Как продать душу дьяволу

Оксана Закшевска

Как продать душу дьяволу

Часть 1. Она

Лоуренс тихо взял руку Джейн в свою. И она крепко сжала в ответ.

Двое в этом мире. С их секретом. С их болью. С их любовью.

Глава 1. Белые скалы

В ограждении маяка посвистывал ветер, а у подножья утеса плескались окрашенные закатом волны.

Лоуренс приехал на Белые скалы и остановил машину недалеко от маяка. Закрыв дверь автомобиля, он направился к девушке, стоящей к нему спиной. Ее темно-русые волосы развевались от сильного ветра с моря. Она стояла, съёжившись от холода.

Лоуренс подошел к ней вплотную.

– Привет, – выпустив дым от сигареты изо рта, поздоровалась она, – зачем ты приехал?

– Я знаю, что каждый день в это время ты здесь. Это единственный способ с тобой поговорить.

– Ты думаешь, тут безопасно? – она глубоко вздохнула и, обернувшись, внимательно посмотрела на него.

Голос был с хрипотцой. Сказывались курение и алкоголь. Образ жизни здорово отразился на ее голосе, но, как ни странно, не на лице.

Ее длинные волосы спутались от ветра. Она была привлекательна. Многие не назвали бы ее красивой, да и сам Лоуренс никогда не видел в ней красоты. Но в ней что-то было. Кто-то называет это шармом, кто-то – природным магнетизмом, кто-то – обаянием, хотя, по сути, это все одно и то же. Глаза и нос были немного покрасневшими. Скорее всего, она недавно плакала. Ее окружал легкий запах малины и пионов. На пальчиках, держащих тонкую ментоловую сигарету, был ярко-красный свежий маникюр.

– Здесь в основном туристы, – ответил Лоуренс, – все равно мы должны общаться. Будет странно, если мы прекратим все контакты.

– Почему странно? Мне кажется, все вполне логично, – усмехнулась она и снова посмотрела на закат.

Ее улыбка, или скорее усмешка, тоже имела какой-то свойственный только ей шарм. Уголки ее губ уходили вниз, а не вверх, как при обычной человеческой улыбке, а рот странно искривлялся.

– Все знают, что мы с тобой никогда друг друга не любили и общались только потому, что оба были с ней. И из-за нее, – ее голос немного дрогнул.

– Не любили и не любим, но понимаем друг друга, и мы единственная поддержка друг другу, – ответил, сдерживая эмоции, Лоуренс.

– Ха-ха, – притворно засмеялась она, – я твоя скорая психологическая помощь?

– Хватит притворяться, что тебе она не нужна, – зло ответил молодой человек, – ты сама все прекрасно знаешь.

Девушка глубоко вздохнула, затянувшись ментоловой сигаретой. Лоуренс снял свой кашемировый пиджак и накинул ей на плечи. Его лицо не выражало никаких эмоций.

Она молча смотрела на заходящее солнце. Ветер стал еще сильнее, а волны бились о Белые скалы с такой мощью, что брызги от них, казалось, могут попасть в них.

Внезапно она резко повернулась к Лоуренсу.

– Ты знаешь, – начала она, – ты…

Ей было невыносимо больно и тяжело продолжать то, что она начала говорить, и, набрав в грудь больше воздуха, она произнесла:

– Ты… прости меня.

Девушка громко выдохнула.

Лоуренс первый раз искренне улыбнулся. Его напряжение на миг ослабло.

– Тебе не за что просить прощения, но мне было приятно это слышать, – произнес он.

Она внимательно посмотрела на мужчину, слегка нахмурив свой лоб:

– Пойдем, я замерзла.

Интересно все-таки, как жизнь сводит людей? Людей, которые никогда в обычной жизни и не улыбнулись бы друг другу при встрече…

Так подумать, если бы не я в их жизни, они бы никогда не познакомились, да и меня бы не случилось с ними. Или случилось? Только с другим концом? Или началом?

