Случайные истории

Ильяс Сибгатулин

Случайные истории

Призраки завтра

I

Было темно.

Моська стояла у открытого окна.

К ней подошел Стриж.

– Ты что делаешь?

– Стою. Алматинским несвежим воздухом дышу.

– Ммм. Ты хоть дышишь. А я им кашляю.

– Не парься. Все равно скоро это уже не будет иметь значения, – в тишине ее смех прозвучал отчаянно печально.

Стриж обнял Моську, и даже в темноте увидел – почувствовал – как она дрожит.

– Сколько осталось?

– Часов семь – ответил Стриж, взглянув на часы.

– А сколько ехать до твоей этой усадьбы?

– Час на машине, затем полчаса пешим в горы.

– Ты совсем идиот?

– А ты хочешь помереть в нашей однушке?.. Серьезно?..

Моська развернулась к мужу лицом. В его глазах плясали отблески очередного пожара, разгоревшегося за окном.

– Далась тебе эта усадьба… чья она, кстати?

– Вознесенского. Такой был купец и контрабандист в царской империи. Его дача в горах, я ее сам нашел. Она заброшена уже лет двести, с момента развала империи. Но сохранилась отлично! Ее, кажись, кроме меня никто не видел. Ну, Мось, классно же встретить конец света в таком месте!

Честно говоря, Моське было наплевать, где они с мужем превратятся в прах – метеорит все равно накроет всю планету. Ей было все равно. Какая разница. Смерть неизбежна. И она рядом, дышит в затылок ледяным спокойным дыханием.

Неотвратимость. Наплевать, где сдохнешь.

Но Стриж прям загорелся этой идеей с дачей богача. Пир во время чумы. Последняя попытка почувствовать себя значимым. Что ж… видимо, это любовь… наверно…

– Хрен с тобой, любитель истории. Полчаса на сборы, прощание с хатой, и в дорогу. У нас будет часов пять на то, чтобы шикануть в твоей усадьбе.

– Ты у меня, солнце! – даже в темноте Моська увидела – почувствовала – довольную улыбку Стрижа.

****

Собрались за двадцать минут. Без колебаний сели в свой ховер.

– Ты бластеры взяла?

– Я что по-твоему дура, конечно, взяла.

Алматы встретила уезжающих темными улицами, никакого освещения фонарей, только пожары, костры и разруха.

– Кто устраивает все эти пожары? – раздражено сказал Стриж, – людям делать нечего что ли? Семь часов до конца света, сидели бы по домам обнимали бы любимых!

– Сказал чудак, едущий через весь город в заброшенный особняк…

– Туше, детка!

Моська взглянула на него.

– Ты в курсе, что ты идиот?

– Ты в курсе, что у тебя муж идиот?

Посмеялись.

Тут въехали в толпу каких-то бродяг. Ховер атаковали.

Пришлось отстреливаться.

Моська без колебаний убила двух человек.

"А какая разница? Плевать вообще на человечество. Что сейчас умрут эти бедолаги, что через пару часов. Зато агонии меньше".

– Вот какого черта люди придумали лазеры, бластеры, на Марс слетали! А от гребанного метеорита избавиться не могут?! – возмущалась после перестрелки девушка.

Ее муж объезжал брошенные на дороге машины.

Они были уже за городом. До места назначения оставалось совсем немного.

– Милая, тут же дело в другом. В человеческом эго, – пояснил Стриж, – вот создали смартфон, круто, но потом кто-то захотел более современный. Собрали ховер, а кому-то нужен ховер побольше. В итоге столько смартфонов, столько машин, столько бластеров. А глядь, и к концу света нужных вещей под рукой нет.

– Идиоты просто.

– Я, кстати, вчера перед сном прочел новость, что якобы, когда все эти правительства узнали о метеорите, месяц назад, хотели сразу взорвать его, но не решили, кто будет взрывать – Россия, Америка, Китай, все вместе. Потом думали отправить космонавтов, на месте его взорвать.

– Как в гребанном "Армагеддоне"?

– Ага. Но посчитали, что это будет не рентабельно и слишком долго. Представь, они там еще и о деньгах думали в этот момент, – усмехнулся Стриж, останавливая машину, – Ладно, приехали. Дальше пешим.

Впотьмах Моська даже не разобрала дорогу к особняку боярина Вознесенского. Зато оценила свежий горный воздух, наполненный ароматами хвои. Затем было узкое ущелье и выход на огромную поляну.

