За мечтой и обратно

Ирэн Борецкая, Анна Толкачева

За мечтой и обратно

Глава 1. База Дивантико

Июнь, среда. Все смешалось в доме Горгонских. Глава семейства, Петр Давыдыч, мужчина консервативных взглядов, неожиданно узнал, что дочь его Амарансия Петровна (или коротко – Мара, как любя называли ее родственники) лишилась невинности в день своего совершеннолетия.

– Это аморально! – вопил возмущенный отец за ужином.

– Даже в слове «аморально» есть «амор» – любо-о-овь… – Мара мечтательно закрыла глаза, вспоминая свои любовные игрища на заднем сидении папиного автомобиля, нагло похищенного из гаража накануне.

– Да ты ешь, ешь! – разливая борщ по тарелкам, успокаивала мужа Алена Сергеевна, достопочтенная мать семейства Горгонских, женщина взглядов либеральных. – Насколько мне помнится, ты соблазнил меня, когда нам было лет по девятнадцать. Как молоды мы были!

Нахлынувшие воспоминания о бурной молодости настолько захватили впечатлительную Алену Сергеевну, что она пролила горячий суп мимо тарелки прямо мужу на семейные труселя в зеленый горошек.

Петр Давыдыч взвыл раненым котом, перемежая нечленораздельные звуки матом. Алена Сергеевна виновато запричитала. Мара под шумок свалила в семейный гараж, где помимо автомобиля модели «Мазда», коробок с хламом и заготовленных на зиму банок с огурцами находился потрепанный кожаный диван.

Мара с подругой называли гараж Базой Дивантико, часто устраивали там посиделки и обсуждали победы на любовном фронте. Подругу Мары звали Дарина Херр, ей исполнилось восемнадцать в августе прошлого года, а невинности она лишилась гораздо раньше, и теперь Маре не терпелось сравнить интимные подробности.

Тогда Мара не совсем поняла путаный рассказ необычайно радостной Дарины о том, как волшебно это было. Теперь же она сама стала женщиной и спешила поделиться новостью с подругой. Мара отправила ей по ватсапу:

Гоу на Базу! Тащи по бутылочке клинского, есть тема ;)

Жили девчонки в одном дворе, и Дарина подтянулась через пять минут после Мары. В модном комбинезоне длиной до стройных щиколоток, с огромной дамской сумкой через плечо, больше похожей на сундук с гаечными ключами, девушка смотрелась в гараже как у себя дома. Черные, как тутовые ягоды, волосы Дарины каскадом спадали на ее плечи и в ярком гаражном освещении блестели, прямо как у моделей в рекламе шампуней.

«Ее бы на обложку "VOGUE"!» – восхищенно подумала Мара. Себя она считала не менее красивой. Если Дарина по цветотипу была холодной зимой, то любившая яркие цвета и минимализм в одежде, одетая в цветастый сарафан и куртку-бомбер зеленоглазая Мара с сияющей кожей теплого персикового оттенка больше походила на жаркое лето. Особый шарм ее образу придавал нежно-розовый, в который Мара покрасила свои некогда русые волосы.

Тряхнув розовыми прядями, Мара подскочила к подруге весенней бабочкой, и девчонки звонко расцеловались, будто не видели друг друга с осени. Дарина пошарила в своей необъятной сумке и выудила две бутылки пива:

– Та-дам!

Мара взяла бутылку, но не спешила открывать. Дарина звякнула ключами, ловко, с хлопком вскрывая крышки обеих бутылок. Только она так умела. Загадочно переглядываясь, девушки плюхнулись на диван, чуть не облившись пеной, которая плеснула из стеклянных горлышек.

– А че ты такая радостная, как будто… – Дарина сощурила серые глаза, обрамленные чернющими нарощенными ресницами, внимательно вгляделась в лицо подруги. – Только не говори, что…

Мара улыбалась так широко, что сомнений не оставалось.