Лоуренс помог девушке сесть в машину. Она осмотрелась по сторонам. Было видно, что она опасается лишних глаз.

Лоуренс сел за руль, но заводить автомобиль не стал. Он смотрел куда-то в даль.

– Джейн, – на выдохе произнес он.

– Не надо, – остановила она, – что там слышно?

– Ничего, – он так и смотрел в пустоту, – говорят, что она сбежала с одним из своих поклонников. Так паршиво.

– Почему? – она повернулась к нему лицом, и в ее глаза попало солнце. Она поморщилась.

– Паршиво, что они так думают про нее, – его голос дрогнул, – что она могла. А мои родители? А наши друзья?

– Боже, ты издеваешься? – Джейн взмахнула руками, и уголки ее губ сползли вниз в саркастической улыбке. – Тебе какая разница, что они говорят? А уж что думают ваши «друзья» – это вообще смешно, Лоуренс.

– Это все еще моя жизнь, – грустно ответил молодой человек.

– Была твоя жизнь. Спасайся от этих гнилых людей. В каком-то смысле она нам обоим дала шанс на спасение. Тебе – от этого идиотского высшего общества, мне – от моей работы и карьеры, – она приоткрыла окно и раскурила новую сигарету.

– Ты решила уйти? – с какой-то детской надеждой посмотрел на нее Лоуренс.

– Да катись этот Дувр к чертям… – ответила она и затянулась.

Джейн Тамбер… Джейн Тамбер была и всегда будет в моем сердце.

Я была очарована ею. С первых ее слов. С первой улыбки. С первого взгляда.

Джейн – это мой маленький запрещенный препарат, мой наркотик.

Это слащавое выражение было в каком-то убогом романе?

И она это знала и пользовалась этим. И почему не все видели ее красоту? Да, она немного странная, ее манера улыбаться вниз уголками губ не всем понятна, у нее довольно внушительная челюсть для такого лица. Но, господи. Как она прекрасна. Ее кожа, ее голос, ее зеленые глаза. Ее ум. Ее энергия. Наверное, многое решает энергетика человека. Мне она была по вкусу. Ни добавить, ни прибавить.

Это непередаваемое ощущение рядом. Когда ты приближаешься к ней, кажется, что тебя обволакивает облаком счастья, спокойствия и невероятной сексуальной ауры. Она манила, она обвораживала. Ее хотелось вкусить и посмаковать.

Джейн Тамблер была гениальна в своей работе. Она специализировалась на продажах земель во всем Дувре. Она много путешествовала, много говорила, много улыбалась, много тусовалась, много курила, много нюхала. В свои тридцать три года она была глубоко несчастна. Ее призрачная надежда на любовь и гармонию испарилась.

Много на себя беру? Гордыня, один из самых страшных грехов.

Она была одинока. Лишь она и ее карьера.

А теперь только с Лоуренсом, который был ей, мягко говоря, не нужен.

И секретом, который сжигал душу изнутри.

Наверное, я конченая тварь. Хотя… не наверное, а точно.

Мы познакомились с Джейн еще до моего замужества. Она… Да, вы правы! Она продала нам землю под наше чудесное гнездышко.

Я все-таки любила Дувр. Любила Лоуренса. Своей, дерьмовой, любовью. Я сука. Конченая. А может, и нет, если признаю это? Подумайте над этим, когда будет свободная минутка. Здесь я усмехаюсь и подмигиваю.

– Оставишь Дувр и работу? – спросил с недоумением Лоуренс.

– К черту и Дувр, и работу, – сглотнув ком в горле, ответила Джейн, – и тебя!

Тридцать три, тридцать три… а что у меня есть? Работа, которая держится на волоске в свете последних событий. И ты, который мне не особо нужен.

Где-то наверху (или глубоко внизу) я улыбнулась.

– Это не круто звучит, – немного обиделся Стаффорд.

