Замуж за аллигаторшу

Сергей Семипядный

Замуж за аллигаторшу

Полуобнажённый, топлес, как говорится, Петя сидел в кресле и, испуганно скосившись вправо, наблюдал за двумя мужчинами, одетыми в строгие костюмы много лет тому назад вышедшего из моды покроя. Они стояли у стола и перебирали разложенные на нём бумаги.

– Всё верно? – спросил тот, что был роста высокого и почти блондин, однако с напрочь отсутствующим затылком.

– Да, все подписи на месте. Сваливаем, – ответил второй мужчина, коренастый, с совершенно лысой головой квадратной формы – бывают, оказывается, и такие, – и принялся распихивать документы по файлам.

– Освободите меня! – взмолился Петя, руки которого были примотаны скотчем к подлокотникам кресла.

– Спасибки – напомнил, – обернулся лысый. – Квартиру освободить до завтра, а теперь – прощальный автограф.

Он подошёл к Пете, поднял стоящий на полу утюг с тянущимся от него к розетке проводом и предпринял попытку сунуть ручку утюга Пете в рот. Петя резко отвернул голову в сторону. Лысый повторил попытку, однако Петя вновь отвернулся.

– А, понял! – улыбнулся лысый и поднёс утюг к груди Пети, на которой ярко пылали пятна, оставленные, судя по всему, в результате недавних прикосновений именно этого бытового устройства.

Петя замер, в ужасе вытаращив глаза, а затем неосторожно раскрыл рот и сказал:

– А-а!

В следующую секунду ручка утюга оказывается зажатой зубами Пети, и несчастному приходится запрокидывать голову, чтобы утюг не коснулся его обнажённой груди.

– Кто-то явился, – сказал высокий недоблондин без затылка, сгребая со стола файлы с документами.

Послышались шаги, и в комнату вошёл Юрик, чистокровный блондин спортивного телосложения и с вызывающе правильными чертами лица. Он изумлён.

– Что-то из девяностых? А где камера?

– М-м-м, – подал голос Петя.

– Остаёшься за старшего, – сказал Юрику, проходя мимо него к двери, лысый.

Второй также направился к выходу из комнаты, однако Юрик ухватил его за плечо.

– Что происходит? – задал он вопрос оппоненту, скосив взгляд на находящегося в интересном положении Петю.

– Пшёл! – дёрнул плечом недоблондин и спустя мгновение получил удар сначала в солнечное сплетение, а затем и в лицо. И упал на пол, рассыпав документы.

Юрик обернулся к двери, хмыкнул, бросил присутствующим:

– Не расходимся! – И выбежал из комнаты.

Однако посланный Юриком в нокдаун субъект принялся поспешно собирать рассыпанные по полу файлы, а потом пропал из поля зрения Пети, из последних сил удерживающего зубами утюг и издающего напоминающие мычание звуки.

– М-мы-ым-му-у! – выговаривал, если дословно, Петя с натугой и с нечеловеческим усилием удерживал рвущиеся из его гортани всхлипы.

Наконец вернулся Юрик.

– Чуть не догнал, – сообщил он. – Шустрый. А второй-то где? И вообще, что за тусовка?

– М-мы-мум-м! – ответил Петя.

– Кстати, не помешал? Но ты сам сказал оставить пока ключ.

– Мым! – всхлипнул-таки Петя.

Юрик вынул утюг из зубов Пети и поставил его на пол.

– Ух! Фу! Уф! – сменил пластинку Петя. – Спасибо, Юрик!

– Ну! – поторопил Петю Юрик, отключая утюг от розетки.

– Ушли деньги, – выдохнул Петя.

– Подожди! – встревожился Юрик. – Какие деньги? Я видел простые бумаги!

Петя горестно покачал головой.

– Часть прибыли. В Фонд по поддержке детей с онкологией я её… Шефу предлагал – он улыбался. Подумал, что согласен. Вот, вынужден был подписать.

– Опять ты… – раздосадовано проговорил Юрик. – О себе надо думать. Кстати, денег хотел подзанять.

