Записки о Новгороде

Из-за того, что в скиту очень тихо, становится слышной жизнь, в городских условиях обречённая на небытие: плещется рыба в реке, недовольно гудят шмели, кричат грачи и утки, с нежным шелестом пролетает стрекоза.

Эта «природная тишина» делает осязаемой связь времён, в суете будней не замечаемую человеком. Как писал один великий человек, «здесь оживает чувство истории, приходят на память скупые летописные известия, дополняемые крупицами исторических знаний, добытых учёными изысканиями…»

Церковь Рождества Богородицы (XIII век) встречает посетителей несколько боком. Она удивительна. Её сувенирно-минималистский внешний облик застревает в сознании, как неразорвавшийся снаряд в земле. Кажется, зодчий, безусловно, знакомый с новшествами современной ему архитектуры, решил не утомлять зрителя «украсами». Исследователь архитектуры Вл. В. Седов писал, что в этой церкви «новгородская пластика XII в. совместилась с упрощённой иконографией, заимствованной у смоленской артели». Но мастер, как указывается в свою очередь в другой толстой книжке, «постарался „возвеличить“ свою маленькую постройку, разместив её окна в три яруса, а малая высота апсиды… заставляет казаться больше объём самого храма. Ярусы окон, как и невысокие восьмигранные столбы под хорами, заставляют казаться больше и внутреннюю высоту этого здания». И, наконец, если выражаться исключительно собственным языком, то можно сказать, что эту церковь могут охарактеризовать такие слова, как монолитность, лёгкость, уравновешенность и покой.

Церковь Рождества Богородицы (XIII век).

Но, вероятно, богослужебные функции церкви Рождества Богородицы, как это ни странно прозвучит, были в ней не главными: храм обозначал границы города и одновременно «работал» маяком для местных рыбаков. Кстати, эта миниатюрная постройка считается последней церковью домонгольского периода. Новгородская архитектура всегда развивалась по пути от «большого и торжественного» к «маленькому и крепкому».

Рядом с церковью расположены красные постройки, не скрывающие своё псевдорусское происхождение. Их художественные достоинства прекрасно заменяются прочностью и аккуратностью.

Сегодня жизнь в скиту продолжается. Времена упадка, когда здесь оставался один старец Максим да пять книг, позади. В этом смысле очень символичной кажется возможность в ясную погоду наблюдать где-то вдали церковь Николы на Липне, построенную уже после нашествия саблезубых монголов. Та связь времён, о которой писалось выше, не прервалась.

А ещё в скиту живёт кошка. Когда я спросил, как её зовут, она почему-то застеснялась и не ответила. Но потом, освоившись, попросила передать привет её коллегам, подвизавшимся в других скитах и монастырях, особенно коту Ваське из Кирилло-Белозерского монастыря, с которым её связывают давние тёплые отношения (исключительно дружеские).

Скит (совет другу)

После слёз и словесного сораочутись в новгородской глуши,там, где волны лохматые споряти шуршат на ветру камыши;там, где древняя церковь сверкает,как шкатулка в покоях царя,и вечерней порой навсикаиносят горы чужого белья.Сядь на камень. В бесцветные дали,словно в зеркало, друг мой, взгляни,и тогда среди бед и печалейзолотыми покажутся дни.

Два храма

На Торговой стороне, чуть в отдалении от главных туристических маршрутов, скрываются от глаз два храма. Один из них освящён в честь Апостолов Петра и Павла, другой — Ильи Пророка.

Надо сказать, что это сегодня их местоположение приходится на тихий тупичок в недрах Торговой стороны, а в древности здесь находился один из парадных въездов в Новгород. Храмы, первыми встречавшие гостей и врагов, были построены на этом месте уже в XII веке, но только с XIV – XV столетия они смогли любоваться друг другом в своих нынешних обличьях. Храм, посвящённый Илье Пророку, назван известным исследователем «одним из наиболее значимых в градостроительном отношении».