– Зато правда, – пожала плечами Джейн, – у нас ведь нет секретов. Я и говорю, как есть. Тебе я тоже не нужна, но приходится терпеть друг друга. И потом, скоро твоя семья засудит меня за совершение сделки. И дорога мне будет закрыта везде.

Лоуренс вздохнул:

– Я постараюсь, чтобы моя семья не трогала тебя.

– А что ты сделаешь? Свалишь все на Майкрофта?

– Майкрофт невменяем, его перевели в клинику «Menthal Health Service», поэтому, может быть, и так, – молодой человек уставился глазами на руль.

Глаза Джейн наполнились слезами, но она подавила ком в горле.

– Год прошел, а мы все там же… на том же месте, и физически, и морально, и эмоционально. Это меня немного достало. Достало ходить вокруг да около и не двигаться ни назад ни вперед, Джейн активно жестикулировала:

– ничего нет. Может, пора нам идти дальше? Пора отпустить ее?

– Ты веришь в это? – посмотрел на нее Лоуренс.

– Нет, – громко ответила Джейн на выдохе, – все это дерьмо нам никогда не разгрести.

Она пристально посмотрела на Лоуренса. Ей было искренне его жаль. И себя тоже.

Все знают, что женщины психически сильнее мужчин. А Лоуренс был на грани. И Джейн никак не могла ему помочь.

– Ты ходил туда? – догадка, как молния, осенила ее.

Лоуренс спрятал глаза, как нашкодивший школьник.

– Твою мать! – крикнула Джейн. – Какого черта ты делаешь?!

Она резко открыла дверь.

– Джейн, – положил руку ей на плечо молодой человек, – Джейн, ну прости меня. Я не виноват…

– Ты специально подставляешь меня? Что ты делаешь-то? – она пыталась сдерживать эмоции, но срывающийся голос ее выдавал.

– Прости, прости… я не смог сегодня, просто не мог себя контролировать. Вышел утром, и ноги сами повели меня туда. Джейн, ты же меня поймешь… ты же поймешь… ты поймешь.

Джейн заплакала и рывком вышла из машины. Она понимала.

Она понимала, что они оба мои. Мои навсегда. И они никогда не сбегут от меня. Ни физически, ни морально, ни эмоционально. Это конец.

Как чувствуется безысходность? Как она пахнет?

Чувства нужно выражать, но как тут их выразить экологично? «Экологично» – какое ублюдское слово для этой ситуации. Бессильные, опустошенные, одинокие. Вдвоем. Навсегда.

Слово «вечность» меняет свой смысл. Когда ты обречен провести ее с человеком, которого… Нет подходящих слов, чтобы описать отношения Джейн и Лоуренса. Это люди, которые не просто друг друга не любят. Они не хотят замечать существование друг друга. А еще лучше – предпочли бы вообще не знать друг о друге. Но теперь вынуждены.

Джейн уходила все дальше. Лоуренс знал, что смысла догонять ее нет. Он ее взбесил. Он вызывает у нее такие же чувства, какие и она у него. Все взаимно. Но деваться некуда.

Думы Лоуренса Стаффорда прервал телефон. Звонил комиссар Брукс.

У молодого человека слегка задрожали руки: «Нашли, нашли ее».

Он незамедлительно ответил на звонок.

– Да, слушаю.

– Лорд Стаффорд? – послышался голос инспектора Брукса. – Вы можете говорить?

– Да. Что-то случилось?

– Вы бы могли приехать в полицию?

– Конечно, я скоро буду.

Он хотел было окликнуть Джейн. Но ее силуэт был уже еле виден. Лоуренс крепко сжал в руках ключи от «Бентли» и на короткий миг задержал свой взгляд на море.

Он вставил ключ в зажигание и резко повернул его.