– Да ты че, сделала это?! – Дарина на всякий случай поставила свою бутыль на пол.

С победной улыбкой Мара медленно, наслаждаясь триумфом, кивнула.

– Вот ты негодяйка! – восторженно воскликнула Дарина, хлопнув себя по бедру. – И кто этот паршивец, угнавший мою лучшую подругу?

Девчонки, не сговариваясь, обнялись.

– Осторожнее, а то я пивом провоняю! Я тебе ларек ограбила не для того, чтобы ты мне за шиворот все вылила! – Дарина чиркнула зажигалкой, и по гаражу полетел ментоловый аромат сигарет. – Колись давай!

– Ну… – Мара мечтательно закатила глаза, прижав ладони к груди, бесстыдно выпиравшей из декольте легкого сарафана. – Помнишь парней из волейбольной секции?

– Тот кудрявенький, что ли? – округлила глаза Дарина. – Или тот, который присвистнул, когда мы мимо проходили?

– Его зовут Антон, – уточнила Мара.

Дарина глубоко затянулась сигаретой.

– Губа-то у тебя не дура, да, – смачно чмокнула она, выпуская колечки дыма и припоминая мощную мускулатуру волейболистов. – Интересно, как бы выглядели ваши детишки? – Ее размышления вогнали подругу в краску. – Кстати, вы презик-то надевали?

Мара помотала головой и побледнела. Веснушки на ее аккуратном носике проступили особенно четко.

– Блин, ну как так-то?! Всему тебя учить надо! – Дарина опрокинула в себя бутыль с пивом, всосав все содержимое залпом. – Только попробуй мне забеременеть! У нас же концерт «Little Big» по плану! – Она яростно стерла пену с губ тыльной стороной ладони и потушила сигарету о подлокотник дивана, привыкшего и не к такому.

– Ну че ты начинаешь! – возмутилась Мара. – В Москву на концерт я, даже умирая, приползу! Если надо, пойду пешком…

– Да-а-а, блондинчик у них в группе просто конфетка… – Дарина мечтательно вздохнула и пошарила в бездонной сумке в поисках новой пачки сигарет. Предыдущую она выкинула в один из углов гаража, где уже скопилась гора сигаретных пачек. – А ты чего же, своего Антона теперь бросишь ради солиста «Little Big»?

Мара задумчиво почесала за ухом. Она как-то забыла об этом.

– Ой, мать! Ты бы мне сразу сказала, что вы это… без презика с тем красавцем… Я б тебе таблетки купила по дороге, ну те, которые от залета.

Держа в одной руке зажженную сигарету, а в другой бутылку пива, Дарина успевала употреблять и то, и другое.

– Не буду я их пить! – зашипела Мара, допивая свое пиво. – Я на форуме читала, что после них забеременеть невозможно.

С пивом было покончено, и Дарина, припрятав пустую стеклотару под диван, выудила из сумки две банки с коктейлем «Sex on the beach». Как она всегда приговаривала, для того и нужна дамская сумка, чтобы в нее поместилось всё и даже чуть больше.

– Ну что, с совершеннолетием! – хохотнула Дарина. Девчонки чокнулись банками и пригубили благоухающий персиком напиток.

– Нектар богов! – одобрила Мара. – Слушай, ты бы заканчивала здесь курить. Батя меня убьет, если ты гараж спалишь!

– Ладно. Видишь, потушила. Я все равно с завтрашнего дня бросаю. Давай, во всех подробностях: как оно без презика-то? – Дарина подмигнула, отхлебывая из банки.

– Ну, слушай… – ответила Мара и закинула ногу на ногу.

Глава 2. Пикник у бесячей скалы

– Ты точно делал это раньше? – с подозрением спросила Мара, наблюдая, как Антон пытается расшевелить неуклюжими пальцами вялый член.

«Боже, да он девственник! И стоило ради этого у папы тачку угонять?!» Она пропустила занятие с репетитором, чтобы в свой день рождения стать женщиной, а этот дебил даже не возбудился толком!

