Волшебники разума. Взлет генетики

В отличие от него, всего бледного, даже отвратительно обесцвеченного, что в силу прогресса болезни она же была (о!) кричаще ярким выражением буйно пышущего здоровья. И это выразительно воспевалось в розово светлой белизне ли здоровой кожи, над которой слегка покрывался свежей бронзой такой вот налёт солнечного загара в самом начале лета. И могла ль присутствовать какая-нибудь косметика изысканных расцветок, когда вовсю и с пылким вдохновением постаралась сама Природа?!

И глаза, вот эти карие глаза, что, может, выражали какое-либо философское значение, однако, блистали, заблистали искрами кокетства ли, но точно огнями, в которых угадать доброту, именно вот это прекрасное свойство души. О, торжественности миг!

Брал ли приступом сердце вольный ли ветер любви с первого взгляда или со второго…? Как знать. И это в последнее лето…

Как же мог повести себя он, каким выглядеть в глазах этой девушки, красавицы, незнакомки? Она приснилась, о ней думал. Со всеми болезнями, сопровождавшими его совсем короткую жизнь, что ныне уж клонится, пришла к закату, никогда ему не приходилось общаться вот так один на один с представительницами противоположного пола. А сегодня, вот в это позднее утро первого дня календарного лета представился вот такой случай.

И, несмотря на то, что выказал вчера, не имея никакого здоровья, силы, навыков бойцовской сноровки, да и самого духа воина, однако ведь, сумел встать над всеми обстоятельствами и попробовать ринуться на выручку той молодой парочки, на которую внезапно обрушился, что ни на есть, опасный поток экстремальности, его духом завладела робость. И это в такой миг. Вот так и сидел бы истуканом на скамейке, но начинала она, присев рядом:

– Здравствуй! Первый календарный день лета без ветра, без дождя. Одна из граней погоды, но она соответствует для того, чтобы наслаждаться пришедшим временем года.

О, это был чарующе прекрасный голос, что мог, должен исходить от красавицы! И потому невольно взгляд его устремился, пересёкся с её взглядом.

Любопытство – точно это свойство отображалось в её прекрасно карих глазах, но затаилась ли что-либо неким философским выражением во взгляде её. Но и сверкнули искорки кокетства, что встрепенёт всегда дух и юноши, и мужчины. И сразу аура во всей сокровенной чистоте, что воцарится уют в душе и комфортность. О, красавица, будто и снизошедшая с небесной высоты!

Но и сами слова, сказанные незнакомкой, удивили его. В перерывах между болезнями ему приходилось посещать школу. Да, никто из одноклассниц не могла бы изречь что-то подобное. Совсем уж не те времена. Далеко не девятнадцатый век Европы. Да, другой век, другая эпоха. Телевидение, подростковые, молодёжные передачи и, конечно же, интернет, социальные сети. Совсем другие слова, преобладание всякого жаргона, что и не снилось юным европейским аристократкам девятнадцатого века.

Могло ли быть молчанию, прежде с его стороны, но проходил мимо по тротуару параллельно скверику весьма довольный студент. Видать, в первый день лета, успешно сдавший экзамен (наступила пора летней сессии), там его поджидали двое приятелей, и вместе все втроём с удвоенным, утроенным весельем двинулись было к наворочено крутой тачке, вот такой иномарке, что указывала ясно, к какому классу принадлежат эти ребята определенной высоты жизни. Подойти вальяжно, да так же распахнуть дверцы, да укатить в какой-нибудь кабачок или же ресторан, или же на природу, но вот заметили девушку (о, какая красавица!) и рядом какой-то совсем тщедушный, совсем невыразительный сморчок, которого они уберут одним махом…

Так и подходили эти держатели жизни, а подойдя, сразу же с ходу стали выкидывать такие виртуозные слова, приглашая с ветерком ли прокатиться на крутейшей тачке такой уж довольно престижной марки. И тогда он, которому истинно терять нечего на исходе жизни, стиснул кулаки, чтобы как вчера, заступиться ныне за самого себя, за свою честь, достоинство, за право нормально жить, именно жить оставшуюся, уже совсем мало отмеренную жизнь.

– Юноша благородного духа, не стоит, тратить нервы на ползучее племя. Они не стоят и подошвы твоих кроссовок, – неожиданно и для него, и для вот этих, похоже, отпрысков не аристократов, скорей олигархов и тому подобное, её слова, сказанные дивным голосом приятнейшей мелодии, ввергли в непомерное удивление.

