Самое древнее зло I. Брянский фоллстрайк

– Постельное бельё и полотенцы чистые, – говорил трактирщик. – За битьё посуды – штраф от одного до трёх пеньгенов, в зависмости от вида посуды. За порчу мебели штраф до пяти пеньгенов, в зависимости от вида мебели. Туалетная комната в конце коридора. В самом номере есть рукомойник и бочка воды. Она – бесплатная. Потом, эта, старайтесь не запачкать обои. За кровь и семя, попавшие на стены, отдельный штраф – до десяти пеньгенов.

– Десятка! – воскликнул Баэст. – Однако… Эй, енавец, есть сотня? Не обещаю, что не забрызгаю чем-нибудь… с такой-то милашкой.

– Делай, что хочешь дружище, – преувеличенно пьяно пообещал я. – Всё будет оплачено.

Баэст уже воспринимал меня за простофилю, готового платить, не считая. Поразительно, как хорошо знал Драген человеческие характеры, предсказывая, что именно так я войду в доверие к незнакомцу.

Хозяин отпер двери, пропуская в комнату меня и номасийку. Потом открыл соседнюю дверь. Получалось, что Баэст был за стеной моей комнаты.

Слуга поставил на стол бутылку. Достал из шкафа посуду:

– Желаете поужинать? Сегодня в меню жареный хорт с гарниром из риса.

В очередной раз подумал, на каком основании языковой рулль не переводил «хорта», но переводил «рис»? Возможно, это как-то завязано на совпадениях образов в моей памяти или сходстве голдиварского риса с земным?

Восприняв мою задумчивость, как затруднение, слуга продолжил:

– Вместо хорта можем предложить рыбу из озера Омган или…

– Ничего не надо, спасибо.

Слуга закрыл дверь и поспешил к Баэсту. Через стену было слышно, как мой спутник заказал и мясо, и рыбу, и рис и бог знает что ещё:

– Счёт отправьте моему другу, Матвею!

Номасийка села на диван:

– Ты не пьян. И ты не его друг.

– К-к-кто тебе сказал, – спохватился я. – С-сейчас выпью и начнём веселье.

– Не начнём. Не притворяйся. Ты не как он. Впрочем, раз тебе это важно…

Трофеечка закрыла лицо руками и содрогнулась:

– Бедная девочка… бедные мы все… Ах, если бы не грех самоубийства, я бы давно разбила голову о стену.

Аделла Лью была единственной номасийкой, которую я встречал, поэтому сложилось впечатление, что все женщины её народа сильные и бесстрашные. Оказалось, что нет.

Я сел рядом и погладил её по плечу:

– Иногда грех самоубийства – единственный выход.

– Но Триединая церковь…

– В нашем мире церковники тоже заклеймили самоубийство грехом. Но они заботились не о нашей душе, а своём благополучии. Как рачительные хозяева, они следили за поголовьем паствы. Каждый самоубийца – это минус в церковную казну. Клерикалам выгодно, чтобы отчаявшиеся люди шли к ним.

Номасийка перестала плакать:

– Странные ты вещи говоришь.

– Загадочная енавская душа.

– Кстати, меня и тут не обманешь. Ты не из Енавского Княжества.

Конечно, я не стал рассказывать ей кто я и откуда.

– Унеси тебя табун, какая проницательная. Давай, лучше решим, что делать.

– Я в твоей власти. Делай что хочешь. Я безвольная трофеечка.

– Только не надо давить на жалость. Разве ваши войска не захватывают таких же трофеечек в Химмельблю? Разве не возят за своей армией публичные дома с рабынями-проститутками?

– Гофратцы – да. А мы, номасийцы, нет. – Девушка запнулась. Пересилив себя, призналась: – Наши сразу всех убивают. При захвате деревни, маги проводят через неё «Стену Огня». Он уничтожает человеческую плоть, оставляя нетронутыми постройки и животных. Насилие над женщинами считается у нас грязным поступком.

– Какие идейные гуманисты.

– Был бы ты на моём месте, согласился бы, что лучше умереть.

Во время беседы я прислушивался к шорохам и голосам за стеной. Мне предстоял тяжёлый выбор.

Здравый смысл утверждал, что всё должно идти своим чередом. Я не должен выходить из роли богатенького бездельника, пока мы не доедем до Скервара, где находился один из информаторов Драгена, который подтвердил бы, что Баэст тот, кого мы ищем. Или опроверг. До тех пор, я должен не выпускать его из виду.

