Сделай одолжение – сдохни!

План выглядел безупречно. Но тут вмешалась Комиссия[6] – и слияние отменилось. Я солгал Берту, сказав, что никто, кроме меня, не пострадал. Клиент-то ведь лишился облигаций на кругленькую сумму. Другое дело, что бумаги эти, как я прекрасно знал, приобретались им для уклонения от уплаты налогов. Так что он был, почитай, таким же или почти таким же мошенником, как и я.

Я также обманул Берта, когда пытался заверить его, что расстался со своими амбициями. Мое честолюбие никуда не делось. Оно было сродни пятнам леопарда – на всю жизнь. Жажда денег жгла меня изнутри, словно пламя паяльной лампы. Не давала мне покоя и изводила, как сильная зубная боль.

В течение пяти злосчастных лет, проведенных за решеткой, я не переставал об этом думать и строить планы обогащения. Раз получилось у гориллы-сержанта, получится и у меня. Я не соврал, когда сказал Берту, что у меня большой запас терпения. Уж этого мне было точно не занимать. Я знал, что рано или поздно добьюсь своего и разбогатею. Обзаведусь роскошным домом, «кадиллаком», яхтой и прочими атрибутами красивой жизни. Я был полон решимости все это заполучить. Придется попотеть, но победа будет за мной. Начинать с чистого листа в тридцать восемь, да еще и с судимостью за плечами, более чем трудно, но, твердил я себе, нет ничего невозможного. В бытность свою в конторе «Бартон Шарман» я вдоволь насмотрелся на финансовых воротил и знал, что они собой представляют: бескомпромиссные, бесцеремонные, безжалостные и непреклонные. У многих абсолютно отсутствовали какие-либо моральные принципы. Их философия была проста: слабакам тут не место, куш достается сильному.

Нужно просто набраться терпения, и тогда мне непременно выпадет новый шанс, и на сей раз я его не упущу – ничто меня не остановит. Надо только стать еще более бескомпромиссным, бесцеремонным, безжалостным, непреклонным, циничным и беспринципным, чем любой из них.

И я таким стану, раз иначе никак!

Миссис Хансен постучала в дверь и вошла с завтраком. Поинтересовалась, хорошо ли я спал и не откажусь ли от жареного цыпленка на ужин. Я сказал, что цыпленок – это прекрасно. Когда она ушла, я принялся за гречневые оладьи и яичницу из двух яиц с беконом.

Я решил, что, когда получу свой первый миллион, пошлю миссис Хансен щедрое анонимное пожертвование. А то она просто обкрадывает себя.

– Ну, Кит, как прошло? – спросил Берт, когда я заглянул к нему в кабинет в обеденный перерыв. – Проблемы были?

– Никаких. Детки определенно толковые. Наверняка тренировались на папашиных авто. Не может быть, чтобы с первого раза все так хорошо получалось.

Берт усмехнулся:

– Думаю, вы угадали. Но работа-то вам нравится?

– Если вы называете это работой, то да, – ответил я. – Пойду перехвачу гамбургер. Увидимся после обеда.

– Послушайте, Кит, можете взять мою машину. Мне она ни к чему. Никогда не учился водить. А теперь уже слишком поздно. Будете платить за бензин – и она ваша.

– О, спасибо, Берт!

– У миссис Хансен за домом есть гараж. Сэкономите на автобусе.

– Славная идея. – Я сделал акцент на слове «славная» и улыбнулся ему.

– Схватываете на лету. По глоточку для аппетита?

– Спасибо, нет. В рабочее время – ни капли.

Он одобрительно кивнул.

Я направился в кафе через улицу, где заказал гамбургер и кока-колу.

Работа пока казалась сущей ерундой. Как я и сказал Берту, ребятишки мечтали поскорее получить права и колесить потом на каком-нибудь старом драндулете, купленном на самолично скопленные капиталы, так что учились они усердно. К тому же у меня, похоже, был талант ладить с подростками. Я много общался с юнцами во Вьетнаме и знал их наклонности. Но все-таки, решил я, это болото не должно меня засосать. Месяц-другой такой вольготной жизни – и баста. В конце месяца, если так и не подвернется счастливый случай – великий шанс, которого я так жду, – придется двинуться дальше. Поеду осмотрюсь во Фриско. Уж в городе такого размаха удача точно меня не обойдет.

