Больше чем кросс

– Ох, простите великодушно, мистер. Я могу вас попросить встать с меня? Я еще не завтракала.

Кирюха поднялся с обиженной физиономией и улетел в другую комнату. В это время пес прекратил облизывать мою правую щеку и переключился на ухо. Меня бросало в дрожь, когда пес добирался до ушей. Своим длинным языком он как будто бы доставал до мозга и мастерски шевелил там все извилины. Я отстранила его рукой от лица и почесала за ухом.

– Я тоже соскучилась, Толик.

У нас был рыжий шпиц. Маленький, но такой характерный. Собака игровая, которая безумно любила детей и, конечно же, меня – хозяйку. Даже в туалете у меня не было свободного пространства: на коленках стабильно восседал мелкий, пес рядом на коврике, хотя и он тоже мог попроситься на коленки.

– Ты вставать собираешься? – прервала нежности с рыжей мордой стильная шатенка с собранными волосами по плечи заколкой в тон зеленому костюму, – или тебе кофе в проход на подносе предложить?

– Можно без подноса, но с бутером, – я встала и наконец-то прошла на кухню, – и аспирином…

– Ух ты! Классно вчера повеселились, если на утро болит голова.

– Нет, это не из-за этого, – я слегка помяла пульсирующие виски, – на мне вчера закончился Пулайнер18, поэтому я с трудом выпила бокал Лизкиного невкусного белого вина и отправилась домой.

– Что ты везучая, это безусловно. Голова-то что опять? – спросила озабоченно Ксюха, взглянув своими широкими серыми глазами из-под тонкой оправы очков.

– Да все по той же причине. Плюс вчерашняя дорога и аллергия на цветущие сады.

– На прием когда?

– На следующей неделе, – я нажала кнопку на чайнике, чтобы сделать себе кофе. Дома оставался только растворимый.

– Все будет хорошо. – Ксю подошла и чмокнула меня по-сестрински в макушку. – Время десять утра, надо бы с Кирюхой прогуляться. Предупреждаю сразу, у меня много работы, да и по тебе он явно соскучился.

Я засомневалась и помотала головой:

– Вообще-то я хотела это предложить тебе. Мне бы кое-что доделать по диплому… Хотя давай по-честному. Просто рассчитаемся.

– Хорошо, – согласилась сестра, – Киииииир!

С громким визгом в кухню ворвались мальчишка и пес. Ребенок слету начал громко произносить считалку, тыча пальцем на нас то в одну, то в другую сторону.

– В нафей маленькой компани, кто-то сильно нафунял. Раз, два, ти – это верно будешь, – он указал ,естественно, на меня, – ти!

Все расхохотались.

– Это откуда? – поинтересовалась я, – насыпая ложку кофе и сахар в кружку.

– Ты что никогда так не считалась? – Ксю снова уткнулась в экран монитора.

– Что-то не припомню.

– Да ладно тебе! Во дворе, когда маленькие были! – сестра надеялась, что я как-то вспомню что-то подобное, но я лишь отрицательно помотала головой. – Ну, Кира! Когда кто-то испортит воздух, никто ж не признавался. Вот так и считались.

Я рассмеялась.

– Меня всего день не было, а у ребенка новые фишки!

Кирюха с псом снова убежали. Мелкий кидал носки, а Толик приносил ему их по команде «апорт». Теперь они сидели на ковре в зале и мерились силой в перетягивании носков. Причем моих единственных. С учебы я обычно приезжала в одних носках, а на сменку брала у старшей. Ксюша как раз перебила меня, в то время, когда я пыталась возразить:

– Позаимствуешь мои, и вообще, чешите гулять. Вы меня отвлекаете.

– Идем, идем, – я глотнула кофе, – а как бабушка? Что-то ее не слышно и не видно.

Ксю вздохнула:

– Как, как?! От задницы отлегло. Навела стрелки, намарафетилась, как обычно, и ушла. Даже губы накрасила ядерно-красной помадой. Ее друзья позвали на дачу на шашлыки. Да, прям так с утра. Так что я даже и не знаю, когда она будет.

– Класс, – удивилась я, – то чувство, когда у бабули в семьдесят три года тусовки интереснее, чем у тебя в двадцать.

– У нее они хотя бы есть, – издевательски улыбнулась мне сестра. – А ты себе до сих пор красную помаду купить не можешь, а у бабули их даже три!

