Бесхозная страна

– Сейчас вы увидите потрясающее зрелище, уважаемый, – адмирал Кеяк повернулся к корреспонденту «Ежедневного телеграфа». – Одно дело громкие хлопки, и совсем другое – свист настоящих ядер.

Тут же, словно подтверждая его слова, грянул одинокий выстрел. От правого борта «Чёрного лебедя» отделилось чёрное облако. Утус Мунгел тут же приник к подзорной трубе. Но, к превеликому разочарованию газетчика, на берегу не дрогнул ни один домик, а из земли не поднялся ни один султан взрыва.

– Неужели ваши бравые артиллеристы совсем разучились стрелять? – утус Мунгел опустил подзорную трубу.

В голосе наёмного писаки сквозит ирония.

– Что вы, уважаемый, – адмирал Кеяк притворно возмутился. – На самом деле я не зверь и не дурак. Это был холостой выстрел, последнее предупреждение для особо упрямых или тупых аборигенов, если такие всё же остались в деревне.

Утус Мунгел вновь поднял подзорную трубу. Было бы здорово, если бы последний холостой выстрел вызвал бы среди аборигенов самую настоящую панику. Но… Адмирал Кеяк поднял подзорную трубу. Никого. Буквально нигде ни одной испуганной рожи. Даже хуже, адмирал Кеяк поводил подзорной трубой из стороны в сторону.

Деревенька рыбаков и в самом деле совершенно пуста. Не видно ни кур, ни уток, ни другой какой-нибудь живности. Хотя возле многих домиков можно легко заметить низенькие загоны для домашней птицы и деревянные поилки. Аборигены не просто оставили деревню, а унесли всё мало-мальски ценное. На тропинках между домами валяются порванные сандалии, пучки соломы, поломанные бочки и развалившийся плетёный короб.

Жаль, адмирал Кеяк опустил подзорную трубу. Похоже, артобстрел и в самом деле обойдётся без жертв.

Ровно через три минуты после последнего предупредительного выстрела орудия правого борта «Чёрного лебедя» дали залп. Следом, с минимальным опозданием, к флагману присоединились пушки «Ворона», «Беркута» и «Морского орла».

Огромное чёрное облако порохового дыма на миг заслонило берег. Адмирал Кеяк вскинул подзорную трубу. Сквозь пороховую гарь показался тассунарский берег.

Что за чёрт?! Подзорная труба едва не выпала из рук. Адмирал Кеяк подкрутил окуляр. Вполне резонно было бы ожидать, что первый же залп четырёх фрегатов разнесёт хижины аборигенов к чёртовой матери на клочки и кусочки. Однако ни один жалкий домишка даже не шелохнулся, хотя берег расцвёл от кустов взрывов. На единственной улочке между домами упало не меньше пяти-семи ядер.

Ах ты, господи! Адмирал Кеяк чуть не взорвался от смеха.

– Не понимаю вашего веселья, адмирал, – с плохо замаскированным укором произнёс утус Мунгел. – Вы обещали, что первый же залп вашей эскадры не оставит от деревни аборигенов и камня на камне.

– В том то и дело, уважаемый, – адмирал Кеяк потер кулаком левый глаз. – Камня на камне и в самом деле не осталось бы. Только жилища аборигенов ещё более жалкие и убогие, чем кажутся. Да вы сами гляньте: тяжёлые ядра прошили их на вылет и упали позади хижин. Взрывная волна начисто снесла так называемые стены. Трудно поверить, но они и в самом деле из бумаги. Уцелели только каркасы и крыши.

Жалкие хижины тассунарских рыбаков и в самом деле превратились в летние павильоны с дурными крышами на тощих столбах. То, что когда-то было стенами, разорвано в клочья и свисает с покорёженных рам большими длинными лохмами.

Пусть расстрел беззащитной деревни аборигенов никак нельзя назвать боевой операцией, однако стрельба ведётся в строгом соответствии с боевым уставом. Ровно через минуту орудия «Чёрного лебедя» дали новый залп. Как и в первый раз за флагманом последовала остальная эскадра. А через минуту еще один залп и ещё.