Лоуренс с силой надавил на педаль газа. Наверное, ему хотелось выжать максимум адреналина из своего тела, из этой ситуации, из жизни. Которая, возможно, скоро закончится. Сердце бешено колотилось. Волнение ударило краской в щеки. Честер Беннингтон кричал из динамиков магнитолы: I’ve become so numb, I cant feel you there.

Может, Честер и не чувствовал, а вот Лоуренс чувствовал. Каждой клеточкой.

Я до сих пор владею этим мужчиной.

Глава 2. Лоуренс

Он жал на газ, не видя дороги перед собой. Перед его глазами была белоснежная пелена, на которой вырисовывались очертания моего лица.

Он был одержим мной и всем, что я делала. Звуками моего голоса, запахом моего тела. Страсть он путал с любовью. Одержимость – с привязанностью. Он ловил мой каждый вздох.

Бедный, наивный юный лорд.

Ведомый. Уязвимый.

Как ему всегда хотелось выйти из тени отца и брата.

Как он мечтал перестать быть маменькиным сыночком.

Мы встретились на одной из вечеринок университета, в котором он был лучшим студентом. Лучшим, так как был лордом Стаффордом-младшим.

На его способности к обучению это не распространялось.

Я увидела его сразу, как только вошла. Окруженного миллионом возбужденных и пьяных девушек.

В своем воображении я так и представляла себе лордов: бледная кожа, прямой греческий нос, выточенные скулы, глубокий взгляд.

Взгляд, которому все позволялось.

Первый раз не забывается.

Первый раз, когда ты манипулируешь человеком.

Я прекрасно знала, кто он. Я знала, как зацепить его. Дать то, что ему так нужно.

Я какое-то время стояла около бара и наблюдала за ним. За его пресыщенным взглядом. За его «усталостью» от легкой добычи. Он поглощал водку с такой скоростью, как будто хотел спрятаться от боли за завесой алкоголя.

После стадии «наблюдения» я решила, что уже пора, чтобы он заметил меня.

Он заметил меня. И подошел.

– Привет, красотка, – улыбнулся он в присущей только ему манере Стаффордов.

– Привет, – ответила немного смущенно я.

– Ты не хочешь выпить?

– Я хочу танцевать… – нежно прошептала я ему на ухо.

Он, как зачарованный лунатик, пошел за мной на танцпол.

Прожектора. Кое-где рассеянный свет. Запах алкоголя. Короткие юбки.

Я ощущала себя в этой вакханалии некомфортно. Чувство брезгливости. Грязи. Греха.

Вонь алкоголя. Вожделенные взгляды. Противно.

Но это первый раз. Это не забывают.

У меня была цель.

Я всегда знала свои сильные стороны.

Спустя полторы песни он совсем потерял голову. Я интриговала, я играла.

– Кто ты сегодня? Жертва или охотник?

Глаза Лоуренса загорелись. Такого огня я еще не видела.

Я дала ему ощущение охоты. Интриги. Игры. Как он желал этого. Как он жаждал. Эмоции.

Я знала, что я не похожа на тех, кого он получал без труда. За одно лишь его имя – «Лорд Лоуренс Стаффорд». Постель. Занавес.

Как все банально и неинтересно. Пресно и скучно.

Он проводил меня до моей комнаты в ту ночь. Мы долго разговаривали, смеялись. Спорили, дискуссировали.

И как звонко закрылась дверь рядом с его носом.

Вот уж не ожидал он такого поворота событий.

После той ночи нас накрыло водоворотом свиданий: прогулки под луной, купание с акулами, скоростные поездки на мотоцикле.

Мы делали вместе такие вещи, которые он бы себе не позволил.

Делиться и разговаривать – это стало нашим девизом. Романтика. Вот только не для меня. Я слушала, внимательно. Я изучала. Его потребности, его видение семьи, бизнеса, жизни. Его цели, его планы. И как стало внутри горячо от того, что я стала его планом номер один. Не просто как девушка. А как невеста и в скором времени жена. Моя цель почти взята. Так легко. Так просто. Так дорого. Так печально.