Начнём с произведения мастера Лазуты – храма Апостолов Петра и Павла на Славне. Он построен в 1367 году, это — родной брат петропавловского храма в Кожевниках, Фёдора Стратилата, Преображения на Ильине улице и других, не менее блестящих представителей этой фамилии. Сегодня он закрыт, фрески после войны не восстановлены. Суровый, почти крепостной облик храма, объясняющийся его почти приграничным положением, смягчается яблонями и рябинами, растущими в изобилии вокруг холодных стен. На стенах почти нет украшений. Но, как это ни странно, взгляд и не просит их. Эстетическое чувство вполне удовлетворено совершенством классических новгородских форм. Тишина, верный спутник Истины и Вечности, почти материальна здесь. Иногда нарушают её только чёрные птицы, устраивающиеся на отдых около крестов. Но резкие птичьи крики находятся как-то вовне той метафизической атмосферы, которая подобно защитному экрану накрывает храм. Образованное экраном безвоздушное пространство предохраняет памятник от влияния времени и переносит на страницы архитектурных хрестоматий, гарантируя бессмертие.

Церковь Апостолов Петра и Павла на Славне (1367).

Его сосед, если б был болтливой женщиной, мог бы хвастаться богатством своей биографии. Он был и местом обитания геодезической партии, и простым домом, и старообрядческой церковью. Сегодня, как гордо гласит укреплённая на его стене вывеска, «сей храм Истинного Православия готовится к реставрации». Слава Богу. Но, судя по грязным шторкам, в нём до сих пор живут люди. И их жилищный вопрос должен не «готовиться», а срочно «реставрироваться» (кажется, в настоящее время там действительно начинаются большие реставрационные работы, обещающие завершиться к февралю 2019 года). Здание в предынфарктном состоянии, барабан с куполом давно снесены. Несмотря на то, что в окнах открыты форточки, на подоконниках стоят горшки с цветами, никто из жителей никогда не появлялся около этого дома-храма. Я был несколько раз в этом месте, в разное время года. Никто и никогда.

Теперь об образе.

Общий облик храма Ильи Пророка из-за его многочисленных приделов весьма напоминает курицу-наседку, успешно пытающуюся собрать под крыло не в меру прытких цыплят. Маленькие комочки разбегаются в разные стороны, но всякий раз бдительная мама возвращает каждого на положенное место. Впрочем, у каждого глядящего на этот храм могут быть свои образы. Кто-то сравнит его с Казанским собором в Петербурге (он также обнимает площадь своими «крыльями»), кто-то — с расплывшимся пудингом. Но это уже из другой области.

А между двумя этими новгородскими храмами разбит сад.

Увязла осень в топях новгородских,шуршит замшелой шляпою камыш,и как сказал бы Josef Brodsky,«Конец эпохи», — тут не пошалишь.Старею я. Морщины глубже, глубже,и на висках не иней — седина.Жизнь стала непонятной и ненужной,как счастье — из больничного окна.

Весна в Новгороде

«Весной золотое сияние колышется над тобой…»

(Пауль Флеминг, XVII век)

Увидеть настоящую весну в Новгороде можно во второй половине апреля.

В это время земля окончательно просыпается от зимней спячки и нехотя принимается за свою материнскую работу. Город напоминает маленького, беззащитного взъерошенного воробья. Он не прибран и неуклюж. Его хочется крепко обнять и придать ему те силу и величие, которыми он так славится.

Ветер разносит по округе запах умершей и новорожденной травы, и в качестве развлечения организует рябь в грязных лужах. Они, уподобляясь известному пирату, смотрят в небо одним глазом. А на небе – простор и раздолье: тридцать два оттенка синего и всевозможные картинки от каравелл до диковинных животных. Вышеупомянутый ветер осуществляет художественное руководство при производстве этих небесных совершенств.

Солнце тоже принимает активное участие в распространении весны: оно отчаянно стимулирует всё живое к росту и воспроизведению. Можно сказать, что именно солнце, а не ветер – главный режиссёр новгородской весны.

Весна — это движение.

Голуби бегают за голубками, коты за кошками, мужчины за женщинами. Всё — в желании, стремлении, заинтересованности.

Динамика порождает звук. Поэтому весенние фуги и кантаты в исполнении птиц и подвыпивших обывателей повсюду разносятся в тёплом воздухе. Жизнь просится в рост, в пространство, как Мамай или телевизор стремится заполнить собою всю видимую реальность.

Весной действительность приводит себя в порядок, в форму. Это проявляется в самозабвенном мытье окон домохозяйками, яростном кошачьем самовылизывании, молодёжным походам в тренажёрные залы, началу архитектурной реставрации и т. д. Как будто всё готовится к празднику. Весна — лишь предпраздник, порог летних безумств, неопровержимое доказательство того, что зимнее окоченение позади, и впереди — новая жизнь. Даже набухшие почки на новгородских деревьях смотрятся как восклицательные знаки, пусть иногда ночной холод и превращает их в вопросительные.