Удивительно! Адмирал Кеяк в очередной раз обвёл взглядом жалкую деревеньку. Второй залп эскадры всё же повалил несколько домишек. И лишь после четвёртого кое-где над развалинами поднялись струйки дыма. Зато, как только показались первые языки пламени, деревенька вспыхнула, словно пропитанный смолой пук соломы. Наконец пушки фрегатов последний раз оглушительно рявкнули и смолкли. Для демонстрации мощи военно-морского флота Стирии вполне достаточно семи залпов.

– Адмирал, – рядом вновь появился командор Соргер, капитан «Чёрного лебедя», – ваше приказание выполнено. Деревня аборигенов уничтожена.

Глаза командора Соргера горят от восторга. Что ни говори, а пострелять из больших пушек любят все. Тем более после долгого ожидания и по настоящей цели, да ещё без страха получить ядро-другое в ответ. В мирное время у капитана боевого фрегата так мало возможностей сполна насладиться грохотом пушек любимого корабля.

– Великолепно, командор, – адмирал Кеяк козырнул в ответ.

Всё, что только может гореть в деревеньке рыбаков на берегу, горит ярким пламенем. Ну, или уже прогорело и чадит белым дымом. Не осталось ни одного домика или сарая. Попадали даже жалкие подобия заборов. Улица между домами превратилась в сплошную череду воронок.

– На сегодня наша миссия закончена, – адмирал Кеяк вновь повернулся к командору Соргеру. – Снимайтесь с якоря, командор, мы покидаем этот мерзкий залив.

После демонстрации огневой мощи нет никакой надобности запускать паровую машину «Чёрного лебедя». Красавец-фрегат, как в былые времена, распустил паруса и лихо тронулся с места. Следом за флагманом снялись с якорей «Морской орёл», «Ворон» и «Беркут». Эскадра фрегатов, словно артисты со сцены, покинула воды Нандинского залива и вышла в море Окмара.

Только адмирал Кеяк не сразу отправился в Рюкун. По его приказу эскадра ещё целую неделю курсировала вдоль западного побережья Тассунары. При виде города или даже отдельной деревни фрегаты приближались к берегу и давали два-три холостых залпа. Каждый раз аборигены в ужасе драпали в глубь острова. Эхо пушечных выстрелов летело вслед и поджигало тассунарцам пятки.

Как и рассчитывал адмирал Кеяк, слухи об уничтоженной деревеньке рыбаков на берегу Нандинского залива облетели Тассунару. И не просто облетели, а обросли огромным количеством кровавых подробностей. Если в самой деревне не погиб ни один рыбак, то, по уверениям путников из Нандина, морской берег был усыпан телами мёртвых рыбаков, а воды Нандинского залива стали красными от крови. Вот почему при одном только виде чёрных кораблей аборигены драпали без оглядки. Только полноценная война, пусть даже с заведомо более слабым противником, пока не входит в планы адмирала Кеяка.

Глава 7. Мощь иноземцев

Обычно Гнедок, боевой конь, грызёт удила от нетерпения и рвётся вперёд. Только на этот раз он мерно перебирает копытами. Понимает, тварь божья, когда можно от нетерпения бить копытом о землю, а когда лучше напустить на себя смиренный вид и тем самым уберечь собственные бока и шею от жгучей плётки всадника. Вот если бы все люди были такими же, а особенно приближённые императора Тогеша Лингау. Сколько проблем и пустопорожних споров можно было бы избежать. Ивлат Ачиан, даймё домена Кирдан, тяжело вздохнул.

Приближённые самураи маленьким ударным отрядом окружают даймё Ачиана. Вот впереди показалось то, что не так давно, какой-то час назад, было небольшой рыбацкой деревенькой со смешным названием Рыбий хвост. Над грудами чёрных обломков курится белый дым.