Я влюбилась в него. Влюбилась в него с точным расчетом. Он будет моим. Моим.

Как легко влюбляться, когда ты знаешь, что это не приведет тебя к разбитому сердцу. Что тебя возьмут. Тебя не отвергнут. Это такое ложное чувство. И не понимаю – чего. Снова эго? Гордыня? Но точно что-то неправедное.

Наверное, только сейчас я начала задумываться над этим. Любил он мою маску? Знал ли он, что под ней? Видел ли он мою душу? Или любил то, что я ему показывала?

Боже, какие мы все больные! Больная любовь правит этим миром. Грустно.

Мои чувства были такими запутанными и такими честными. По крайней мере, с собой я пыталась быть честной.

В таких играх нельзя строить иллюзий. Отсутствие этих иллюзий и ожиданий помогло мне принять его и полюбить.

Я видела его.

Эгоцентричный, тщеславный, нетерпеливый, потакающий своим слабостям властолюб. Ведомый маменькин сынок, желающий быть замеченным папой.

И такой добрый, заботливый, галантный, харизматичный.

Две стороны одной монеты.

Я видела его слабости. Я видела его силу.

Видела его. Без прикрас. Без иллюзий.

Вокруг все судачили о нас. Они обсуждали каждую деталь нашего романа. Скоропостижную помолвку и свадьбу. Наверное, хотя не наверное, а точно, таких людей, как мы, ждет миллион пересудов, обсуждений. Люди не прощают счастье, его нужно держать под запретом. Люди любят лишь страдание. Поэтому большинство звезд во время разводов ведут агрессивные пиар-кампании. Люди любят жалеть других с высоты своего «положения». Скорее всего, херового, но у них-то положение! А «звезда» страдает… Это возвышает. И снова иллюзия.

Но я любила Лоуренса… Всей своей черной душой.

Иногда, вечерами, когда Лоуренс сидел возле камина с бокалом виски и газетой

(какое аристократическое клише), я смотрела на него, застыв в дверном проеме. Я наблюдала, как он держится, даже оставшись в комнате один. Прямая спина. Как огонь целовал его бледную кожу своим теплом. Как поднималось и падало его адамово яблоко, когда он отпивал виски. Как хмурил лоб при прочтении спортивной колонки. Как сосредоточенно изучал заседания парламента, что мог смотреть не моргая. Как он поправлял свою кучерявую шевелюру. В каждом его, казалось, заурядном жесте я читала породу. Его можно было сравнить с иберийской лошадью. Воплощение истинного благородства.

Чистейший гипноз.

Однажды он увидел, как я, затаив дыхание, любуюсь им.

– Любимая, что ты там стоишь? – повернулся он и улыбнулся.

Я обожала его улыбку. Идеальная улыбка от уха до уха, с идеальными белыми зубами. И ямочками на щеках. Что говорить, у них шикарная генетика.

– Иди ко мне, – сказал он, отложив газету и виски.

Я улыбнулась в ответ.

Умопомрачительный аромат одеколона опьяняюще ударил в голову.

Я села возле его кресла, прямо на пол. Моя розовая юбка расстелилась вокруг меня безупречным кругом. Я была похожа на аппетитную зефирку. Я посмотрела на Лоуренса снизу вверх, ухмыльнулась и распустила свои волосы.

Лоуренс наклонился ко мне и, запустив руку в мои волосы, поцеловал меня в лоб.

– Как ты? – спросил он.

– Все хорошо, хотела побыть с тобой, – ответила я.

– Я знаю, мы редко видимся сейчас из-за моего назначения и твоей активной благотворительности, – он снова откинулся на спинку кресла и подхватил бокал виски со столика.

– Ты молодец, Лоуренс, мой милый мальчик, – прошептала я, смотря ему прямо в глаза.