Мара была раздражена. Они уехали за город, чтобы насладиться морем, скалами и друг другом, но все шло не по плану. Бесил чересчур романтичный вид за окном автомобиля, бесил сам автомобиль, на заднем сидении которого они расположились. Бесил Антон со спущенными до колен штанами и, похоже, нерабочим «инструментом»!

– Ну, ты скоро там? – отвернувшись, Мара подышала на стекло и нарисовала сердечко.

– Малыш, может, ты мне поможешь? – виновато проблеял Антон. Вся эта ситуация его смущала.

Мара обернулась и смягчилась, увидев, какой он беспомощный и жалкий. Она поняла, что вся ответственность за обоюдное удовольствие в сексе лежит на женщине. Вспомнив кое-какие приемы из порнороликов, на триста раз пересмотренных втайне от родителей, она поплевала на ладони и взялась за член Антона, как начинающий водитель – за рычаг коробки передач.

В ее горячих руках член ожил, как отогревшийся птенчик. Мара довольно хихикнула, наклонилась и лизнула гладкую плоть.

– М-м-м…

«Необычный вкус. Но приятный!»

Она облизала головку члена по кругу, как мороженое, потом взяла ее в рот, крепко сжимая ладонями основание.

Антон расслабился, задышал часто, его член затвердел, и Мара поняла, что идет по правильному пути.

– Теперь себя покажи… – Антон потянулся к Мариной юбке.

Это напоминало игру в доктора, в которую Мара когда-то играла с одноклассником и другом детства Никитой со смешной фамилией Кукота. В классе восьмом фантазерка Дарина дала ему прозвище Кукан.

Интересно, Никита тоже мялся и жался во время первого секса? Мара попыталась представить друга без рубашки. У него должно быть отличное телосложение, ведь он боксер… Стоп. Они на даче у родителей голожопыми трехлетками вместе ели пластилин, как после этого думать о сексе с ним? Фу, нет!

Лучше представить Илюшу Прусикина, солиста «Little Big». Мара бодро стянула короткую джинсовую юбку, капроновые колготки с рисунком звездочек, смешные трусики с единорогами. Она расположилась на заднем сидении поудобнее и представила, что это не Антон щекочет ее пальцами, а Илья касается своими усами.

Где возбуждение? Где волшебство, о котором твердила Дарина? Мара чувствовала лишь подступающий смех. Зря она, что ли, сегодня утром трудилась над интимной прической, тщательно выбривая тонкую полоску из волос, как стрелку-указатель «вход там»? Ну уж нет! Так дело не пойдет!

«Всё приходится делать самой!» – подумала Мара с долей разочарования, заранее решив не соглашаться на второе свидание со слишком нерасторопным Антоном. Мара взяла его руку, поцеловала в ладонь, слегка пощекотала языком и стала водить кончиком между большим и указательным пальцами, показывая, как нужно ласкать девушку.

Антон с удивлением глянул на Мару, а потом и вовсе пораженно уставился, когда она начала посасывать и облизывать его средний палец. А стоило ей вставить мокрый от слюны палец себе в лоно, Антон от избытка чувств чуть не подскочил на сидении. У Мары не получилось ввести палец так глубоко, как показывали в интернете, – только на полпальчика. Но и этого хватило, чтобы Антон наконец перехватил инициативу. Свободной рукой он резво задрал Маре футболку с надписью «Sleep with me» на груди, спустил пушап-чашечки бюстгалтера, в которых, в общем-то, не было необходимости, и жадно впился губами в нежную ареолу одного из сосков.