Деревенька Рыбий хвост простояла на берегу Нандинского залива не одну сотню лет. Эта часть берега совсем, совсем непригодна для земледелия. Каменистая земля, в которую только с превеликим трудом можно воткнуть пару редисок. Да и они не каждый год дорастают до приличных размеров, чтобы оказаться в бочке для маринования. По этой причине жители Рыбьего хвоста испокон веков кормились морем. Пусть Нандин огромный город и свежей рыбы для него с каждым годом требуется всё больше и больше, однако мало кто из благородных самураев подозревал о существование маленькой деревеньки на дальнем берегу залива. Да и прочие горожане редко обращали внимание на ряд убогих домишек. Мало кто, пока сегодня утром большие чёрные корабли иноземцев не обратили её в руины.

Едва белые паруса иноземных кораблей скрылись за мысом Северный маяк, как простолюдины валом повалили поглазеть на остатки маленькой деревушки. Только городская стража успела первой. От самого берега протянулась длинная цепочка досинов с помощниками. У каждого на поясе грозная катана, а в руках помощников увесистые дубинки, длинные копья и цепи. Толпа любопытных простолюдинов так и замерла на почтительном расстоянии от городских стражников.

Простолюдины нервно оборачиваются, едва до них долетает цокот копыт, и пугливо отскакивают в стороны. Ачиан вместе с приближёнными самураями легко проследовал через огромную толпу горожан.

– При всём уважении, витус, – досин в бордовом кимоно в цепочке стражников вежливо поклонился, – проход закрыт.

Городской стражник держится прямо. Ни отряд всадников на статных боевых конях, ни дорогие шёлковые накидки без рукавов, ни мечи за поясом решительно настроенных самураев не испугали его. Такой уверенностью при виде высокопоставленного даймё со свитой могут похвастаться только досины Нандина, которым каждый божий день приходится утихомиривать буйных самураев. Спорить с городским стражником бесполезно.

– Позови своего ёрики, – тихо приказал Ачиан.

Ёрики – непосредственные помощники префекта Нандина. Каждый отвечает за определённый район большого города. В подчинении у каждого ёрики до сотни и больше досинов, самураев низкого ранга, которые непосредственно патрулируют улицы и следят за порядком. А все вместе они составляют городскую стражу. Сегодня всех без исключения ёриков вместе с их подчинёнными префект отправил оцепить разрушенную деревню.

Пусть досинов не пугают статные боевые кони и дорогие одежды высокопоставленных самураев, однако назвать их ленивыми никак нельзя. Очень быстро к цепочке городских стражников подошёл щегольски одетый самурай. Вместо традиционной чёрной накидки без рукавов на нём добротное хлопковое кимоно светло-коричневого цвета с более тёмными пятнами-горошинками. Но, как и полагается самураю, за поясом у ёрики заткнута пара мечей.

– Добрый день, витус, – ёрики вежливо поклонился. – Меня зовут Сичаг Гмалев. Согласно приказу Северного префекта Нандина Дуна Ринальда, проход к разрушенной деревне закрыт.

Досинов редко пускают в дома даймё и никогда во дворец императора. А вот ёрику Сичагу Гмалеву вращаться в высших кругах столицы приходится гораздо чаще.

– Меня зовут Ивлат Ачиан. Я даймё домена Кирдан, – Ачиан склонил голову. – Уважаемый, будьте добры, процитируйте приказ уважаемого Северного префекта более точно.

Если ёрики Гмалева и озадачила такая странная просьба, то он совершенно не подал вида.

– Дабы предотвратить возможные беспорядки и волнения, – ёрики Сичаг Гмалев скосил глаза вверх, – приказываю моим ёрикам перекрыть доступ простолюдинам и прочим незнатным горожанам Нандина доступ к разрушенной деревне Рыбий хвост вплоть до дальнейших распоряжений.

Что и следовало ожидать, Ачиан молча уставился на ёрики Сичага Гмалева. В приказе Северного префекта Нандина нет ни слова о запрете для самураев, тем более высшего ранга.

Волнение и смятение проступили-таки на лице Сичага Гмалева. Глаза ёрики забегали из стороны в сторону. Как обычно, за неточность начальства расплачиваться приходится подчинённым.

– Уважаемый, пропустите нас осмотреть разрушенную деревню, – поднажал Ачиан.