Но в целом весну под вопрос не может поставить ничто и никто. Это прекрасно осознаёт даже рыжий кот хулиганского вида, подкарауливающий кошек около Знаменского собора.

Церковь Петра и Павла на Синичьей горе (на Сильнище)

В конце XII века (точнее, в 1185 – 1192 годах) усилиями жителей Людина конца была построена церковь Петра и Павла. В летописи указано: «В лето 6693 (1185). Маия в 6 заложиша Лукиници церковь камяну святых апостол Петра и Павьла на Сильнищи». Через семь лет написано об этом храме: «В то же лето концяша церковь святых Апостол на Силинищи, и святи ю архиепископ Григории в Петров день».

Если от детинца идти неторопливым шагом в сторону Троицкого раскопа, минуя Алексеевскую башню и Воскресенскую слободу, то к церкви можно попасть минут через тридцать. Она находится среди деревьев Петровского кладбища, почти не видна за их могучими стволами и широкими листьями.

В древности на этом месте находился весьма скромный женский монастырь. Сегодня тишина здесь — главная насельница. Рядом с церковью так тихо, что слышно, как где-то стучит дятел и на железных столиках синицы кушают хлеб. Изредка сгорбленная бабушка проходит знакомым маршрутом и исчезает среди покосившихся крестов. Недалеко, по растрёпанной дороге, проползают автомобили. Когда их нет, ничто не мешает слушать дятлов и синиц.

Церковь, причисленная к наследию ЮНЕСКО, сегодня переживает не лучшие времена. Как говорили заезжие латиняне, представляет собой magna nominis umbra7. Дело даже не в её плохом состоянии, а в том, что она не используется. Что может быть страшнее для церкви, чем отсутствие общения с людьми? Смертный холод веет в лицо каждому, кто пытается заглянуть под её своды. Непроглядная темнота отпугивает даже кошек и собак. В полосатых стенах западного фасада поселились предприимчивые голуби. Впрочем, время от времени в церкви, кажется, идёт реставрация. Об этом свидетельствуют разбросанные вокруг неё строительные инструменты.

Одна из особенностей храма – использование разных приёмов кладки (типичная для Новгорода смешанная каменно-кирпичная кладка; кирпичная кладка с «утопленным» рядом, характерная для полоцкой архитектуры второй половины XII столетия; кирпичная равнослойная кладка).

Церковь Петра и Павла на Синичьей горе (1185 – 1192).

Образ церкви на Синичьей горе надолго остаётся в памяти; её монументальный, подавляющий облик, её неизбежность в местном пейзаже вызывают восхищение. В.Н.Лазарев писал: «Новгородское искусство XII—XIII веков выдаётся своим монументальным характером. Почти лишённые украшений стены, обобщённые архитектурные массы с могучими силуэтами, статичные по своему композиционному ритму фрески с крупными, тяжёлыми фигурами и предельно простыми архитектурными фонами, большие иконы, чаще всего с единоличными изображениями, — всё это способствует созданию того монументального впечатления, которое оставляют новгородские памятники XII – XIII столетий. В них есть какая-то примитивная сила, они живут единой жизнью с величественным северным пейзажем, им присуща суровая мужественность».

Оборванные нити

На старом погосте — трава и холмы,от ели холодную теньпримерил лопух, чтобы в ней до зимыкроты коротали свой день.Кресты наклонились почти до земли —кому этот странный поклон?Столетья назад полномочья своисложил молчаливый Харон.Беззвучье царит среди трав и крестов,давно здесь не слышали речь,давно не звучала спокойных шаговмелодия, — не было встреч.Покойники ждут: может, завтра придут?Ведь завтра — родительский день!Холодный уют так нерадостен тут,где ель отдаёт свою тень.

Поэт и купец

На Синичьей горе ветер в листьях шумит,тишина у крестов разомлела,примостился на камне проезжий пиит —пригласило чернильное дело.У церковных камней землю давит плита —то могила купца Соколова,в девятнадцатом веке он отбыл туда,где, надеюсь, так мало земного.Книги пишет поэт, деньги копит купец,все, конечно же, — разные люди.Сам решай, что важнее, пока, наконец,не свершилось Пришествия чудо.

Церковь Петра и Павла в Кожевниках

Церковь Петра и Павла в Кожевниках находится за валом Окольного города, недалеко от берега реки. В Новгородской III летописи указано: «Того же лета поставиша церковь каменну святых апостол Петра и Павла, в Неревском конце, в Панской улицы, за болшим валом, на Софийской стороне». К ней надо идти по улице Великой, мимо местного драматического театра, чья архитектура воплощает страшный сон инопланетянина, заблудившегося во Вселенной.

