Альтернативный дозор

немедленно уничтожать, будет долгое и нудное разбирательство.

Говоря все это, Костя подумал, что в теории-то оно все так, а как оно

обернется на практике, совершенно неизвестно. Окончательно умирать как-

то не хотелось, особенно сейчас. С другой стороны… Нет, все-таки

немедленно требовать, чтобы Надя организовывала ему защиту по высшему

разряду – это совсем неприлично. Или уж черт с ним, быть эгоистом – так уж

до конца.

– Мне все-таки будет спокойнее, если какая-нибудь защита будет. –

продолжила Надя, – Как минимум несколько минут чего-нибудь

универсального, отражающего все атаки и одновременно сигнал мне. Или это

покушение на твою личную свободу?

25

– Да уж какое тут покушение! – Костя махнул рукой. – Просто, по-

моему, я тебя безбожно эксплуатирую.

– Слушай, может хватит взаимных объяснений и извинений? А то я уже

запуталась, кто кого использует, эксплуатирует, подставляет. Впрочем, я

думаю, подставят нас еще неоднократно и достаточно гнусными способами, так что давай хотя бы друг друга в этом не обвинять. Сейчас подумаю, что

бы такое сочинить. Жаль все-таки, что светлые волшебницы редко работают

с артефактами. Тут бы ведьма не помешала.

Непроизнесенное имя повисло в воздухе.

– Ну давай хотя бы так. – Надя повела рукой, и на ладони у нее возник

небольшой хрустальный сосуд примерно дюйм в высоту. Это самая простая и

древняя магия. Надя протянула Косте другую руку:

– Кусай.

Вот тут Костя действительно был ошарашен. Все мысли об эгоизме, альтруизме и прочих сложностях взаимоотношений Светлой и Темного

мгновенно выпали у него из головы, слова, кажется, тоже:

– Ты совсем рехнулась? – спросил он хрипло. – Ты вообще последствия

представляешь? Мало тебе было той инициации в детстве, которая то ли

была, то ли нет. Ты вообще светлая волшебница или кто?!

– Светлая. И именно поэтому не вижу в этом ничего страшного. Ты же

не собираешься выпивать из меня стакан крови? Для ритуала достаточно

одной капли. Впрочем, если и собираешься, от такой кровопотери со мной

совершенно точно ничего страшного не случится.

Надя произнесла это совершенно спокойно. Ее действительно ничего не

смущало. Ни одна светлая или светлый, будь он даже Мессией Добра, в

жизни бы не повел себя так. Это было невозможно, в принципе, никогда. Ни

при каких обстоятельствах. «Ее слово будет менять мироздание, ее слово

заставит грешников раскаяться». Это было сказано. Когда и кем? Сейчас не

вспомнить. Мессия Света… Предназначение. Что ж, все складывается. Сама

Надя этого конечно не понимает, впрочем, таких вещей про себя, наверное, 26

не понимал ни один Бог и ни один пророк. Ой, что будет, когда светлые все

это поймут.

Да, пожалуй, нечего ломаться и изображать невинность. Проблем будет

хоть отбавляй и хорошая защита будет нужна. Костя наклонился к запястью.

***

Две капли крови слегка поблескивали в хрустальном флакончике.

Никаких видимых химических эффектов, никакого слияния мрака и тьмы, белого и черного, инь и янь не наблюдалось. Обычная капля крови в

маленьком хрустальном флакончике.

– Фиал Галадриэль, – сказал Костя.

– Боюсь, что Галадриэль была более принципиальной, – вздохнула Надя.

Глава 4. Человек и Иные

Осознав, что у меня неоперабельный рак, я прошла все положенные

стадии. Рыдала, обвиняла себя в том, что обратилась к врачам слишком

поздно (хотя лечиться я начала как раз вовремя). Затем обвинила во всем

российскую медицину, затем начала думать о зарубежной медицине, на

которую у меня не было денег, затем совершенно естественным образом я

переключилась на мысли о шаманах, знахарях, чудодеях-целителях и тому

подобной ерунде. В интернет на соответствующие сайты я полезла не

столько для того, чтобы найти чудо-целителя, сколько с надеждой хоть

немного успокоиться и отвлечься от тяжких дум. На объявление я наткнулась

сразу. Оно восхитило меня своей деловитостью и наглостью:

«Темный маг третьего уровня излечит любое неизлечимое заболевание.