Я и без информатора уверен – Баэст тот самый шпион, что возглавлял отряд диверсантов, захвативший Бленду. Совпадало не только описание: усы, возраст, должность, само поведение шпиона усиливало мою уверенность.

Здравый смысл убеждал: соберись с духом, сделай вид, что не слышишь возни за стеной. Не слышишь нарастающий гневный голос Баэста:

«Руки, руки убери, шлюха форвиррская! На колени, на колени передо мной! Вот так-то лучше…»

Треск разрываемой ткани. Что-то ударилось об стену так, что покосилась картина с портретом Гувернюра. Рыдания. Звуки ударов. По полу скрипнули ножки мебели.

Номасийка сидела на диване, обхватив голову. Пыталась закрыть уши. Мотала головой и что-то бормотала на своём языке. Подняла голову, посмотрела на меня. Во взгляде не было ни осуждения, ни мольбы.

– Убей вас всех булыжник! – закричал я.

Сорвал со своих рук перчатки, которые дал Драген. Они скрывали то, что линии кожных покровов на моих ладонях постоянно светились чётким оранжевым светом.

Поставил ладони друг напротив друга, вызывая «Соединение». Оранжевые линий одной ладони отделились от неё и полетели навстречу линиям другой. В центре они переплелись в сложный клубок, усиливаясь в яркости и свечении.

Номасийка благоразумно спряталась за диван:

– Ты маг? Или это боевой рулль?

– Я – внеклассовый маг. И поверь, для меня это было большим сюрпризом, чем для тебя.

Сформировал оружие, которое я назвал «Плазменной дубинкой» или «плазмобитой». По форме она напоминала троекратно увеличенную бейсбольную биту. Её суть была в том, что кроме физического удара, дубинка создавал выброс плазмы, равный силе магического удара. Во время обкатки орудия на полигоне во дворе дома Драгена, я мог одним ударом разбить любое защитное поле.

Прикоснулся концом дубины к стене и выбил в ней проход. В облаке пыли и сгорающих в плазме обломков я шагнул в комнату.

Застал Баэста полураздетым. Трофеечка беззащитно лежала на кровати. Голубое платье разорвано до талии. Из разбитой губы стекала струйка крови. Постельное бельё в свежих красных пятнах.

Баэст неспешно поднялся с кровати. Застегнул штаны, расставил руки в стороны. На каждой ладони вспыхнули шаровые молнии:

– Ты чего, Матвей? Хозяин трактира просил же не портить стены.

29. Озарение внеклассового рукотворца

1

Драген предупреждал меня не судить Голдивар мерками землянина:

«Матвей, физическое сходство людей Голдивара и Земли обманчиво. Особенно в прифронтовой зоне. Ребёнок может оказаться отравленной иллюзией. Девушка – замаскированным слоггером. Слоггер – замаскированным магом, а фулель Четвёртой Отметки вообще способен занять твоё тело и руководить им по своей воле. Любой предмет может быть не тем, чем он кажется. Мельница может стать порталом переброски, а телега с сеном – точкой высадки крипдеров».

Вот и Баэст оказался магом не ниже Второй Отметки. Такое быстрое создание мощных шаровых молний доступно только им.

Он сдержанно отступил на середину комнаты. Поигрывая молниями, не спешил наносить удар первым, хотел выяснить степень моей подготовки, ведь «Плазменная дубина» была необычным оружием для Голдивара.

– Что за кочерыжку ты наколдовал? – спросил он. – Неожиданные движения енавской души?

– Сейчас двину, и узнаешь, что за кочерыжка.

Баэст шагал по периметру комнаты. Я поворачивался, держа плазмобиту двумя руками.

– Эй, ведь ты не просто хочешь спасти трофеечку? Ты неспроста здесь…

– Как и ты, гофратский шпион.

Улыбочка затухла на его лице:

– Ты из Хантлангера?

– Нет. Из Брянского кружка робототехники.

С этими словами я сделал выпад. Он увернулся от удара. Дополнительный заряд сорвался с кончика биты и проломил стену напротив.

Оценив действие моего оружия, Баэст быстро превратил одну из молний в защитное поле, которое не выглядело коконом, как у Бленды, но облегало тело, как некий защитный костюм.

Выглядело круто. Тоже захотел так уметь.

Но Драген, начав моё обучение, заявил, что мне не стоило тратить время на изучение защит:

«Ты натуральный боец, Матвей. Твоё дело атака. Защита – это проигрыш для тебя».