Очередная волна головной боли заставила меня прикрыть глаза, а Ксеня продолжала:

– Иди на улицу. Тебе нужен воздух. Глядишь и голова пройдет быстрее. А то ты даже ночью лежала, скулила. Я в туалет вставала. Часа в три что ли. Видимо, твоя кукушка вообще не отдыхает в последнее время даже во сне.

Я закинула последний кусок бутерброда и начала вспоминать, что именно мне снилось. Ничего не удалось воспроизвести в голове, кроме каких-то технических шумов, незнакомых голосов и непонятных картинок c обилием зеленого цвета. При всем при этом, чувство какой-то необъяснимой свободы поднималось откуда-то с низов и доходило до области груди, тем самым распирая вчерашнее желание. В голове снова вертелись вопросы…

Интересно, насколько отличается езда на двух колесах, вместо четырех? Может стоит попробовать? Как-никак, а с техникой я немного дружу. Главное удержать равновесие, а там пойдет само собой… А как ногами до асфальта доставать? Моего роста хватит? Надо немного почитать, наверняка где-то завалялась инструкция по эксплуатации в гараже…

– … тогда заберёшь у нее и повесишь в ключницу в прихожей, – голос сестры ворвался в мысли, – куда-нибудь отдельно, чтоб мы все понимали от чего это.

– Что заберу? – я тряхнула головой.

– Ключи, дорогая, алло.

– Какие ключи? – интерес к новой игрушке настолько поглотил меня, что разговор с сестрой я пропустила мимо ушей.

– Не пугай меня! Давай я сделаю вид, что ты просто не проснулась.

– Извини, я просто задумалась, повтори еще раз.

– Хорошо. Отец купил вторую половину дома.

– Да ладно?

– Я тебе уже минут пять это говорю.

Мы жили в дуплексе.19 Соседей не знали до поры до времени, да и редко их встречали. Люди за стенкой были тихие и незаметные, а сама я редко появлялась дома с тех самых пор, как начала учиться в институте. Отец частенько говорил, что хорошо бы выкупить вторую половину и сделать полноценный дом. Он всегда грезил мыслями о большой семье с множеством внуков и соответствующего размера жилой площади.

– Вот оно что! А я то думаю, что меня вчера Пашка поздравляет с тем, что мы решили расшириться! Мы с Лизкой подумали, что это очередная поселковая сплетня. Сосед же постоянно строится, вот и перекинули не разобравшись во всем на нас.

Городок и впрямь был полон сплетен и слухов. Казалось, что здесь живут специально обученные люди, которые все это дело тщательно контролируют. Стоило что-то кому-то сказать, как спустя пару дней сплетня обрастала новыми подробностями. Помнилось, как после одиннадцатого класса в школе я собиралась уехать летом к родителям на стройку в Западную Сибирь. Так ходили слухи, что я не пойду на выпускной, и у меня самолет был за три дня до праздника. К тому моменту в шкафу у меня висело платье на праздник уже как месяца два.

Школа – забавное время. В школе я в основном общалась с Лизкой и ребятами, с которыми гоняла мяч и играла в лесенку. В старших классах ни с кем не встречалась, а романтические отношения с мальчиками начинала заводить лишь на первых курсах института, в то время как мои одноклассницы давно обсуждали на уроках биологии не только пестики и тычинки, а виды поцелуев и щадящие средства контрацепции. И да, естественно говорили, что меня привлекают исключительно девочки. Поэтому любую услышанную сплетню в городке я делила как минимум надвое.

– Да, я сама только вчера об этом узнала. – Продолжила Ксюха, отодвинув компьютер от себя. Она направилась к кухонному гарнитуру, вытащила из аптечки металлического цвета пластинку и протянула мне, – в конце недели бывший хозяин планировал занести ключи. Говорю, чтоб ты тоже знала об этом, вдруг меня не будет дома. В субботу я хотела доехать до работы, появился новый проект, на который меня попросили взглянуть.

– Поняла, – я допила остывший кофе, закинула таблетку и проглотила целиком. Мне почему-то не нравилось запивать таблетки водой. При виде такой картины всегда находился человек, который обязательно докопается до моей странной привычки, хорошо хоть сестра была не в их числе.

Я посмотрела на Кирюху с его лохматым другом Толиком, доедавшим мои носки, и улыбнулась, – вообще здорово. Когда появится больше места, можно будет завести еще одну собаку.