Ох, такого ль ожидали отпрыски богачей?

Ситуация не усугубилась какой-либо напряжённостью, ибо после сказанных слов она устремила саму пристальность взгляда на непрошеных проходимцев, что в данный миг острия истины мог ли видеть он вот этот взгляд незнакомки. Нет, он не увидел, не видел…

Была ль другая цветность глаз от иных материй, что иным ли горизонтом событий отобразился от бездны, устрашающей бездны чёрной дыры, что предстало взору вот этих троих, которых сначала цепко обхватила изморозью студёнистой, как льдом по духу, что мурашки по спине.

И подпали под власть подобно кролику перед удавом на заклание, подобно оцепенелой мыши полевой перед гадюкой, перед глазом змеи.

И отворотился разум от посыла, от приказа. Потому спустя мигом и отворачивались, разворачивались данные отпрыски, этакие держатели самодовольной жизни и уходили восвояси в сторону навороченной иномарки, оставив, навсегда оставив память о прошедшем миге.

Они остались вдвоём. Чудесное мгновение продолжалось…

* * *

«Посмотрите на звёзды!

Посмотрите, посмотрите на небеса!

О, посмотрите на этих огненных жителей небес!» – английский поэт Жерард Мэнли Хопкинс «Звёздная ночь».

Лик полной луны опять объявился из-за обрывков чёрных облаков. В ночи молитвы его услышит ли бог Арес, услышит, да преисполнит волю таковую, дабы остался её муж навсегда на поле бранном. Но кто ж под вечной луной так молится за наступление гибели мужа своего на поле бранном, тогда как все да молятся за скорое возвращение мужей живыми, целыми, невредимыми во плоти, дабы в полной мере, полной ценой разделить супружеское ложе, всегда ночами предаваясь любви?

Первая встреча с мужем случилась на острове Самофракия, где и он, и она, как и другие юноши, девушки проходили посвящение элевсинским мистериям, зарождённых в честь богини плодородия и земледелия и в честь богини плодородия и царства мёртвых, О, Деметра! О, Персефона! Почему не в самой Элевсине, почему не там прошла она посвящение? Но там другим высоким родам – родам Эмволпидов и Кириков дано исполнять обряды посвящений.

Любила ли мужа, у которого помимо неё было ещё четыре жены? Найдёт ли точный ответ, идущий не от разума, но от сердца. Но каково было счастье, когда она одарила мужа своего сыном, в ком увидела она, наконец-то свет надежды на возрождение рода отца, его утерянное значение.

О, как любит она сына своего, растущего и сильным, и умным, из всех детей мужа его единственный достойный наследник. И быть посему, но задумал муж обзавестись и шестой женой, задумал жениться на юной аристократке из его родной стороны, тогда как её до сих пор знать считает чужеземкой.

«Она родит мне сына, который сменит меня, когда Харон в лодке через Ахерон переправит мою душу в Аид – в подземное царство мёртвых», – смеялся ей в лицо муж, дабы преднамеренно вызвать в ней гнев, что для него лишь укус комара, как утешение тщеславию и не более того. И после сказанных слов и зародилась в сердце её эта самая лютая ненависть. И потому в ночи под вечной луной и молится она богу Аресу, дабы он навсегда оставил мужа её на поле брани, и тогда её сын, пока мальчик, взойдёт на престол.

Этот человек объявился неожиданно у раскидистой оливы в бледном свете полной луны. Откуда? Кто? А стража? Кликнуть её, дабы схватить на казнь, но что-то помешало ей, и вдохнуть, полной грудью изречь слова приказа, помощи, но как-то странно одет незнакомец, другая одежда, не экзомис, не плащ поверх хитона. Откуда чужеземец? Или же, наконец-то дошли её мольбы.

– Ты кто? – набравшись духу, так и изрекла вопрос, и стала дальше вопрошать. – Ты посланник богов горы Олимп, ты посланник бога Арес?

– Скорей, я чужеземец, но можешь и меня назвать богом, – говорил чужеземец ли, лицо которого не так ясно проглядывалось в тусклости лунного света.

– Отчего? – так и выдохнула она, и стало не по себе.