Поэтому я ринулся в атаку. Использовал максимальное «Ускорение движения». В этот момент я выглядел со стороны, как размазанная в пространстве неясность.

Подобная скорость оказалась непосильной для Баэста. Он выбросил шаромолнию наугад, и усилил защиту. Плазменная дубина обрушилась на него, сметая все энергетические поля, как шелуху. Дополнительный удар отбросил Баэста на несколько метров. Выломив телом дверь, он очутился в коридоре. Там уже маячил хозяин трактира:

– Я же просил не шуметь… Ой.

В коридоре появился я с опущенной к полу пылающей плазменной дубиной. Её кончик оставлял за собой тающий синий шлейф, наэлектризовывая воздух и прожигая в ковре на полу дымный след. Хозяин развернулся и побежал вниз, предпочитая не вмешиваться в боевые действия магов.

Я снова размахнулся, чтобы ударить, но почувствовал, как занемела правая рука. Оказывается шаромолния задела плечо, оставив горелую рану. Сквозь спёкшуюся кожу проглядывали розовые трещины, сочащиеся кровью.

Баэст поспешно попытался вызвать вторую молнию, но она, пшикнув, как перегоревшая лампочка, исчезла, не успев даже принять форму шара. Всё же плазменная дубинка сделала дело!

Мой противник вскочил на ноги и побежал, а я больше не мог использовать ускорение.

Прицелился, рассчитывая швырнуть биту в спину Баэста. На моё счастье лестницу загородили арбалетчик и красномордый тюремщик-капрал:

– Куды? – выставил он ржавый меч.

Арбалетчик стоял несколькими ступенями ниже, целясь прямо в пах Баэста:

– Что вы с трофеечками сделали?

– Да пошли вы все! – выкрикнул Баэст и достал рулль.

За моей спиной открылся портал, откуда вывалились несколько крипдеров. Они были не стандартного зелёного цвета, а белые, с красными пятнами на коже. Вместо зубатой пасти – круглые вытянутые губы, словно эти крипдеры, всё время позировали для гламурного селфи.

Рана на плече разболелась. Стараясь не показать, что слабею, я занёс дубину.

2

С чмокающим звуком белые крипдеры выплюнули из ртов-трубок по комку слизи. Попав на стены и пол, слизь зашипела, задымилась, прожигая дыры. Бедный трактирщик! Прямо не повезло ему со стенами.

Несколько комков я отбил. Плазменные всполохи от дубины сожгли их на подлёте. Но один попал на ту же руку, под рану от шаромолнии. Я вскрикнул, чуть не выронив оружие.

Рядом со мной вдруг появилась номасийка и быстро стёрла слизь платочком, который тут же отбросила: слизь полностью его поглотила.

Собравшись с силами, я прикрыл трофеечку и ударил ближайшего крипдера. Основной удар пригвоздил его к полу, дополнительный разорвал тело, как пакет с водой. Нас обляпало жидкостью. Я зажмурился, ожидая адской боли от слизи… но оказалось, что это была обычная белая кровь.

В трубчатый рот второго крипдера вонзилась короткая стрела арбалета. Хоть какой-то прок от солдат! Второй крипдер тоже свалился, пронзённый в глаз. Третьего и четвёртого прикончил я двумя ударами плазмобиты.

Обои были забрызганы теперь и красной кровью из моих ран, и белой, крипдерской, и угасающей слизью. Плазмобита задёргалась, как изображение на неисправном мониторе и тоже рассыпалась на искры. Всё, кончился заряд.

Баэст ринулся на солдат. Оттолкнул красномордого – гремя ржавым мечом, тот покатился вниз. Перепрыгивая через него, Баэст спустился по лестнице.

– Уйдёт!

– Зато ты не уйдёшь, – арбалетчик перевёл оружие на меня.

Номасийка и тут помогла. Отчаянно взвизгнула, живо напоминая мою ненаглядную Аделлу, она побежала на арбалетчика. В руках держала голубую накиду форвиррки. Набросила её на голову арбалетчику и сама запрыгнула, обхватив ногами.

– Вот тебе, вот тебе, вот тебе, – приговаривала она и колотила по закрытому лицу. На накидке проступила кровь. Уж что-что, а дерутся номасийки самозабвенно.

Из комнаты вышла форвиррка. Волокла за собой тяжёлый стул. Девушка кое-как замотала разорванное платье, но кровь ещё не утёрла. Она размазалась по её личику, как клоунский макияж.

– В сторону!

Номасийка спрыгнула с арбалетчика, а форвиррка подняла стул – удивительно, откуда столько сил в хрупком тебе! – и обрушила на его голову.