– Тут гектар земли. Особняк в самом центре, – отзывался в темноте Стриж, пока они продирались через заросли, – это место хрен на карте найдешь. Даже с дрона почти не видно. Ни сталкеры не обнаружили, ни бомжи не обжили.

– Почему?

– Горы мешают. Лес густой. Дорога совсем заросла.

Фонари выхватывали из тьмы то горные валуны, то лапы елей, то просто утопали во мраке.

Наконец, подошли к дому.

Тут уж Моське пришлось признать величие строения и сказать: "Вау!"

Лучам фонарей было за что зацепиться: колонны, лестница, большие окна, галерея веранды на втором этаже.

– Внутри круче! – торжествующе сообщил Стриж, глядя, как у жены отвисает челюсть.

Моська действительно была пожарена увиденным внутри. Роскошь имперского особняка сохранилась почти в первозданном виде. Канделябры, лепнина, резная мебель. Настоящий особняк боярина.

После небольшой экскурсии Стриж стал готовить место для уютных посиделок: прибрался, мебель расставил, даже свечи привезенные зажег. Получилось даже романтично. Моська распаковывала рюкзаки: достала пледы, бутерброды, термос с чаем. Не на голодный желудок же помирать.

Стриж включил на смартфоне музыку. Сначала Morcheeba.

Под мелодичные напевы девушка спросила.

– Кто был этот купец Вознесенский?

– Он скорее контрабандист. Продавал товары и басурманам, и царю, а после революции – и красным помогал, и белым.

– Нормально так богатство нажил.

– Да, – согласился Стриж, – всегда есть куда больше зарабатывать. Дом, дача, крестьяне.

– На то и богач. Вот и мы окунулись в эту роскошь, – Моська провела по дубовой столешнице.

– Для кого-то и мы не бедны.

– Да, средний класс рвется выше, бедняки хотят к нам, а богачи хотят продлить все это. Вознесенский этот, например.

– А вот с ним как раз загвоздка, милая, – поучительно сказал Стриж, садясь рядом с женой, – он сам и вся его семья загадочно исчезли. По легенде, это было связано с контрабандой. Но бытует мнение, что тут дело еще и в сыне боярина. Мальчик был болен, и мать с отцом отчаянно искали лекарство. Может просто уехали в Европу…

– Бросив все это? – Моська обвела взглядом гостиную залу.

– А хрен их знает.

– Жуть какая!.. И ты все это рассказываешь под такую заунывную музыку…

Стриж улыбнулся. Morcheebaсменилась на Моргану Кинг.

– Еще лучше!

– Зато соблазнительно, – Стриж улыбнулся и прильнул к жене.

– Соблазняешь меня перед концом света? – Моська сладко улыбнулась. Ей захотелось тепла, его тепла, – правильно делаешь.

Они поднялись.

Медленный танец. Улыбки. Томная музыка.

Страстный секс на пледах. Так хорошо не было уже давно.

"Конец света что ли сказывается?", подумала Моська.

А после был перекус бутербродами.

Стриж поставил новую песню.

И под меланхоличные слова Мумий Тролля, "Здравствуйте, призраки завтра…", парень с девушкой еще раз решили обойти особняк.

– Смотри, какая книга интересная, – Стриж позвал Моську, – похожа на дневник.

Моська подошла. Стриж нашел книгу в дальней комнате, вроде кабинета. Тут была целая библиотека с полуистлевшими экземплярами.

Но дневник сохранился отлично.

Стриж раскрыл его.

– Последняя запись, – сообщил он, – совсем короткая. "25 июня от 1919 года. У нас с Натальей больше нет сил. Если совет, данный тем тенгрианским шаманом, не сработает, то Яшенка наш обречен. Хворь берет свое. Но мы с Натальей молимся, чтобы ритуал сработал".

– Таинственная хрень, – поежилась Моська.

– Далее идет текст на черте каком языке… типа протоказахский… тюркский… а вот есть расшифровка на русском!

– Стриж…

Но парень начал читать.

– Ем… емдеу, омир, жандану, олим… как-то так…

Моське это не понравилось.

– Оставь, нафиг, эту херабору. Давай лучше вернемся в гостиную к музыке.

Так и сделали.

II

"Где я?

Божечки, что со мной?!

Матушка, батюшка, вы излечили меня?

Почему я не слышу свой голос?!

Какой же сильный голод! Мне страшно, матушка!

Спаси меня!

Откуда злость? Откуда голод?