На первый взгляд кажется, что старинная церковь стоит одна-одинёшенька в чистом поле, но это не так. На этом участке Неревского конца — столпотворение архитектурных шедевров, как ныне живущих, так и почивших.

Именно эта церковь «самая новгородская» – классический четырёхстолпный, одноглавый, одноапсидный храм, имеющий многочисленных братьев в разных концах города. Церковь стала, пожалуй, одним из лучших образцов архитектуры Новгорода II половины XIV – XV веков, её квинтэссенцией. М. К. Каргер относил её «к кругу наиболее зрелых, художественно законченных памятников новгородского зодчества XV века». Поэтому и формы и декор смотрятся очень «завершёнными», «разработанными». Всё находится на своём месте и имеет объяснение. Каждый камень если не «агитирует за русскую культуру», то цементирует её, являясь при этом — иначе выражаясь — клеточкой тела русской культуры.

Храм отличается гармоничностью формы, «найденностью» пропорций8, красотой линий, яркой образностью. Он напоминает подбоченившегося парня в рубахе с вышитыми узорами. Декор сохраняет «привязку» к пейзажу: восточная сторона почти лишена украшений, так как они не видны из-за реки, на северном фасаде нет входа, потому что город находился с обратной стороны и т. д. Местоположение и пейзаж оказали непосредственное влияние на внешний вид постройки.

Это один из образцов «чистой» архитектуры.

Церковь Петра и Павла в Кожевниках (1406).

Внимательному наблюдателю видно, как «работает» конструкция здания: что и куда давит, что и где выдерживает нагрузку, зачем размещены в том или ином месте архитектурные украшения и т. д. Из-за этой заметной «рукотворности» видно, что церковь до сих пор жива — страдает от непогоды, участвует в организации ландшафта. И, несмотря на почтенный возраст, последнее получается у неё очень и очень неплохо.

Церковь Петра и Павла в Кожевниках (деталь, западный фасад).

В Новгороде происходит что-то странное со временем: на него начинаешь смотреть с разных сторон. К примеру, идёшь мимо этой церкви, и вдруг понимаешь, что это не она – для тебя, а ты – для неё, то есть это ты – лишь эпизод в её многовековой истории, а не она – мгновение твоей. Время объёмно; часто оно осязаемо, как запах умерших листьев, как ложь любимого человека. Подобно огромному воздушному шару оно набито человеческими жизнями. В Новгороде время начинает сливаться с географией, тем самым обнаруживая свой преходящий характер.

Церковь Петра и Павла в Кожевниках (деталь, южный фасад).

Петропавловский храм сам по себе (то есть не как соединение архитектуры, живописи и прикладного искусства) содержит то, что обычно люди ждут от произведений искусства: глубокий смысл, декоративность, техническое мастерство исполнения, уравновешенность и проч.

Кроме того, церковь Петра и Павла — тихий праздник души. А человек без праздника жить не может. Праздник – это радость. Радость по поводу выхода «за скобки» привычной жизни. Это как Юрьев день для крепостного. Это — Возможность. Это — существование Выхода. Можно им и не воспользоваться, но важно знать, что он есть.

Пожалуй, я был бы не против, если б этот храм стал последним, что мне предстоит увидеть в земной жизни, своеобразным итогом.

«Вот и я…»

Вот и я.Неуверенный, робкий,погружённый по плечи в себя,подхожу по извилистой тропкепод предательский крик воронья.Снова вижу лопатки и купол,и розеток9 большие круги,как глаза потерявшихся кукол,как растоптанных звёзд лепестки.Как ты здесь?Как зима миновала?Вижу, ты искручинился весь…Сильный ветер кружится на вале,будто воин, забывший про честь.Годы тают, как дымка под вечер,люди чуждые бродят вокруг…Уходя, я надеюсь на встречу,только ты не печалься, мой друг.

Два Николы

Однажды я приехал в Новгород не в праздничные и выходные дни, как обычно, а в будни. Это напоминало визит в огромный дом, каждый житель которого занят привычным делом. По этой причине он не обращает внимания на гостя. Последний имеет возможность спокойно и неторопливо осмотреть каждый уголок, внимательно понаблюдать за жизнью местных людей. В праздничные дни такой возможности нет. Посетитель также может более верно оценить роль и значение тех или иных «помещений», а не принимать нужник за жилую комнату, как это делал маркиз де Кюстин.