– Да какие деньги! Уволили меня. Размотаешь?

– Ладно. Вот только зачем? – Юрик пожал плечами и принялся освобождать Петю от скотча.

Спустя полчаса, когда они неторопливо шли по дорожке Екатерининского парка, Юрик посетовал:

– А машину зря отдал. Сказал бы, что угнали. Пока бы ещё разобрались. Вот, например, та ива, видишь? – Юрик взмахнул рукой. – Лет двести или триста. В обхвате – то ли пять, то ли больше метров. Под себя гребла, все соки высасывала из окружающего пространства – вот результат. Я, кстати, суп высасываю из ложки. Просто высасываю, и всё. Это против всяких правил этикета, между прочим. Нельзя громко хлебать.

– Да, надо бесшумно, – согласился Петя.

– А если ещё горячий?

– Подождать. Или, может быть, подуть незаметно, – затруднился с ответом Петя. – Слушай, я поживу у тебя?

– Подуть! Чего ж на утюг не дул? – усмехнулся Юрик. – Кстати, самого выселяют. Два месяца не плачено. Но мы щас с одним человеком встретимся. А по правилам этикета меня не поднатаскаешь? Тренинг, понимаешь, нужен соответствующий. Крайне необходим.

– Я и сам не очень… А что за человек? – поинтересовался Петя.

– Увидишь. Я ведь решил на аллигаторше жениться.

– На ком жениться?

– На олигархине. На олигархе женского пола, – пояснил Юрик.

– Олигархи? Но ты же бедняк!

– Да. Но женюсь и заживу. Путешествия, яхты, курорты… – Юрик мечтательно улыбнулся.

– Я бы помог переселенцам. Жильё – это важно.

– И ты на аллигаторше? – рассмеялся Юрик. – Это, между прочим, называется – замуж.

– Да?

– Но это ерунда. Плохо, что молодые олигарши или олигархини, не знаю, как правильно, предпочитают молодых олигархов. Знаю я их.

– Что же делать? – заинтересовался, как будто, Петя.

– Женюсь на старой. И сразу – в Гималаи, Индию, Тибет… И соберу самую большую коллекцию бабочек. Больше, чем у Мавроди.

Пришёл черёд Пете повеселиться.

– А если старуха за тобой в Гималаи увяжется?

– Иногда, чтобы не лезла целоваться, можно гусеницу съесть, – ответил Юрик.

Петя поморщился.

– Гусеница – это мерзко. Правда, если продать коллекцию бабочек…

– Заткнись! – не захотел его слушать Юрик. – И мы почти пришли. Чуть дальше – кафешка скромненькая. Там и приземлимся. Возьмёшь три пива. Или четыре, если тоже будешь. И больше никаких излишеств. Объяснять надо, почему?

– Пиво – нет. Но я бы съел чего-нибудь, – сказал Петя и, кивнув на бросившуюся в глаза вывеску аптеки, добавил: – И мазь бы какую-нибудь… Зайдём в аптеку? Неприятные ожоги, должен признать.

– Зайди, – разрешил Юрик. – Только денежку мне подкинь.

Петя «подкинул» Юрику тысячную и поспешил к аптеке. Приобретя всё необходимое, завернул во двор и, как сумел, оказал себе первую медицинскую помощь, смазав и залепив пластырем грудь и живот.

Когда он явился в кафе, Юрик мелкими глоточками попивал пиво, держа кружку обеими руками. Ещё две кружки с пивом, на пластиковых подставках, находились посередине стола, рядом с чебуреком на одноразовой тарелке.

– Ешь! – кивнул на чебурек Юрик, а потом, бросив взгляд в сторону входа, приветственно вскинул руку. – А вот и он!

К столику подошёл брутального вида короткостриженый мужчина в кожаной куртке. Присел, молча протянул руку Юрику для рукопожатия, бегло осмотрел Петю.

– Фред, это Петька. На Белорусском познакомились, – сказал Юрик.

– Фронте? – без тени улыбки спросил Фред.

