Наивный мангуст

Но всё не так просто, есть дух, неосязаемый, невидимый. Это он открывает наши чувства всё знает и всем управляет. На любом расстоянии для него нет преград и границ. Семён тогда не мог знать, что через много лет он не пропустит сообщение своего закордонного источника о том, что спецслужбы противника проводят опыты по способам связи с помощью мысли. Не посчитает его абсурдным или лишённым перспективы.

А сейчас он мысленно видит свою невесту и чувствует, что ей очень плохо! Медленно, как медленно движется машина, кажется, она стоит на месте, как тучи, что повисли над городом.

Но вот показалась знакомая улица и дом-девятиэтажка, построенная после землетрясения в Ташкенте. У подъезда дома стояла женщина, запрокинув голову, смотрела вверх. Она что-то отчаянно кричала на узбекском языке. На кого так похожа эта женщина? Да это же мать его Асмиры. Такси остановилось. Семён выскочил из машины и бросился бежать так быстро, как он никогда не бегал. Бежал и смотрел вверх, рискуя споткнуться и разбиться. А там наверху, на крыше девятиэтажного дома, на её самом краю, на парапете стояла его Асмира. Что-то кричала и отчаянно отбивалась от парня, это был отвергнутый жених Абдурашид. Из подъездов бежали люди и тоже кричали. Семён на ходу крикнул:

– Уйди с края крыши.

Но Асмира не слышала, она вырвалась из рук своего преследователя, он снова кинулся к ней. Она увернулась, сильно оттолкнула его, а он, делая шаг назад, чтобы не упасть, вскинул руки вверх и задел её. Асмира покачнулась, пытаясь сохранить равновесие, наклонилась в сторону крыши, но не смогла удержаться.

Семён бежал и на миг увидел её удивлённые глаза, которые в эту секунду падения заметили его. Она улыбнулось радостной и счастливой улыбкой. Он совсем был рядом с местом, куда она должна была упасть. И Семён прыгнул, чтобы подхватить это лёгкое тело, которое он назвал при их встрече ветерком. Но не достал, только коснулся пальцами ускользнувшего из рук счастья. Он упал на колени, приподнял её голову и увидел прекрасные глаза, которые светились радостью и счастьем.

– Я люблю тебя, прощай, мы ещё встретимся, – прошептала она и закрыла глаза. Семён крикнул чтобы вызвали скорую помощь. Дрожащими руками гладил её волосы, лицо, плечи, говорил, что всё будет хорошо, называл её Асенькой и Асмирой, просил, чтобы она держалась, не уходила, но всё было напрасно, Асмира лежала неподвижно. И её нельзя было поднять и понести, из-за тяжёлых травм. Он неожиданно почувствовал, что это конец, слёзы хлынули из его глаз, голова упала на сухую землю рядом с головой любимой, пальцы вонзились в землю, чтобы удержать ту, что уходила.

Спина Семёна сотрясалась от беззвучных рыданий. Подбежала какая-то женщина-узбечка, стала на колени перед Асмирой, почти легла на землю и стала что-то быстро повторять на узбекском языке «ла илаха илла-ллаху»… Асмира, не открывая глаз, беззвучно двигала губами, а потом прошептала:

– Я люблю Аллаха! – и сделала свой последний в этой жизни вздох. Струйка крови показалась в уголке её прекрасного рта.

– Она помолилась, – радостно закричала женщина, – Слава Аллаху, Аллах примет её. Гул одобрения пронёсся над толпой людей, которые выбежали из дома и окружили Асмиру. Подбежал узбек в белом костюме, пощупал пульс.

– О Аллах! Она умерла, я врач, – крикнул он. Раздался сдавленный крик, и женщина, очень похожая на Асмиру, упала, как подкошенная, на землю.

– Нет! Нет! Если ты есть, Бог, не забирай у меня Асмиру! – закричал Семён, подняв содранные до крови пальцы на ладонях к небу. – Забери и меня с ней! Забери! – надрывно гремел его голос.

