека с огненной головой. В одной руке он держал сердце, а в другой меч. Проследовав за Джоксом, мы остановились в самом конце помещения. За неприметной ширмочкой пряталась дверка в погреб. На её белоснежной краске вились прожилки трещин и рисунки лилий.

– Она там. Я отнёс Изабель в катакомбы сразу после её смерти, – тихо проговорил Джокс, раздвигая створы в стороны.

Я внимательно посмотрел на монаха – уж не ловушку ли он мне готовит? Его глаза говорили обратное. Он не врал. За свою достаточно продолжительную жизнь я хорошо научился распознавать скрытую угрозу.

– Надеюсь, это случилось недавно, а то кое-что могло и… немножко залежаться.

Повернувшись к друзьям, я добавил:

– Попрошу вас не расходиться. Я скоро вернусь.

– Ладно, дорогой, мы посидим и помолимся о выздоровлении Изабель, – отозвалась Эмилия.

Поправив волосы, колдунья умастилась на краешек лавочки возле алтаря. Грешем расположился справа от неё. Мой ученик поджал ноги под себя и склонил голову набок. Такая ненавязчивая поза давала ему возможность улавливать аромат духов, исходивший от Эмилии.

Джокс вынул свечу из продолговатого сундучка. Запалив фитиль, он потопал по ступенькам вниз. Я отправился за ним. Источником света мне служил посох. Вечно капающие свечи никогда меня не привлекали. Они исключительно коварны. Стоит чуть-чуть наклонить свечку и – блямс – горячая восковая клякса уже застывает на руке. Прежде чем нащупать ногой пол, я насчитал сорок ступенек. Не представляю, как Джокс стащил сюда тело в одиночку. Конечно, спустить труп с горки легче, чем тянуть его ввысь, но все же – такое физическое упражнение, достаточно выматывающее. Воображаю, как ему пришлось попотеть. А вдруг он корпел не один? Впрочем, это неважно. Ведь у большинства людей есть знакомые, готовые оказать содействие в перетаскивании износившейся мебели. Наверняка он воспользовался их добросердечными услугами.

Я поднял Ночь Всех Усопших повыше – по сводам заплясали красные блики. Мы оказались в маленькой сырой комнатке, из которой шли два коридора. По стенам змейкой ползли линии грубых полок. Доверху забитые круглыми урнами, они стали последним пристанищем почивших монахов. Кое-где под потолком перемигивались шарики колдовского света. Унылая обстановка склепа меня ничуть не смутила.

– Хорошее местечко, чтобы припрятать жену. Кстати, как тебе это удалось? Я знаю, что членов Братства Света, если только они не помазанные рыцари, практически всегда сжигают. Поведай, Джокс, как ты провернул тёмное дельце прямо под носом у всего монастыря?

Старик повернул ко мне своё мрачное, испещрённое морщинами лицо. На нем отразилась боль , приправленная стыдом и злостью.

– Я сказал им, что сам хочу отправить Изабель в последний путь. Когда наступила ночь, братья оставили меня. Как только они ушли с сакральной поляны в опочивальни, я снял Изабель с погребального костра и подменил заранее заготовленной куклой. Потом я запалил огонь, а жену украдкой перенёс в храмовые катакомбы. Чтобы не возникло подозрений, я набил урну Изабель прахом свиньи, а после чего отнёс её к себе домой. По обычаю запечатанный сосуд должен год стоять у вдовца под кроватью.

Джокс тяжело вздохнул, и по его щеке покатилась слеза.

– Я не в силах с ней расстаться. Все это время я думал о магии способной возвращать жизнь, молился и… тут появился ты. Возможно, это не то колдовство, что одобряет Урах, но я устал страдать… Если бы мы снова были вместе, это – главное.

– Я постараюсь помочь тебе.

Я заставил свой голос звучать участливо. Отчасти меня тронуло горе Джокса. То обстоятельство, что он искренне любил свою супругу и не хотел с ней расставаться, пробудило во мне возвышенные чувства. Скверно, когда любящих людей разделяет такая штука, как смерть.