Оплата: душевная энергия пациента, цена высокая. Души не нужны».

Цитату я тоже оценила и позвонила на следующий день. Все это был, конечно, полный бред, но с другой стороны, надо же было чем-то отвлечься.

Хотя бы беседой со столь оригинальным и нахальным собеседником. В конце

концов, деньги с собой можно не брать, вряд ли он меня загипнотизирует до

такой степени, что я немедленно кинусь переводить ему всю имеющуюся

27

наличку с карточки на номер телефона. А если и загипнотизирует, что ж, по

крайней мере у меня на оставшиеся полгода жизни будет другая головная

боль – где взять деньги, чтобы выжить.

Черный маг действительно оказался черным магом. Очень красивый и

импозантный мужчина. Тоже утешение, хоть с приятным мужиком

пообщаться перед смертью. Все условия он мне озвучил сразу за чашкой

кофе. Он берется меня вылечить. Опухоль вполне может рассосаться. Для

этого ему нужна энергия. Энергию должна дать ему я. Естественно, не

только ту, которая потребуется для моего лечения, но и некоторое

количество дополнительной в качестве оплаты. Логично, не так ли?

Расплатой за это будет длительная депрессия, и уж с ней я буду справляться

сама, каким образом – это мои проблемы.

Почему-то я сразу поверила и, не колеблясь, согласилась. Депрессия мне

и так, и так до конца жизни обеспечена, а здесь все-таки есть шанс, что этот

конец несколько отдалится.

Условия были озвучены. Согласие я давала добровольно и в здравом

уме, но я не предполагала, к а к а я это будет депрессия. Физически я

действительно резко почувствовала себя лучше, но однажды вечером я

поняла, что жить окончательно не хочется. Тьма давила, сгущалась, окружала

меня со всех сторон, и каждая минута жизни превращалась в пытку. Все

средства – валерьянка, водка, прогулки, любимые книги и фильмы – были

исчерпаны. И тогда я решилась и позвонила в неурочное время своему

целителю. Он вообще-то сразу четко обозначил границы и сообщил прямым

текстом, что ему на меня плевать. Его интересует полученная от меня

энергия, его немного интересует мой сложный случай, как целителя – есть на

ком потренироваться, но мои душевные переживания ему глубоко по

барабану. Я согласилась – дальше мои проблемы. Шансов, что он бросится

меня утешать, морально и психически поддерживать и гладить по головке

были нулевые, скорее даже отрицательные. Именно поэтому я и позвонила –

терять-то все равно было нечего.

28

Не знаю, почему, Павел Петрович (блин, и имя-то аристократическое, хотя, наверно, не настоящее, тоже мне, знаток русской классики) сделал все

то, что полагалось сделать герою плохого любовного романа. То есть -

разрешил приехать к нему ночью, обнял, утешил, погладил, морально

поддержал и вообще сделал все, что должен сделать галантный злодей по

отношению к угнетаемой им женщине. В реальной человеческой жизни, которой я жила до этого, я бы никогда даже не подумала о том, чтобы

попытаться соблазнить такого мужчину. Видимо, в магическом мире, где я

неожиданно оказалась, было действительно возможно все. Но, разумеется, в

пределах разумного.

Поэтому вполне в пределах разумного спустя три месяца после того, как

я узнала от врача диагноз, я сидела в элегантно обставленной гостиной Павла

Петровича и выслушивала от него заключительные рекомендации:

– Никаких следов опухоли нет. На всякий случай покажешься еще через

месяц, отношения наши на этом закончены. Сейчас произведем

окончательную оплату, в будущем меня прошу не беспокоить.

Что ж, все правильно. А на что я интересно рассчитывала? На то, что

темный маг в меня влюбится и поклянется мне в любви до гроба? До моего

гроба разумеется, я-то не бессмертная. Жива – и на том спасибо. Никакого

забора энергии я как всегда не почувствовала. Зато услышала какой-то

особенно резкий и неприятный звонок в дверь. Странно, до этого никогда во

время наших сеансов нас не беспокоили ни телефонные, ни дверные звонки.