Мы вышли во двор. Погода несомненно радовала, как и обещал прогноз. Кирюха рассекал в новых кроссовках с огоньками в подошве и новой коричневой парке, которую я ему купила на свою когда-то честно заработанную стипендию. Сама я накинула кожаную ветровку с пятнами защитного цвета, джинсы и кроссы, которые успела схватить по дороге, ибо ребенок был настолько шустер, что сам открывал тяжелую дверь с доводчиком.

Солнце было настолько ярким, что ослепляло. Несмотря на это, солнечные очки я привыкла носить только на голове: затемненные стекла странным образом ломали мои глаза, какую бы стоимость они не имели. Металлическими дужками я предпочитала придерживать темные волосы по лопатки, которые постоянно лезли мне в лицо.

Почти каждое утро, мы с Кирюхой выносили мусор в оборудованные контейнеры сзади дома. Малыш был отличным помощником, но в первую очередь считал, что вынос мусора – это его прямые обязанности. Он волочил мешок по дорожкам, вымощенными плиткой, и оглядывался на меня, требуя, чтобы я ускорила шаг. Я двинулась за ним в сторону ворот заднего двора. Детские качели уже не выглядели так устрашающе как вчера поздним вечером, но в можжевельнике по-прежнему кто-то шуршал.

«Надо бы поставить миску молока нашему маленькому жителю», – подумала я и нажала кнопку. Ворота поехали.

Я всегда была не равнодушна к зверюшкам. В детстве, домой притаскивала со слезами не только щенков, которые отправлялись в сарай к маминому брату, но и птичек, майских жуков и даже змей. Помнится, как орала на меня мама, прыгая на стуле и отбиваясь полотенцем, когда я высыпала перед ней на кухне мешок с ужаками, вытащенных из-под гнилого дерева на стадионе. Эта любовь не прошла у меня и до сих пор. Конечно, домой я уже ничего не тащила, но выходить птичку, случайно залетевшую под козырек дома или проверить все ли хорошо с собакой, которая спит на обочине, я могла.

Вдвоем мы дошли до мусорки. Кирюху вместе с мешком я подняла насколько это возможно при моем росте, повыше над бачком, и маленький помощник демонстративно выполнил домашние обязанности. Радостный с непонятным визгом, он спрыгнул с моих рук, полетел вдоль площадки мимо бывшего спортзала и дуплекса, где мы жили, в сторону открытого гаража. Я ринулась за ним с криком «тормози», но это не помогло.

Поймав хулигана за капюшон прямо перед открытой в бетонном полу ямой, я свалилась на левое бедро и долбанулась локтем. Но при всем при этом крепко удержала ребенка у себя на коленках.

– Чтобы больше так не делал! – запыхавшись, я пыталась объяснить Кирюхе всю опасность произошедшего, – я до смерти перепугалась!

– Да, Кирюх, надо слушаться старших, – раздался приятый мужской голос рядом.

Я повернулась. Перед нами возник парень достаточно высокого роста, на вид ему было, как мне показалось, около двадцати пяти. Глаза его горели синим цветом на фоне вымазанных моторным маслом щек и растрепанных пыльных волос. Он вытер руки о почти чистую по сравнению с его одеждой тряпку, подошел ближе и протянул руку Кирюхе:

– Здороваться будем?

– Пиве́т! Пиве́т! – взвизгнул малой, ответил на рукопожатие, а затем попытался вырваться из моих крепких объятий.

– Я смотрю, вы знакомы? – я крепче сжала мелкого, чтоб тот не свалился в подвал.

– Да, Кирюха с дедом пару раз заходил, а вот маму я ни разу не видел, – парень отошел к противоположной стенке и взял какие-то доски, – подержи-ка своего шустряка, я закрою яму.

– Она много работает. Поэтому с ребенком выручаем…

– Да, да, я хочу синюю гоночную мафыну! – перебил ребенок. – Поэтому мама и папа яботают, чтоб купить ме мафыну!

– Отличная машина у тебя будет, гонщик, раз вся семья на тебя работает, – парень с хлопком закрыл последнюю доску и обернулся на меня, – выпускай бычка.

Я разжала руки, Кирюха подскочил и вылетел с обратной стороны гаража в небольшую сквозную дверь, которая вела прямо во внутренний двор. Прежде чем встать, я окинула взглядом помещение, куда так эффектно ввалилась. Меня окружали четыре серые стены с огромным количеством полок, на которых располагались различные инструменты от плиткореза до кусачек. Наборы отверток, тиски, болты и гайки на любой размер, подвесные крюки, электроды и баллон сварочного газа создавали рабочую зону и основную картинку. Кое-где предметы были раскиданы, но все располагалось достаточно упорядочено и логично. Это не могло не пролить бальзам мне на душу, как абсолютного перфекциониста.