– Ох, – сказал солдат и свалился на пол безжизненной грудой.

Номасийка подхватила арбалет.

– За мной, – прокричал я и погнался за Баэстом. Тот двигался неуверенно, хватаясь за стены – эффект двойного удара плазмобиты.

Я перепрыгнул через красномордого охранника, неподвижно лежавшего на ступенях, поднял его меч. Сам не знал для чего. Биться на мечах я не умел. Из лука и арбалета стрелял так же плохо, как в армии из автомата. Поэтому на уроке «создание оружия» и придумал плазменную бейсбольную биту.

Выскочил на улицу и зажмурился: затмение проходило, из-за Грювштен выглянул край ярко-оранжевого солнца.

Различил фигуру Баэста – тот спешил к конюшне. Вот он оттолкнул конюха, вскочил на чью-то только что подготовленную к езде лошадь. Дёрнул поводья, бросил маленькую молнию, отрезая верёвку.

– Уходит! – воскликнула номасийка.

Остановилась и вскинула арбалет. В предвечерней тишине звонко тренькнула пружина.

– Только не убивай, – предупредил я. – Он нужен живым.

Стрела мелькнула в закатном свете, но Баэст, подбирая поводья, успел взмахнуть рукой, отклоняя её полёт. Стрела вонзилась в стену прямо над головой одного из конюхов. Покуривая трубки, они все наблюдали бесплатное представление. Это стало сигналом. Толкаясь и переругиваясь, зрители разбежались по домам:

– Стража, где стража? Куда они смотрят?

Я вложил все силы в последний бросок. Ржавый меч полетел в Баэста. Толком не знал, чего я добьюсь этим. В лучшем случае меч свалился бы на половине пути: слишком большое расстояние нас отделяло.

Но случился приступ «озарения», как называл его Драген. Это когда маг создавал действие, не давая себе отчёта в том, что именно нужно сделать, чтобы добиться результата. Действовал по наитию, наугад.

«Озарение – главная особенность внеклассового мага – пояснил Драген. – Ты входишь в поток, где магические струны не подчиняются магическим усилиям, но подчиняются твоей воле».

Звучало путано, как большая часть того, что говорил Драген. Внеклассовый маг – это такой маг, который не может достичь ни одной Отметки, но при этом способен использовать магию любого из них.

Всё зависело от озарения.

Я метнул меч и на половине пути увидел, чем же меня озарило: он превратился в раскалённую огненную молнию. Как управляемая ракета, он отклонился от курса, чтобы попасть точно в ноги Баэсту.

Обожжённая лошадь заржала, сбросила седока и, брыкаясь, отскочила куда-то внутрь стойла.

3

Баэст лежал в соломе. Раскалённый меч, обвившись вокруг его ног, шипел в грязи, быстро остывая. Баэст орал от боли, перемежая возгласами «Что это? Убери! Убери!»

Я присел на корточки перед ним:

– Не уберу, пока не скажешь, куда ты дел Бленду Роули. Ученицу Академии Химмельблю.

– Какую Бленду? А-а-а, о-о-о, больно же! Хватит пытать меня, всё скажу.

– Ты был в составе группы, которая напала на двух людей, которые вышли из портала переброски в лесу близ озера Омган.

– Ну, было дело. Мы сразу решили, что наткнулись на спецмагов из Хантлангера…

– Куда вы дели девушку?

– Как и всех подозреваемых на принадлежность к гувернюрским спецмагам, её вывезли в приграничные районы Гофрата.

Озарение не проходило. Только я подумал, что надо бы намекнуть Баэсту стать сговорчивее, как железные путы на его ногах снова раскалились. Запахло горелыми тряпками.

– Точное название места!

– В кармане, – заорал сквозь стоны Баэст. – В нагрудном.

В недоумении я уставился на карман его камзола. Он умеет уменьшать людей и хранить в кармане? Вот это магия!

С опаской отстегнул клапан и сунул руку. Достал обычный блокнот.

– Пятая страница с картой, – добавил Баэст.

Я открыл карту. Вся она исчерчена значками: крестиками, кружочками. Возле некоторых шли списки чего-то на неизвестном языке.

– Позвольте мне, уважаемый кэр, – сказала номасийка. – Это на гофратском, я его хорошо знаю.