Одной из целей моей поездки было посещение двух храмов Николы. Один из них находится в Николо-Бельском монастыре, второй – за пределами города. Начнём по порядку.

Николо-Бельский монастырь расположен между церковью Петра и Павла в Кожевниках и Звериным монастырём. Он состоит из низких корпусов, возведённых в XIX веке, и, собственно, храма Николы Белого. Монастырь очень небольшой и аккуратный: скамьи, «костры» и дорожки. Сюда хорошо приходить вечером, когда зажигаются фонари, окружающие древнюю церковь. Желательно также, чтоб был тёплый июльский вечер, а не мартовская метель, как в моём случае. Фонари будут кивать своими ажурными головками и как бы приветствовать посетителей.

Главное, ради чего следует появиться в монастыре, – это, конечно, церковь Николы Белого (1312). Как писал о ней Г. М. Штендер, «редко можно встретить памятник архитектуры, оказавший огромное влияние на последующее развитие архитектуры своего региона и в то же время так мало привлекавший к себе внимание исследователей».

В день моего посещения местные организации, неравнодушные к отмечавшейся тогда Масленице, изготовили и выставили у входа в церковь Николы тряпичные фигуры женщин10. «Бабы» стояли у дверей храма и соблазнительно улыбались размалёванными губами. Зрелище отвратительное, тем не менее, оно не оттолкнуло меня от визита.

Первое, что поражает в никольском храме, – сильный наклон стен. Они словно танцуют; храм, будто средневековый жонглёр, балансирует на наклонной плоскости. Этот наклон стен, в совокупности с пирамидальным расположением окон, придаёт церкви стройность и изящность (кстати, такого наклона нет ни в одном храме Новгорода).

Восточный фасад и северный придел храма Николы Белого (1312).

Второе, что бросилось в глаза, – огромное количество «цитат» из готической архитектуры. Возможно, это – самая «готическая» церковь из числа виденных мной в Великом Новгороде.

Но в чём же заслуга никольского храма перед новгородской архитектурой? Она огромна: можно сказать, что декор всех местных храмов эпохи расцвета, к которым так привык взгляд, идёт именно от Николы Белого (поребрик и семилопастная арка могут быть самыми наглядными примерами).

И ни март с его морозами и метелями, ни разбитные тряпичные красавицы не могут заслонить важное значение храма в истории новгородской архитектуры.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Кстати, впервые Новгород был назван Великим лишь в 1408 году.

2

Английский мореплаватель Ричард Ченслер назвал Новгород «рынком целой Империи», а дипломат и одновременно «родоначальник европейских сказочников о нашем отечестве» Сигизмунд Герберштейн считал его «величайшим торжищем всей Руссии».

3

По этому поводу вспоминается прекрасная фраза Г. И. Вздорнова: «Новгородское искусство, в отличие от искусства других русских земель, обладало поразительной конкретностью, и нигде художники так часто и много не воспроизводили местные этнические типы или предметы материальной культуры».

4

Прежде всего – не вредить (лат).

5

Одних только крупных пожаров («с бурею и вихрем, по воде огонь хожаше и много людии истопи в Волхове») с XI по начало XVIII века было в Новгороде более сотни!

6

Историк В. В. Мильков писал о нём: «Творчество Кирика Новгородца – это всплеск веротерпимой, голодной до всяких знаний учёности. Европейский научный опыт и проникновение в тонкости христианской догматики предопределили всеохватывающий подход Кирика к осмыслению действительности. Через призму канонов учёный инок оценивает церковную практику и своих современников, и с этих позиций он, по сути, создает энциклопедию тогдашней русской жизни. Брошенное на русскую почву переселенцами из Рима зерно знаний дало первый и зрелый плод средневековой русской научной и догматической мысли. Равный Кирику уровень математической квалификации на Руси был широко освоен только к XVI в., а установления его „Вопрошания“ веками не теряли актуальности и включались в Кормчие книги».

7

Тень великого имени (лат.).

8

Г. М. Штендер писал, что «прекрасно найденные пропорции сооружения вызывают эстетическое удовлетворение». Кстати, церковь Петра и Павла – единственный памятник новгородской архитектуры начала XV века, которому удалось вернуть первоначальный облик.

9

Лопатки, розетки — декоративные элементы в архитектуре.

10

Нынче в монастыре квартирует Областной центр народного творчества.