Когда за несколько минут до начала следующего урока я вернулся в автошколу, оказалось, что Хэнк Соберс уже меня ждет. Помня предостережение Мэйси, я внимательно его оглядел. Долговязый прыщеватый парень лет восемнадцати, с длинными, до плеч, волосами. На нем была футболка с надписью: «Здесь то, что ты ищешь, малышка».

– Это Хэнк Соберс, – сообщила Мэйси. – Наш вундеркинд.

И снова застучала по клавишам пишущей машинки.

– Пошевеливайся, папаша, – обратился ко мне Хэнк. – Не целый же день мне тут прохлаждаться.

Я с угрожающим видом надвинулся на пацана. Нужно было немедля поставить его на место.

– Это ты мне? – гаркнул я.

В армии учат гаркать, и я еще помнил, как это делается.

План сработал. Ошарашенный парень отступил назад и уставился на меня, разинув рот.

– Давайте уже пойдем, – вяло произнес он. – Не зря же я плачу за эти чертовы уроки.

Я посмотрел на Мэйси, которая к тому времени прекратила печатать и округлившимися глазами наблюдала за нами.

– Платит он или его отец?

– Отец, конечно.

– Ну вот. – Я опять повернулся к Хэнку. – А теперь слушай сюда, сынок. Отныне и впредь будешь назвать меня «мистер Девери»… Усек? Когда сядешь за руль, будешь делать ровно то, что я велю. И будь добр, помалкивай, пока к тебе не обратились. Моя задача – научить тебя водить машину. А если тебе не нравится, как я преподаю, можешь отправляться в другое место. Понял?

От Мэйси я знал, что другой автошколы в Уикстиде нет, так что результат был ожидаемым.

Он помялся, потом пробормотал:

– Ладно, понял.

– «Понял» – а дальше? – снова гаркнул я.

– Я понял, мистер Девери.

– Пошли.

Как только он занял водительское сиденье, завел двигатель и отъехал от тротуара, я понял, что никакие уроки ему не нужны. Я был готов поклясться, что он уже много месяцев водит отцовскую машину, безо всяких там прав. Я велел ему поездить по округе, припарковаться, остановиться на склоне, развернуться. Придраться было не к чему.

– Хорошо, остановись здесь.

Он припарковал машину и посмотрел на меня.

– Хэнк, а как у тебя с теорией?

– Нормально.

– Ты поговори с мистером Райдером. Если получишь зачет у него, то получишь и у меня. Уроки тебе не нужны. Ты справляешься с машиной не хуже меня.

Он вдруг осклабился:

– Вот здорово! Спасибо, мистер Девери. А я-то думал, вы будете меня мурыжить, лишь бы выжать из моего старика побольше денег.

– А это мысль! – подыграл я ему. – Может, тебе стоит взять еще пяток уроков?

Он встревожился:

– Эй! Я же просто пошутил.

– Я тоже. Поехали назад, я поговорю с мистером Райдером.

Мы вернулись в школу. Я пообщался с Бертом, и тот пригласил Хэнка к себе в кабинет, чтобы проверить его знания.

Десять минут спустя Хэнк выпорхнул из дверей с сияющей улыбкой.

– Победа! – провозгласил он. – Спасибо, мистер Девери, вы потрясный.

– Тебе еще предстоит официальный экзамен, – напомнил я ему. – Так что смотри у меня!

– Да, конечно, мистер Девери. – И, по-прежнему улыбаясь, он умчался.

– Ловко у вас получается, Кит, – восхищенно проговорила Мэйси, которая внимательно слушала весь наш разговор. – Вы так рявкнули! Аж жутко сделалось.

– Старый армейский трюк, – ответил я, но в глубине души был очень доволен собой. – Кто там у нас следующий?

Я закончил работу в самом начале седьмого, заглянул к Берту попрощаться, а потом сел в машину и двинулся по Мейн-стрит в сторону своего временного жилища.

Внезапно я услышал полицейский свисток и похолодел. Я повернул голову направо. Высокий тип в коричневой форме, в сером стетсоне и с пушкой на бедре делал мне знак остановиться.

Сердце мое екнуло. В последние десять месяцев я старался держаться от легавых подальше. У меня даже выработалась привычка переходить на другую сторону улицы или нырять в ближайший магазин, если я видел неподалеку копа. Но от этого смыться некуда. Я глянул в зеркало заднего вида и, убедившись, что других машин сзади нет, подкатил к обочине.