Мара охнула – скорее от неожиданности и напора, чем от неземного блаженства, которое любят изображать в фильмах для взрослых. Принимая ее вздох за страсть, Антон придвинулся ближе, коснувшись бедра Мары чем-то горячим и влажным – чем-то, о чем она уже успела позабыть. Мара скользнула рукой по бедру и поймала член. Она бережно накрыла его ладонью и прижала к бедру, чтобы не елозил и не отвлекал. Антон одобрительно кивнул. Решив, что дальше церемониться незачем, он активно орудовал пальцем в промежности Мары, будто брал на таран крепкую стену, и терзал губами торчащий из-под футболки сосок, больше похожий теперь на леденец со вкусом вишни.

Наконец-то все шло хорошо. Мара гладила спину Антона, чувствуя напряженные мышцы сквозь мокрую ткань футболки. Густые волосы щекотали ей лицо и обдавали запахом грейпфрута. Она зарылась в них носом, почти задыхаясь, то царапая Антона, то сжимая его член так, будто держалась за поручень маршрутки в час пик.

Яркое солнце заливало приборную панель, кожаные сидения нагрелись и источали терпкий аромат, который смешался с его дезодорантом, ее туалетной водой и каким-то новым, непривычным запахом. Металлическая эмблема на руле автомобиля отбрасывала блики, они слепили Мару, и она крепко зажмурилась. Невидящая, занятая новыми ощущениями, она и не заметила, как оказалась верхом на Антоне, и очнулась уже резко насаженной на торчащий колом член.

– Ой! – Мара распахнула глаза. Антон крепко держал её за нежные ягодицы и раскачивал вверх-вниз. В детстве ее так качала на коленях бабуля. Происходящее Маре совсем не понравилось, ведь ее обычно укачивало на ухабах и могло стошнить.

Мара попыталась слезть с Антона, но освободиться от цепкой хватки никак не удавалось. Скачка набирала темп, горячий и твердый член распирал Мару изнутри, шевелился, будто жил отдельной жизнью. Было дико неудобно и немного больно.

От первого секса Мара ждала чего-то другого, никак не игр на коленках в духе «по кочкам, по кочкам». Зато теперь она могла разглядывать Антона. Его лицо покрылось испариной и казалось таким милым с закрытыми глазами, дрожащими влажными ресницами, полуоткрытыми губами и порозовевшими щеками.

Антон хватал воздух, как рыба, выброшенная на берег. Мара не удержалась и накрыла его рот поцелуем: пока это было единственным во всем процессе, что доставляло ей радость. Антон ответил на поцелуй, но потом дернулся, как во сне, и вмиг обмяк, уткнувшись лицом ей в плечо. Член внутри Мары все еще был тверд и вздрагивал. От его слабых шевелений Мара даже начала потихоньку кайфовать. Вот-вот, сейчас… Должна же и она получить удовольствие.

Но вместо удовольствия по бедрам потекло что-то теплое. «Кровь!» – перепугалась Мара и нервно заерзала на коленях Антона, отчего он шумно выдохнул и прижал ее к себе еще крепче.

«Он что, уснул?! Вот козел!»

Этого Мара стерпеть никак не могла и со всей силы ущипнула Антона за ухо.

– А? Что? Где? – уже успевший задремать Антон подскочил, колени дернулись вверх, и Мара больно ударилась головой о низкий потолок автомобиля.

– Машину, говорю, пора возвращать! У отца в четыре встреча с поставщиками, – недовольно буркнула Мара, потирая ушибленную макушку и неуклюже сползая с колен Антона. Она попыталась отыскать завалившиеся куда-то трусики, но тщетно.

– Да-да, сейчас поедем. – Удовлетворенный Антон сиял. – Малыш, тебе было хорошо?

– Ага. Очень. Я ничего не поняла кроме того, что ты… – Мара хотела сказать «эгоист чертов», но тут заметила пятно крови на кожаной обивке. – Испачкал сидение, идиот!

– Где? Ах, это… Да отмоется, не переживай. Значит, я у тебя был первый, да? – Гордая улыбка Антона растянулась чуть ли не до ушей.

