Завещание

– Кто там Кирилл? – Выкрикнула Олеся из ванной.

На экране светилось имя «МАМА» и фотография Анастасии Петровны. Я снял телефон с зарядки и заглянул ванную-комнату, где прихорашивалась Олеся.

– Мама. – Спокойно констатировал я факт.

– Ответь, спроси, чего она там.

Я клацнул пальцем по монитору.

– Да. – Моё классическое приветствие по телефону.

– Что да? – Повернулась ко мне девчонка и тут же заметила, что говорят уже не с ней и слегка улыбнулась – А ты не со мной говоришь.

Я молча кивнул Олесе. В свою очередь из динамика донеслось.

– Олесь мы подъехали.

– Это не Олеся, это Кирилл, она чутка занята. – Перебил я сразу.

– А, понятно, ну пусть занимается. Кирилл какой у тебя номер квартиры?

– Восемьдесят восемь.

– Ага, всё нашла. Впускай меня.

В этот момент в коридоре запиликал домофон. Не знаю как в других домах, а в нашем он бормотал на удивление противно. Как золотая скрипка стоит дорого, а звучит паршиво. Пока Олеся завершала последние штрихи образа для выхода в свет, я остался встречать её маму. По подъезду зацокали каблуки. Анастасия Петровна долго не заставила себя ждать и секундами позже появилась в дверном проёме. Одета она была в длинное, осеннее пальто без капюшона, с повязанным на талии пояском. На ногах чёрные с каблуком сапожки.

– Всё очень лаконично и чертовски стильно.

– Спасибо Кирилл, очень мило. – Мягко сказала Анастасия Петровна.

Я немного приоткрыл рот в удивлении, должно быть последнее, сам не осознавая ляпнул вслух.

– Здравствуйте. Проходите, будьте как дома. – Указал я рукой в глубь коридора.

– Нет Кирилл, мы торопимся. Нужно в контору ещё заехать и по магазинам проехаться, – протараторила женщина. – Чего Олеська там копошится?

– Она…

– Мам две минуты. – Послышалось из ванной.

– Давай быстрее, отец внизу ждёт, – обратно скомандовала ей мама. – Мы пока с Кириллом пойдём квартиру проверим.

– Хорошооо. – Растянула девчонка.

– Бери ключи, пойдём. – Обратилась ко мне Анастасия Петровна.

Она явно не церемонится, женщина дела, а не слова. Я зашёл в зал, взял Олесену сумку, копаться в поисках ключей долго не пришлось, ведь половина содержимого её саквояжа лежала сейчас на стиральной машинке и представляло из себя: крема (для рук, ног, лица), тональный крем, тональная основа, карандаши, помаду (зачем-то в количестве двух), духи и образцы духов, пудру, тени, подводку что бы это не значило, тушь, лак, растворитель лака, салфеточки, ватные диски, пилочки, ножнички, щипчики, зеркальце. Всё добро умещалось в небольшой походной, женской сумочке и умудрялось делить место с другими аксессуарами. Я достал ключи и вышел в подъезд. В квартире Семёновны мы на долго не задержались. Олесена мама бегло осмотрела все помещения, осталась очень довольна, подкрепив фразой: «Молодцы, хорошо постарались» и вернулись назад. К этому времени Ангел уже вышла из ванны. Они с мамой тепло обнялись, перекинулись взаимными комплиментами, а закончилось это тем что меня официально от имени всей семьи, Анастасия Петровна пригласила на девять дней бабы Клавы, а по совместительству и в гости. Наш ответ стал для женщины забавным сюрпризом, когда мы одновременно с Олесей указали пальцами на уже подготовленные в путь, собранные сумки, привалившиеся у шкафчика. Анастасия Петровна заценила тот факт, что детки сами всё уже давно решили и без них.

– Нас оповестить ты нужным не посчитала, что Кирилл поедет? – Поднимая уголки рта немного вверх, спросила мама у Олеси.