Я застыл на сиденье с вспотевшими ладонями и чувствовал, как сильно колотится сердце. В зеркало я хорошо видел, как ко мне непринужденной походкой приближается служитель закона. Поймав на дороге очередную жертву, копы никогда не суетятся – таковы законы психологической войны. Этот малый не был исключением. Но вот наконец он оказался рядом, и я смог его рассмотреть: молодой парень, узкое лицо с острыми чертами и тонкими губами, маленькие глазки с пытливым взглядом полицейского. Первый человек в Уикстиде, которого я бы не назвал славным. Нашивка на его рубашке гласила: «Помощник шерифа Абель Росс».

– Твоя машина, Мак? – спросил он тоном крутого голливудского героя.

– Нет, и я не Мак, мое имя – Девери.

Он прищурил свои и без того узкие глазки.

– А раз это не твоя машина, что же ты делаешь за рулем?

– Еду домой, помощник шерифа Росс, – ровным голосом объяснил я и заметил, что мое спокойствие его слегка напрягает.

– А мистер Райдер в курсе, Мак?

– Мое имя – Девери, помощник шерифа Росс, – напомнил я. – А что до вашего вопроса, то да, Райдер в курсе.

– Права. – Он протянул руку, здоровенную, как окорок.

Я вручил ему документ, и он принялся внимательно его изучать.

– Недавно восстановлены. И откуда же перерыв в пять лет?

Теперь уже напрягся я.

– Последние пять лет я не водил.

– Как так?

– Мне не нужна была машина.

Он склонил голову набок и воззрился на меня.

– Это по какой же такой причине?

– По личным обстоятельствам, помощник шерифа Росс. А почему вы, собственно, спрашиваете?

После долгой паузы он наконец вернул мне права.

– Я тебя здесь раньше не видел. Что ты делаешь у нас в городе?

– Я новый инструктор автошколы, – объяснил я. – Если хотите убедиться, можете поговорить с мистером Райдером.

– Обязательно. Мы хорошенько проверяем всех неместных. Особенно тех, кто пять лет не садился за руль.

– Что вы имеете в виду?

– Неужто не знаешь? – отозвался он и, развернувшись, зашагал вдоль тротуара.

Я некоторое время продолжал сидеть, уставившись в лобовое стекло. Свой срок я отбыл, и полицейский уже ничего не мог с этим поделать, но я прекрасно понимал, что подобный инцидент может ожидать меня в любом городе, куда бы я ни приехал.

Для копов бывших заключенных не бывает – они теперь вечно будут видеть во мне потенциального преступника.

На противоположной стороне улицы находился бар с незамысловатой вывеской: «Бар Джо». Мне надо было выпить. Заперев машину, я пересек улицу и вошел в помещение.

Бар был большой и темный, два вентилятора на потолке гоняли горячий воздух. После яркого солнечного света я секунду-другую не мог толком ничего разглядеть, но затем глаза привыкли к полумраку. В дальнем конце двое мужчин подпирали собой длинную барную стойку, разговаривая с барменом. Заметив меня, тот прошел вдоль всей стойки мне навстречу с широкой радушной улыбкой.

– Приветствую, мистер Девери. – Навскидку ему можно было дать лет пятьдесят. Этакий упитанный жизнерадостный коротышка. – Приятно познакомиться. Я Джо Саммерс. Владелец этого кабака… Чего желаете?

– Скотч со льдом, пожалуйста, – ответил я слегка настороженно. – Откуда вы меня знаете?

Он ухмыльнулся:

– Мой малец был у вас на уроке сегодня утром, мистер Девери. Он говорит, вы клевый. Учитывая, что всех, кому больше двадцати пяти, он считает старыми занудами, это большая похвала.

– Сэмми Саммерс? – Я вспомнил мальчишку. Не из самых способных учеников.

– Ага, он самый. А вот и ваш скотч, мистер Девери. Добро пожаловать в наш город. Хоть я и сам здесь живу, но можете мне поверить: городок, ей-богу, славный.

С другого конца стойки вдруг раздался истошный вопль:

– Я же попросил повторить! Где, черт возьми, моя выпивка?

– Извините, мистер Девери. – И Джо поспешил в глубину бара.

Я принялся за виски, попутно рассматривая двух посетителей в дальнем конце стойки. Один был малорослый сухопарый тип, лет под пятьдесят. Другой – тот, что орал, – высокий, здоровенный мужик, с «пивным» брюшком и потным, раскрасневшимся, ничем не примечательным лицом, на котором выделялись густые черные усы в стиле Чарли Чана[7]. На нем были легкий синий костюм, белая рубашка и красный галстук. На мой взгляд, больше всего он походил на не слишком преуспевающего коммивояжера.