– Я не с горы Олимп, я оттуда, – указал незнакомец в черноту звёздного неба. – Обрати взор и увидишь…

– Что дано увидеть?

– Небесную колесницу.

В пестроте завораживающей черноты ночного звёздного неба всё было так, как всегда, но вдруг…, никогда не видела такое, сияющая звезда, снующая меж звёзд, одна посреди множества, множества в сиянии мерцающих огней. Небесная колесница?!

– Ты много думаешь, осенённая печалью. О сыне думаешь? – прервал тишину, когда пребывала, затаив дыхание, чужеземец ли, бог ли, точно угадав самую сокровенность и мыслей, и жизни её.

– Да, лишь о сыне, – уж кротко ответила она.

– Что предвещали дельфийские оракулы? Я вижу…, скажи, не утаи, что навело печаль?

– Умрёт в цветущем возрасте от болезни. Так вещали они. Оттого всегда печаль. А ныне…, – и осеклась, дабы не вызвать образ ненавистного мужа в этот разговор с этим, снизошедшим с небесной колесницы, что ясно представилась её взору посреди множества мерцающих огней, то бишь звёзд, зажженных ли с горы Олимп.

Призадумался в ночи посланник ли богов, а затем и изрёк:

– Ну что ж, Олимпиада – дочь эпирского царя земли прародины всех греков. Ты войдёшь в полноводную реку Мировой истории как мать величайшего из великих, каковые были, есть и будут в землях Ойкумены.

И исчез, как объявился, посланник небесной колесницы, что сияющей звездой снующей между звёзд.

Через двадцать лет мир узнал Александра Македонского…

3

Чудесное мгновение продолжалось. В дыхании последнего лета готов был он благодарить кого-либо, но прежде судьбу, что изготовила она такой подарок ли на исходе жизни, но ведь как не хочется уходить из неё.

– Всегда ценю высоко благородство духа. Как твоё имя? – в тишине она была серьёзной, вряд ли вспыхивали огоньки кокетства в глазах её, говорила, спрашивала тоном, смыслом слов, что как-то выходило за каноны того, что уж так свойственно современной девушке, однако, прочно закрепившейся на ступени эмансипации.

– Артур, – кротко выдавил из немощной груди, словно стесняясь, что оказался в этой жизни тёзкой короля Артура, всегда вдохновлённого на рыцарские подвиги.

– Я – Лаура. Вот мы и знаем имена друг друга…

И тут тишину нарушила приятная мелодичная музыка, что сразу у Артура возникла ассоциация с музыкой, сигналом мобильника, смартфона, айфона…

– Да, это мой персональный компьютер, – будто угадав его мысли, пояснила Лаура. – Я буду разговаривать с друзьями.

– Персональный компьютер? – удивился Артур, живо представив свой ноутбук, что иногда мог таскать с собой в специальном футляре, дипломате, что такового, однако, у новой знакомой не оказалось.

Тем временем Лаура лишь вскинула определенным жестом в воздух, и… перед ними стала разворачиваться необыкновенная панорама, в котором он увидел море, синее море, услышал плеск волн и даже крики чаек, что воспарили над волнами. Есть ли место такой невероятности перед скамейкой у скверика?

В это время мимо проходил редкий прохожий, далеко не молодой, который завидев рядом синее море, золотистый пляж, выпучил глаза от изумления, идя своей дорогой, но оборачиваясь и оборачиваясь.

Да, перед ними развернулось в ярком свечении, таким цветистым бутоном вот такая чудесная голографическая 3D панорама-онлайн всей комбинацией полос и интерференционных колец в полной фазе амплитуды волн света таким воспроизведением 3D контента на базе безочковой технологии. Определенное пространство в ясный летний день так и переливался от лазеров, что испускал её персональный компьютер (но где, же, он?), высвечивая атомы кислорода и азота, в котором чисто реалистично отобразились тот самый благородный юноша – уж истинный мастер единоборств и та самая девушка такой же красоты, как и Лаура, что в данное время демонстрирует вот такое чудо.

Это и есть парио, необыкновенное парио на основе клэйтроники! Круговая стереоскопическая панорама, чувственное 5D-телепристутсвие, виртуальная телепортация, как технология будущего, что станет ли уделом в среде достижений XXI века, скорей, его второй половины. А может и XXII века…

Лаура ничего не говорила им, лишь обменивалась взглядом с этим благородным юношей и его спутницей, такой же ступени красоты, от которой всегда возрадуется дух мужской. То был ли разговор на непостижимой ступени, ступени телепатии?