– Идем, – парень протянул мне смуглую то ли от сварки, то ли от солнца руку, – извини что грязный. Будь аккуратнее, смотри под ноги и не испачкайся.

– Я не хрустальная, – ответила я, а незнакомец помог мне подняться.

Мы вышли на двор. Кирюха стоял на асфальтированной площадке и прыгал вокруг огромной машины.

– Посади! Посади! Буду лулить! Я буду лулить! – кричал мальчишка, оглядываясь то на меня, то на недавнего знакомого.

Я подошла ближе, схватила мелкого под мышки и попыталась посадить его за руль. Я еще раз убедилась, что не вышла ростом тогда, когда встала на носочки, пытаясь дотянуться до водительского сидения.

– Может лучше я? – предложил парень.

– Однозначно.

Он усадил Кирюху, а мне подставил под ноги пенек, чтоб я могла придерживать ребенка, дабы он не вывалился из кабины. Малыш был определенно доволен: он мчал на всех парах по невидимой дороге, крутя из стороны в сторону тяжелую металлическую баранку без гидроусилителя.

– Вот какая любовь к машинам! – воскликнул парень, – дед ваш рассказывал, что малыш все марки машин знает, даже Урал и Газ.

– Да, дома у нас тачек уже больше сотни, – ответила я. – Газа, кстати, нет. Видимо, поэтому и захаживает к вам.

– К тебе.

– К тебе, – я улыбнулась.

– Газ, да. Это раритет, – парень окинул взглядом машину, – купил не так давно у одного деда в деревне. Машина все равно стояла мертвым грузом уже лет как десять.

– Как же ты его до дома доволок?

– Он сам доехал, – парень потер щеку, пытаясь привести себя немного в порядок, – заводили правда с кривого стартера, но он доехал. А тут я его и подшаманил.

– И как прошла реанимация? – мне было интересно, не каждый день встретишь такую машину военного назначения, а тем более у соседей.

– Как видишь. Так-то он уже на ходу, просто я хочу его немного переделать. Чтобы был вездеход вездеходом.

– Я смотрю у тебя неплохо получается.

Я начала разглядывать шестьдесят шестой. На нем были видны следы недавних переделок и трудоемких работ. Низ кабины был полностью изрезан и не так давно переварен. Высота двери сокращалась вместе с переделанными арками для того, чтобы установить колеса наибольшего диаметра. Три из них уже стояли, установки ждал только левый задний баллон.

– Да, – засмущался парень, – осталось немного. Сегодня лебедку поставил вместе с бампером от ЗИЛа, буду выполнять план по проходимости.

– Класс! Колеса-то еще такие нашел.

– Ага. Снял с КрАЗа-лаптежника20. Еще движок дизельный поставлю сюда и будет вообще огонь. Я честно и не верил, что у меня получится.

Во время разговора его глаза неподдельно горели, парень был доволен своей работой. Он действительно любил то, что он делает – это было заметно. Я ему даже завидовала. По-доброму, естественно.

– Вообще, сложно начинать что-то новое? Такое, что тебе не свойственно?

– Как сказать, – замялся парень. – Допустим, я беру на ремонт машину прям мертвую, потом думаю: «Ну и нахрена я ее вообще взял? А вдруг не получится?» Потом начинаешь ковыряться и вроде ничего, получается. Да и поздняк метаться, надо идти до конца.

Я слушала его и понимала, что он прав. Надо только начать. Техника, которая вчера привлекла мое внимание в гараже, полностью завладела мыслями. Слова нового знакомого так и толкали меня отбросить сомнения и попробовать это новое, интересное, совершенно другое. Именно в тот момент для себя я определилась, что я действительно хочу освоить технику езды на двухколесном звере.

– Сколько я тут живу, я всегда видела тебя в гараже, – начала я вспоминать, – мне казалось, ты тут живешь. В гараже, я имею в виду.

– Так и есть. Чего я тут только не перебирал и не чинил! Сначала для себя, потом друзьям, теперь и другим. В итоге хобби практически переросло в работу. Кстати, я тоже частенько тебя видел на машине.

– Логично, мы ж как бы соседи.

– Точно. Странно, что раньше мы не…

– Я хочу пи́ииииисать! – заорал Кирюха во весь голос, выпрыгивая из кабины.

