Контрасты

– Чем могу быть полезен, господа?

– Нам бы столик для ужина на троих и самую обаятельную из ваших официанток, – последовал не менее церемонный ответ Пита.

– Конечно, пожалуйста, вот сюда. Прошу вас, сеньорита, – метрдотель галантным жестом пригласил Лурдес пройти первой.

Лурдитас вмиг преобразилась. Исчезла застенчивая замухрышка, обалдевшая от гусарского напора Пита, и на сцену явилась светская дама с изящной походкой, грациозными жестами, холодная и неприступная.

– Благодарю, вы очень любезны, – ответила она и проследовала к столику.

Вскоре подошла официантка, и концерт под руководством дирижера Пита продолжился. Сначала он долго выспрашивал у Лурдес о ее предпочтениях в области кулинарного искусства, вкусах и пожеланиях относительно вечернего приема пищи, интересовался, к каким винам она особенно благоволит, и так далее, и тому подобное. Закончилась вся эта канитель изможденным видом официантки, заказом котлет из оленьего мяса (настоятельная рекомендация Пита), красного вина Ribera del Duero, бельгийского шоколада Jeff de Bruges и французского шампанского Moёт&Cnandon.

После двухчасового ужина, назойливых комплиментов Пита и общего смеха от поведанных им же забавных историй из жизни он попросил сервировать десертный стол в номере.

Это было первое в жизни Пита фиаско на любовной арене. Лурдес просто аккуратненько так его отшила. Раз десять подряд. Я уже завалился спать, устав наблюдать за его попытками обольстить Лурдес. В сонном забытьи почувствовал нежное прикосновение женской руки к моим волосам и услышал стук впопыхах закрываемой двери.

С тех пор с Лурдес стали твориться чудеса. Во-первых, она сделала себе лазерную коррекцию близорукости и рассталась со страшенными очками в роговой оправе. На свет родилась девушка с огромными зеленовато-коричневыми глазами, которые она старательно училась подкрашивать. Правда, получалось у нее не очень. Я, как всегда, принялся было отпускать шуточки насчет шапито и клоунов и тут – впервые в истории наших дружеских, почти родственных отношений – наткнулся на горькую обиду. Она разозлилась на меня настолько, что выругалась матом. Для меня это крах. В ее глазах, хоть и неумело накрашенных. Я прикусил губу и попросил прощения за неуместную грубость. Не простила. Отдалилась как-то, забралась в свою улиточную ракушку и только иногда высовывалась оттуда, чтобы поговорить о делах в фирме или о политике. Это была одна из ее любимейших тем. Стопроцентная анархистка с уклоном влево, наивная и твердо убежденная в том, что в будущем общество должно отказаться от частной собственности в пользу экономики дарения и неиерархического общества, она часто просто бесила меня своими анархо-коммунистическими идеями. Во-вторых, у нее появился друг Пепе, которого я взял на работу в фирму. Звали его Хосе, а Пепе – это повсеместно популярное в Испании уменьшительно-ласкательное имя. Он тоже мой бывший ученик, но уроки русского языка я ему давал в частном порядке. Способный малый, прирожденный переводчик, владеющий к тому же еще и французским, итальянским и английским. Самородок, в общем. Вот с этим сокровищем Лурдес и спуталась. Не знаю, было ли между ними что-нибудь… интимное, но друзьями они стали закадычными. Лурдес смотрела на него как на олицетворение всех мужских достоинств, защищала от моих нападок и замечаний, следила за своевременностью выплаты жалования, покупала ему всяческие подарки, оберегала, холила и лелеяла, короче. Они много путешествовали вместе по Европе во время отпусков. Я, конечно же, начал ревновать. Не женщину, нет. Подругу, друга женского пола.

Когда со мной произошла беда, усадившая меня в инвалидную коляску, друг вернулся. Лурдес, моя бесценная подруга, часто навещала меня в разных клиниках и госпиталях. Приезжала в другие города и страны, по которым меня носило в поисках выздоровления. Уговорила вернуться в фирму и всячески помогала в работе либо просто была рядом.

Однажды она не вышла на работу, позвонила и сообщила, что ее отвезли на скорой помощи в больницу, потому что она не смогла встать с кровати. Диагноз: рак груди.

***

Моя милая Лурдес, тебя уже нет. Прошел почти год, остается месяц до годовщины твоей смерти. Я часто вижу тебя во сне, продолжаю учить русскому языку, и, ты знаешь, у тебя стало получаться, ты разговариваешь со мной, читаешь стихи Ахматовой, а я смеюсь…

Пели

Когда я был совсем маленьким, я совершил ужасный поступок – жестоко избил бездомного вшивого кота. Его окровавленная мордочка часто преследует меня во сне.