Я жив. Я помню… помню папины руки, мамин голос… имя… мое имя… Яшка я! Двенадцать лет мне от роду. Вспомнил! Я выздоровел! Значит, батюшка нашел способ!

Но откуда такой страшный голод? Почему я так злюсь? И не могу говорить.

Где я?

Батюшка, матушка, где вы?

Что со мной?! С моим телом?! Почему нет руки?! Я будто могильный труп! Ужас! Господи! Не хочу! Помогите!

Ужас! Бежать, есть, бежать отсюда!

Злость! Какая злость! Тьма кругом! Голод страшный!"

Стриж и Моська услышали странные звуки, идущие из подвала, вход в который находился как раз в гостиной.

Моська посмотрела на мужа.

– Крысы? – сморщила она гримасу отвращения, – вот рядом с крысами я помирать не хочу.

Стриж согласно кивнул и взял фонарь, чтобы пойти осмотреть подвал.

Он уже подошел к двери, как вдруг та сама распахнулась, и люди увидели мертвеца.

"Кто это? Люди, добрые помогите!

Почему они боятся меня?

Я хочу есть! Как же сочно течет их кровь по венам. Я чувствую их запахи. Страх! Ужас! Они меня боятся.

Голод! Злость!"

– Моська, это ребенок.

– Это же труп! Гребанный зомби!

– Какой-то он нервный, дерганный. Так Моська, давай-ка назад. К машине.

– Метеорита мало было. Теперь еще и зомби. Бл*ть! Он рычит! Куда он идет?!

– Беги!

– Стриж!

Мертвец набросился на мужа Моськи и вогнал свои костлявые пальцы ему в живот. Стриж не был спортивным парнем, поэтому этот прыжок и последующий удар зомби-мальчика сбили его с ног.

Стриж даже не успел ничего сказать.

Его отшвырнуло в сторону, и он покатился вниз по лестнице.

– Стриж! – завопила Моська.

Расправившись с парнем, мертвец быстро направился к девушке.

– Какого хрена?! – Моська стала шарить по полу. Где-то рядом лежал бластер.

Зомби разевал пасть, как будто пытаясь что-то сказать или укусить.

Моська успела.

Выстрел. Отставленная рука мертвеца отлетела в сторону. Зомби пронесся мимо девушки, которая успела сместится в сторону.

Зомби остался без рук. Невысокий разлагающийся труп, какой-то магией держащийся на ногах и обладающий дикой силой и голодом.

Он вновь набросился на Моську. Ударил головой руки. Неловкий прием, но молниеносный. Девушка не ожидала, не удержала бластер.

И вот мертвец повалил ее. Подмял своей инфернальной силой. Моська только сейчас истерически испугалась. Панически задергала ногами, забила руками.

Но все не туда. Все уже бесполезно.

Зомби кровожадно впился в плечо.

Боль пронзила тело. Моська закричала.

За болью пришла мысль.

"А наплевать. Уже все".

Девушка посмотрела в черную дыру подвала, откуда так и не выбрался ее муж, затем попыталась оттолкнуть поедающего ее зомби, но сил хватило лишь повернуть голову в сторону открытого окна.

Там занималась заря. Кончики деревьев и скалы окрашивались в светлые тона. Конец был близок.

"Наплевать", подумала Моська и расслабила все тело.

Мертвец пожирал ее, впиваясь окровавленной пастью то в горло, то в плечо, то в грудь.

Она не сопротивлялась.

"Уже все".

****

"Боженька, что же произошло?! Почему это не подчиняется мне?! Что я натворил?! Почему, господи, почему?! Я ведь всего лишь мальчик! Я не хотел! Почему я еще хожу по земле этой? Что это заколдунство такое дьявольское?! Оно заставило меня! Съесть! Но я же не хотел! Это тело больше не мое!

Кто были эти люди несчастные?! Почему кругом кровь и запустение?

Я не хочу быть тут.

Просто пойду на поляну. Солнца свет. Он смоет с меня все.

Божечки, как же мне страшно!

Матушка, где ты?

Батюшка, за что ты проклял меня?

Где я?

Заря чудесная, омой меня своей благодатью, смой грехи мои!

Почему я все еще могу видеть мир вокруг? Я проклят?!

Трава такая же, как в дни моего младенчества. Деревья высятся к небу. Горы, мои родные!

Почему же я до сих пор здесь?

Что это в небе?

Грохочет! Падает!

Небо падает наземь! Не его ли это осколки?

Смотри, матушка, от них пожар разгорается!

Даже колдовской монстр, в котором я сижу, боится этого пламени!