Мы пошли извилистыми коридорчиками. Иногда мне приходилось пригибать голову, чтобы не стесать макушку об потолок. То там, то сям на пол капала вода. В погребе царила Её Величество Влажность. Смолянистая грязь окончательно запачкала мои сапоги. Из-за тяжёлого воздуха плохо дышалось. Видимо за вырытым когда-то проходом никто не следил. Чем глубже мы заходили в склеп, тем больше пушистой плесени попадалось мне на глаза. Наконец, после того как мы миновали несколько крутых поворотов, перед нами возникла каменная плита, на которой растянулась престарелая женщина. Я наклонился, и чуть не сшиб рукой погребальную вазу, притаившуюся в тени. Возможно, Изабель некогда слыла красавицей в Подлунных Пеньках. Меж седых прядей проглядывали рыжие пучки. Слегка курносый нос с сеточкой морщин немного распух. Зрачки закатились – за веками я увидел только белки. На всем теле цвели следы разложения. Полагаю, что в таком образе уже нельзя показываться на люди. Хотя в целом ещё не всё потеряно. Есть некие косметические средства; им под силу придать Изабель прежний приятный вид. Из раздумий меня выдернул жалобный голос Джокса:

– В том году, зимой, она сильно простыла. Болезнь не покидала её долгие месяцы. Бедняжка догадывалась, что умирает. Клирик храма применил все своё умение, но не исцелил её. Он развёл руками и сказал, что на то есть воля Всевышнего.

Джокс расплакался.

– Я на коленях просил Ураха сжалиться надо мной и не забирать её. Однако Всеотец решил, что я недостоин этого.

– Богам неинтересны наши мелочные желания, теперь ты понял это.

Монах погладил жену по волосам.

– Верни мне мою звёздочку, чернокнижник, без неё моя жизнь потеряла всякий смысл.

Я с мягкой улыбкой посмотрел на Джокса.

– Мне нужно немного времени, чтобы сосредоточиться. Будь готов к тому, что Изабель не сразу узнает тебя, когда очнётся от… сна. Воспоминания о прошлой жизни вернуться к ней чуть позже. Это небыстрый процесс. Надо полагать, пройдёт несколько дней прежде, чем она осознает кто ты. Наберись терпения, обычно люди постепенно обретает утраченную память.

Нервно стуча зубами, Джокс встал у меня за спиной. Его горячее дыхание касалось моего затылка. Я не из тех людей, кому чужой взгляд мешает делать работу, но беспрерывные вздохи и ахи монаха меня смущали. Я стукнул Ночью Всех Усопших по земле, заставляя его разгореться поярче. Конечно, не о каком возвращении к жизни и речи быть не могло. Я собирался поднять зомби и подчинить его своей воле. Я провёл рукой над заплывшими глазами. «Встань» – мысленно повелел я. Подобное заклинание я творил тысячи раз. Через пару секунд, зомби, поднимаясь с каменного ложа, заскрипел суставами.

– Изабель, о Изабель! Мой рыжик!

Джокс оттолкнул меня и кинулся обнимать то, что раньше приходилось ему женой. Мертвяк медленно повернул голову на голос. Мутные бельма уставились на старика. Выгнув бровь, я смотрел на то, как монах страстно прижимает к себе подгнившую руку.

Дав Джоксу немного поворковать над Изабель, я, протерев платком кристаллическое навершие посоха, торжественно произнёс:

– Отныне и да конца веков, да не разлучитесь вы более. Думаю, при благоприятном стечении обстоятельств Изабель может даже пережить тебя.

– Она! Со мной!

– Я выполнил свою часть сделки, теперь очередь за тобой. Как говорит один мой знакомый – договор дороже денег.

– К внешней стороне восточной башни прилегает пристройка – это конюшня храма. Ты найдёшь моего коня в стойле. Там же стоит и телега. Иди, бери, забирай всё что хочешь, мне это больше не нужно.

Джокс неотрывно смотрел на свою красавицу. Его глаза сияли счастьем.