Я воспринимала это как само собой разумеющееся. Разве в иной реальности

может быть по-другому?

Павел Петрович картинно заломил бровь:

– Хочешь познакомиться с иной стороной магического мира? Сейчас

перед тобой предстанут светлые волшебники во всем своем блеске. – И

пошел открывать двери.

В квартиру вошли трое: мужчина лет тридцати, типичный

положительный герой из какого-нибудь американского боевика, юноша и

29

девушка, обоим лет по двадцать с небольшим. Парень абсолютно обычный –

джинсы, ветровка, коротко стриженые черные волосы. Девушка тоже

абсолютно обычная – блондинка, в юбке, а не в брюках. Ну да, это сейчас

редкость. Нет, конечно, необычным в ней была вовсе не юбка, но что именно, я не могла сформулировать, просто она была какая-то другая. Слишком

светлая? Да нет, вроде натуральная блондинка, не осветленная. Все эти

мысли как-то не слишком оживленно текли у меня на заднем плане сознания, а передним краем сознания – так вроде не говорят и даже не думают – я с

полным обалдением слушала беседу Павла Петровича и задорного юноши.

На моих глазах происходил самый натуральный допрос. Я как-то при таком

присутствовала, когда ограбили мою соседку и я выступала в качестве

понятой.

Юноша с напором задавал вопросы:

– Имя? Фамилия? Место регистрации? Уровень? Почему занимаетесь

нелегальным магическим воздействием? ФИО пострадавшей?

Ага, оказывается пострадавшая – это я. Тут я, наконец, вышла из ступора

и заявила, что отнюдь не считаю себя пострадавшей. Наоборот, я вроде как

вылечившаяся и претензий не предъявляю. Теперь вопросы стали задавать

мне.

– Знала ли я, с кем имею дело?

– Знала.

– Была ли предупреждена о последствиях?

– Была.

– Заключила ли договор?

– Да, заключила, даже письменный (Павел Петрович подстраховался, кровью правда не подписывала, обычной фиолетовой ручкой, не гелевой).

– Имею ли претензии? – последний вопрос молодой человек задал с

явной надеждой и как-то жалобно.

– Нет, не имею.

30

Павел Петрович наблюдал за происходящим с явным удовольствием.

Старший в тройке пришедших наблюдал за происходящим без всякого

удовольствия,

но

не

вмешивался.

Девушка

молчала.

Наконец

допрашивающий выдохся. В очередной раз (какой уже за эти три месяца) я

подумала, что терять мне, в общем-то нечего, а в фантастическом сне надо

вести себя соответственно и ляпнула:

– А представляться и показывать документы вы не обязаны? Милиция

вроде удостоверение показывает, и милиционер хотя бы свою фамилию

называет.

Вид у Павла Петровича стал совсем благостный. Мужская часть

проверяющих потупилась. Вернее, младший потупился, а старший воззрился

на меня с явным возмущением. Видимо, он ожидал от меня благодарности за

защиту, но никак не претензий. Адекватно отреагировала только девушка:

– Извините, пожалуйста, мы должны были представиться сразу. Надежда

Городецкая, иная, светлая, практикантка Дневного Дозора.

Она сделала паузу, очевидно, давая слово своим спутникам, но те

продолжали молчать и сверлить меня укоризненными взглядами.

Девушка продолжила:

– Я приношу свои извинения. Мы предполагали, что здесь происходит

несанкционированное воздействие темного мага на человека. Прошу

прощения, Елена Юрьевна, прошу прощения, Павел Петрович. Устного

урегулирования конфликта достаточно или будем составлять протокол?

Павел Петрович ухмыльнулся:

– Нет, что вы, Надежда, после столь изысканных извинений я, пожалуй, не имею претензий. Собственно говоря, это первый случай в моей жизни, когда передо мной извиняется светлая, да еще столь высокого уровня.

Претензий не имею. Протокол писать не будем.

Теперь оба мужчины, видимо, тоже светлые, перевели свои

укоризненные взоры на Надежду. Павел Петрович тоже смотрел на нее с

откровенным интересом. При следующей реплике Светлой его интерес

31

сменился неподдельным изумлением. По-моему, у него даже рот открылся, что вообще-то за ним не водилось.