Все в огне! Деревья быстро занялись, трава, кусты. Матушка, милая, даже дом наш горит, а камни все падают!

Я боюсь! Жить хочу!

Но монстр колдунский пусть сгинет в огне!

Что это?! Какой яркий свет!"

Последний на Земле мертвец по привычке обращает свои пустые глазницы на яркую вспышку. Неведомое колдовство позволяет наблюдать зомби за взрывом.

"Это благодать. Боженька, это чудо твое. Матушка, батюшка, смотрите, как прекрасно".

Катастрофа стирает все: призраков прошлого, техногенное настоящее и будущее, которого не будет. Вспышка затмила собой весь мир.

Свет в конце

Мышеловка захлопнулась. Путники оказались во тьме.

– Черт, Лекс, включи фонарь!

Широкоплечий мужик почесал в затылке.

– Эээ, – протянул он, – Джой, тут такое…

– Забыл взять фонари?! – девушка, хоть и не видела своего спутника, глаза еще не привыкли к тьме, но инстинктивно вмазала подзатыльник.

Попала.

Лекс охнул. Он любил боевитую Джой, но свою непоседливость и забывчивость контролировать порой не мог.

– Олух, – хмыкнула девушка, – что делать будем? Куда вообще попали?!

И тут они услышали шуршание где-то слева от себя.

– Вы в Мышеловке, – ответил слегка насмешливый голос, – добро пожаловать.

Джой сразу определила, что с ними разговаривает взрослый мужчина.

– Сэр, где мы оказались? – сразу же начала она.

– Хех. Я ж говорю, вы в Мышеловке… что на хабар позарились? – голос снова усмехнулся.

– Да, – обречено выдал Лекс, – Увидели это добро на холмике, сразу решили исследовать… а что такое Мышеловка? – спросил здоровяк.

– О это главный вопрос, правда! – сказал голос, – Тот хабар – иллюзия. Взгорок, на котором он лежит – кусочек языка Мышеловочки. Ну она сама – существо таинственное, я сам до конца не знаю, кто она такая – червь, амеба, крокодил, змея… не важно…

– Вот еб.нина! А как открыть пасть этой твари? – спросил Лекс.

– Никак, – голос подошел ближе.

– Да ты издеваешься, мужик! – Джой развернулась и быстро сняла что-то с пояса.

– Не вздумай бросать, – быстро и очень серьезно сказал голос, – ты же не хочешь за пару секунд быть раздавленной всмятку. Пережует и не заметит.

Лекс снова и витиевато выругался, а Джой дрожащей рукой снова повесила гранату на пояс. Не так она себе представляла легкое путешествие на Деймос. Говаривали, что здесь спокойно, хоть и пустынно, но про такую чушь и жуть никто не обмолвился.

Тут Лекс задал вопрос.

– Сэр, а вы кто вообще? И есть ли у вас какой-нибудь фонарь?

– Я ваш билет на выход отсюда. Можете звать меня Поводырем, – А что касается источника света, то раз у вас нет своего, то, так уж и быть, я вам дам пару трубок, только не снимайте их.

Он подошел к каждому из путников.

– Только не бойтесь… сейчас надену на шею. Встряхните трубки.

Лекс и Джой так и сделали. У них на груди зажглись фосфоресцирующие небольшие трубки. И они смогли оглядеться.

Поводырь был прав – путники действительно оказались внутри живого существа. Можно было различить, как по левой «стене» течет некая субстанция, да и «пол» совсем немного пружинил.

Но главное – они разглядели своего собеседника. Черный военный скафандр, с потрепанным рюкзаком и винтовкой старого образца. Джой присмотрелась.

– Теперь понятно, почему ты – Поводырь.

Тот вновь усмехнулся.

– Да в такой тьме может выжить только слепец. Ну что ж, леди и джентльмен, выжить хотите?

– Эээ, – только и выдал Лекс.

– Судя по акценту, вы с Земли. Часы есть? Который час?

– 6:30 вечера, – сообщила Джой.

– Отлично. Засеки шесть часов, – сказал Поводырь, – через это время сюда дойдет желудочная кислота. Быстро двигаем к выходу, надеюсь, по пути, нам не встретятся многочисленные обитатели Мышеловки.

– Стоп! Выходит, мы не первые, кого ты проведешь наружу? – спросила девушка.

– Конечно, милая, – довольно улыбнулся Поводырь, – ах да чуть не забыл. Вы же на ракете прилетели? Где ваш билет? Давайте сюда – это своеобразная плата.