– На Белорусском вокзале. Давно. Он делал карьеру в крутой фирме, но – выгнали. А это, Петька, Фред. Пятнадцать лет на Рублёвке.

– На Рублёвке живёте? – Петя протянул Фреду руку.

– Работаю. – Не заметив, видимо, протянутой руки Пети, Фред подхватил придвинутую к нему Юриком кружку с пивом.

– Кем? – спросил Петя.

Фред производит несколько больших глотков, опустошая кружку на три четверти.

– Таджиком.

– То есть? – Петя окинул непонимающим взглядом Фреда, совершенно не похожего на человека азиатского происхождения. Светлый шатен, лицо удлинённое, подбородок – квадратный.

– Таджиком – это от дворника широкого профиля до гувернёра и личного массажиста, – поясняет Юрик и движением подбородка указывает Фреду на стоящую в центре стола кружку с пивом. – Фред, вторая тоже тебе.

– У кого – личным массажистом? – продолжил, между тем, расспросы Петя. – У кого-то известного?

– У вакс-фон Ганса-Фрица Кальтенбрунера Прикаспийского, – ответил Фред.

– У какого Ганса?

– Голланд-ретривер. Его хозяин широко известен в узких кругах. Кое-что просочилось в прессу. – Фред теперь пьёт пиво маленькими глоточками.

– В прессу? – переспросил Петя.

Фред вновь прикладывается к пиву.

– Но эти газеты уже куплены им и аккуратно закрыты.

– Какие газеты?

– Через которые просочилось. Журналисты эти сейчас – таджиками на стройках. – Фред выливает остатки пива себе в рот.

Юрик, подавшись вперёд, начинает двигать оставшуюся кружку с пивом в сторону Фреда.

– Бери вторую, Фред, и давай по делу.

– За рулём. – Фред решительно останавливает руку Юрика. – Соседям хозяина требуются охранник типа телохранителя и помощник по хозяйству типа экономки.

Юрик обрадован.

– Понял, Петруха? Ты, экономист бывший, будешь экономкой-ключницей.

– Ключницей?

– А я телохранителем. Корочки достану. Сейчас всё делают.

– Будет лицензия – будет направление, – с прежней ровной бесстрастностью объявил Фред. – В кадровом агентстве лапа.

– Какая лапа? – решил уточнить Петя.

– Мохнатая. Вакс-фон Ганс-Фриц Кальтенбрунер Прикаспийский. Отдали хозяйке агентства, когда у кошки хозяина аллергия на собак обнаружилась. – Фред скосил взгляд на Юрика. – Тянуть нельзя.

– Завтра! – вскричал Юрик. – Фред, в это же время, на этом же месте, будь я неладен!

Спустя сутки именно в это время на территории загородного дома за находящимся рядом с беседкой столом сидели, с картами в руках, девушка Юлия, лет тридцати, одетая модно и вызывающе, и бабушка её, Галина Николаевна, одетая ещё более модно и вызывающе. Между ними на столе – початая бутылка водки и стаканчики, а с торца стола – плотного сложения девочка Алиса, с аппетитом поедающая уничтоженный уже наполовину торт «Наполеон».

Юлия бросает на стол карты.

– Опять проиграла! – с досадой говорит она и оборачивается к Алисе. – Алисочка, ты уже который кусочек кушаешь?

Алиса пропихивает кусок торта себе в рот и округляет глаза, то ли оттого, что кусок слишком велик, то ли ввиду искреннего удивления.

– Что такое? Кажется, я не спрашивала, сколько вы с бабулей водочки откушали!

– Меру знаем, – покосилась на правнучку Галина Николаевна. – А ты, племянница буржуинки, предвижу, сейчас опять подыхать будешь.

– Доченька, – полным сочувствия голосом проговорила Юлия, – ты скоро не только в электромобиль свой забраться не сможешь, но и в джип Полины.

В эти минуты по Ильинскому шоссе, поскрипывая на поворотах, мчался «BMW X5». В машине трое: Петя, Юрик и Фред.