Из нависших туч сверкнула молния, и ударил в набат раскатистый гром. Протяжно с дикой болью завыл порывистый ветер. Несколько женщин подбежали к Асмире, легко подняли её тело и понесли к машине. Хлынул ливень. Рыдающая Любовь Ивановна подбежала к стоящему на коленях, с запрокинутой в небо головой, Семёну. Струи дождя хлестали по его лицу, открытым невидящим глазам. Казалось, что дождь хочет смыть с него то страшное горе, которое порвало его душу на две части. Одна половина была с ней, любимой, и летела бестелесная с этим лёгким ветерком, который он уже никогда не поднимет на руки. А вторая, маленькая часть, чуть теплилась где-то под его раненым сердцем.

– Она должна быть похоронена до заката солнца, мы едем на кладбище. – проговорила рыдающая Любовь Ивановна и обняла Семёна за плечи. – Я за тобой пришлю, у меня в квартире тебя ждёт Амангельды. Он задержал Абдурашида.

Две промокшие женщины пытались привести в чувство мать Асмиры, она потеряла сознание и лежала на земле под дождём.

На чёрной промокшей земле, где недавно лежала Асмира, в каплях дождя блестела маленькая золотая бабочка.

Глава 9

Что является главным в жизни людей или не главным, или просто ничем? Для всех живущих на земле это относительное понятие, и всё у разных народов имеет разную цену. Но для подавляющего числа людей, есть одно общее главное и самое ценное – это их жизнь. Люди наивно думают, что они рождаются для жизни. Они заблуждаются, потому что главная цель рождения человека – это смерть. И причём не только тела, а души, земной души. Она должна умереть вместе со своими греховными желаниями и делами ещё при жизни человека. И он уже будет другим человеком духовным. Его духовная душа не умрёт, когда умрёт его плоть.

Аман бежал вслед за Семёном и был свидетелем трагической гибели Асмиры. Он схватил Абдурашида, когда тот спустился с крыши и выскочил из подъезда. Связал его и отвёл в квартиру Любови Ивановны. По горячим следам он провёл опрос убийцы с пристрастием и выяснил, что в его планах было похищение Асмиры, а затем принуждение её к замужеству. Асмира позвонила матери, так как знала, что она болеет. Мать упросила дочь встретиться, и девушка назвала адрес, где она скрывается. Абдурашиду позвонила бабушка Асмиры, услышавшая, что мать едет к внучке. Он на своей машине проследил за матерью, когда та поехала к Асмире на такси. Он схватил её, когда девушка вышла встретить мать, и потащил в машину. Асмира вырвалась и пыталась убежать.

Абдурашид также признался в том, что вместе с сотрудниками милиции следил за Семёном и намеревался лично его застрелить. Аман доложил начальнику школы, и вскоре Абдурашида увезли в наручниках в следственный изолятор комитета госбезопасности.

Прощание с Асмирой проходило в маленьком здании на кладбище. Аман вызвал по телефону Рафика на машине, и они привезли Семёна на кладбище. Там собрались родственники, старейшины района махаля, где проживала погибшая, были подруга Динора и высокий красивый мужчина с властным взглядом. В его чёрных волосах серебрились седые пряди, это был отец Асмиры Арслан. Матери погибшей не было. Имам пел Ас-Салат, приглашая на молитву.

Семён не разговаривал, не отвечал на вопросы друзей, правую руку держал сжатой в кулак. В его густых чёрных волосах появилась седая прядь. По просьбе старейшин, друзья подвели Семёна к Арслану. Они стояли молча друг против друга. Двое сильных мужчин, у которых сейчас была одна боль и одна любовь на двоих. Глаза в глаза, во взглядах не было ни ненависти, ни злобы, только горе утраты того, что уже не вернёшь никогда и ничем не заменишь. Арслан долгим взглядом внимательно смотрел на Семёна, с ног до головы, на ободранные пальцы рук. Потом глухим голосом сказал:

– Наша мирская жизнь – предмет ослепления, я жестоко обманулся, купив за кровью и потом заработанные на протяжении десятилетий миллионы то, что не стоит и гроша. Свою сладкую, ничтожную жизнь. И не увидел драгоценного алмаза души Асмиры. Потому что она ничего не стоила, её нельзя было купить за деньги. И я погубил её.