О! Его невероятные каре-желтые глаза.

– Никто, кроме тебя, не смог быть таким прекрасным мужем, сыном и бизнесменом.

Да, я хотела своей порции его незабываемой любви. Я знала, за эти слова он наградит меня. Наградит так, как умеет лишь он.

«Мой мальчик» просил одобрения. И я дала ему. Но, скорее всего, в это я верила сама, а не просто использовала как манипуляцию.

В его глазах вспыхнул знакомый огонек.

Он грубо взял меня за волосы и страстно поцеловал, покусывая мою нижнюю губу.

Лоуренс обнял меня за талию, поднимая с колен.

Наша всепоглощающая страсть друг к другу доставляла и ему, и мне неописуемый восторг.

Нежный, сладострастный секс смешивался с диким желанием доставить друг другу боль.

Лоуренс крепко хватал меня за волосы. Замедлял темп в самый ответственный момент и отвешивал мне звонкий шлепок по разгоряченному телу.

Укусы, шлепки, связывания. Все это было частью нашей «игры».

На вечере по случаю объявления помолвки это случилось впервые.

Очередной повод для английской элиты похвастаться молодыми любовниками, приобретенными картинами, землями и всякой другой чушью…

– Мы стояли с моими родителями и приветствовали гостей, – лежа на кушетке от Антонио Бастон, Лоуренс изливал остатки своей души доктору Кардину.

– Эта бесконечная череда приезжающих через каждые пятнадцать минут начала утомлять. Но! Этикет! Пока не соберутся все триста пятьдесят гостей – а это только самый приближенный круг, – за стол нельзя. А также нельзя уединиться с невестой…

– Лоуренс, – медленно и аккуратно прервал его доктор Кардин, – что ты чувствовал тогда?

– Я же рассказываю вам, – возмутился Лоуренс, сжав переносицу указательным и большим пальцами.

Доктор Кардин что-то зафиксировал в своей тетради.

Ах да… еще помню тот вечер. Лоуренс был необычайно красив, как всегда. Будущая свекровь одела меня в нежно-голубое платье от Александра Маккуина.

Я, конечно, согласилась с ее выбором, но Лоуренс, увидев меня в этом платье, озвучил мои мысли:

– Надеюсь, Виктория и Стелла не обидятся, – улыбнувшись, Лоуренс повторил эту фразу с вечера помолвки доктору Кардину.

Доктор усмехнулся.

– Она тогда сдержала свой хохот. Она была прекрасна. Я обнял ее за талию и вдохнул ее запах. Ее чудесный манящий запах. Я так скучаю по нему.

– Для вас это был важный вечер? – спросил доктор Кардин, поправляя очки.

– Это был знаковый вечер, – Лоуренс сложил руки на груди.

Резко встав, он подошел к зеркалу, посмотрел на себя внимательно и поправил волосы.

– Я не мог поверить, что это происходит. Так быстро, так величественно, так… просто. Еще два месяца назад мы просто были вместе на дискотеке, на студенческой вечеринке. Я не собирался жениться. Не собирался заводить отношения вообще… Толпы желающих. Я порой даже имен не запоминал. А она… она… просто появилась.

«Оу! Боюсь, что у меня заболит улыбка», – она озадаченно потрогала свои щеки.

«Не только улыбка, но и рука!» – поддержал я ее тогда и дико рассмеялся.

«Твои руки точно болят с самого нашего знакомства», – утвердительно произнесла она, поддерживая его пошлые мысли.

«Джентльмены о таком не говорят», – я изобразил сосредоточенность и подал ей руку.

«Но леди догадываются», – парировала она.

Мы подошли к главной лестнице, мое сердце неистово забилось.

«Через секунду она войдет в мой круг…» – Лоуренс расплылся в полуулыбке.

В своей соблазнительной полуулыбке.

Ха-ха-ха! Бейте в ведьмовские барабаны! Это свершилось! Я здесь.