Лекс протянул бумажку.

Поводырь своими грязными руками схватил ее и достал какую-то веревку.

– Ни фига себе!

– О да, ваш станет 1485-ым, – мужчина ловко прикрепил билет к связке с остальными, – теперь берите веревку и обвяжите вокруг пояса. Я тоже привяжусь. А затем пойдем.

Так и сделали.

Шли во тьме тихо. Несколько раз приходилось карабкаться, где-то ползти. Пару раз Поводырь хладнокровно палил куда-то во мрак. Оттуда раздавалось рычание и бульканье, а потом Лекс и Джой обнаруживали у себя под ногами ошметки чего-то мерзкого.

В конце концов дошли. Увидели свет в конце, а затем и удивительно прекрасную поляну. Джой и Лекс с удовольствием выбрались из Мышеловки.

– Прощайте, – произнес Поводырь, он остался в проеме выхода, – я с вами не иду.

И исчез.

– Что? – путники были ошеломлены. Но еще больший шок наступил, когда на поляну вышли несколько человек без скафандров. Они подошли к Лексу и Джой.

– Спокойно, – сказали они, – снимайте шлемы и дышите. Здесь есть кислород. У вас шок, мы понимаем.

– Куда он делся? – Джой была в растерянности, руки снова дрожали.

– Это была иллюзия Мышеловки. Поводырь – первый землянин, попавший в ее сети. Его призраком она пользуется, чтобы заманивать в свою ловушку таких, как мы, – был ей ответ.

– Но как?.. – спросил Лекс, опустившись на землю.

– Спокойно, дышите медленно, скоро шок пройдет, – отвечали ему люди, – мы здесь уже пять лет, но пока не поняли, как работает ловушка Мышеловки. Знаем две вещи, здесь есть воздух и некая сила, которая не выпускает нас. Зато мы умудрились построить утопию. Нас почти полторы тысячи, и все живут в идеальном согласии.

Джой и Лекс взглянули друг на друга ошалелыми глазами. Вымолвить что-то никто из них не смог.

Люди подняли их и помогли сделать первые шаги в идеальном мире.

– Добро пожаловать в Мышеловку.

Ласточкино гнездо

Телеграмма.

Год 2021 от Р.Х. Полковнику Маршаку С. А. от старшего смотрителя дворецкого маяка Ласточкино гнездо капитана Чехова Д. И. Докладываю – старший лейтенант Шварц Ф. П. прибыл из Симферопольска к нам в распоряжение в Гаспр для несения службы третьим смотрителем маяка Ласточкино гнездо. За последние три дня близ нашего расположения вражеских кораблей, летательных планеров и дирижаблей не наблюдалось. Турки молчат. Иных новостей не имею. Сим откланиваюсь. Капитан Чехов Д. И.

Дмитрий Иванович отстукал последние клавиши на печатной машине, которая автоматически шифровала текст его депеши, встал и нервно прошелся по верхней комнате маяка. Чувствовал старый вояка, что назревает буря. Сулит она не шторм в море, а настоящие корабли военные, несущие к берегам Крымской губернии в своих тучных брюхах боевые машины и младых горячих турецких вояк с диковинными электропушками.

Уже целых два месяца на побережье было тихо. Дмитрий Иванович, прошедший первую Крымскую войну, точно знал, что такое затишье не к добру. Еще дед Чехова две сотни лет назад говорил, что «война не любит бездействие, ведь в нем кроется поражение», а ведь он стал свидетелем Ренессанса, когда почти одновременно были созданы стиммашины и электромеханизмы, и последующей Великой войны между стимлянами и теслианцами.

В дверь постучали.

– Изволите-с войти? – Осведомился у старого капитана высокий и поджарый старший лейтенант Шварц.

– Да, Федор Петрович, входите. Уже успели расположиться в своей комнате?

– Да-с, весьма польщен роскошной спальней, тем более в такое военное время.

Капитан одобрительно кивнул.

– Да, вы правы, Федор Петрович, целый год уже эти басурмане нам голову морочат войной своей.

– Так они это еще тогда начали, – усмехнулся старший лейтенант, – когда при Великой войне примкнули к теслократам. Электричество и молнии им, видно, милее нашего родненького пара и черного пороха.

Чехов снова кивнул.

В комнату вбежал Колька.

– Батька! У нас подмога что ли прибыла? – весело сказал он, – где он, руку молодчику пожму!

Тут юноша увидел Шварца.