– Мы вам очень благодарны, Павел Петрович, за излечение. Вы

извините, можно я посмотрю на вашу пациентку? Елена Юрьевна, вы

разрешите?

Я кивнула. На этот раз я что-то почувствовала, какое-то слабое теплое

касание. Как лучик света. Надежда смотрела на меня несколько минут, а

потом обратилась к моему лекарю:

– Все хорошо. Но вы знаете, Павел Петрович, возможен рецидив

примерно года через два. Елена Юрьевна, вы не пугайтесь ради Бога. Это не

значит, что он обязательно будет, но обязательно через два года пройдите все

анализы. Это только вероятность.

Теперь

Павел

Петрович

выглядел

уже

профессионально

заинтересованным:

– Вы видите какие-то физиологические или анатомические изменения?

Извините, но вы так любезно предложили свою помощь, мне как

профессионалу любопытно.

Надежда Городецкая покачала головой:

– Нет, что вы. Я никудышный целитель. Я вижу только вероятности.

Павел Петрович, у меня к вам огромная просьба. Вы, конечно, не обязаны это

делать. Но, может быть, через два года вы все-таки встретитесь с Еленой

Юрьевной и проверите ее? – Девушка запнулась:

– Может, хотя бы известите меня, если все будет плохо. Или, если не

сможете со мной связаться, сами что-нибудь сделаете?

На этот раз Павел Петрович был абсолютно серьезен:

– Я обещаю вам, Надежда Городецкая, что я встречусь с Еленой

Юрьевной через два года и в случае необходимости окажу ей всю

необходимую помощь с минимальным для нее вредом.

Надежда кивнула:

– Спасибо вам большое.

32

Светлые хором и безукоризненно вежливым тоном произнесли «До

свиданья». Дверь за дозорными закрылась. Павел Петрович продолжал

смотреть на закрывшуюся дверь и наконец пробормотал:

– А вот это очень интересно. Надо бы все это получше разузнать….

Глава 5. Наставники, советчики, друзья, враги

Илья, который сегодня ночью был ответственным за смену, проводил

разбор полетов. С практикантом Сашей он уже побеседовал, указал ему на

его ошибки: не представился, не назвал остальных членов бригады, не

предъявил официального обвинения. Теперь очередь дошла до Нади. Было

уже утро. В кабинете они были вдвоем.

– Надя, ты можешь объяснить, зачем ты это сделала? – Илья выглядел не

столько недовольным, сколько растерянным.

– Что именно? – Надя изо всех сил постаралась, чтобы вопрос не

прозвучал демонстративным вопросом пай-девочки.

– Зачем все эти реверансы перед темным?

– Это была обычная вежливость, Илья Сергеевич.

Надя упорно общалась со всеми сотрудниками Дозора по имени-

отчеству. В Дозоре, где все общались по именам, хоть иногда и на вы, это

было необычно. При этом предъявить претензии к Наде никто не решался.

Сама она совершенно спокойно реагировала и на Надю, и на Надежду, и на

«ты». В действительно экстремальных ситуациях, когда счет шел на секунды, она не заморачивалась и обращалась просто «Семен» или «Ольга», но во всех

остальных случаях общалась только в строгом соответствии с нормами

этикета.

Илья выразительно вздохнул:

– Достаточно было просто назваться и предложить составить протокол.

Все эти извинения были совершенно ни к чему.

Надя промолчала.

33

– А твое дальнейшее поведение? Ты прекрасно знаешь, что недопустимо

идти ни на какие взаимные договоренности с темными. Ведь это первое, чему

нас всех учат.

На этот раз Надя почувствовала настоящее изумление. Она

действительно чем дальше, тем меньше понимала своих коллег. Она

попросила темного мага об одолжении совершенно искренне и была

стопроцентно уверена, что он сдержит свое слово.

– Илья Сергеевич, я не заключала с Павлом Петровичем никаких

договоренностей, – на этот раз демонстративный тон пай-девочки все-таки

прорезался. – Я попросила его об одолжении. Он ничего не просил у меня

взамен, и я уверена, что никогда не попросит. И более того, я уверена, что он

сдержит свое слово. В конце концов, это может спасти жизнь человеку. Цель

Ночного Дозора, как нас всех учат, – защищать и беречь людей.