В таком всплеске нахлынувших эмоций, что порой, а то всегда неподвластных сознанию, позабыл, совсем забыл о болезни, за которой не притаилась, выступила зловещим ореолом неминуемая смерть. Данный миг, прекрасный миг задвинул вот эту горестно печальную реальность судьбы. Но стоило это, стоило вот такой радости на исходе его короткой юной жизни, сплошь усеянной болезнями, что он с упоением и пребывал в этом действительно удивительном настоящем.

– Тебя приглашают в гости. Ты согласен? – неожиданно для него Лаура так и объявила ему такую новость всё тем же голосом тона приятной мелодичности.

– Да, – нисколько не раздумывая, кивком Артур, пребывая в радости, ещё какой, сразу и поспешил согласиться.

– Ну, что ж, пойдём.

Через какую-то минуту они шли по тротуару, как понимал Артур, за угол скверика. Но как разные были они, никак не составляя такую пару, которой восхитились бы нечаянным взором редкие пешеходы в поздний утренний час, скорее между утром и полуднем.

Она блистала грациозностью женственной, но в то же время спортивной походки, будто грациозно шествовала подобно теннисистке по корту. Он же рядом с ней выказывал едва ли старчество походки, вот такое ковыляние, что ж, могло ли быть иначе у больного тела, организма. Потому сначала один пешеход, затем другой, да и обратили на такую дисгармонию, что уж резко бросилось в глаза, что в силу любопытства и стоило оглянуться в спину.

Завернули за скверик мимо огромного никогда не стриженного тополя. Затем отошли от скверика, подходили к каким-то гаражам, и дальше к пустырю. Здесь остановились. Всё время шли, молча, и Альберт наслаждался этими минутами, когда впервые в столь юной жизни пришлось ему идти рядом с девушкой, да ещё какой, истинно красавицей. Эх, болезнь…

У пустыря Лаура остановилась, и он последовал вдохновенно, ибо за такое небольшое расстояние успел, однако, выдохнуться, хотя, изо всех сил старался не подать виду. Но не скрыть от взора, когда и проступало явственно.

Постояли немного, скорей давалось время ему на отдышку, и когда он кое-как да перевёл дух, то Лаура изящно вскинула руку так полукругом, и после такой вот её манипуляции как-то и завибрировало в воздухе едва ль приметными волнами, что продлилось немного, ибо в пустоте воздуха возникало что-то…

Изумлению Артура не было предела. На пустыре, как дико гордый мустанг, красовался возвышено невиданный автомобиль, такой супер-кар, что обтекающей каплей вот, вот и взревёт как зверь, и рванёт, рванёт как неистовый скакун со старта на ипподроме…

Затем красавица провела рукой ещё раз определенный жест с такой же грацией, что после этой манипуляции с супер-каром начинало твориться что-то такое – он начинал деформироваться на глазах. Ещё секунды, и вот перед ними красовался роскошный Jaguar Cars, что будто и выставился на тест-драйв, как колоритный шедевр истинно высочайших автомобильных технологий нового поколения. Ярко алый корпус слегка вспыхнул, засветился, что даже днём предъявив светящую яркость. А ночью?

Не мог знать Артур в этот миг упоительного счастья, что дистанционным управлением квантовой компьютерной, транспьютерной составляющей этого чудо концепт-кара, что мановением руки превратился в Jaguar Cars, Лаура представила изумлённому взору юноши такой вот невероятно феноменальный «селф-драйвинг» кар от самого ли переднего края научно-технических, лабораторно-технологических изысканий.

Не мог знать Артур, что в секунды эти он воочию увидел саму элегантность «подвижного дизайна!», когда заданная внешность чудо «селф-драйвинг» кара может измениться по желанию.

Не мог знать Артур, хотя в больницах и дома всегда погружённый в интернет, что над этой передовой инновационной разработкой корпят, трудятся, усердно, обострённо напрягая мозги, интеллект сотни, тысячи инженеров, конструкторов ведущих корпораций мира, всего лишь стоя у подножия такой вот технологии, что укрылась, притаилась за гранью будущего.