– И это будет твоя последняя радость в жизни, если ты сейчас же не переместишь свой зад за руль и не отвезешь меня домой!

Видя, что Мара зла не на шутку, Антон поспешно натянул штаны и перелез в кресло водителя.

Так и не найдя трусы, Мара надела капронки с юбкой прямо на голую попу.

– Заводи уже! – прорычала она. Антон завел двигатель и нажал на газ.

Пока они мчали домой, как сумасшедшие, нарушая правила дорожного движения, Мара пыталась оттереть кровавое пятно носовым платком, смоченным собственной слюной, но лишь размазала, превратив в бурые разводы.

«Ай, черт с ним, с пятном! Мало ли, от чего могло так замараться!» – подумала Мара, когда автомобиль уже въехал в гараж.

Они вышли из машины, и на прощание Антон потянулся к Маре за поцелуем, но та сунула ему в рот свой слюнявый платок.

– Не смей меня целовать, пока не научишься трахаться!

– Но малыш… – Антон выплюнул платок и состроил невинные глаза. – Я просто растерялся. Ты такая… такая… секси! Когда еще увидимся?

– Я подумаю. – Мара не могла устоять перед его щенячьим взглядом, поэтому чмокнула в щеку и примирительно улыбнулась. – Созвонимся!

«Секс в машине – это ни фига не весело! – с досадой думала Мара по дороге домой. – Надо попробовать в джакузи».

Одно радовало: она стала женщиной и теперь будет крутить парнями, как хочет. А хочет она многих.

Глава 3. Декретные материалы

– Ну, как-то так… – неловко закончила Мара свой рассказ. От количества выпитого язык слегка заплетался. – Хуже всего то, что папин партнер по работе обнаружил мои труселя и засохшее пятно крови, когда они ехали обмывать сделку в ресторан! Представляю, что он там подумал. Папа был в ярости. Размахивал этими трусами потом дома, как флагом, пытаясь выяснить, чьи они. Такой был скандал… Пришлось во всем сознаться. Ну а как не сознаться, когда тебе тычут любимыми трусами в лицо…

– Ой, не могу! – Дарина корчилась от смеха. – Фиговый же Антон доигровщик1, раз даже тебя доиграть не смог.

– У него еще будет возможность исправиться. – Мара икнула, встала с дивана и, почесывая левую ягодицу, направилась к стеллажу, полному банок с соленьями. – Что-то соленого захотелось…

– Ты точно не беременна? – Дарина перестала смеяться.

– Прошло всего полдня. Разве можно так быстро залететь? – Мара откупорила банку с солеными огурцами и с наслаждением съела сразу три штуки. Четвертый огурец был какой-то корявый, и Мара вертела его в руках, не зная, съесть или выбросить.

– Слушай, а у Антона… какой? Вот такой? – Дарина подошла к подруге, забрала огурец и приставила к своему лобку для примера. Обе прыснули со смеха.

– Не-а, больше! – Мара показала жест по локоть. – Во-от такой!

Снова взрыв смеха. Дарина схрумкала огурец и посмотрела на наручные часы: почти одиннадцать вечера. Пора было расходиться, но мысль о возможной беременности подруги не давала Дарине покоя.

– Давай на всякий случай купим тест, – предложила она. – Есть же какие-то экспресс-тесты, которые на ранних сроках показывают, беременна ты или нет.

Мара подумала и согласилась. В обнимку, нарушая тишину вечерней улицы громкими песнями из репертуара любимой группы, подруги дошли до ближайшей аптеки. Как назло, у кассы толпилась куча народу. Когда очередь дошла до девушек, Мара со страха вдруг стала заикаться:

– Т-т-т… та… те…

– Тенотен? Троксевазин? Тампоны? – гадала женщина-фармацевт, холодно и вежливо улыбаясь и мечтая, чтобы рабочий день наконец закончился.

– Таблетки от кашля? – подсказал пожилой мужчина, стоявший в очереди за девушками.