Совсем скоро я стану леди Стаффорд.

Как Он и говорил. Так все и получилось.

А значит, я на самом деле отдала что-то свое, невидимое, но бесценное.

Тогда мне стало страшно. На какую-то долю секунды.

Сейчас этот момент уже не кажется мне таким важным.

А для Лоуренса до сих пор все, что связано со мной, очень важно.

– Я заметил, что она переживает, и поцеловал ее. Она так резко повернулась и просто убила меня фразой о том, что она без нижнего белья. Я больше ни о чем думать не мог.

Доктор Кардин поменял позу, перекинув теперь уже левую ногу на правую.

Да, помню, как у Лоуренса округлились глаза и пропала улыбка. Вся кровь прильнула к совершенно другому органу.

Лоуренс молчал от шока. Да и идти ему было сложновато. Но компенсировала я ему все с лихвой. Спустя 350 гостей.

Улыбки, бесконечное притворство, смрад элитных парфюмов, смешанных с потом.

Вонь изо рта стариков-пэров с их молодыми любовницами. Молодящиеся жены лордов, у которых на уме только светские сплетни, пластика и страсть к «Савиньон блан».

И правда, улыбка начала болеть уже через пять минут.

Все были так наигранно учтивы, так любезны, так милы. Что подступала тошнота.

– Что ты чувствовал в тот вечер? – спокойно спросил доктор.

– Дерек, бросьте свои психологические примочки, такое ощущение, что я девочка-блондинка в розовом платье, у которой первый раз пошли месячные и мама спрашивает, что она чувствует, – Лоуренс сел на кушетку и пристально посмотрел на доктора.

– Хм, интересное сравнение, – Кардин улыбнулся, – хорошо, давай отбросим мои докторские примочки. Лоуренс, почему она?

– Потому что моя, – Лоуренс смотрел на доктора и осознавал, что этот четырежды разведенный мужчина никогда не поймет его.

– Ты не видишь, насколько ты потерял себя? – посмотрел Кардин поверх очков на пациента.

– Что? – молодой лорд посмотрел на доктора и вздернул левую бровь чуть выше правой.

– Я знаю тебя всю твою жизнь, сынок, – доктор Кардин повернулся к нему всем корпусом тела, – твои слова, твои рассуждения, твои мысли. Ты всегда смеялся над профессией психологов, а теперь посещаешь меня три раза в неделю. И не говори, что это потому, что твой отец настоял. Она залезла в твою голову. Ее слова, ее мысли. Она как будто до сих пор управляет твоей головой. Я знаю, что ты другой. Я помню тебя истинного.

– А вы не думали, что она просто открыла мне самого себя?

– Лоуренс, она поглотила тебя. Как паразит.

Доктор Кардин понимал, что это тупиковый путь разговора. Ведь она была и останется самой уязвимой частью Лоуренса.

– Осматривая зал, в котором все прибывало гостей, я видел в их глазах единственный вопрос. Вопрос, который так всех волновал, даже больше, чем моя семья. «Кто она? Кто эта девочка?» Этот вопрос висел в воздухе. Но все боялись произнести его вслух. Так как моя мама предупредила всех, что вопрос о семье моей невесты не стоит задавать, потому что она потеряла всех в глубоком детстве и этот вопрос глубоко ранит мою будущую леди.

– А на самом деле? – спросил доктор Кардин, и на секунду задержал дыхание.

Лоуренс лишь улыбнулся.

Красивая легенда. А главное, все в нее верили. И не трогали меня, чтобы не травмировать.

Хотя очень, очень хотели.

Этикет, господа.

“Shut up”.

Этот флер мистики, тайны окутывал мое появление, мою личность. Но что может быть притягательнее тайны? Лоуренс и не подозревал, что отныне он публике не интересен как Лоуренс Стаффорд. Теперь он вызвал интерес только как муж той загадочной новой леди Стаффорд.