Та в ответ задорно, быстро, отрицательно затрясла головой. Мы просмеялись, погрузили на меня поклажу в виде портфеля и спустились вниз. У подъезда, нас ожидал Олесин папа сидя в Land Cruiser кремового цвета. Неплохой такой дилижанс. Я ещё раз глянул на окна своей квартиры и мельком припомнил работу. В голове как звуковое сопровождение к этому трогательному отрезку, добавилась музыка, только не ностальгическая, плавная с минорными нотками, а вспомнился отрывок из песни Высоцкого про поездку за границу:

«До свиданья, цех кузнечный,

Аж до гвоздика родной!

До свиданья, план мой встречный,

Перевыполненный мной!»

Я ухмыльнулся, как в точку вспомнилось. Открыл заднюю дверь, сначала пропустил Олесю, а затем залез сам.

– Здрасте. – Обратился я к мужчине протягивая руку для приветствия.

– Ааа, Ага, – буркнул в ответ Олесин папа и небрежно с неохотой поздоровался со мной за кончики пальцев. – Куда теперь? – Тут же он обратился к жене.

– Поехали в контору.

– А где она? – Зевая спросил мужчина.

– На Карла Маркса.

– Насть, – зыркнул он на неё. – Можно подумать мне это о чём-то говорит. Конкретней.

– Помнишь где я пальто забирала?

– Ну?

– Вот рядом там в соседней пятиэтажке.

– Понятно. Ладно поехали.

– Привет пап. – Вставила Олеся, как только мама закончила.

– Привет. – Коротко ответил он.

– Чего вы на машине крёстного приехали, а не на нашей?

– Захотелось. – Всё так же без энтузиазма отчеканил мужчина.

Олеся естественно лучше знала своего отца, а потому по её реакции стало очевидно, что с Юрием как его там, сейчас лучше беседы не заводить. Возможно потом мужик отсочает, но пока любезностью он не блистал. Мы дружно от него отстали и больше не стали наседать с дурацкими вопросами, а вместо этого позволили спокойно вести автомобиль.

Через тридцать минут мы миновали так называемую контору, через полтора часа продуктовые магазины и павильоны с одеждой, где я Олесе в подарок взял чёрную тунику, больно уж она ей приглянулась. У матери она деньги на покупку просить не хотела, у отца тем более, а обо мне речь даже не заходила. Но после примерки, а до неё дело всё-таки дошло, убедившись, что одежда сидит на ней как влитая и вызывает неподдельную радость, я молча прошёл на кассу и так же молча всё оплатил, вручив в итоге Олесе маленький презент. Уже двигаясь по парковке Анастасия Петровна сказала:

– Кирилл зачем? У неё дома их и так полно.

На что я не растерявшись ответил:

– Значит будет ещё больше.

Чуть погодя с того момента наш экипаж в лице трёх пассажиров и рулевого, миновал Балашовский мост с видом на пересыхающий Хопёр, затем поворот на Репное и уверенно под звуки радио двинулся по направлению к конечной цели.

В дороге всегда есть время подумать, и не важно сколь дружная компания собралась. Едешь ли в кругу друзей и подруг, близких родственников или случайных болтунов, которые и в иных обстоятельствах редко замолкают. Всегда наступает момент, когда каждый погружается в себя. Перед глазами мелькают голые посадки, гладь застывших, мёртвых полей разделённые тонкой межой, а на съездах колея уводит свежие следы шин, оставленные проехавшим недавно автомобилем. Глаза на автомате пролистывают неброские пейзажи осенних дорог, и чем дольше путь, тем меньше их замечаешь и тем больше они сливаются, превращаясь в пустое серое полотно на котором разум начинает дорисовывать собственные картинки. Каждый погружается в раздумья, в дебрях сознания находя своё, то что ему ближе. Для одних – это очерки прошлого, для других грёзы о будущем, иные застревают в бесконечном самоанализе. И не важно куда на самом деле ведёт дорога, в Романовку или обратно в Балашов, сначала она приведёт тебя внутрь самого себя.