Отец сделал шаг и обнял Семёна. И лейтенант не услышал, а почувствовал его приглушённый голос:

– Асмира хотела, чтобы я так сделал, прости меня.

Семён постоял, потом повернулся и медленно пошёл к Асмире. Она лежала на жёстком ложе, застеленном специальным отрезом ткани лифофа, усыпанным ароматными сухими травами и цветами, обрызганными благовониями. Лицом по направлению к святыне мусульман Каабе. Она была переодета в длинную белоснежную рубаху камис. На лицо накинут белый платок, чтобы никто из мужчин не мог его видеть. Семён опустился на колени у изголовья своей невесты, запах розового масла напомнил ему их первую встречу, неповторимый аромат роз. Он откинул платок, взял её лицо в свои руки и поцеловал в лоб. При этом раскрыл кулак правой руки, и золотая бабочка скользнула из ладони по бледной щеке Асмиры за ворот её рубахи. Слёзы уже не текли из его глаз. Он услышал её дивный голос так явственно, что замер:

– Спасибо, милый, что не оттолкнул отца. Он очень переживает, я вас обоих люблю. Ты подобрал бабочку, правильно сделал, она мне нужна, и я заберу её с собой. Спасибо тебе за всё, мой любимый Семён, мой офицер. Не разрывай своё сердце, не печалься. Мне здесь хорошо, я свободна и буду ждать тебя. Это недолго, жизнь коротка.

Семён встал и оглядел всех вокруг. Слышали ли её голос окружающие? Нет, они не слышали. Только у Арслана, смотревшего на Семёна, потеплели глаза. «Как Асмира говорила с ним, она же умерла»? Семён был потрясён, он вдруг почувствовал облегчение. «Я её слышал, хотя она умерла. Может быть, она будет говорить со мной иногда. Неужели там, за гранью смерти, есть жизнь?»

На третий день после похорон Рафик повёз Семёна в гости к Аману. К нему приехала жена Алия. Они сняли квартиру и жили там до отъезда из города. Друзья переживали за Семёна, который сильно осунулся, тосковал и почти ничего не ел. Алия пригласила Семёна сделать закр, поминки по Асмире. Приготовила плов и закуски. Они сели за стол дружной курсантской группой: три лейтенанта и круглолицая маленькая Алия с ребёнком, которого носила под сердцем. Налила в бокалы белое вино, положила плов на большую круглую тарелку.

– Был прав Иван Иванович, когда сказал тебе, брат, что вы с Асмирой бросили вызов изжившим традициям, выбрали опасный путь, – задумчиво проговорил Аман. – Вы были настолько красивой, идеальной парой, что силы тьмы, шайтана не могли вам позволить быть вместе.

– И ты веришь в это? – удивился Рафик.

– Я верю, но не афиширую. Сами понимаете. Но пройдёт время, и вы поверите тоже. Самое удивительное в том, что я не могу представить Асмиру умершей. Она, как будто рядом с нами. – Аман непроизвольно посмотрел по сторонам.

– Это так и есть, брат, она рядом. Я слышу голос Асмиры, она говорит со мной, – печально произнёс Семён.

– Если всё же у нас родится девочка, – Алия посмотрела на Амана. – Я назову её Асмира.

– Спасибо. – Семён благодарно взглянул на Алию. – Сваха Фархунда подарила для Асмиры свадебное платье, а мне халат и тюбетейку, возьмёте себе?