– Джо! Еще виски! – горланил он. – Слышь? Наливай давай, не томи!

– Нет, Фрэнк, если ты собираешься ехать домой на машине, то даже и не проси, – твердо возразил Джо. – Тебе уже хватит.

– А кто сказал, что я сам поведу? Меня Том отвезет.

– Еще чего! – выпалил тощий. – Думаешь, мне хочется потом топать домой восемь миль?

– Не скули, – сказал верзила. – Еще виски, Джо! Последний разок – и мы отчалим.

– Я тебя не повезу, – сказал Том. – Это мое последнее слово.

– Ах ты, тощий сукин сын… А я-то думал, ты мне друг.

– Так и есть, но даже ради друга я не потащусь восемь миль пешком.

Пока я все это слушал, меня словно что-то слегка толкнуло изнутри. Перст судьбы? Повинуясь этому смутному позыву, я направился вдоль стойки.

– Джентльмены, может быть, я смогу вам помочь, – предложил я.

Здоровяк повернулся и свирепо уставился на меня:

– А ты что за хрен с горы?

– Знаешь, Фрэнк, это невежливо, – мягко сказал Джо. – Это мистер Девери, наш новый инструктор по вождению. Он работает у Берта.

Пьяница продолжал осоловело всматриваться в меня:

– И чего ему надо?

Я обратился к его худосочному приятелю:

– Если вы повезете его домой, я поеду следом и потом привезу вас назад в город.

Тощий схватил мою руку и принялся энергично ее трясти:

– Как это славно! Вы очень добры, мистер Девери. Это идеальный вариант. Да, кстати, меня зовут Том Мейсон. А это Фрэнк Маршалл.

Здоровяк попытался сосредоточить на мне взгляд, кивнул, а затем повернулся к Джо:

– Ну так как насчет скотча?

Джо налил ему еще порцию, а Мейсон в это время уже дергал приятеля за рукав:

– Будет тебе, Фрэнк, хорош! Уже поздно.

Пока Маршалл расправлялся с алкоголем, я обратился к Джо:

– Вы не могли бы позвонить миссис Хансен и предупредить, что я немного опоздаю к ужину?

– Конечно, мистер Девери. Вы такой славный человек.

Наконец Маршалл нетвердым шагом вышел из бара. Мейсон, качая головой, последовал за ним вместе со мной.

– Наш Фрэнк не умеет вовремя остановиться, мистер Девери, – пробормотал он. – Просто беда.

Они с Маршаллом залезли в обшарпанный зеленый «плимут», припаркованный рядом с заведением. Подождали, пока я сяду в свою машину, и тронулись в путь. Я поехал следом.

Миновав Мейн-стрит, «плимут» повернул вглубь материка. Спустя десять минут мы оказались в чуть ли не самом фешенебельном местном районе, судя по роскошным домам и виллам с ухоженными садами, пестревшими всполохами цветов. Еще через десять минут пошли рощи. Тут и там попадались разбросанные фермы.

Сигнал поворота на «плимуте» подсказал мне, что Мейсон сворачивает налево. Машина исчезла на грунтовой дороге, такой узкой, что на ней, как мне показалось, и два автомобиля бы не разъехались. В тупике, которым она оканчивалась, одиноко стоял большой двухэтажный дом, наполовину скрытый деревьями и кустами.

По короткой подъездной аллее Мейсон завел машину в примыкающий к дому гараж, а я тем временем развернулся, закурил и стал ждать. Минут через пять Том засеменил по аллее в мою сторону.

Сев в машину, он сказал:

– Это очень любезно с вашей стороны, мистер Девери. Я знаю Маршалла со школьной скамьи. Он славный, когда не пьян. Но сейчас он просто выбит из колеи, и, в общем, я не могу его осуждать.

– Вот как? – отозвался я без особого интереса. – А что за беда у него?

– Он ждет, когда умрет его тетка.

Я бросил на Мейсона удивленный взгляд:

– Да что вы?

– Ну да. У него виды на будущее. Он наследник. После ее смерти он станет самым богатым человеком в Уикстиде.

Мне вспомнились шикарные дома, мимо которых мы недавно проезжали, и мой интерес обострился.

– Я здесь человек новый, мистер Мейсон, и не знаю, что это может значить – самый богатый человек.

Я хотел получить информацию, однако боялся обнаружить свое любопытство, поэтому нащупывал почву осторожно.

– Между нами говоря, когда она умрет, Фрэнку достанется больше миллиона долларов.