– Фред, да плевать на рекогносцировку! – воскликнул Юрик, возбуждённо ёрзающий рядом с управляющим автомобилем Фредом. – Там же выбор!

– Полный дом баб. Юлия, Полина, Алиса… Ну, Алисе лет семь-восемь. Мамаша их. И мамаша мамаши. С одной не склеится – склеится с другой.

– Фред, а ты скажи Петьке, кто у них папаша, – предложил Юрик.

Фред с визгом выводит автомобиль из очередного поворота, поворачивает голову вправо и скашивает взгляд на Петю, находящегося на заднем сиденье, позади Юрика. Петя, сместившись к середине, подаётся вперёд, и Фред что-то негромко говорит ему в ухо.

– Он же где-то в Лондоне сейчас! – удивлённо вытаращил глаза Петя.

– Пережидает, – сказал Фред и, резко затормозив, вывернул руль вправо и съехал с Ильинского шоссе. – Хозяин обещал присмотреть за его семейками. Их у него не одна и даже не две.

Пять минут – и все трое стоят на заросшем соснами взгорке.

– Вон они, – проговорил Фред спустя несколько секунд после того, как поднёс к глазам своим бинокль и направил его на противоположный берег пруда. – Юлия, это старшенькая, и её бабушка. С приветом бабуля, но безвредная. И Алиса, дочь Юлии, при них.

– Люблю детей, у которых молодые мамы! – Юрик отнял у Фреда бинокль и приник к окулярам.

– А по аллее на электромобиле Алисы, растопырив коленки, катается их братец Артёмка. Видишь? – продолжил Фред бесстрастным голосом. – Молодой, лет семнадцати, юноша типа балбес.

– Вижу балбеса, – подтвердил Юрик.

– Ему, кстати, телохранителя-то. Уже похищали. И не раз.

– Сколько? – поинтересовался Петя.

– Два.

– Ух ты! – восхитился Петя.

– Ну, при таком-то папаше… – дёрнул плечом Юрик.

Фред прокашлялся и изрёк:

– С похищениями не всё чисто.

– Что там не чисто? – поинтересовался, не прекращая наблюдения, Юрик.

– Мнение хозяина.

– Симпатичная семейка, – заключил Юрик. – А Юлия, кстати, ничего. Так что, Петька, я иду первым.

– Полина и вообще модель, – сказал Фред неожиданно потеплевшим голосом, и почти неуловимая улыбка тронула его губы. – Но только с виду.

– Модель, но только с виду? Как это? – Петя пытается забрать у Юрика бинокль.

– А мужики у ворот, едва не слившиеся в брудершафте? – отскакивает от Пети Юрик, не желая расставаться с биноклем.

– В ковбойской шляпе, он сейчас в машину садится, – мой хозяин.

– А молодой и петушистый? – продолжает отодвигаться от Пети Юрик. – Он тоже, похоже, отваливает. Машинка у него – спортивная.

– Что-то вроде партнёра Полины и, типа, кандидат в женихи. Хозяин намерен этого Майкла Духанича аккуратно размазать. Уедут, и можете выдвигаться. Аккуратно, по одному.

***

Юлия, не вполне трезвая, разлила водку, наполнив гранёные стаканчики в берестяных подстаканничках, поставила на стол бутылку, в которой прозрачной жидкости – на донышке, и принялась тасовать карты. Находящаяся напротив неё Галина Николаевна, также нетрезвая, придвинула к себе один из стаканчиков, поглядела на остатки торта и кивком головы указала на лежащую на расположенной неподалёку деревянной скамье Алису.

– Ты – мать, – сказала Юлии.

– Помню, – ответила Юлия и тоже посмотрела на Алису. – Дышит тяжело.

– Ещё икает и постанывает. – Галина Николаевна осуждающе покачала головой.

Послышался звонок, и Юлия, закончив сдавать карты, поднялась и направилась к воротам и примкнувшей к ним калитке. Она не очень уверенно справилась с запорами, и, миновав створ калитки, во двор бодро вбежал сияющий, весь, как нынче говорят, на позитиве, Юрик.