С самого начала наше маленькое дорожное сообщество не тянуло на дюже болтливых в силу разных факторов. Я мало знаком с Олесеными родителями, даже делая скидку на то что они много обо мне слышали. В довесок глава семейства прибывал не в лучшем настроении, что само по себе не располагало к милому общению, а Ангел не больно то рвалась говорить со мной при родичах. Олесин папа крутил баранку, внимательно всматриваясь в дорогу, лишь изредка меняя радиостанцию (Юмор FM, Авторадио, Европа Плюс) или подкручивая громкость. Анастасия Петровна щёлкала по сенсору телефона и судя по оранжевому интерфейсу листала ленту в «Одноклассниках». Я окинул взглядом салон автомобиля и остановился на Олесе, прислонившейся лбом к стеклу. Она напряжённо перекручивала через себя нечто важное, сжимая пальцами тунику, ногтями разорвав упаковку. Ангел немного вздрогнула, когда моя рука мягко опустилась на её. Я легонько кивнул, жестом спрашивая «Ты чего?». Девушка потупила взгляд, смотря перед собой. Затем так же невербально ответила: «Да так», а потом нежно посмотрела на меня как бы добавляя: «Всё нормально». Тут уже мне вспомнился один момент. Раньше часто заводили песенники, зачастую это были просто толстые тетради с шершавой обложкой, в которую от руки записывались любимые композиции. У отца тоже такая имелась, только не с песнями, а со стихами собственного творения. Я не единожды пролистывал эту тетрадь, но только недавно заметил запись, в самом конце на последней странице. Три выражения, записанные в строчку, последовательно, через точку, без пояснений и даты. «КОГДА ЛЮБОВЬ ПОНЯТНА БЕЗ СЛОВ. КОГДА ЛЮБОВЬ БОЛЬШЕ ЧЕМ СЛОВА. КОГДА ЛЮБОВЬ ДЛИТСЯ ВЕЧНО». Теперь уже не возможно узнать к чему он это написал и в общем не важно, суть в другом. Я сразу понял, что сказала мне Олеся. Через задумчивое лицо, через скользящий взгляд с пигментом перламутра млечного пути в глубине её правого глаза, через трепет прикосновения наших рук. Едва ли кто поймёт, только сопричастные мы, ели ощутимые бесконечному миру, можем уловить внутри себя тонкие голоса друг друга и понять то, о чём вслух говорить не обязательно. «КОГДА ЛЮБОВЬ ПОНЯТНА БЕЗ СЛОВ».

– Ой, наконец то подъезжаем, а то ноги уже затекли, – убирая смартфон в сумку, на выдохе облегченно произнесла Анастасия Петровна. – Кирилл, ты бывал раньше в наших краях?

– Нет, не доводилось.

– Вон видишь здание? – Указала Анастасия Петровна.

– Вижу. – Кивнул я.

– Эта наша церквушка.

– Не церквушка, а Храм Рождества Христова. – Влез в разговор Олесин папа.

– Я тебя умоляю, какая разница?

– Я бы сказал тебе какая разница, да не буду при детях. – Саркастично буркнул он в ответ жене.

– Ой Юр, давай без этого, не умничай.

Конструктивный вышел диалог хочу заметить. Действительно, первое, что улавливает взгляд на подъезде к Романовке, как верно указала Анастасия Петровна, храм. Если правильнее, то ярусная колокольня с арочными прорезями, на высоком пике которой закреплён золотой купол с уходящим в небо крестом. Строение хорошо видно, ведь на определённом участке пути, оно стоит ровно по центру дороги и это ещё больше выделяется растущими по обе стороны посадками, что создают вид искусственного туннеля, будто ведущего прямо до самого здания. Но после дорога уходит слегка вправо, и картинка сама по себе распадается меняясь на другую. Мы промчались мимо заправки слева. Мимо стелы «РОМАНОВКА. СЛАВА ТРУДОВОМУ НАРОДУ» справа. Я даже успел разглядеть герб: цаплю стоящею в воде на одной ноге, окружённую золотистыми камышами. Затем заехали на мост. Под нами во всю текла и бурлила река. Какая? Я просифонил пока крутился туда-сюда.