Я остолбенел. Все мое внимание было теперь приковано к его словам…

– А это точно? Недаром ведь говорят: не мечтай о башмаках покойника, босиком находишься…

– В том-то и беда. Старушка умирает медленно… рак. Может скончаться завтра, а может протянуть еще какое-то время. Два года назад она сказала Фрэнку, что собирается оставить ему все свои деньги. С тех пор он часы считает. От всех этих волнений он и начал частенько поддавать. А раньше ведь практически не притрагивался к спиртному.

– И правда, мистер Мейсон, непростая ситуация.

Он дружески тронул меня за руку:

– Зови меня просто Том, ладно? А тебя, дружище, как звать?

– Кит.

– Хм, звучит скорее как фамилия. Необычное имя. – Он почесал подбородок и продолжил: – Да, Кит. Ситуация еще та, что и говорить. Я волнуюсь за Фрэнка и за его жену тоже, хоть я с ней и не знаком.

– А Фрэнк вообще чем занимается?

– Недвижимостью. У него во Фриско небольшое агентство. Мотается туда каждый день на поезде.

– Ну и как бизнес?

– Все шло отлично, пока Фрэнк не начал прикладываться к бутылке, а вот теперь постоянно жалуется, что дела не очень. – Мейсон покачал головой. – Да ведь с Фрэнком говорить бесполезно. Сколько раз я пытался ему втолковать, что нельзя столько пить… Будем надеяться, он скоро получит эти несчастные деньги и тогда, быть может, возьмет себя в руки.

Теперь я уже слушал вполуха. На обратном пути в Уикстид я весь ушел в свои мысли. Больше миллиона! Кто бы мог подумать, что в таком захолустье можно унаследовать подобную сумму!

Меня вдруг охватила зависть. Вот если бы на месте Фрэнка Маршалла был я! Уж я бы не стал надираться от растерянности и бессилия. С моей ловкостью, знанием дела я бы легко получил кредит под будущее наследство. Да я бы… У меня аж сердце зашлось.

«Не это ли, – подумалось мне, – тот самый долгожданный шанс?»

Глава вторая

После ужина я вышел на веранду и взялся обдумывать то, что услышал от Тома. Конечно, он мог и преувеличивать, ну а что, если все это правда и Маршаллу в самом деле светит наследство в миллион долларов?

Пять с лишним лет я ждал возможности отхватить по-настоящему крупный куш. И вдруг здесь, в этом захудалом городишке, такая возможность, кажется, представилась.

Как отреагирует простой обыватель, узнав, что мелкотравчатый агент по недвижимости готовится стать обладателем миллионного наследства? Подумает: повезло же парню – и тут же об этом забудет. Ему уж точно не придет в голову, что этим наследством можно попытаться как-то завладеть. Вот только я-то обывателем как раз не был.

В тюрьме мне достался в сокамерники один ушлый аферист, которому нравилось похваляться своим «боевым прошлым». По его словам, он сделал просто феерическую карьеру на мошенническом поприще, пока его не сгубила собственная жадность.

– Эх, братан, – сетовал он, – я так долго наживался на чужой жадности, что в конце концов и сам стал таким же. А теперь полюбуйся на меня… десять лет как с куста!

Бывало, он углублялся в тему алчности и принимался философствовать:

– Если у тебя два доллара, ты захочешь четыре. Если у тебя пять тысяч, захочешь десять. Такова человеческая природа. Я знавал парня, у которого было пять миллионов, так он чуть пуп не надорвал, лишь бы превратить их в семь. Люди по натуре своей ненасытны. Чем больше они имеют, тем больше им хочется, и если они поймут, что ты можешь научить их заколачивать шальные деньги, то просто прохода тебе давать не будут.

По собственному опыту работы с финансовыми заправилами я знал, что это сущая правда. А что касается Маршаллова наследства, то я прекрасно понимал, что эти деньги не будут пылиться у него дома в ожидании первого же удачливого воришки. Деньги обратятся в акции и облигации, надежно оберегаемые банкирами и брокерами. Впрочем, последнее меня не пугало. Недаром ведь я в свое время и сам был брокером.

Если бы знать наверняка, что Маршаллу достанется это наследство! Уж я, можете не сомневаться, сумел бы уговорить его вложить деньги так, как это было выгодно мне, – и миллион в итоге перекочевал бы на мой счет. А то, что Маршалл закладывал за воротник, только упрощало дело. Я был уверен, что сумею прельстить его какой-нибудь заманчивой операцией по «гарантированному и безопасному» превращению одного миллиона в три.