Не мог знать Артур, что эта продвинутая концептуальная модель с подвижным дизайном – удивительный «селф-драйвинг» кар исполнен не из застывшего металла, а из термопластической смолы, что намного прочнее стали, намного легче пластика в самом идеальном воплощении от наноструктур клэйтронной материи. И что такой автомобиль подобно растению, взращён, выращен из такого семени лабораторно-органического волокна от технологии, что преподнесёт, должно преподнести будущее науки, техники, технологии.

Тем временем красавица приглашала его внутрь, сама усаживаясь на место водителя. Спустя мгновение и тронулся «селф-драйвинг» кар, не издав ни малейшего звука. Конечно, откуда знать ему, что в этом, именно в этом Jaguar Cars («ягуар» ли он?) отсутствовал такой вот высоко инновационный двигатель с турбонаддувом, силой в четыре сотни лошадиных сил, что скоростью 300 километров в час в секунды обставит далеко, далеко позади и тёзку ягуара, и самого гепарда – чемпиона, наибыстрейшего спринтера планеты из всех живших и живущих со времён динозавров. Другой, иной двигатель иных концепций…

По улицам родного города фейерверком проносился, летел над асфальтом городских дорог ярко красный светящийся Jaguar Cars, что оглядывались многие водители роскошных иномарок, которых абсолютное большинство, посреди которых отечественные марки чуть ли не ралитет, оглядывались с удивлением, а то и с трепетом преклонения; до того дышал продвинутой новизной, и такой вот дороговизной по цене, что доступно лишь какому-нибудь олигарху, не более, не менее. И скорость была превышена во много раз, но показалось, что этой красавице нет никакого дела до регистратора скорости, до самих инспекторов ГАИ, которые могли лишь успеть взмахнуть полосатой палкой, да приглядеться пристально, чтобы увидеть число номера, который и отсутствовал вовсе.

О, это был изумительный «селф-драйвинг»!

Руль, как таковой отсутствовал, и потому её загадочная спутница лишь номинально исполняла роль водителя. Компьютер, невидимый компьютер, встроенный внутри, управлял концепт-каром уровнем, степенью высшего пилотажа, что исключалась любая возможность ДТП в силу программного прогнозирования будущности ситуаций. Ещё не сходил с конвейеров ведущих гигантских автомобильных корпораций мира вот такое чудо «ягуар».

На лобовом стекле, как на экране, мониторе, в дополненной реальности высоким разрешением отображались онлайн показатели скорости, линия, начертанная линия маршрута с детальной информационной навигацией с движущейся точкой, что и было движущимся местом нахождения «ягуара» на заданной линии в среде, лабиринтах городских дорог. По мере продвижения вспыхивали и угасали названия проспектов, улиц, номера домов, отображалось онлайн движение автомобилей встречных и не встречных – вот такая удобная подсказка, шпаргалка в знакомом, незнакомо городе.

И вдруг опять резануло болью изнутри, что Альберт вздрогнул, застонал испуганно. Заканчивалось воздействие болеутоляющего укола, препарата. Неужели боль прервёт такую сказку волшебства?

– Ты чувствуешь боль? – впервые за время езды обернулась спутница в таком ореоле загадок, в глазах её отразилось сочувствие.

Артур кивком подтвердил её догадку, а боль тем временем усиливалась, уже не до любования концепт-каром, изумительной ездой, и заглушалось её присутствие. Да, боль напомнила его место в этой жизни, которую он вскоре покинет в это последнее лето.

Сквозь пелену, налетевшую, застилавшую глаза, он увидел её протянутую ладонь – не мог понять этот жест.

– Проглоти эту капсулу, биополимерную капсулу, – голос Лауры был утвердителен приказным тоном.

Артур послушно проглотил поданную капсулу. От боли всё проглотишь.

– Потерпи немного. Скоро по крови нанороботы достигнут избирательного места и локализуют боль, – объясняла Лаура предназначение данного препарата, содержащей, по крайней мере, дивизию нанороботов, таких солдат спасения.

Прошли секунды, и боль стала отступать. Никакого укола. И вновь вдох жизни. И вновь возвращалась сказка, чарующе обретаясь в ореол волшебства. Потому заметил, что город позади, и, странное дело, почему-то встречные тополя не проносились мимо, растворялись понизу, под ногами. Может, воздействие капсулы, в таком ключе мог подумать он, уже с возросшим любопытством оглядываясь вокруг.