– А что за речка тут течёт?

– Карай. – Быстро отреагировала Анастасия Петровна.

– Речка – это громко сказано, скорее речушка. – Вставил своё веское слово Олесен отец.

– Юр, ну в самом деле хватит бухтеть. – Опять накинулась на него жена.

– Я не бухчу, а выражаю свою точку зрения.

– Я выражаю свою точку зрения! – Сгримасничав, гнусавым голоском, передразнила его супруга.

И тут меня прорвало. Я заржал. Именно заржал, а не засмеялась. Их поведение меня не раздражало, не вызывало дискомфорта, а казалось очень забавным с самого начала пути. И моё самовыражение через дикий ор, удивительным образом подхлестнуло гоготать всех вместе со мной. Весь салон бугуртел, и Юрий отчества не знаю, тоже смеялся. Видимо близость к дому, в положительную сторону влияла на настроение человека. Анастасия Петровна при этом подталкивала мужа в плечо приговаривая:

– Юр, а как похоже получилось, а, Юр.

– Ды да, да – Поддакивал он.

– Нормально получилось. – Подытожил я.

Пока мы забавлялись, я потерял нить куда завернула машина. В любом случае какой бы район это не был, в нём находилось всё что нужно. «Мясная лавка», «Магнит», «Красное&Белое». На другой стороне ларёчек с хлебом, виднелся так же вход на рыночек, импровизированная станция автобусов «Властелин». Почему импровизированная? А потому что об этом нигде не написано и если бы не автобус, что подъехал в этот момент – я вряд ли догадался сам. Далее стояла «Пятёрочка», какой-то строительный магазин и ещё полно того, чего вероятно не приметил. Как итог, здесь есть всё. Всё кроме нормальной дороги. Хотя такой роскошью не мог похвастаться и Балашов. Отдельно о дороге. Когда мы повернули на Советский переулок вокруг нас замелькали маленькие, ухоженные дома немноголюдных улочек, с весьма оживлённым автомобильным трафиком. Мы проехали ещё немного, как вдруг остановились на углу небольшого цветочного магазина. Я сразу не въехал в суть дела.

– Ты чего Юр остановился? – Спросила женщина.

– Да вот решаю, может тут проехать. – Озадачился мужчина.

– Думаешь сможем?

– Я не думаю, я уверен. Это на нашей реношке мы бы тут утонули, а на Илюхином вездеходе буром пропрём.

– Ну смотри сам. Хочешь поехали в объезд, как обычно по Калинина, а хочешь тут. Ты за рулём.

Юрий махнул рукой произнеся полушёпотом:

– Поехали тут.

Гашетка в пол, машина ринулась сползая с асфальта. Тут я понял в чём заключалась дилемма. Дело в том, что если до этого дорога представляла из себя кочки, ухабы, впадины с лужами на разбитом асфальте, то тут не было и этого. В виду того, что отсутствовал сам асфальт и дорога в целом. Автомобиль впиявился в трясину, разбрасывая ошмётки грязи по сторонам. Нас легонько качнуло в бок и далее, как нож в масло Land Cruiser без особых усилий, без напряга и лишних телодвижений поехал вперед. Прям сказка для подобных видов дорог. Видя картину маслом воочию, мне представилось, если нечаянно свалится в это месиво, с большой вероятностью можно пополнить списки пропавших без вести. Будет как в той песне: «Закрылась дверь он вышел и пропал…». Конечно всё утрированно, но мысль ясна.