– Спасибо брат, платье возьмём, а халат оставь себе на память. Будешь одевать его иногда и вспоминать нас с Алиёй. Ты же мой брат! – Слёзы навернулись на глаза Семёна, он отвернулся. Все замолчали, затем Семён заговорил тихим голосам.

– Когда я случайно встретил Асмиру, в моей душе словно поселился другой человек, я почувствовал необыкновенную радость, всё мне стало нравится. Люди стали такими красивыми и добрыми, небо сияло необыкновенной чистотой, птицы пели ласково и нежно. Я стал пробегать наши законные десять километров, почти не касаясь ногами земли. Мне легко удалось найти Асмиру и встретиться с ней, хотя ни адреса, ни телефона не было, были цифры, которые оказались номером. Я не обдумывал, не сомневался стоит ли мне на ней жениться. Как будто я давно знал её и давно это было мною решено. И она, мой лёгкий ветерок, – голос Семёна задрожал. – Красавица, сразу согласилась выйти за меня замуж. На первой встрече, сразу! Восточная, гордая девушка согласилась сразу! – Семён отвернулся и замолчал. Все тоже молчали. Потом Семён осмотрел всех глазами полными слёз и продолжил.

– Там! – Он указал на небо. – Там! Знали всё заранее и наша встреча с Асмирой была не случайна! И всё, что потом случилось тоже не случайно! Зачем?! – Слёзы полились из его глаз. Он встал и вышел на балкон.

После грустного расставания Рафик уехал, чтобы собираться домой. Семён в с Аманом проводили его и вышли на балкон. По небу бежали грузные облака, прохладный ветер принёс запах сухих трав. Наступала прекрасная, тёплая, нежаркая азиатская осень. Аман взял руку Семёна.

– Брат, я скажу тебе об этом только потому, что ты мой брат. Это пока в нашей стране не приветствуется, а в нашей системе тем более. Но пройдёт время, может быть, долгое время, и ты поймёшь, что я был прав. – Аман замолчал и задумчиво смотрел на Семёна, словно не решаясь продолжить разговор. Семён тоже молчал, смысл сказанного медленно доходил до него. Все его мысли были об Асмире, он был рядом с ней. Словно угадав, о чём думает Семён, Аман сказал:

– Асмира тоже хотела этого. Вспомни её последние слова: «Мы ещё с тобой встретимся». Тебе надо прийти к Богу. Потому что только Бог может тебя утешить и дать смысл жизни. Ты не можешь стать мусульманином. Начни читать священную книгу христиан Библию. Это кладезь мудрости и святых знаний. Я её прочитал всю на одном дыхании. Ветхий Завет – это основа священного Корана. Даже если ты не уверуешь в Бога, ты поймёшь смысл жизни, изменишься, как человек. Эта книга не оставит тебя равнодушным. Знание Библии поможет тебе и в службе, образованному человеку надо её знать. – Аман говорил вдохновенно, на глазах у него блестели слёзы. Это растрогало Семёна, братья обнялись. Аман ушёл в комнату, а потом вернулся, неся в руках тяжёлый свёрток.

– Возьми, это мой подарок, это Ветхий и Новый завет на современном русском языке, чтобы тебе всё было понятно. Читай внимательно, вникай и многое поймёшь в людях.

Они попрощались, не зная, сведёт ли их снова судьба. Предложение Амана Семён встретил спокойно, он подумал, что тот беспокоится о его эмоциональном состоянии после гибели Асмиры, хочет облегчить его страдания. Но разве мог он, коммунист, прийти к Богу?

Самолёт набирал высоту, Семён смотрел вниз на игрушечные дома, машины, деревья. Где-то там внизу осталась Асмира. А её душа была высоко, может, здесь рядом с самолётом. Печаль не оставляла его сердце, если он закрывал глаза, то сразу возникал образ его невесты, она улыбалась и махала ему рукой. Это было невыносимо. И Семён смотрел, не отрываясь, в иллюминатор, пока небо не потемнело и не появилась первая звезда. И он впервые за всю неделю крепко заснул.