– Колька, етишкий кот! Куда врываешься без стука! – рявкнул Дмитрий Иванович.

– Прошу прощения, – тут же поклонился коренастый парень.

– Простите, Федор Петрович. Сын мой – Николай. Мать его холит, вот он про манеры и забывает!

– Ничего-с! – улыбнулся старший лейтенант, пожимая руку Кольке, – сам такой был.

– Ты чего пришел-то, Колька? Твоя смена только вечером.

– Так матушка зовет вас с Федором Петровичем чай пить и, так сказать, знакомиться.

– Ах да… Федор Петрович, вы как к чаю?.. Гаспр успели осмотреть?

– Признаться нет-с, – пожал тот плечами.

– Решено. Поехали. А ты, Колька, смотри за Ласточкой!

****

Попивая чай на веранде дома, наблюдали, как солнце клонится к закату.

Вдруг. Далекий выстрел, и вспышка. Сигнальная ракета с маяка.

– Турки! Решили нас врасплох застать! – прорычал, вскакивая Дмитрий Иванович.

Чертыхаясь погрузились в машину и рванули к Ласточкиному гнезду.

****

– Что там, Колька? – спросил капитан, поднявшись на самый верх маяка.

– На шесть часов басурманский флот, – указал юноша, – бать, это еще не все. Видишь внизу, у самого нашего берега…

– Ага, разведчики. Высадятся через пять минут.

– Разрешите-с встретить турок шквальным огнем, – вмешался старший лейтенант.

– Разрешаю. Вот и будет вам крещение, Федор Петрович, в должности третьего смотрителя маяка.

Тот кивнул и, быстро захватив в своей комнате двуствольное ружье, отправился встречать передовой отряд врагов.

– А я встану у пушек, надо отогнать их корабли от берега. А ты, Колька, беги в кабинет и срочно телеграфируй в Ялтинск, Алупкиж и Симферопольск, чтоб высылали нам подмогу… только не весь гарнизон, а то, вдруг это отвлекающий маневр, а основные силы этих басурман пройдут западнее иль даже восточнее.

Николай кивнул и помчался докладывать.

Дмитрий Иванович спустился на уровень ниже, в оружейную. Тут стояли пять готовых пушек. Он прицелился и пальнул в приближающийся к берегу турецкий корабль. Не попал. Примерился ко второй пушке. Залп, попал в печную трубу корабля поменьше.

Третий залп… четвертый – все в воду.

Турки начали палить в ответ из своих электропушек и релейных установок, неотвратимо приближаясь.

Пятый выстрел Чехова угодил в корпус большого корабля. Взрыв, дыра, потоп, далекие крики людей, снова взрыв, тишина.

Но остальные два корабля продолжали плыть, как ни в чем не бывало.

Дмитрий Иванович понял, что здесь уже ничего сделать не сможет. Схватил огнемет и ринулся на улицу.

По дороге остановился и рявкнул на весь маяк.

– Колька!

– Что, бать?

– Тут весь гарнизон нужен! И еще… пусть срочно с ближайших аэродромов высылают планеры, пару самолетов…

– Хорошо, бать! – раздался крик.

– Колька, пусть еще цеппелин высылают, бомбить надо этих басурман! А я пошел помогать Федору Петровичу.

– Принято, бать! Осторожнее! Я скоро приду на подмогу!

Чертыхаясь капитан Чехов вышел во двор, где старший лейтенант Шварц во всю свою прыть уклонялся от сверкающих разрядов молний из электроружей. Враги подошли к самому маяку Ласточкино гнездо. Но на то у маяка и есть смотрители.

Под сенью дубов

Кузнец проснулся незадолго до рассвета. Его жена, Этнис, еще спала, как и сын, Далин.

Кузнец спустился в погреб, собрал узел с едой, затем зашел в кузницу, взял свой плащ, лежащий у погасшего горна, и Клык. Меч приятно утяжелял поклажу. Кузнец перекинул ножны через спину, накинул капюшон плаща и взял небольшой узел с едой в руку.

Путь его лежал из родного Падейла в соседнюю деревушку Маран, где один торговец обещал собрать для него пару сумок с заготовками для подков. Дело непыльное – три лиги в одну сторону и столько же обратно – полдня ходу с остановкой в лесу на обед. Этот маршрут был исхожен кузнецом множество раз и не представлял опасности, несмотря на рыскавших в лесу зверей и постоянно слоняющихся на Вызимском тракте разбойников. Их всех кузнец научился обходить и не ввязываться в неприятности.