Автомобиль шинами вгрызался в грязь, раздирая под собой землю. Двор за двором оставался позади. Я в предвкушении скорого конца пути, начал активнее разглядывать окружение. Мы остановились около белого дома с пластиковыми окнами и подстриженным забором из живой изгороди. Рядом виднелся вход во двор, а левее из открытого гаража, наполовину торчал Уазик. Всё цивильно и современно. По фасаду сразу видно, хозяева тщательно следят за территорией своих владений. Нет, конечно это не дом Олеси, её вроде как двухэтажный, а раз так, значит соседей. В точку. Рядом с уазиком копошился мужчина средних лет, он завидев нас, бросил тряпку на капот машины и направился к Олесеному отцу.

– Здорова Михалыч. – Выйдя ему на встречу сказал Юрий.

– Ооо, здорова Юрец. Я думал Петрович тут рассекает. Настюха – Махнул он рукой Анастасии Петровне, и та помахала в ответ.

Пока мужики перетирали о Рено Логан и что там могло сломаться, дверь в воротах открылась и оттуда сначала опережая всех, выскочил кот персикового цвета, а затем показались две женщины. Анастасия Петровна завидев их так же покинула экипаж навстречу дамам, дабы поболтать о том о сём. Я поинтересовался у Олеси и всё верно это оказались соседи. Причём единственные на их улице, с которыми они состояли в дружеских отношениях. Ходили в гости или даже вместе ездили на рыбалку. С остальными либо сухо здоровались, либо не делали и того. Мужчина впереди, чей голос сильно хрипел и думается мне не по естественным причинам, как у Ильи Петровича – особенность звучания, а по патологическим, Михалыч или дядя Саша. Сейчас рассказывал, как они с Колькой кто бы это не был, ездили на рыбалку, и наловили там чуть ли не две дюжины рыб размером до локтя. На вытянутой руке по крайней мере он показал именно так. Женщина постарше, с мягкими выразительными чертами лица, с короткой причёской, вероятно слегка кудрявая и как мне показалось глазами цвета голубого сапфира – Наталья Ивановна или по-простому тётя Наташа. Разговаривала мало и по большей степени добродушно улыбалась. А вот вторая женщина говорила много, звонко, я почувствовал это даже в салоне автомобиля – у неё точно скрытый ораторский потенциал. Это их дочь Лена – с тёмной, открывающей лоб, компактной стрижкой, со стильными, идущими в тон её имиджу очками. Мама с дочкой смотрелись вместе органично и очень приятно. Четвёртый персонаж спонтанной соседской сходки – кот, и он в представлении не нуждался, так как я видел его фото у Олеси в телефоне. Пух, но никак не Пушок, обвивался вокруг дамских ног с высоко поднятым хвостом. Олеся увидев мурчащее чудо природы, перескочила через меня, выпрыгнув из салона. Бегло со всеми поздоровалась и принялась тискать котика. Приехав сюда всего несколько минут назад я стал причастен к чему-то большему, а наблюдая за происходящим, по факту за незнакомыми или едва знакомыми людьми, мне от чего-то стало хорошо, по-настоящему хорошо и может странно прозвучит, но в кой то веки спокойно. Ещё несколько минут умиляясь я перекинул взор, столкнувшись взглядами с Натальей Ивановной, и тут же в голову мне пришла совсем навязчивая мысль. Да, теперь всё правильно, здесь мы на своих местах – МЫ все.

Разговоры не о чём стали затягиваться и лишь Наталья Ивановна разорвала порочный круг.

– Так Лен, где там отец. Поехали, – обратилась она к нему. – А то всё закроют.

– Ладно Юрец, потом до расскажу. – Пожимая руки порешали мужики.

– Тогда Михалыч не прощаемся, до вечера. – Уже подходя к двери авто перебросил слова Олесин папа.

– Ну как приедем я сразу к тебе заскочу, посмотрим, что можно сделать.

– Спасибо.