– Это биополимерная капсула. Она облегчила твоё состояние, облегчила, не изменяя твоё сознание. Но, то, что ты видишь – не воздействие капсулы… – точно угадав его мысли, говорила Лаура, указав, жестом обведя вокруг, что Артуру оставалось с неприкрытым изумлением обозревать раскрывшуюся местность действительно с высоты птичьего полёта.

Ни один автогигант, ни один автомобильный концерн мира в данное время, в данный отрезок Мировой истории не ведёт разработки летающих автомобилей. Но этот совершеннейший Jaguar Cars летел, именно летел как самолёт, как птица. Свободно левитировал в воздухе, над землёй планирующим автомобилем на зависть БМВ, Мерседес, Тойота, Ниссан, Мазда, Рено, Роллс-ройс, Вольво, Феррари…

Ни один гигантский автоконцерн мира не достиг того, не достигнет, по крайней мере, в ближайшем будущем того, чем обладал данный суперклассный феномен видом красного ягуара. И не знал юноша, что днище «селф-драйвинг» кара по команде очаровательной красавицы через транспьютерную систему посредством магнита на основе высокотемпературной сверхпроводимости (вожделенная мечта учёных, конструкторов, изобретателей мира) настроилось на противоположность гравитации, в данном случае гравитации Земли.

– Ты теперь не чувствуешь боль? – обернувшись, спрашивала Лаура.

– Нет, – лишь кивнул Артур, всё так же остающийся в поле изумления

– Нанороботы – солдаты медицины вступили в бой за твой организм. Они уже управляют молекулами, атомами, конструируют наноразмерные структуры. Они локализуют боль в твоём теле.

Её слова – как знание, дополнительно вливалось в то состояние от того, что происходило с ним, вобрав всё, что может быть от невероятности. Да, что же с ним такое происходит в конце жизни, юной жизни?!

Тем временем концепт-кар облекался в невидимость, как прежде, когда будто из пустоты воздуха обрёлся в видимость. То компьютерной системой включались свойства совершеннейших метаматериалов, зачатки свойств которых лишь в стадии разработки в различных лабораториях мира. Автомобиль-компьютер!

Будь встречные самолёты, вертолёты, которых на пути не было, никто бы, не заметил, ни один радар не засёк бы того, что не изобретено, не создано. Просто шелестение воздуха, такая вибрация, будь птица, то мотнёт удивлёно.

Полчаса полёта над тайгой на северо-восток от родного города Улан-Удэ – столицы Бурятии в сторону озера Байкал – жемчужины планеты, где редки поселения, а дальше и вовсе нет. Внизу сплошь сосны, сибирские сосны – кедры, пихты, лиственницы, лиственные деревья остались позади – территория тайги.

Несколько минут полёта и плавно парит Jaguar Cars на приземление, где посреди густоты деревьев с высоты заметить такую каменистую поляну, что не редки в тайге.

Приземление вертикально вниз плавное, как приземление осеннего листа, едва ль пушинки прикосновение. Высокие кедры – сибирские сосны вокруг.

Концепт-кар согласно команде, вновь облекается в видимость. Но не только…

Перед ними вибрирует воздух, из вроде пустоты предъявляя каплю…, обтекаемую водную каплю высотой, размером ли с трёхэтажный дом, а то и более, за которым укрылись кедры на краю большой поляны…

Дом, единственный в своём роде, где бы то ни было. Крыша водной каплей свойством тонкоплёночной технологии отображает вверх в воздух к обозрению изображение тайги, густоты деревьев, что с самолётов, вертолётов, если обратить внимание, то увидеть сплошь густо тёмную зелень таёжной флоры. Точное воссоединение с ландшафтом, как вершина маскировки, что и звери, и птицы не разберут.

Откуда знать им, что этот каплевидный дом есть совершенство «разумного» дома, дома с концепцией окружающего разума. И состоит этот дом из программируемой материи, что по команде компьютера, встроенного в стены (истинно дом-компьютер), вмиг изменит вид формы, физическое свойство, саму структуру тем же методом изящно «подвижного» дизайна, как этот чудо супер-кар, что ныне преображён в само великолепие «ягуара» Jaguar Cars.

И вот в одном месте «разумного» дома всколыхнулись, зарябили таким вот радужным спектром цветов волны, предъявляя овальную дверь, что жестом, мановением руки Лауры, раскрылась, приглашая внутрь…