– При чем тут это? – Илья негодующе возвысил голос.

Надя опустила глаза. Ведь она уже много раз давала себе слово, что не

будет прибегать к такого рода аргументам. Есть правила, есть формальности, вот на них и надо ссылаться. Человеческая жизнь – это для членов Ночного

Дозора не аргумент.

– Я полагаю, Илья Сергеевич, что я не заключала никаких

договоренностей с данным темным магом – ровным голосом повторила

Надежда.

Илья снова вздохнул:

– Надежда Антоновна, я буду вынужден побеседовать с вашим

наставником.

Воды реки Каменки мирно плескались, в заводи цвели кувшинки, в небе

стояла полная луна – идеальная ночь для гулянок нечисти. Но, увы, никаких

водяных, русалок и мавок не наблюдалось. На берегу реки сидели только

вампир и светлая волшебница.

34

Надя приезжала в Суздаль регулярно. Предварительно, естественно, обвесившись всевозможными защитными заклинаниями. Однако, она

хорошо понимала, что долго такая ситуация не продлится. Все равно по

сравнению с Гесером, Завулоном и мастерами из Инквизиции ее умения – это

ничто. К тому же явное демонстративное поведение практикантки Надежды

Городецкой явно вызовет очередную волну интереса. Надя постаралась

переключиться на мысли о другом, но Костя уже почувствовал ее

настроение:

– Что-то случилось? Будешь рассказывать?

– Наверное, буду. Все равно это неизбежно. Лучше, чтобы ты был в

курсе. Мне в ближайшие дни предстоит доверительная беседа с наставником

по поводу моего несоответствия высокой миссии.

– Все-таки тебе лучше пока с ним не ругаться. Хотя я тебя понимаю.

Надя кивнула. Они уже несколько раз обсуждали эту проблему и

единодушно пришли к разумному выводу, что Наде лучше оставаться в

Дозоре и активно набираться боевого опыта. Тем более, что с учетом

неизбежного разоблачения их романа и предстоящих разборок и боевых

стычек этот опыт был совершенно не лишним.

– Да не собираюсь я ругаться, – сказала Надя. – Я вообще собираюсь

сказать что-нибудь нейтральное и вежливое, но, боюсь, Игорь Николаевич

этим не удовлетворится. Он же человек долга.

– С людьми долга всегда сложно, – согласился Костя. – А с

принципиальными еще хуже. Я тебе даже посоветовать ничего не могу, смотри уж по обстоятельствам.

– Посмотрю, но видимо разрыва все равно не избежать. И в связи с

этим… Костя, я, наверное, все-таки должна объяснить ситуацию родителям.

Игорь Николаевич явно побежит ябедничать Гесеру, и все равно как

минимум в ближайшие месяцы нам придется выдержать этот вал

возмущения и осуждения. И я хочу быть хотя бы уверенной в том, что от

35

родителей я не буду ждать удара. Или наоборот. Но тогда я хотя бы буду

готова.

– С отцом или с матерью? – спросил Костя.

– Я думаю, папа лучше поймет. Хотя традиционно в таких ситуациях

дочерей поддерживают матери. Но, боюсь, что мама слишком

принципиальна. Нет, не так. Не принципиальна, господи, как сказать бы…

Она просто Светлая. Не с л и ш к о м Светлая, а просто Светлая. И это, наверное, находится за рамками ее понимания. А с отцом в любом случае

поговорить надо. Во всяком случае, я буду знать, чего ожидать в сложной

ситуации. Как я понимаю, какую-нибудь редкую гадость нам или Гесер, или

Завулон подстроят, я вроде бы морально готова, но как представлю, какая это

будет гадость…

Костя взял Надю за руку:

– Боюсь, что ты не представляешь. Скорее всего, это действительно

будет очень гнусная провокация, благо они оба мастера в этом. Такая, чтоб

ты сразу убедилась, что я законченный подонок, а я уверовал, что ты меня

просто использовала ради каких-то высших целей.