Она наморщила лоб, вчитываясь в каракули, похожие на арабские письмена:

– «Укрепление Тахвия-14… так… Список заключённых… Как, говорите, зовут ту, которую вы ищете? Бленда Роули? Так… Вот похожее – «Би-Лента», если читать по буквам. Напротив неё цифра – пятьсот и знак пеньгена».

Номасийка пнула Баэста:

– Так ты не шпион, а предатель? Сдаёшь соотечественников за деньги?

– Уберите железяку с моих ног, – завыл Баэст, не отвечая на обвинения.

Усилием воли я приказал путам перестать нагреваться.

Я не знал, что делать дальше. По плану у меня была встреча с Драгеном в Скерваре. Но я уже без помощи его информатора выяснил, где Бленда. Эх, ну почему всесильные маги Голдивара не придумали, какие-нибудь телепатические СМСки? Теперь мы потеряем время. Пока я доеду, пока…

Но я не могу искать её сам. Для меня этот мир – загадка. На каждом шагу неизвестность…

Из размышлений вывели крики:

– Стража, ну наконец-то!

– То на всех углах стоят, то не докричишься!

– Сюда, сюда!

В конце улицы появился целый отряд. Возглавлял его тот маг в жёлтой робе, что крутил пропагандистский умобраз.

Номасийка (всё время хотелось назвать её «Аделла») вскинула арбалет:

– Лучше сдохну, чем вернусь в бордель.

Форвиррка что-то сказала на своём языке, по мимике ясно – тоже лучше сдохнет, чем вернётся.

– Иди по своим делам, Матвей, – махнула арбалетом номасийка. – Мы их задержим.

– Тоже мне героини, – вздохнул я. – Не делайте глупостей, сам разберусь.

Я сжал кулаки и пошёл навстречу к магу. Но сжал не от готовности к битве. Не хотел, чтобы маг увидел, что узоры на моих ладонях едва тлеют – у меня закончились силы.

4

Маг в жёлтой робе выжидающе остановился. Стражники рассредоточились по двору почтовой станции, окружая меня полукольцом.

– Кто такой? – спросил маг. – Назови должность, Отметку и класс магии. И где твоё разрешение на осуществление магической деятельности в прифронтовой зоне?

– Господи, и здесь бюрократия! Зовут меня Матвей, я внеклассовый маг. В ваших разрешениях не нуждаюсь. Я не из Голдивара. Прикажи страже отступить.

– Ты мне не приказывай, кому приказывать.

Всё же, узнав, что я внеклассовый, пропагандист сделал несколько шагов назад. Значит, примерялся к расстоянию, чтобы начать магическое действо. Скорее всего, рассчитывал создать стандартный щит. Обычная тактика средненьких магов: обезопаситься и наблюдать за врагом, ожидая, что тот потратит силы на первый удар.

Я вспомнил слова Драгена:

«Запомни, Матвей, ты – боец. Когда твой противник избирает защиту, он уже готов к поражению».

Тогда я разжал кулаки. Надеялся, что мои лини ещё достаточно ярко светились.

– Шеф, он – рукотворец, рукотворец! – зашептал один стражник.

– Без тебя вижу.

Жёлтый маг, стараясь скрыть панику, суетливо создал вокруг себя поле защиты:

– Что тебе надо? Ты же знаешь, что внеклассовые маги не имеют права осуществлять магическую деятельность на территории стран Голдиварского Объединения Наций.

Господи, ещё больше бюрократической чепухи из иного мира. Драген вскользь упоминал, что рукотворцы (кто бы они ни были) это изгои в Голдиваре.

– Это ещё почему? – обиделся я. – Как и ты, я могу играть на магических струнах. А раз ты знаешь, что я внеклассовый, то знаешь, что могу в одну секунду всех вас уничтожить?

– Если будешь в потоке озарения.

– Поверь, я ещё из него не вышел.

Я отчаянно блефовал. Если маг не поверит и начнёт драку, то я не выйду из неё живым… Да, я сломлю его защиту, но не успею отразить атаку десяти арбалетчиков. Меня банально застрелят безо всякой магии.

По лицам некоторых стражников заметно, что они боялись. Сам маг потихоньку увеличивал прочность щита. Хороший признак – он окончательно ушёл в оборону. Чтобы подстегнуть их нерешительность, я поднял руки ладонями к лицу, как бы вглядываясь в светящиеся узоры кожи.

Маг сделал вид, что у него слишком много дел, чтобы тратить время на меня:

– Пусть с тобой Хантлангер разбирается, – сказал маг. – Свободен. Хватайте трофеечек, ведите обратно в карету.

– Девушки никуда не пойдут, – как можно отчётливее сказал я.