Я растерялась, огляделась по сторонам, и спросила соседа, куда нам можно пришвартоваться.

– Какой вам куст больше нравиться туда и бегите.

Я схватила ребенка под мышку, сбежала по импровизированным из бетонных блоков ступеням с площадки и поставила мелкого возле сарая. Пристроившись возле подвязанных к стенке цветов, Кирюха начал делать свои маленькие дела, а у меня появились пара минут, для того чтобы осмотреться по сторонам.

Все было на контрасте. С одной стороны – железки, металл и зона под сварочные работы, а с другой – как ни странно, цветущий летний сад. По периметру красовались колючие розовые кусты, с только-только набухающими бутончиками, целую изгородь занимали разросшиеся виноградные побеги, которые цеплялись краями за небольшую беседку, и под которыми целой поляной располагались невысокие разноцветные крокусы. Остальное я даже и разглядеть не успела. Это было явно женских рук дело, причем на опыте. Вокруг было столько различных побегов, кустов, цветов и недавно посаженных однолеток, что мои глаза не успевали рассмотреть все, а нос так вообще предательски среагировал. Я чихнула. Несправедливая вещь аллергия. Она обычно возникает, как правило, на что-то красивое, например, цветущую весну, вкусные фрукты или милых пушистых животных, но почему-то никогда не возникает на людей. А как было бы здорово, что и такая реакция организма присутствовала. Вот идет тебе навстречу человек, а у тебя, глядя на него, сопли пузырями и жуткий чих, сразу понятно – не твое.

–Будьте здоровы! – раздался возрастной голос позади. – А я смотрю, а у нас гости.

Я поставила Кирюху на дорожку и натянула на него штаны.

– Спасибо! Вы извините, ничего что мы вам тут цветочки полили?

– Да ради Бога, ребенок же, – ответила приятная темноволосая женщина. На ней была мужская толстовка с капюшоном поверх цветастого домашнего халата. В руках она держала тарелку с еще не остывшими пирожками. Она подошла ближе и расплылась в улыбке:

– Угощайтесь.

Я заскромничала, но Кирюха нет. Он уже заталкивал в рот небольшой пирожок.

– Что сказать надо?

– Фафи́бо! – выпалил тот с полным ртом.

– Берите, берите, не стесняйтесь! И ты, сынок давай налетай. А то, как с утра занялся в гараже, так и не ел ничего.

Парень смутился и остался стоять возле своего собранного творения.

– Да, кушать надо, – решила я разрядить обстановку, – и маму слушаться надо!

– Именно! – поддержала меня женщина, обходя смородиновые кусты.

Кирюха дожевывал булку и тут же повис с другой стороны площадки на воротах из профлиста. За секунды малой открыл металлические штыри, которые удерживали створки в закрытом положении. Я подбежала к ребенку и схватила за воротник.

– Ух, шустряк! Мальчишки, наверно, все такие. – Женщина рассмеялась и потрепала сына за щеку, с которой не сошли вмятые следы от респиратора, – и ты тоже, такой хулиган был, ух!

Парень убрал руку мамы и посторонился. Сквозь измазанные щеки поверх пыльного лица было видно, как приливает краска.

– Да подожди же ты, Кирилл! – ребенок просовывал голову сквозь приоткрытые ворота и визжал.

– Да, Кирюх, – вдруг заговорил парень, – маму слушаться надо.

С другой стороны забора послышался голос их соседа напротив:

– А кто это тут такой шумит? Уж не наш ли Кирюшка?

Наконец, ворота поддались, и малыш вывалился на улицу, следом за ним и я.

– Ага, кто ж еще, здравствуйте.

– Дядя Лёня, – воскликнул ребенок, – сосед!

Перед нами стоял коренастый лысоватый мужчина в возрасте шестьдесят плюс, с добрыми глазами и шепелявой улыбкой. Он снял рабочие перчатки и поздоровался с Кирюхой. Все время и каждую минуту дядя Лёня что-то строил. Словно бобер на речке, только строительный сезон у него был круглый год.

– К бабушке погостить приехали?

– Да, лето начинается, пока здесь побудем.

Наши новые знакомые наблюдали за разворачивающейся картиной. Кирюха метнулся в другой двор, не обращая ни на кого внимание. Дядя Леня подошел поздороваться с соседями, а я извинилась перед всеми за беспокойство и стартанула за ребенком, дабы он что-нибудь не разнес уже в другом дворе.