– Здравствуйте! А вот я! – объявил он голосом не то конферансье, не то свадебного ведущего.

– Хм! – невольно попятилась Юлия, окидывая Юрика чуть заискрившим взглядом.

– Из агентства. Как и заказывали.

Юлия вздёрнула брови, очень модные, под Брежнева.

– Что-то не припомню, – проговорила с некоторой растерянностью и обернулась назад. – Бабуля, никого не заказывала? На стриптизёра похож.

– Пускай заходит, – сказала Галина Николаевна.

– Из кадрового агентства, – счёл необходимым пояснить Юрик.

– Но телохранителя, вроде, решили не брать, – сморщила лоб, напрягая память, Юлия.

– А нечего… – ворчливо проговорила Галина Николаевна. – Ночами спать надо. Днём чтобы работать. Хотя куда там! Брат капиталистки, плеер ему в ухо!

– Вы и в самом деле не стриптизёр? – на всякий случай спросила Юлия у Юрика, окидывая его слегка поугасшим взглядом.

– На хозяйство человечек нужен был, кажется, – опять вступила в разговор Галина Николаевна.

Юрик размышлял не очень долго. Секунду или даже меньше.

– Вот я он и есть, – объявил со сдержанной долей торжественности в голосе.

– Стриптизёр? – переспросила Юлия, выпавшая, по-видимому, в силу некоторых обстоятельств из реальности.

– По хозяйству. Юрий. Но можно – Юрик. Друзья так зовут.

– Что делать умеешь, Юрик? – задала вопрос Галина Николаевна.

Юрик торопливо направился к столу, до которого было не более десяти шагов.

– Всё. Молотком, пилой, топором… Масса специальностей.

– Гегемон, – с удовлетворением проговорила Галина Николаевна, разворачиваясь к застывшему у стола Юрику. – Он забьёт последний гвоздь в крышку гроба. Взойдёт она, заря пленительного счастья!

– Какая заря? На пенсию жить собралась? – проворчала Юлия.

– На гегемона как-то не очень… – с сомнением произнесла Галина Николаевна, к данному моменту внимательно рассмотревшая Юрика. – Костюм, прям, с иголочки.

Алиса издала стон, затем громко икнула.

– Что с девочкой? – спросил Юрик. – Несварение?

– Плохо ей, – вздохнула Юлия, усаживаясь за стол. – А вы не только стриптизёр и по хозяйству?

– Медбрат. По военно-учётной специальности игры в «Зарницу». Хоть массаж сердца, хоть искусственное дыхание.

– От обжорства – массаж сердца? – удивилась Юлия. – Впрочем, попробуйте. Если подряд два таких праздника, как день рождения дочери и похороны её же, то я сопьюсь. – Юлия чуть отодвинула от себя стаканчик с водкой.

– Я умру? – жалобным голосом произнесла Алиса.

– Посмотрим, – не без раздражения ответила Юлия. – Кстати, остатки в подвал бы… Глядишь, мыши обожрутся и сдохнут.

Алиса возразила:

– Не надо мышкам. Мам, я доем. Если не умру.

– Торта, Юрик, не хочешь? – предложила соискателю Галина Николаевна.

– Нет, спасибо, – отказался Юрик.

Алиса, в очередной раз икнув, попросила:

– Можно кусочек? Когда икаешь, немного места освобождается.

– Могу научить, как освободить побольше места для тортика, – обратился к девочке Юрик.

– И как же?

– Сунуть в ротик, поглубже, несколько пальчиков и срыгнуть.

– Фи! – скривилась Алиса.

Галина Николаевна посмотрела на Юлию.

– Надо брать специалиста. Где Полина?

– Позвоню, – кивнула Юлия и обернулась к Юрику. – Вы, Юрик, займитесь Алисой.

Юлия обшарила карманы, затем направилась в беседку. Галина Николаевна с усмешкой посмотрела ей вслед.

– Всё время телефон ищет. Хуже, чем у меня, память. А отведи-ка, Юрик, девчонку в дом. Эта её икота достала, честно сказать. Звонила ведь Катерине, чтобы забрала её.