В кадрах начальник удовлетворённо просматривал характеристики Семёна, отметки по успеваемости. Долго читал дело, а потом предложил направить его в отдалённый район, где полно оперативной работы, набираться опыта у хорошего начальника отдела.

– Вы, лейтенант, уже почувствовали вкус настоящей оперативной работы в спецшколе. У вас две серьёзные грамоты и денежная премия от председателя комитета госбезопасности республики. Такое не просто заслужить. Несмотря на это, в городе вам, молодому чекисту, сразу не доверят серьёзные объекты. А в районе всё будет ваше. Наберётесь опыта, и мы вас переведём в большое подразделение. И ещё, – полковник внимательно посмотрел на осунувшееся лицо Семёна, на седую прядь в волосах. – Выражаю вам соболезнования по поводу трагической гибели вашей невесты. Пусть земля ей будем пухом. Так вы согласны отправиться в район?

– Согласен, товарищ полковник.

– Вот и прекрасно. Устраивайтесь на новом месте, у вас будет служебная квартира. В ХОЗО получите пистолет и вещевое довольствие. Кстати, в районном отделе будете получать паёк. Это для холостяка большое подспорье.

В купе плацкартного вагона он ехал один, пассажиров в вагоне было мало. Всю ночь на короткое время забывался неглубоким сном. Просыпался, садился у окна и бездумно смотрел на редкие огоньки проплывающих мимо деревень и полустанков, на спящие леса и мерцающее тёмное небо, на чёрную цепь гор вдали. Он хотел, чтобы в нём тоже всё уснуло. Он бы замуровал страшную рану на сердце тройной защитой, чтобы она не погубила его совсем. Пусть душа уснёт и не тревожит его воспоминаниями.

Серый рассвет уже освежал лица, когда Семён вышел из вагона на перрон железнодорожного вокзала небольшого городка. Сзади кто-то потянул ручку его большой сумки.

– Я донесу, Семён Николаевич, машина рядом.

Лейтенант оглянулся, перед ним стоял улыбающийся человек непонятно какой национальности. С узким разрезом чёрных глаз, чёрной шапкой волос, чёрными усами. Правильные европейские черты лица и бледная кожа дополняли его портрет. Он был высок, широк в плечах, улыбчив.

– Забыл представиться, прапорщик Фёдор Тропинин.

– А по отчеству как тебя, прапорщик? – поинтересовался Семён. – И как ты так быстро вычислил мой вагон?

– Фёдор Михайлович. А ваш вагон я узнал заранее, позвонил вчера в управление, – он засмеялся. – Где мы работаем?!

– Основательный подход к делу, – констатировал лейтенант. – И давай будем на «ты».

На старом ГАЗ-69А с брезентовым верхом, который солнце отбелило под цвет молока, они двинулись по разбитому асфальту в район к месту службы лейтенанта. Густая тайга, бескрайние мари и болота тянулись вдоль дороги. Вскоре асфальт закончился и пошла гравийная дорога. На марях дорогу перелетали фазаны, в лесу встречались рябчики, молодые тетерева. Фёдор рассказал, что в районе проживает менее одного человека на квадратный километр. А зверя и птицы много. Девственная природа, чистый воздух, безлюдье, «Неужели и здесь могут быть враги, что им здесь делать»? – думал лейтенант. Машина затормозила у здания отдела КГБ.

Начальник с интеллигентным, чисто выбритым, красивым лицом, русыми, густыми вьющимися волосами, в безукоризненно выглаженном сером костюме встретил Семёнова доброжелательной улыбкой.

– Заждались мы вас, Семён Николаевич, и наслышаны о ваших достижениях. Рад, очень рад познакомиться. Меня зовут Владимир Олегович Ефремов, – начальник улыбнулся и отечески обнял лейтенанта. – Вещи отвезёте в квартиру, позавтракайте и начнём знакомиться с делами.