Как-то от нечего делать я слонялся по окрестностям своей деревни. Ко мне привязался этот оборванец, он противно мяукал, не замолкая ни на секунду. Не отставал никак, несмотря на мои окрики и взмахи руками. Есть просил, бедолага. А у меня не было ничего с собой, да и желания помогать всякой твари тоже не было. Дети – очень эгоистичные существа, в поиске развлечений или наслаждений могут быть жестокими и немилосердными. Таким был и я. Гаденыш уцепился за мою штанину, я попытался его стряхнуть – ни в какую! Тогда я схватил его за загривок и отшвырнул в сторону. Он вытаращился на меня заплесневелыми глазищами, ощерился, прыгнул и впился когтями в руку. Бил я его раза два-три головой о ствол рядом стоявшего дуба, пока заморыш, ревя в истерике, не удалился восвояси. С тех пор я у всех кошачьих до сих пор прошу прощения. Холю и лелею всех кошек и котов. Вроде бы прощают, благоволят и понимают. У многих моих знакомых есть коты. Эти гады меня любят, все без исключения признают, даже самые вредные и капризные. Видно, чувствуют, насколько честно я раскаиваюсь.

Я жил во Франции, и у моего врача, разработавшего уникальную технологию лечения травмы спинного мозга под названием лазерпунктура, был черный кот. Этот властелин признавал только одного человека и никого больше. Был красив, изящен и ухожен. Охочих обласкать да погладить «милую зверюшку» было много, но он никого к себе никогда не подпускал, шипел и фыркал. Ни от кого не принимал деликатесов, строго так маршировал по клинике до врачебного кабинета и взбирался на стол хозяина, напоминая тому таким образом, что пришло время обедать. Месье Бобот, так звали врача, тут же заканчивал прием больных и следовал за котом на другой прием – пищи. И так каждый день. Ноль внимания на всех остальных. Выбрался я как-то покурить во двор клиники. Напротив стоял средневековый замок в стиле рококо, оборудованный под современное жилье. Там и обитал Бобот. Смотрю, выходит из замка черная бестия и шествует в мою сторону. Подошел, уселся, уставился на меня изучающим взглядом. Я тоже сижу в своей инвалидной коляске, курю спокойно, молчу и на него смотрю. Гляделки эти длились минут двадцать точно. Кот встал, подошел и прыгнул ко мне на колени. Признал, сволочь. Бобот потом долго удивлялся, говорил, что это первый и единственный случай за всю его и кошачью жизнь.

Когда-то давно я подарил своей падчерице котенка. Маленькая девочка с черными косичками буквально помешалась на домашней живности и вздумала завести себе морских свинок. Маманя была в ужасе: в доме уже обитали черепашки, «а тут еще и свиньи какие-то вонючие», жаловалась она мне, чуть ли не плача. Кошку-детеныша я заприметил уже давно в придорожном магазине. Каждое утро по пути на работу специально останавливался возле витрины и подолгу на нее смотрел. Она отвечала жалобным мокрым взглядом, молящем о спасении и теплом уютном доме, обещала быть послушной, ласковой и чистоплотной. Заворожила меня, загипнотизировала своими зелеными очами, сверкавшими на бело-голубой мордахе. В общем, купил я маленькую зверюгу на свой страх и риск. Преподнес падчерице, та опешила и тут же напрочь забыла про свинок, собак, попугаев, черепах и каких-либо других домашних животных. Так Гоминола («леденец» в переводе с испанского) взобралась на царский трон в доме. Она стала править в буквальном смысле этого слова. Установила свой распорядок дня, согласно которому кто-то из обитателей ее жилища должен был встать в районе шести часов утра и подать ей на завтрак паштет, одобренный ее величеством после предварительных трехдневных дегустаций. Этот и только этот, никакой другой. Нет в магазине? Не мои проблемы, я не только вас, но и всех соседей на уши поставлю своим криком. Так что бегите и достаньте где угодно. А то вам удачи не видать. Я и кровати ваши могу обмочить, и песок по всему дому разбросать, и поцарапаю при удобном случае. На обед мне нужен только сухой корм. Его можно оставить в миске с утра. К трапезе я изволю приступать ровно в 15:00. Потом сиеста – послеобеденный сон. На ужин опять паштет и много воды. Вот так и никак иначе. С другой стороны, если эти неписаные правила соблюдались, это было чудо, а не кошка. Умная, она забиралась к девочке на плечо и терлась мордочкой о ее щеки. Слушалась во всем, была игруньей, но чистюлей и очень ласковой. В общем, честно выполняла данное мне в витрине магазина обещание. Меня год не было в ее поле зрения: болел. Вернулся неподвижный, в коляске. Она долго пялилась на диковинный агрегат, принюхивалась к моим ногам, шевелила усами. Еще раньше из всех мужчин она признавала только меня. Других терпеть не могла, даже двоюродного брата падчерицы. Я обзывал ее за это лесбиянкой. Так вот теперь дама встретилась с призраком из прошлого и обомлела. Спряталась опять за книжный шкаф и настороженно прислушивалась к моему голосу, поджав уши. В конце концов вспомнила: подкралась и прыгнула на грудь, прижалась и уткнулась своим носом в мой.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.