– Так дело не пойдёт, – не согласился я. – Если я так сделаю, то люди обвинят меня в воровстве. Неужели ты решил, что твою лошадь никто не узнает? Какое там по закону полагается наказание за конокрадство? Подвешивание за ребро? Нет, сударь, ты проводишь меня до выхода из деревни. Кстати, вот ещё вопрос – а почему в обители ты один? Если мне не изменяет память, то обычно приход состоит из десяти – пятнадцати жрецов. Где твои братья?

– Они все отправились в Шальх. В это время года мы всегда совершаем паломничество. По жребию мне выпало остаться смотрящим за храмом.

Под моим испытывающим взглядом старик затравленно икнул, что-то мне подсказывало, что он не договаривает всей правды. Нехотя, Джокс заставил себя оторваться от Изабель, встать и пойти со мной к началу катакомб. Зомби проводил нас негромким воем. Монах остановился в проходе и горячо прошептал:

– Я скоро вернусь, моя любовь! Ночью мы убежим в Лунные Врата – там нас никто и никогда не найдёт!

Снова стон. Джокс воспринял его по-своему.

– Я мигом! Мне надо отдать плату за твоё пробуждение. Ты проспала целую неделю, и я очень испугался! Но болезнь отступила, и ты вновь здорова!

Наблюдая такое нежное прощание, я думал – а правда ли он верит в то, что она что-то соображает? Ведь Изабель абсолютно все равно: вернётся к ней Джокс или нет. Чтобы мертвец хоть как-то обрёл утраченный разум необходимо совершить сложнейший ритуал, который, причём, не всегда срабатывает. При этом существует большая вероятность того, что в тело, находящееся под воздействием призывающих чар, вселиться какой-нибудь посторонний дух, а это приведёт к непоправимым последствиям. Как бы там ни было времени на этот обряд у меня нет. Пусть я сыграл не очень честно, однако я же воскресил Изабель? Она ходит, бродит и мычит, разве старик рассчитывал на большее? Нет, он явно доволен результатом!

Джокс спешил передать мне лошадь и воротиться к любимой, поэтому на обратном пути мы чуть ли не бежали. Поворот налево, направо, а затем снова налево, определённо монах мог и в полной темноте вывести нас из катакомб. Я едва поспевал за шустрым стариком. Мы миновали низкий коридор, и вышли к лестнице, по которой поднялись наверх. Яркий свет ударил мне в глаза. Я щурился и одновременно снимал налипшую на голову паутину. От моего внимания не ускользнуло разочарованное лицо Грешема. Похоже, вампир был совсем не против, если бы я задержался в погребе подольше. Ему нравилось в компании Эмилии, и он вовсю старался завоевать её благосклонность. Когда я показался из склепа, мой ученик как раз говорил колдунье о том, какие у неё удивительные глаза. Эмилия хихикала в кулачок, а Снурф плевался и шипел. По-видимому, таракан не переносил любовных серенад. Они раздражали его.

– Здравствуйте, это я! Всё прошло как нельзя лучше. Изабель вновь бодра и весела!

– Какая прелесть! Бывают же в мире чудеса! – хохотнул Грешем.

– Именно! Но все чудеса должны оплачиваться.

– Как я и сказал, лошадь отныне принадлежит вам, – кивнул Джокс.

– Очень благородно с твоей стороны сдержать данное обещание, – отметила моя подруга.

– Давайте поторопимся, – проворчал старик.

– Конструктивные предложения мне по душе, – хмыкнул я.

Когда мы вышли из храма день уже перевалил за середину. Джокс шёл впереди и указывал дорогу, а я разглядывал улицу. Маленькие домики Подлунных Пеньков сиротливо жались друг к другу. Огибая обитель, я заметил две лавки с повседневными товарами. Продавцы скучающе оглядывали проходивших мимо людей. Мы свернули к замшелой башне. К её рябому боку примыкало вытянутое деревянное здание без окон. Внутри конюшни пахло навозом. Все стойла в ней за исключением одного оказались пусты. Завидев нас, лошадь радостно заржала. Я погладил её по шелковистой гриве.

Джокс показывал и говорил на ходу:

– Лучшая кобыла во всей округе! Её зовут Перчик. Телега вон там.