Однокомнатная квартира на третьем этаже была обставлена скромной мебелью: двуспальная кровать, стол, стулья, тумбочка, телевизор, книжный шкаф, шкаф для одежды. На кухне электроплита, холодильник, стол, шкафчики. Кровать заправлена новым бельём, новые шторы на окнах. В квартире сделан косметический ремонт. Это сотрудники отдела постарались для него и его невесты.

Семён оглядел своё новое холостяцкое жильё. Сердце сжалось от боли. «В этой квартире они бы могли начать свою семейную жизнь с Асмирой. Как бы она его обустроила! Нет, нельзя думать об этом, сегодня первый день его службы. Он должен быть особенным. Нельзя раскисать, надо служить,» – думал он.

Оставил вещи и поехал в отдел. Там вначале была техническая часть. Принял печать, сейф, дела по описи, ключи от кабинета. Начальник выделил ему отдельный кабинет. Это уже было определённым авансом на будущее, для отдельного кабинета нужно завести и серьёзные дела.

– А теперь подходи ко мне, – пригласил Семёна Владимир Олегович по внутреннему телефону. – Поговорим о перспективе работы на твоём участке.

Начальник сидел за столом в своём кабинете под портретом Феликса Дзержинского. В углу стоял сейф, рядом большая шифровальная машина для оперативной связи. Начальник пригласил лейтенанта присесть и начал разговор.

– Твой участок – это соседний район, он по величине больше нашего. Там отдела КГБ нет. Ты будешь обслуживать свой район в единственном числе. В районе лёгкая и пищевая промышленность, совхозы, леспромхозы, добыча минералов, военный аэродром и колония общего режима. Твоя задача, работая в окружение аэродрома, выявлять устремления противника к военным секретам и отдельным военнослужащим. В колонии фильтровать осуждённых, выявляя лиц, представляющих оперативный интерес для органов госбезопасности. Информировать первого секретаря райкома партии о негативных процессах в отдельных отраслях промышленности и по пятой линии.

Сейчас на твоём участке есть два первичных материала, которые требуют дополнительной проверки для решения вопроса о заведении дел или их закрытии. Это сигнал, условно назовём «Летучая мышь» и ещё один сигнал на твоего источника «Бригадира». «Летучая мышь» – осуждённый колонии, получена информация о его встрече, незадолго до ареста, с сотрудником посольства США в Москве. Содержание их беседы неизвестно. «Бригадир» является близкой связью разоблачённого в пятидесятые годы агента – радиста американских спецслужб. Зафиксированы подозрительные контакты «Бригадира» с офицерами аэродрома, о которых он не сообщил оперативному работнику. Вот и всё для начала, ознакомься с материалами, подготовь план работы по ним и ко мне.

По «Летучей мыши» нельзя расшифровывать наш интерес к нему перед сотрудниками колонии. Начальник колонии с ревностью следит за нашими контактами с оперативной частью колонии. Хотя начальник оперативной части колонии относится к нам с большим уважением, но нужно получить интересующую нас информацию по «Летучей мыши», минуя его. Подумай, как это сделать? Добираться до района обслуживания будешь на нашем автомобиле ГАЗ-69А, когда он будет свободен, а в остальное время самостоятельно, советую на попутках. Почему? – Владимир Олегович поднял палец вверх и с улыбкой смотрел на Семёна. – Во-первых, это гораздо быстрее, чем на автобусе. А во-вторых, по пути, общаясь с людьми, ты будешь изучать оперативную обстановку личным сыском. А водители в Союзе – народ дисциплинированный, любой остановится, если ты поднимешь жезл ГАИ.

Вернувшись в свой кабинет, Семён принялся внимательно читать материалы проверки. Шёл девятый час вечера, когда к нему заглянул начальник.

– Так, лейтенант, опечатывай сейф, и поедем ко мне домой ужинать. Никаких возражений, жена уже приготовила ужин и ждёт нас. Порадует нас своей кухней.