– Ну что ж, в таком случае, я вижу самый разумный вариант действий

такой. Во-первых, выяснить, кто автор данной провокации, кто за этим

автором реально стоит, и какую линию поведения выбрать, чтобы выйти из

этого с минимальными потерями. Ну и, разумеется, сразу уведомить друг

друга.

Костя сказал:

– Меня восхищает твой деловой подход. Очень хотелось бы, чтоб мы

действительно сумели так отреагировать. А ты не боишься, что тебя убедят?

Надя ответила удивленным взглядом:

– Нет.

– Видишь ли, я вампир. Я, конечно, повторяю это тебе не в первый раз, но понимаешь, в моем прошлом без труда можно откопать что-то весьма

мерзостное, и при этом даже не погрешить против истины. Может, с моей

36

стороны было бы разумней сразу покаяться во всех грехах, чтоб для тебя не

было неприятных неожиданностей. Но нет, все-таки боюсь. В этом смысле

низшие темные всегда уязвимы.

– Не наговаривай на себя. Ты совершенно идеальный вампир, даже с

точки зрения светлых.

– Да, после знакомства с тобой.

– Ты же даже лицензии никогда не брал до того случая с «Фуаран».

Костя резко выдохнул. Он так и не решился признаться Наде, что после

того, как оказался персоной нон грата несколько раз воспользовался

лицензией. Что ж, она достаточно деликатно дала ему понять, что она в

курсе. Если ее даже это не оттолкнуло, что ж, пожалуй, больше в его

прошлом нет никаких особых грехов. А сейчас он действительно

суперидеальный вампир, что с точки зрения светлых, что с точки зрения

темных. Идеальный и в смысле поведения, и в смысле того, что у него жизнь, о которой мог бы только мечтать любой вампир. За эти три месяца, что Костя

общался с Надей, он практически утратил желание пить кровь и пил коктейль

Савушкина, как пьют лекарство. Хотя, конечно, со вкусом пищи фокус

больше не удался.

– Думаю, что все-таки дело в тебе. Я вообще практически не мечтаю о

крови. У тебя это как всегда на интуиции?

– Да.

– И хорошо, что на интуиции. – Костя не слишком уклюже попытался

увести разговор от неприятной темы. – Если бы ты могла лечить от

вампиризма, к тебе бы в очередь все вампиры выстроились.

Надя не поддержала шутливый тон.

– Это бы совершенно ничего не дало. Это как у психотерапевта, хотя я

понимаю, что сравнение банальное. Если человек сам хочет решить

проблему, психотерапевт максимум может немного помочь, дать толчок, закрепить успех. Если вампир не хочет пить кровь, то он и сам старается

сдерживаться по максимуму. И довольно успешно это делает. Ты же и сам

37

таких знаешь. Я все хотела тебя спросить, почему коктейль Савушкина так и

не стал активно употребляться? Это же решает все проблемы, ну или

большую их часть, причем, как выяснилось, действует совершенно надежно, и организовать это очень легко?

Костя криво усмехнулся.

– Я, наверное, еще поэтому и завелся с «Фуаран». Я, конечно, был уже не

восторженным мальчишкой, мечтающим излечить всех вампиров от

вампиризма, когда придумал эту штуку, но все же определенные розовые

мечты имел. Так вот, мне сразу очень четко объяснили в Дозоре, а потом и

Инквизитор специально по мою душу прибыл, чтоб предупредить, чтоб я не

вздумал никому об этом рассказывать. Даже родителям запретили говорить.

Кому это нужно, чтобы все вампиры становились высшими?

– Ну, это понятно. Но этого, скорее всего, не случилось, нужен

определенный потенциал, и вообще количество крови можно дозировать, выдавать двенадцать разных склянок только отдельным особям, только

иногда, – Надя запнулась, – ну да, мы приходим к той же ситуации. Наиболее

статусные люди и любимчики начальства получают коктейль регулярно, остальные раз в год по праздникам, в итоге это даст только всплеск

нелицензированной охоты.

– Вот именно, – сказал Костя. – Но это ты в первую очередь подумала о

новых человеческих жертвах, а мое начальство в первую очередь подумало о

том, что держать таких вампиров на коротком поводке будет достаточно

сложно. Так что мне все очень хорошо объяснили и велели не устраивать