– Спасибо.

– Я сейчас пойду в трактир и сообщу всем, что сдаю вам лошадь в аренду, так что никаких проблем с отъездом у вас не возникнет.

Монах направился к двери.

– Желаю счастливого пути.

Я ухватил Джокса за шиворот.

– Это все замечательно, но у меня осталась маленькая просьба.

– Какая ещё просьба?!

– Уж не такая, как была у тебя. Сейчас мы займёмся повозкой, а ты, раз всё равно идёшь в «Хмельной Лунарь», захвати для нас там немного еды.

– Но…

– Не переживай, – мягко перебил я разглаживая ладонью помятый воротничок, – едоки мы неприхотливые – корзинка с овощами, мясом и сыром нас вполне устроит.

Джокс смерил меня волчьим взглядом. Его рот протестующе раскрылся. Он перевёл глаза на Ночь Всех Усопших и понуро выдавил:

– Постараюсь, что-нибудь придумать.

– Умничка, – сказала Эмилия, одобрительно хлопнув монаха по округлому брюшку.

Пока Джокс отсутствовал, мы решили познакомиться с Перчиком. Её пегие бока изрядно исхудали. Вероятно, лошадь так отощала за последние дни. После смерти жены Джокс совсем не следил за ней. Хорошо хоть в корыте была вода, а то бы Перчик повторила судьбу Изабель. Грешем нашёл мешок овса и от души насыпал в кормушку. Лошадь радостно накинулась на угощение. Когда желудок Перчика набился, её стало клонить в сон. Мы дали ей немного подремать, а сами занимались осмотром телеги. Колёса были сколочены из качественного дерева, скорее всего сосны. Добротный каркас скрепляли тугие пласты железа. Имелась даже импровизированная крыша из какой-то материи. Проверяя устойчивость, вампир покачал повозку. В целом она нас устраивала.

Через полчаса явился Джокс. На плече у него висела увесистая сумка. Он швырнул мне её с порога и, не попрощавшись, исчез из проёма конюшни. Его манеры оставляли желать лучшего, но я не обиделся на запальчивую выходку. Наверняка Джокс торопился к Изабель, чтобы восполнить досадный пробел общения, и я был совсем не к месту со своими поручениями.

Я развязал узелок котомки. Внутри лежала буханка хлеба, холодный окорок, круг сыра и бутылка вишнёвого вина – для начала совсем неплохо!

Мы вывели Перчика из стойла и прицепили телегу. Вампир при этом искоса поглядывал на Эмилию. Я вздохнул – с недавних пор он думает только о ней. Как будто колдунья дала ему повод начать ухаживать за собой. Нет, и еще раз нет! Возможно, Грешем принял дружеское отношение Эмилии за симпатию? Тешить себя ложными надеждами – гиблая затея. При случае я собирался серьёзно поговорить с учеником.

Грешем уселся на козлы, и мы тронулись по мостовой. Перчик легко семенила вперёд. Люди кидали на нас любопытные взоры, но остановить телегу никто не пытался – это успокаивало. В надежде увидеть цирковых животных многие зеваки пытались заглянуть в кузов. Мы им такое удовольствие не доставили. Мурчик притаился у ног Эмилии, а Снурф залез под нашу немногочисленную поклажу. Ворота открылись, и мы покинули Подлунные Пеньки. Тропа стала виться на юг. Среди деревьев мелькала речушка. За крутой норов народ прозвал её Бойкая Шалунья. Мелодично шумя, она навеивала на меня приятные мысли о днях юности. Когда-то я сплавлялся здесь на лодке вниз по течению. Если следовать вдоль реки на запад, непременно достигнешь Туманной Пляски, там, кстати, берёт своё начало провинция Карак.

Перегнувшись за борт повозки, Эмилия сорвала пару цветков длиннохвостика, который в изобилии рос у заезженной колеи. Жёлтый, с коричневыми ворсами на стебле, он практически никогда не пах. Его бутоны распускаются только осенью. Если растереть длиннохвостик в ступке и смешать с настоем мать-и-мачехи, то получиться отличный настой от головной боли. Эмилия покатала цветки меж ладоней, а затем заплела их себе в волосы. Женщина остаётся женщиной даже в путешествии. Моя подруга всегда старается ухаживать за собой и изящно выглядеть.