Начальник проживал в отдельном уютном доме со всеми услугами. В просторной гостиной их встретила статная черноглазая женщина.

– Это моя жена, Карине, – представил её Владимир Олегович. – Она из Армении, врач.

Карине пригласила мужчин за стол. На ужин был бозбаш эчмиадзинский – это суп с бараниной, фасолью и овощами, бараки с говядиной и красным соусом, аналог беляшей, запечённых в духовке, а затем тушенных с соусом. На большом блюде лежал знаменитый тонкий армянский лаваш, в стеклянном кувшине был налит мацун, домашний кефир с тёртым чесноком и зеленью. Бутылка холодного армянского коньяка украшала стол. Семёну черноглазая стройная Карине напомнила Асмиру, и он тяжело вздохнул. Карине внимательно посмотрела на лейтенанта и проговорила грудным голосом с приятным акцентом:

– Вам бы сейчас нужно уйти в отпуск, отвлечься, набраться сил, а потом работать.

– Работа – лучший лекарь, а лучший отдых – дорога и командировка. Семён Николаевич и отправится через пару дней на свой участок, – с улыбкой произнёс Владимир Олегович.

Они сели за стол, Карине сесть с ними отказалась. Начальник объяснил Семёну, что его жена не садится за стол, если собираются мужчины. Это не принято в семье. За ужином разговор шёл в основном о работе. Начальник посоветовал Семёну форсировать работу по «Летучей мыши», так как объект скоро должен выйти на свободу. И все вопросы согласовывать с ним, что будет непонятно без стеснений обращаться за советом.

Ночью Семён шёл в свою квартиру по чистым пустынным улицам городка. Подмораживало, чёрное небо рассыпало раскалённые добела угольки звёзд, мерцающих таинственным светом. Небо притягивало его взгляд, он смотрел и смотрел на него, словно что-то искал там. «Раз она говорила со мной, значит, её душа где-то там, среди этих звёздных россыпей», – думал он. Пришёл домой, и сон свалил его мгновенно. Только голова коснулась подушки Асмира уже ждала его. Она была необычайно красивая, светлая, сияющая, похожая и не похожая на себя земную.

– Садись, мой дорогой Семён, к столу, я уже успела тебе приготовить ужин. Ты в гостях кушал армянские блюда, а я тебе приготовила наши, узбекские, – приглашала Асмира, указывая на круглый стол белого мрамора и два стула, напротив. – Вот лагман, плов и самса. Я старалась для тебя, буду кормить тебя виноградом и дыней, как в гостях у твоего друга Исаака Керимовича. Кстати, его нет здесь у нас, а Дильбар убивается. Ты его найди и отдай шкатулку, что передала Дильбар. И ещё я прошу тебя, Семён, чтобы мы встретились, тебе нужно прийти к Нему, стать его сыном, подумай, милый. У тебя ещё есть время впереди. Но не затягивай.

Семён протягивал к Асмире руки, хотел обнять её, но не смог дотянутся. И от отчаянья заплакал. Под утро пошёл снег. Семён проснулся рано и сразу достал свёрток, который ему подарил Аман, развернул его и достал Библию. Начал читать с самого начала Бытие, смутно понимая, зачем это он делает.

Несколько дней ушло на изучение дел и подготовку к командировке. Семён составил план работы и утвердил его у начальника отдела, купил себе крепкие туфли и утеплённую куртку. По его просьбе прапорщик Фёдор Тропинин нашёл ему хороший милицейский жезл для остановки машин. Первый выезд на свой участок лейтенант сделает на автомашине с водителем, а в последующем будет ездить на попутных машинах. Выехали рано утром, на трассе снег смело ветром, а по обочинам и на полях лежал небольшой покров. Зима наступала в этих краях рано. В машине через щели в брезенте задувало, да и печка грела слабо, но ноги у Семёна не мёрзли, он привык и зимой ходить в крепких кожаных туфлях без утепления.