– Травку? – хихикнул парень следом за мужчиной.

– Экспресс-тест на беременность! – выпалила Дарина за Мару.

Вежливая улыбка сползла с лица фармацевта и превратилась в тонко сжатую недовольную линию. Осуждающе глянув на девчонок, фармацевт взяла с полки коробочку с тестом и пробила чек.

– Двести двадцать семь рублей.

– Ско-олько? – У Мары округлились глаза. – У меня столько нет! – прошептала она Дарине.

Отец выдавал Маре каждый день по пятьсот рублей на мелкие нужды, но большую часть из этих денег она откладывала на поездку в Москву. Мужчина в очереди сзади нервно кашлянул, намекая, что ожидание затянулось.

Дарина достала из сумки банковскую карточку и расплатилась за подругу. Ее родители уехали в Лос-Анджелес в длительную командировку, едва дочери исполнилось восемнадцать, и теперь переводили на карту раз в месяц по десять тысяч рублей. Этих денег Дарине, конечно же, было мало для разгульной жизни, так что она позлилась пару месяцев и нашла выход – работу в сексшопе. Поэтому могла себе позволить и дорогую одежду, и наращивание ресниц, и такую мелочь, как тест на беременность.

Выйдя из аптеки, подруги стали думать, где осуществить процедуру тестирования.

– Ко мне нельзя, – вздохнула Мара. – А до твоей квартиры я не дотерплю. Давай вернёмся в гараж, там папа сделал что-то типа каморки-туалета: канализацию недавно провёл, установил унитаз и раковину.

– Пошли!

В гараже, найдя среди хлама пустой пластиковый стаканчик, Мара закрылась в туалете, сделала свое дело и положила тест на бочок унитаза в ожидании результата.

Дарина ждала у стеллажа с банками. Вскоре Мара вышла бледная как смерть:

– Не-е-ет! Там две полоски, я залетела!

Заскрежетала железная гаражная дверь, и Мара тут же пришла в себя.

– Шухер! – Она схватила Дарину за руку, и девушки спрятались в узком проеме между стеллажом и стеной. Сквозь щель между коробками и банками подруги наблюдали за происходящим.

В гараж вошел Петр Давыдыч. После тяжелого трудового дня и неприятных сюрпризов, устроенных дочерью, он намеревался разгрузить мозг бутылочкой коньяка, припрятанной в туалете.

– Черт! – увидев, куда направился отец, прошептала Мара. – Кажется, я там тест забыла. Мне конец!

С растерянным лицом и злополучным тестом на беременность Петр Давыдыч медленно вышел из туалета и в раздумьях сел на диван. Когда хаос в его голове сложился, наконец, в картину преступления, подозрение первым делом пало на супругу, которая буквально несколько часов назад ходила в гараж за банкой с квашеной капустой.

– Ну, я тебе устрою капусту квашеную! – взревел покрасневший от злости Петр Давыдыч и понесся с уликой домой устраивать жене допрос.

Мара с Дариной вышли из укрытия. Мару трясло от неожиданно вскрывшихся обстоятельств.

– Так, спокойно! – Дарина нежно обняла подругу, помогла ей дойти до дивана и лечь. Сама села рядом, прямо на пол, и гладила Мару по голове, пытаясь утешить. – Все не так страшно. Подумаешь, девять месяцев поносишь в животе живого человека…

– А универ? А фигура? Я стану толсто-ой! – Крупные слезы катились у Мары по лицу.

– Универ пока отложишь на год-два. Устроишься на завод к отцу, будешь декретные получать. Пусть отец поспособствует, зря он там, что ли, директором пашет. И толстой ты не станешь! У тебя генетика хорошая. Мама твоя вон какая стройняшка!

– Мама! – Мара подскочила как ужаленная. – Он же к маме побежал! Он… на нее подумал! Всё, я домой. Если не отвечу на контрольное «споки ночи!», значит, я убита.