Юрик, уже целую минуту без особого успеха размышлявший на тему оказания помощи переевшему ребёнку, обрадовался.

– Я отнесу. Бывший спортсмен.

Юрик подошёл к Алисе, осторожно поднял её и понёс к расположенному в трёх десятках метров дому. На крыльце появилась молодая женщина в красном чепчике и белоснежном фартучке. Чепчик, непостижимым образом державшийся на самой макушке головы, не скрывал сложносочинённой причёски, а фартучек был, скорее, украшением довольно откровенного наряда горничной с формами, ну, очень женственными. «Мечта поэта-гетеросексуала», – мысленно отметил Юрик, невольно внося, по мере возможности, конечно, коррективы в свою осанку: плечи расправить, спину – выпрямить.

– Вы – Катерина, смею предположить? – спросил, взойдя на крыльцо.

– Да. Идите за мной, – ответила Катерина и, повернувшись к Юрику спиной, направилась к входу в дом.

«Ну вот, и анфас как мы любим», – подумал Юрик не без тревоги.

Миновали прихожую, вошли в гостиную. В гостиной, повинуясь жесту Катерины, Юрик уложил Алису на диван и сказал:

– Часик не кантовать – обойдётся, надеюсь. – И посмотрел на притихшую, грустно поглядывающую по сторонам Алису.

– Прослежу, чтобы не съела чего. А вы?.. – Катерина окинула Юрика внимательным взглядом.

– На работу приняли. По хозяйству буду.

– Сработаемся, – удовлетворённая, по-видимому, осмотром, резюмировала Катерина. – Принесу кофе. Присядьте.

Во дворе жизнь шла своим чередом. Снова звенел звонок, и Юлия, шедшая из беседки с айфоном у уха, досадливо морщилась.

– Качество гарантируем… – говорила она не без раздражения и делала паузу, недовольно выслушивая абонента. – И документы. А как же! Обижаешь… Кого?.. Ладно, не скрипи, разберёмся.

– Дала добро? – спросила Галина Николаевна, когда Юлия закончила телефонный разговор.

– Сказала, ещё и телохранителя пришлют. Велела протестировать.

– Только что в дверь звонили, – напомнила Галина Николаевна собравшейся присесть Юлии и проворчала: – Когда уже на вход охранника посадят? Всё бы у монитора сидели и пялились, как мы тут туда-сюда…

Юлия отправилась к калитке и впустила Петю.

– Добрый день! Я по поводу трудоустройства, – сообщил Петя.

– Проходите! – Юлия взмахом руки указала направление.

Петя повернул голову и увидел Галину Николаевну, откинувшуюся на спинку плетёного кресла и принявшую начальственную позу.

– Подойдите! – распорядилась она. – Молодой человек, сюда!

Петя приблизился.

– Здравствуйте!

– Не слишком слаб для этой работы? – критически осмотрела Петю Галина Николаевна. – Комплекция, как у Артёмки. И выглядишь не старше, пожалуй.

– Побрился на два раза, – сказал Петя.

– Понятно. Умереть за хозяина смог бы?

– Наверно, да, – неуверенно проговорил Петя.

Галина Николаевна нахмурила брови и шумно вздохнула.

– Умирать надо за Родину, молодой человек. Но – принят. Капитализм есть капитализм. Будешь телохранителем у нашего Артёмки.

– Телохранителем?! – изумился Петя.

– Да, будешь его тельце охранять. Не отечество же вам, холуям, доверить.

Галина Николаевна указала свежеиспечённому телохранителю на свободное кресло, а затем прочла ему лекцию о преимуществах социализма над капитализмом и условиях содержания буржуинов в трудовых лагерях после победы мировой революции, которая не за горами.

Потом Петя в одиночестве сидел в гостиной и ожидал указаний. Целый час, наверное. И даже, как будто, сроднился с этой позой тревожного ожидания. Слишком сроднился. Больше, чем необходимо было. И когда из прихожей вошла синеглазая шатенка, немного за двадцать, постриженная под каре и в стильном деловом костюме, Петя не сразу поднялся с кресла. Но успел-таки. И подняться, и развернуться в её сторону.