Колдунья весело подмигнула и указала пальчиком на мои перепачканные руки.

– Думаю, поросята, никто из вас не откажется немного искупаться и смыть с себя грязь безумного дня.

– Тебе не кажется, что в это время года вода чуть более тёплая, чем лёд зимой?

– Отнюдь.

– У меня и мыла-то с собой нет, – ворчливо отозвался я.

Под взглядом колдуньи я понял, что принять ванну в реке мне всё-таки придётся! Это непрактично, ведь я могу простыть! Неужели нельзя немножко потерпеть запах пота? Какие мы нежные! Кто меня воскресит, если я умру от воспаления лёгких? Она? Старина Джокс? Вряд ли! Иногда некоторые дамы думают лишь о своих чувствительных носиках!

По настоянию Эмилии Грешем свернул с вымощенной камнем дороги и стал искать, где бы остановиться для всеобщего омовения. Бойкая Шалунья недаром носит своё имя. Она имеет сильное течение и беспрерывно петляет от одного маленького обрыва к другому. Поток несётся поразительно быстро, и человеку, плохо умеющему плавать, входить в него опасно. Утонуть здесь проще простого.

Найдя подходящую полянку, вампир натянул поводья. Перчик затормозила, и Грешем похлопал её по морде, на что лошадь отозвалась тихим ржанием. Мой ученик удивительно хорошо чувствует животных, наверное, это потому, что сам отчасти имеет звериные корни. Некоторые древние вампиры умеют превращаться в летучих мышей, но Грешем – вампир молодой и пока не овладел всеми особенностями своего вида. К тому же, чувствую, что без моей поддержки ему этим навыком и не овладеть. Придёт время, я попробую обучить его природной трансформации.

Кряхтя, я вылез из телеги. Меня всегда немного укачивает в таких поездках. Разминая затёкшие ноги и руки, я смотрел, как Эмилия скидывает с себя одежду. На миг мне показалось, что она разденется совсем, однако на ней остались лёгкие белые панталоны и длинная сорочка. Разбежавшись, колдунья рыбкой плюхнулась в речку. Брызги полетели во все стороны. Я отёр мокрое лицо и покачал головой. Грешем не сводил глаз с моей подруги; так наблюдать за женщиной неприлично! Где твой такт, парень?

– Давайте, грязнули, залазайте ко мне! Что может быть лучше, чем искупаться в осенней речке? Калеб, старый гриб, ты что трусишь? Живо снимай сапоги, и бегом чистить грязные перья!

Звонкий голос Эмилии приобрёл повелительные нотки.

Мы обменялись с Грешемом понимающими взглядами. Спорить с колдуньей выйдет себе дороже. Я вздохнул и принялся расстёгивать пуговицы. Защищённые от холода только исподним бельём, мы по одному стали заходить в Бойкую Шалунью. Эмилия смеялась и посылала на нас руками россыпь жгучих капелек. От этого баловства предстоящее закаливание для меня становилось только противнее.

Стоя по пояс в воде, я мялся и всё никак не решался окунуться с головой. Неожиданно мою ногу схватили и резко потянули вниз. Не удержав равновесия, я свалился в ледяной омут. По внутреннему ощущению я моментально превратился в сосульку. Отчаянно барахтаясь, я кое-как всплыл на поверхность, где меня встретил задорный смех Эмилии. Конечно, кто же ещё меня мог уволочь на дно, как не она? Ради того, чтобы колдунья от меня отстала, я вновь окунулся в Бойкую Шалунью и бегом бросился обратно на берег. Схватив мешок из-под зерна, который нашёл на дне телеги, я стал бешено вытираться, мои мысли были только о тепле. Пока я этим занимался, Эмилия заставляла Грешема натирать себя илом.