– Они собственность Гувернюра.

– Ни один человек не может быть собственностью другого.

– Может.

Да что же это такое! Неужели все маги – самоуверенные сволочи, никак не аргументирующие свои утверждения?

– Они останутся со мной, – повторил я.

– Ты не только бродишь в прифронтовой зоне, разбрасываясь магией, но теперь ты открыто покусился на собственность Гувернюра? Это даром не пройдёт.

– И что сделаешь ты, простой вращатель умобразов Первой Отметки? Накажешь меня?

– У меня почти Вторая, – оскорбился маг. – Тобой займутся соответствующие службы. У меня другие обязанности.

Маг окончательно вложил все силы в защиту, заодно прикрывая стражников. Я отошёл к лошадям, не поворачиваясь к противнику спиной.

5

Номасийка передала арбалет форвиррке, а сама вывела из конюшни трёх лошадей.

– Я не умею на хортах ездить, – сказал я.

– Матвей, ты самый странный боевой маг, которого я видела в жизни.

– Я из такого мира, где езда на хортах – развлечение, а не необходимость.

Даже форвиррка посмотрела на меня с удивлением.

К линии стражников подошёл хозяин почтовой станции и стал дёргать их за накидки:

– Чего вы смотрите? Меня же среди белого дня обкрадывают! А за разрушенную гостиницу кто платить будет?

Те угрюмо отмахивались. Появился и тюремщик с разбитым об ступеньки лицом. Арбалетчика вынесли вслед за ним.

– Нельзя упускать его, – закричал тюремщик. – Как я буду отчитываться за трофеечек?

– Раньше надо было думать, дурак, – отозвался маг. – Будешь знать, как наживаться за счёт гувернюрской собственности.

Сохраняя строгое выражение лица, я прошёл до кареты, в которой прибыл с Баэстом. Люди разбегались, прятались за дома или корзины. Перешёптывались, что я сумасшедший внеклассовый маг, который всё время живёт в озарении, и способен забороть и самого Лорт-и-Морта!

Не дай бог, меня принудят доказать свою силу. Ведь сейчас я не способен прихлопнуть муху. Не смогу даже создать огонёк, чтобы прикурить.

Я достал из багажного отделения кареты свой мешок. Внутри – мой фоторюкзак с аппаратурой. Извлёк мешочек денег, которыми щедро снабдил Драген и бросил хозяину горсть монет:

– Простите за разрушения.

Вернулся к магу и показал пальцем на Баэста:

– Пусть Гувернюр не серчает. Я поймал предателя, который продавал врагам Химмельблю людей.

– Лучше за собой следи, – огрызнулся маг. – С предателями сами разберёмся. С тобой тоже. От магов Хантлангера не уйдёшь. А когда они тебя найдут, не надейся, что пощадят и отправят на Вердум или за Барьер Хена.

Трофеечки уже сидели на хортах. Я постарался как можно более лихо запрыгнуть. Сел позади номасийки. Спиной чувствовал, что зрители начали подозревать, что человек, так нелепо садящийся на лошадь, вероятно, не так крут, как сам утверждал.

Напоследок я снял с ног Баэста оковы. Когда мы выехали со станции, я обернулся: Баэста приняли стражники, но обращались почтительно. Скорее всего, негодяй выкрутится, ведь доказательства его работы я унёс с собой.

– Скачи, скачи, – выкрикнул маг напоследок и храбро скинул защитное поле. – Тебя скоро поймают, внеклассник.

30. Очень странные дела

1

Несмотря на то, что наша миссия на Земле провалилась, что все мои друзья находятся во власти врага, что и сам враг почти убедил меня, что не враг вовсе… не смотря на всё это, была одна радостная мысль —

Домой! Я отправилась домой.

С этой мыслью я и шагнула в портал.

Первомаг, разрушенный Брянск и толпы крипдеров скрутились в спираль и схлопнулись в точку. В следующий момент я вышла на той стороне портала.

Я очутилась по колено в воде. Постепенно тело приобретало материальность, приходило ощущение холодной воды. Ночной ветерок обдувал уплотняющуюся меня.

Чёрная кромка леса. Две из Семилунья, Грювштен и Зюстерхен, находились в положении, которое семилунисты называли «ссора», то есть друг напротив друга, в разных участках неба. «Ссора» всегда длилась недолго, начиналось «примирение» – гладкая Зюстерхен, словно розовея от стеснения, стремилась к Грювштен, чтобы снова войти в привычное вращение вокруг неё.