– Пока не за что. – Отмахнулся Михалыч.

– Пух смотрю с вами намылился. – Подметила Олеся держа кота.

– Пух, давай домой. Чуешь? – Отрывисто скомандовала Наталья Ивановна.

Но у кота явно были другие планы, и он всем своим видом это показал. Все дружно погрузились по машинам, мы прыгнули в Cruiser, соседи в Уазик и посигналив друг другу разъехались в разные стороны. Через несколько домов показался наш. Огромная, двухэтажная усадьба с массивными чёрными воротами, не особо вписывалась в местный антураж. Это странно, создавалось впечатление, будто она широкими плечами растолкала собратьев поменьше и втиснулась совсем не к месту. Хотя это и не мешало выглядеть ей вполне эффектно. Так или иначе, Балашов остался за спиной, настало время перемен и дом 76а по Садовой, любезно согласился их предоставить.

ГЛАВА 11. ДЕНЬ ПЯТЫЙ. ДОМ НА САДОВОЙ

Олесин папа достал какой-то брелок, похожий на ключи от машины, нажал одну из кнопок и огромные ворота начали медленно распахиваться, открывая собой ещё более величественный и роскошный вид усадьбы. Мы начали потихоньку заруливать во внутрь. Контраст между двором и улицей, находящейся за воротами, поражал воображение, всего лишь какой-то метр разделял пространство на две совершенно разные реальности. На улице находился обычный российский посёлок привычный для глаз, а внутри открывалась иная картина, в корне отличающаяся от привычных антуражей. Мой мозг просто не мог принять увиденного. Что бы лучше понимать куда я попал, в сравнение приходило только одно, такое я мог увидеть лишь на лощёных фото миллионеров из инстаграмма. Роскошь просто била по глазам. Мы стали медленно продвигаться в глубь усадьбы, проезжая по вымощенной дороге, окружённой с обеих сторон садом-лабиринтом, в котором копошились какие-то люди, похожие на прислугу. Проехав внутрь гаража и заглушив двигатель, отец семейства буркнул:

– Всё приехали, выметаемся.

– Вот и выметайся, а мы выходим, правильно ребят? – Парировала Анастасия Петровна.

Я неуверенно посмотрел на Олесю, и она будто подталкивая меня взглядом, начала выходить из машины. Я конечно понимал, семейка Олеси не из бедных, но что бы до такой степени, в голове уложить за пять минут такое очень сложно. Я открыл дверь крузера и потихоньку начал выгружать своё тело из машины.

– Всем привет! – Послышался брутальный хриплый голос. – Юр ну я ж просил не ездить по этой грёбанной грунтовке, опять всю машину уделал.

– Да ладно, всё равно сам не моешь. – Робко ответил Юрий Николаевич.

– Мальчики хватит петушиться, – резко влезла в диалог Анастасия Петровна. – Это я попросила там проехать Юру.

– Вот опять сестрёнка тебя выручила. – Язвительно подметил Илья Петрович.

Юрий Николаевич, что-то неразборчивое буркнул себе под нос и быстро проследовал в глубь гаражной территорий, в конце которой находилась дверь. Мы с Олесей стояли и молча наблюдали за этой эскалацией. Мне было неудобно узреть подобную ситуацию, никогда такие не любил, хотя вроде бы и ничего особенного – лёгкая перепалочка. А вот на лице Олеси было некое выражение стыда и одновременно обиды, сразу понятно, такие перепалки между отцом и крёстным ей не в новинку и это явно не то, что она хотела бы показывать.

– Ну что встали, как вкопанные, пойдём в дом, а то вас хоть в сад выставляй как декор. – Отшутился Илья Петрович.

Анастасия Петровна солидарно хихикнула и с наигранной весёлой ноткой вымолвила:

– Ребят берите вещи и пойдёмте, там наверное уже обед готов.

Не сговариваясь мы с Олесей похватали багаж и направились к той же двери, в которой пропал её отец.