Полина, а это, конечно, была она, бросила на Петю рассеянный взгляд и остановилась.

– Кто этот молодой человек? – проговорила, думая явно о чём-то постороннем.

Петя глянул по сторонам, однако никого, кому мог бы быть адресован заданный в подобной форме вопрос, не обнаружил.

– Меня сегодня приняли. Телохранителем.

– Он достаточно подготовлен? – нахмурила брови Полина.

Петя ещё раз осмотрелся. Нет, они по-прежнему одни.

– Буду работать над собой. К тому же всегда вдвоём с Артёмом… А двое – это уже…

– Артёмку уже дважды похищали. Он это… Вы это понимаете? – Полина, постаравшись сосредоточиться, посмотрела Пете в глаза.

– Нет, я не допущу! – поспешил заверить Петя.

Позади Полины появился молодой мужчина, одетый в цветастую рубаху и малинового цвета короткие брючки. Черты лица, в целом, приятные, а вот глазки – гаденькие.

– Штаны пропьём, но флот не опозорим. Так? – весело проговорил он.

– Я не служил, – сказал Петя, которому остряк почему-то не понравился.

– Ты ещё скажи, что не пьёшь.

– Почти не пью. – Петя бросил взгляд на малиновые брючки собеседника. – И брюк не пропивал.

Мужчина обернулся к Полине.

– Ну ничего. «У-2», вон, вообще из сосны и фанеры делали. А как зажигали!

Полина и её спутник направились к находящейся слева от лестницы двери, а сверху спустилась Катерина.

– Уже влюбился? – насмешливо проговорила она, оценив, судя по всему, устремлённый вслед удалившейся Полине восхищённый взгляд Пети.

– Да, – подтвердил Петя, однако тут же, чуть оправившись, добавил: – Но ещё не уверен.

– Уймись, Петя! – посоветовала Катерина. – Она и самому Духаничу не по зубам. Так что… Свободен, короче.

– Свободен? – переспросил Петя, которому слово это явно не понравилось.

– До вечера. Вечером тусовочка будет – Артёмка, возможно, тоже выберется. – Катерина протянула Пете ключ с биркой огромного размера. – За домом – домик. Понял? Ныряй в норку номер три и ожидай указаний.

***

Слева от беседки, в гамаке, лежал Артёмка с наушниками на голове, а Петя, в костюме, при галстуке и в тёмных очках, стоял на расстоянии нескольких метров от него и наблюдал за окружающей обстановкой. Телохранитель же.

И любовался, это уже не по обязанности, Полиной. Точнее, ловил краткие миги появления её в поле его зрения. То из-за дерева покажется, то за изгородью стриженых кустов пройдёт, видимая лишь наполовину. Ну а как, если зона барбекю, где и шашлыки и что-то ещё не менее вкусно пахнущее, находится в двух десятках метров от него? И Полина именно там, среди гостей, которых Петя, кажется, и не видит, лиц их, во всяком случае. И голосов их не слышит. Только Полина, её смех и улыбки.

Артёмка, поворочавшись, развернулся лицом к Пете и внимательно осмотрел своего телохранителя. Затем снял наушники и, состроив на лице презрительную мину, объявил:

– Ты бездарен. Не чувствую себя защищённым. И до сих пор снится лай той собаки.

– Артём, ты… – растерялся Петя. – И я, Артём… Я сделаю, хочу тебя заверить…

– Ладно-ладно, сделаешь, – скривился Артём и, отвернувшись от Пети, надел наушники.

Петя ещё пытался обдумать неожиданное заявление Артёмки, когда пробегавший мимо Юрик толкнул его в бок и мотнул головой, призывая приятеля следовать за ним. Затем скрылся в беседке. Петя, стараясь держать в поле зрения весь двор, попятился к беседке и остановился неподалёку, спиной к входу.