– Вот молодец какая, – сказала женщина в мужской толстовке, – молоденькая, а как ребенком занимается!

Когда я оглянулась, то лишь увидела на бампере Газа тарелку с пирожками.

Г

– Как все-таки хорошо, что мы оставили Антошку у бабушки, —стройная короткостриженая брюнетка упаковывала третью коробку кухонной посуды скотчем, – так бы не дал ничего сделать.

– Это точно, – отвечал мужчина, копаясь в мобильном телефоне, —ему сегодня там весело. Соседская ребятня вывалилась на улицу, погода хорошая. Он, как только я его высадил из машины, про все забыл. Даже рукой мне не помахал, когда я отъезжал.

– Ну и здорово. И мы спокойно соберемся, и ребенок весело время проведет.

Вещи были почти собраны. Коридор был полностью уставлен коробками и всевозможными пакетами. Основная часть вещей переехала на новое место еще вчера, сегодня оставалось только ничего не забыть. Мужчина вытащил потихоньку вещи на крыльцо дома и окликнул жену:

– Грузовая газель подъедет где-то через час. Я уеду вперед. Мне нужно по-быстрому перевезти квадроцикл и вернуться на работу.

– Перевезти чего? – переспросила она сверля его взглядом.

– Квадроцикл.

– Чей квадроцикл?

– Наш. Чей же еще, – он взял по несколько пакетов в руки и вышел наружу. Женщина отправилась за ним.

– Ты мне рассказать ничего не хочешь? – она резко хлопнула за собой межкомнатной дверью и сложила руки на груди.

– Хотел. Но не нашел подходящего момента. Ты какая-то нервная в последнее время и мне не хотелось тебя волновать.

– Может поэтому я такая и нервная, что ты все делаешь через мою голову, даже не поставив в известность? – она не скрывала явное раздражение. Ее карие глаза приняли почти черный цвет в отблесках утреннего летнего солнца.

– Давай не будем ругаться, – посмотрел он умоляюще на жену.

– Хорошо. Тогда рассказывай, – женщина ослабила руки и пристально уставилась на мужа.

– Да тут и рассказывать нечего. Да, я купил квадроцикл, в обмен на мот.

– Класс. Одну груду метала мы поменяли на другую. Нельзя было просто продать мотор?

– Можно. Я продавал. Напомнить, что из этого вышло?

Она потупилась. В ее глазах промелькнул растерянный взгляд сожаления и глубокой печали.

– Это было самым оптимальным решением, – продолжил мужчина, – да и потом, я не могу так просто взять и отказаться от своих увлечений. Мне это нужно, понимаешь?

Он подошел к ней и обхватил за плечи. Она подняла взгляд. Мужчина пытался разглядеть в ее глазах хоть каплю поддержки, но увидел лишь глубокую пустоту.

– Да, я понимаю, – брюнетка вышла из ступора, – так лучше, правда. Нет, правда, все в порядке. Просто ты мог бы мне сказать. Все в порядке.

Она легонько чмокнула его в щеку и вернулась на кухню. Очередная коробка для сборки вещей ждала своей очереди. Женщина взяла сложенный картон, расправила его и вышла в холл.

Узкий книжный шкаф красовался посередине стены проходной комнаты, отведенной для отдыха. Здесь стоял стеклянный журнальный столик с собранной вазой из объемных ЗD-пазлов, небольшой, но уютный диванчик, в который так и хотелось провалиться, накрывшись одеялом и старая табуретка, используемая как ступенька, для того чтобы достать до верхних полок какого-либо шифоньера.

Поставив коробку на пол, она придвинула к шкафу табуретку и принялась судорожно сгребать книжки, журналы и даже статуэтки – все, что находилось на полках. Делая это не глядя, автоматически, она уронила небольшой фотоальбом на пол. Коробка наполнялась быстро. Полки опустели, но женщина еще несколько раз резко провела по ним рукой, словно сдвигая в кучу невидимые человеческому глазу предметы. Она пришла в себя и отшатнулась от шкафа. Там, где только что располагалась библиотека, было идеально чисто. Она посмотрела на пустые полки, затем на коробку, снова на полки и снова на коробку. Теперь взгляд ее упал на альбом в кожаном переплете. Она подняла предмет, открыла, тут же с хлопком закрыла, затем нервно швырнула его поверх всех остальных книг. Прошла пару неуверенных шагов в сторону и обессиленно рухнула на диван. Глаза наполнялись слезами.