Вежливая просьба с нужной интонацией и с нужным выражением лица помогли ёрику принять правильное решение.

– Прошу вас, витус, – Сичаг Гмалев демонстративно отошёл в сторону, досины слева и справа от него тут же открыли проход.

Вблизи разрушенная деревня Рыбий хвост выглядит ещё хуже, ещё ужасней. Ачиан легко соскользнул с Гнедка на землю. Под сандалиями тут же хрустнули сухие угольки, ноги по самую щиколотку окутало тёмное облачно. При «жизни» домики рыбаков не отличались ни стойкостью, ни основательностью. Пусть огонь успел объять всё дерево и почти прогорел, однако до сих пор отлично видно, как ядра иноземцев разрушили, буквально повалили на землю, жилища рыбаков. Улица между домами утыкана большими коническими ямами, так называемыми воронками.

Ачиан неприятно поморщился, будто на язык разом попала дюжина горьких перчинок. У ближайшего дома когда-то стоял большой каменный фонарь. Уж какими судьбами украшение из сада даймё либо другого высокопоставленного самурая оказалось в рыбацкой деревушке, ведает лишь Великий Создатель. Некогда ценный постамент не меньше двух метров высотой и толщиной в полметра разбит вдребезги. Будто неизвестный мастер не вырезал его из цельного куска тёмно-коричневого гранита, а вылепил из дурной глины. Ядро иноземцев угодило почти в середину каменного фонаря. Колотые куски гранита разлетелись широким веером. На земле остался обломанный пенёк.

Больше всего пугает не мощь орудий иноземцев, Ачиан зло пнул каменный обломок. Острая боль кольнула пальцы правой ноги. Больше всего пугает расстояние, с которого прилетели ядра иноземцев. Даже если бы чёрные корабли стирийцев подошли бы к самой кромке берега, то от каменного фонаря до воды осталось бы не меньше двух сотен метров.

– Витус?

Ачиан повернул голову. Рядом остановился Вуш Туяк, доверенный помощник и дальний родственник по материнской линии. В руках у него иноземное ядро. Превеликий Создатель, Ачиан невольно подался назад, какое же оно огромное.

– Дай сюда, – Ачиан взял из рук помощника ядро.

Чёрный металл, скорее всего чугун. Кончики пальцев ощущают очень маленькие поры. Массивный шар до сих пор источает тепло. С него осыпаются мелкие комочки земли. Килограмм десять, Ачиан покачал ядро в правой руке, не меньше.

– Витус, ядра иноземцев легко проломят стены вашего семейного замка в Амадун, – тихо произнёс Вуш Туяк. – Камень, даже гранит, не устоит перед такими чугунными шарами.

Слово «такими» молодой помощник произнёс с плохо скрытым ужасом. Ещё вчера вечером он ни за что бы не поверил, что такие тяжеленные чугунные шары проклятые иноземцы умеют посылать так далеко и с такой убийственной точностью.

Вуш Туяк вольно или невольно озвучил то, что и так вертелось на языке. Стыдно признать, но страх, самый настоящий страх холодной колючей рукой сжал сердце. Ачиан выронил ядро, чугунный шар с глухим ударом плюхнулся на землю.

– Ты прав, – Ачиан отряхнул ладони, – ситуация гораздо серьёзней, чем мне казалось ещё сегодня утром. Если сперва я только предполагал, что война с иноземцами будет делом безнадёжным, то теперь, – Ачиан обвёл рукой развалины деревни Рыбий хвост, – я твёрдо уверен в этом.

– Так что же нам делать, витус?

С языка молодого помощника сорвался ещё один серьёзный вопрос. Пусть на Большом совете у императора Вуш Туяк не был, не по рангу, однако Ачиан сразу же по возвращении в резиденцию в Восточном Тинтане в деталях и подробностях рассказал доверенному помощнику о словесных баталиях и неуверенности как участников Большого совета, так и самого императора. Важное совещение продолжался не один час и закончился поздно вечером, однако пересказ главных событий не занял и пяти минут.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.