– Здравствуйте! – Поздоровался я с Ильёй Петровичем, понимая, что уже второй раз забываю о банальных правилах приличия, встречая его.

– Здорова Кирилл, чувствуй себя как дома. – Ответил он и протянул мне руку для рукопожатия.

Я последовал примеру и протянул свою. Он пристально с хитрым прищуром посмотрел на меня и жестом головы указал на вход. Открыв дверь, мы вошли в коридор или прихожую, сам не знаю как обозвать это помещение. С обеих сторон располагались двери, а в конце лестница, ведущая на верх. Я сразу почуял запах, который присущ банным парилкам и нюх меня не подвел, у одной из дверей располагались несколько пар белоснежных тапок, будто только купленных в бутике, а за ней видимо и скрывалась баня, либо сауна, один фиг. В другую дверь мы как раз и проследовали – это оказался довольно просторный гардероб, наверное, в городском театре и то был меньше. Олеся сразу прошмыгнула к одному из шкафов в стиле хайтек и начала раздеваться.

– Кирилл – это будет твой шкаф. – Сказала Анастасия Петровна.

– Спасибо! – Вымолвил я удивленно, всё больше и больше поражаясь этому дому.

– Так ребятки, давайте быстрее, а то обед и правда стынет. – Поторопил нас Илья Петрович.

Сняв верхнюю одежду и обув домашние тапочки, только теперь уже чёрные, но такие же по дизайну, мы направились к лестнице у которой тускло светились боковые панели, всё в том же стиле хайтек. Поднявшись и пройдя в очередную дверь, мы попали в очень просторную гостиную, размером должно быть со всю мою квартиру. Да, антураж здесь напоминал какой-то средневековый замок: высокий потолок, в центре которого красовалась многоуровневая стеклянная люстра, сделанная под старину и только некоторые хромированные части выдавали в ней современное творение. На стенах, по всему периметру висело множество осветительных приборов, в стиле подсвечников, которые тускло светили на множество картин, находящихся между ними. Самой большой странностью для меня стало полное отсутствие естественного освещения, то есть, окон. Голова шла кругом, а свою челюсть я уже давно пинал по полу, а Ангел даже ни разу не обмолвилась, что живет в таком удивительном доме. Осматривая всё это великолепие, я не сразу обратил внимание на стол, он был длинной метров с пять и находился в самом центре комнаты, прямо под люстрой. За столом уже сидело несколько человек.

– Так народ, рассаживаемся, а то я уже изрядно проголодался, пока вас ждал. – Протараторил Илья Петрович и подойдя к столу занял центральное место, как бы намекая, кто в доме хозяин.

Слева, скрестив руки и ожидая начала трапезы, уже сидел недовольный Юрий Николаевич. Анастасия Петровна прошла сзади, проведя ему рукой по спине, и что-то шепнула на ухо, от чего итак недовольный Юрий Николаевич стал ещё более недовольным. Он с неохотой встал и помог жене сесть, пододвинув массивный, сделанный под старину стул. С противоположной стороны, по правую руку от Ильи Петровича, расположилась Нина Семеновна.

– Бабуля! – Радостно воскликнула Олеся и побежала обнимать старушку.

– Ой ты моя родненькая! – Так же тепло отреагировала Нина Семеновна.

Видя всю эту семейную идиллию и не зная, что делать, я просто стоял немного позади Олеси и переминался с ноги на ногу, чувствуя дискомфорт и смущение.

– Олесь ну хватит, у тебя гость стоит, ждёт тебя, стесняется. – Начала поучать внучку Нина Семеновна.

– Здравствуй Кирилл, проходи, не стесняйся, вот садись с Олесей рядышком. – Поприветствовала меня старушка и жестом руки указала на один из огромных стульев.

Я так же в ответ поприветствовал Олесину бабушку, подошёл к соседнему стулу и отодвинул его, предлагая Ангелу присесть.