Чуть поодаль от нас Снурф и Мурчик времени тоже даром не теряли. Они, кажется, вспомнили, что некогда прекрасно ладили и теперь сообща ловили рыбу. Таракан залез в Бойкую Шалунью по самые усы. Он гнал рыбин на кота, а тот их ловко ловил когтями. Молодцы мальчики! Возле Мурчика уже лежало десять большущих карпов. Снурф вылез из течения и засеменил ко мне. В его лапах бултыхался серебристый хвост.

– Вотьф, – прошипел он, скидывая возле меня свой улов.

Я благодарно погладил таракана по панцирю и его длинные усики довольно задёргались. Демонстративно повернувшись спиной, кот сделал вид, что не замечает наших нежностей. Однако, когда из воды показалась Эмилия, он схватил зубами самую крупную рыбину и положил возле её ног. Колдунья улыбнулась и почесала своего добытчика за ушком, в ответ послышалось грудное мурчание. Грешем вылез из реки последним. Совсем красный он присел возле наскоро разведённого огня.

Наконец, как следует просушившись и одевшись, мы занялись приготовлением обеда. По правде сказать, кулинар из меня средненький, как, впрочем, и из вампира. Мы ели всегда то, что подавал в Шато мой жабий повар Тина, однако сейчас с нами находилась женщина и мы стали её помощниками. Колдунья строго распределила, кому и что выполнять. Я чистил мечом чешую (что крайне неудобно) и вспарывал брюшки, Грешем вынимал внутренности и насаживал тушки на палочки, а сама Эмилия, как главная кухарка, зорко следила за нашей работай. Каждого карпа она посыпала травками, которые достала из своей сумки. Постепенно от костра потянулся великолепный аромат печеной рыбки. Обжигая пальцы, мы накинулись на еду, даже Грешем решил попробовать кусочек и очень хвалил, но думаю, делал он это исключительно для того, чтобы показать какая Эмилия хорошая хозяйка. Мне угощение тоже показалась вкусным, но костлявым, а это портило всю картину. В детстве мама выбирала мне из рыбы кости, и я всегда осуждающе смотрел на неё, если мне всё-таки попадалась мелкая, нечаянно пропущенная косточка. Где те беззаботные времена?

Наши любимцы тоже трапезничали. После рыбалки их дружба вновь растаяла. Таракан хрустел плавником и настороженно поглядывал на своего полосатого соседа, который отвечал ему не менее подозрительным взглядом. Съев свою долю, Мурчик нагло протянул лапу за остатками Снурфа. Завязалась драка, которая окончилась ничьей. Я оттащил таракана, а Эмилия кота, при этом каждый из нас получил свою порцию синяков и ссадин.

Разнимая шипяще-мяукающий клубок, я краем уха уловил какой-то мерный звук, который теперь становился слышан все более отчётливо.

– Это стук копыт, – сообщил Грешем, который обладал более острым слухом, чем мы. Его два клинка уже лежали в руках, и я с любопытством подумал, так ли хорошо он будет управляться ими в новом теле или его незамедлительно изрежут на кусочки?

– Их скачет не менее двенадцати, – продолжал мой ученик. – Несутся во весь опор.

– Кто бы это мог так торопиться со стороны Подлунных Пеньков? – протянул я, нащупывая Ночь Всех Усопших.

– Калеб, ты тоже видишь это? – испуганно воскликнула Эмилия, прикладывая к глазам ладонь.

На горизонте уже вовсю искрились золотистые точки. Когда я разглядел, кто скачет по дороге, то сердце моё упало. В полной боевой броне, поднимая за собой клубы пыли, к нам неотвратимо приближались монахи. Меня моментально обуяла злость – готов поклясться, что это Джокс предал нас! Братья Света не совершали никакого паломничество в Шальх, по каким-то причинам их просто не было в тот момент, когда в храме находились мы. Теперь, натравив на меня весь светоносный приход, Джокс легко ускользнёт в лес со своей ненаглядной Изабель. Я улыбнулся его находчивости и удачному стечению обстоятельств! Ох, старикашка, когда я буду возвращаться в Весёлые Поганки, то на обратном пути обязательно заверну в Лунные Врата, а там я разыщу тебя и заставлю горько пожалеть о том, что ты обманул моё доверие.