Люди по натуре своей ненасытны.

Эта простая истина поможет мне прибрать к рукам его деньги. Разумеется, операция должна быть тщательно спланирована. Я вспомнил о своем замечательном архиве, который мне удалось собрать за время работы в конторе «Бартон Шарман» в Нью-Йорке. В этом досье было полно всевозможных фактов, цифр, карт и схем – отличное подспорье для составления убедительного плана, которым я мог бы соблазнить Маршалла. Но это, в общем-то, вопрос вторичный. Сейчас важнее было другое. Прежде чем решать, какую именно наживку повесить перед его носом, нужно было найти доказательства его прав наследства и собрать как можно больше сведений о нем самом. Мейсон упоминал, что Маршалл женат. Надо будет побольше разузнать о его жене. Есть ли у них дети? А может, еще какие-нибудь родственники: проклятые доброхоты, готовые помочь пьянице не растерять полученное наследство.

Придется, видимо, подружиться с этим Маршаллом. Не исключено, что в пьяном виде он сам выдаст нужную информацию, однако мои немногочисленные наблюдения за его поведением подсказывали, что он может оказаться трудным клиентом.

Я решил, что стоит обзавестись привычкой заскакивать после работы в бар Джо пропустить стаканчик. Так я смогу расширить круг знакомств и, вполне вероятно, снова увижу Маршалла.

Впервые после выхода из тюрьмы меня охватили азарт и воодушевление. Даже если план не сработает, у меня, по крайней мере, появилась цель: судьба второй раз в жизни давала мне шанс сорвать настоящий куш!

На следующее утро я явился на работу без десяти девять. Берт был уже на месте – разбирал почту.

После обмена приветствиями он сказал:

– Слышал, вчера вечером вы выручили Тома Мейсона.

Определенно, новости в этом городе распространялись быстро! Тем более осторожным мне следовало быть при наведении справок.

– А… это… – Я присел на краешек его стола. – Мейсон, похоже, славный парень. Говорит, у него тут магазин хозтоваров.

– Верно. Дело перешло ему от отца, а тому в свою очередь – от его отца. Да, Том – славный парень. – Берт распечатал очередной конверт. – Хотел бы я сказать то же самое о Фрэнке Маршалле. Был ведь приличным человеком… отзывчивый, ни в чем не откажет. А теперь… – Он покачал головой.

– И дом у него стоит уж как-то совсем на отшибе. Не хотел бы я жить в такой глуши. Вряд ли его жена в восторге.

– Вы правы, Кит. – Берт откинулся на спинку кресла. – Дом этот оставила Маршаллу его богатая тетка. Она раньше сама в нем жила, пока ее не поместили в больницу. Фрэнк вполне мог бы его продать, тетке уже до этого дела нет, но он рассчитывает, что этот район начнет скоро развиваться и тогда он сможет выручить за дом хорошие деньги.

– Том сказал, что Фрэнк торгует недвижимостью.

Я отметил про себя, что Берт не клюнул на наживку насчет жены Фрэнка, и решил пока эту тему оставить.

– Так и есть. Еще пару лет назад все было тип-топ, но теперь… – Берт нахмурился. – Невозможно нормально заниматься бизнесом, когда столько пьешь.

Тут вошла Мэйси и сообщила, что меня уже ждет первый на сегодня ученик.

– Ну, до встречи, – бросил я Берту и пошел давать урок непрерывно хихикающей девице с брекетами на зубах.

Рабочий день пролетел незаметно. Ученики успели трижды провезти меня по Мейн-стрит, причем на дороге нам всякий раз попадался помощник шерифа Росс. В первый раз я помахал ему, но тот сделал вид, что не заметил. В следующие две встречи уже я усиленно делал вид, что не обращаю на него внимания, хотя отлично знал, что коп пристально следит за мной своими лисьими глазками на узкой хмурой физиономии.

С этим Россом надо держать ухо востро, напомнил я себе. Наличие дополнительной помехи в виде маячившего на горизонте полицейского несколько осложняло операцию по отъему денег у Маршалла (если, конечно, он сам их когда-нибудь получит), однако трудности меня не пугали. Настроен я был решительно.

В шесть часов я попрощался с Бертом и Мэйси и отправился к Джо.

В баре было всего пять посетителей, увлеченно беседующих друг с другом. Больше всего меня, разумеется, волновало, объявится ли Маршалл.