– Да твой отец и мухи не обидит! – вставая с пола, возразила Дарина и подумала с горечью: «Не то что мой…» Но продолжать не стала.

Как отец, Петр Давыдыч ей всегда нравился. Добродушный и улыбчивый, с большими круглыми и немного грустными глазами, он напоминал сенбернара, которого всё время хочется обнимать, тискать и трепать за щеки. Разве что, в отличие от сенбернара, Петр Давыдыч был лысый, но лысина даже прибавляла ему шарма.

– Ты его в ярости не видела! – Мара подтолкнула Дарину к выходу.

На прощание подруги крепко обнялись.

– Держись там! Я с тобой. – Дарина вскинула вверх сжатый кулак. – Если получится, все-таки отпишись, как и что.

Дома у Мары билась посуда, слышались крики возмущенной Алены Сергеевны:

– Да как ты мог подумать, что это я?! Пошел вон! Убирайся к той шлендре, которая от тебя залетела! Ненавижу!

Очередная тарелка разбилась в нескольких сантиметрах от головы Петра Давыдыча, когда в кухню вошла Мара.

– А на кого мне еще думать?! Какая еще шлендра? – словесно отбивался Петр Давыдыч, стоя у кухонной стены и вертя в руках положительный тест на беременность. Оба родителя резко обернулись к Маре и замолчали.

– Мара! – ахнула Алена Сергеевна. – Это ты?

Петр Давыдыч сперва в ужасе подумал, не тронулась ли жена умом, раз не узнает собственную дочь. Когда же до него дошло, что именно Алена Сергеевна имела в виду, он положил тест на кухонный стол и инстинктивно потянулся к ремню на брюках. Мара с детства знала этот жест и то, что отец лишь попугает ремнем и успокоится, но на всякий случай попятилась в коридор. Отец вынул ремень из брюк и пошел в наступление. Почуяв, что на этот раз без порки не обойдется, Мара дала деру в свою комнату и там заперлась.

– Так это ты… Шлендра малолетняя! – кричал у запертой двери Петр Давыдыч. – И от кого? От того недоноска, с которым в моей машине кувыркалась? Открой сейчас же! Пра-а-аститутка! Воспитал на свою голову… Немедленно открой!

Отбросив ремень, он стал яростно стучать в дверь кулаком.

– Дверь сломаешь, Петя! – прикрикнула на него подбежавшая Алена Сергеевна. – Уйди с глаз моих. Дай я… Доча, открой мне дверь, давай поговорим… – Взволнованная мать прислонилась к двери, чувствуя, как подгибаются колени. – Это не страшно, слышишь, до-очь…

– Не страшно? Не страшно?! – Петр Давыдыч все еще шипел от переполнявшей его злости, но колотить перестал. – Твоя дочь шалава, и это – не страшно?

– Да замолчи ты! – Алена Сергеевна отвесила мужу подзатыльник. – У ребенка стресс. Она может из окна выброситься.

Петр Давыдыч представил эту картину и не на шутку перепугался. Постучал уже аккуратнее:

– Милая, все хорошо. Мы не злимся… Выходи!

– Точно не злитесь? – недоверчиво буркнула за дверью испуганная и зареванная Мара.

– Точно, – ответили родители хором.

Мара медленно открыла дверь.

Через несколько минут на кухне был собран семейный совет, на котором постановили, что:

1. Мара будет рожать.

2. Папа устроит Мару на завод сотрудницей склада, чтобы она могла получить все выплаты и пособия.

3. После рождения ребенка Мара поступит в вуз на заочное отделение, а с ребенком пока будет сидеть мама.

4. За свои выходки Мара всё же будет наказана и посажена под домашний арест на две недели.

– По пункту четыре категорически возражаю! – недовольно воскликнула Мара. Но Петр Давыдыч ее не слышал, поскольку ушел звонить кадровичке и договариваться о Марином трудоустройстве.